БРАСЛЕТ-3-01. ''Срочно на Юпитер!''

    Исполнилась мечта моей Настасьи: Тадж-Махальчик, наконец-то, опустел! Закончился ещё один шумный и бестолковый этап в его биографии. Или в нашей?
    Гости поразъехались (если можно так сказать) по своим домам. Пашка, правда, опять к девочкам своим занырнул, но я же видел, что он всего лишь принцип выдерживает. Ну и ладно, куда ему спешить? Пусть потешит самолюбие. Всё равно придёт к общему знаменателю. То бишь, к семье.
    А вот семейству Помогаев просто некуда было деваться, но и они старались лишний раз не попадаться на глаза. Пропадали где-то на берегу океана. Выгуливали своё потомство и наслаждались обществом друг друга.
    Кстати сказать, Помогай так и не обмолвился тогда, в период скачек по планетам и очередного нашествия вурдалаков, о результатах своего "интимного процесса". Кто родился, как родился, не было ли каких проблем?
    Ну, проблем, положим, быть и не могло. Браслет, всё-таки, в "ентом деле" друг и помощник ещё тот, на себе проверено. Но вот о составе теперешней семьи можно было бы ему немного и распространиться. Тогда бы для меня с Настей не было таким шоком, когда мы, прогуливаясь перед сном, случайно столкнулись в коридоре с двумя (двумя!) маленькими зелёными Помогайчиками, испуганно метнувшимися от нас в направлении апартаментов нашего инопланетного друга.
    - Паразит! - взвизгнула Настя, хватаясь за сердце. - Предупреждать же надо!
    Это она, конечно, не обо мне. Я и сам ничего не знал. До того ль тогда мне было!
    Оказалось, что это - в порядке вещей. У них "всегда такая два сагис на один яйцо". Помогай вообще был удивлён, что это нас так поразило. Он, в свою очередь, поведал о своём недоумении по поводу родов Насти и деликатно тогда промолчал, увидев столь "ущербный" результат. Ему представлялось, что Настя непременно должна была разродиться двойней!
    - Ещё чего! - возмущённо отпела та. - И так забот выше крыши!
    Когда же мы поинтересовались, как зовут их малышей, то получили стандартный "отмазон":
    - Такая зовут нехорошо на русская язЫка.
    - С матюками, что ли? - подозрительно осведомилась Настя.
    Тот удивлённо прислушался к незнакомому слову, что-то понял для себя и покачал головой:
    - Не так. Трудная сказать...
    - А ты попробуй! Может, она вовсе и не такая "трудная", - не отставала Настя уже из принципа.
    Да и я был не прочь заполнить пробел в познаниях. И относительно его имени (тётке-то он, похоже, так ничего и не сказал), и как, всё-таки, его подругу зовут? Да и детишек-то его нам тоже надо как-то называть? Не по номерам же: "На первый-второй рассчитайсь!"
    Помогай смущённо (мне так показалось) покосился через плечо и коротко шикнул. Что-то вроде: "Тсы-свик!"
    По коридору, где состоялась наша импровизированная беседа, простучала мелкая дробь и рядом с ним из полутьмы нарисовались две зелёные мордашки с живыми бусинками любопытных глаз. Две его маленькие копии. На наш взгляд, естественно.
    - Ну вот! - умилённо хихикнула Настя, присаживаясь на корточки, чтобы уравнять разницу в росте с помогайчиками. - И ничего она не "трудная"! - Малыши тут же спрятались за отца. Только глазёнки мерцали. - Так и будем вас называть: тебя "Тсы", а тебя, - заглянула она по другую сторону от Помогая, - будем звать "Свиком". Тсы, Свик! - повторила она нараспев, как бы пробуя имена на вкус.
    Бусинки глаз помогайчиков увеличились чуть ли не вдвое, и они робко выступили из-за "укрытия".
    Помогай расцвёл всей своей сотней зубов:
    - Это не такой имя. Твоя такая сказал: "Иди на сюда".
    - А я-то думала... - разочарованно вздохнула Настя. - А как же их имена-то?
    Помогай посмотрел на отпрысков и просвиристел нечто похожее на змеиное шипение вперемешку с соловьиной трелью. Они подняли мордашки и с охотой ответили ему тем же.
    Гордый отец просиял:
    - Вот такая!
    - Н-да... - протянула Настя. - Мне такого ни в жисть не выговорить... И кто же из них этот...  "Слю-лю-лю"? - попыталась она изобразить необычное звучание.
    - Два, - опять широко улыбнулся Помогай. Представляю, как ему было смешно слышать эту Настину "трель".
    - Чего "два"? - не поняла та и, почему-то, посмотрела на меня.
    - Наверное, их обоих так зовут? - предпринял я попытку догадаться.
    Помогай кивнул:
    - Такая правильно!
    - А как же их тогда по отдельности называть? - не утерпела Настя. - Один будет виноват, а другому за него отдуваться? "Кто нашкодил?" - изобразила она строгую воспитательницу и тут же детским голоском ответила: "Слю-лю-лю!" А какой из них? - И пожала плечами: - Путаница будет...
    - Твоя не волновай, - заверил Помогай с честными глазами. - Нашкодил путаница моя не давай делай!
    Настя только недоверчиво рассмеялась в ответ:
    - Дай-то Бог!
    А я спросил:
    - Подругу тоже так зовут?
    Помогай покачал головой и выдал нечто похожее на "Нгассайясса". Не ручаюсь, конечно, за точность произношения.
    На такой замысловатый зов от его фигуры отпочковалась та, кого позвали и, потупив взор, застыла рядом с ним. Пацанчики сразу облепили её с обоих сторон и суетливо засопели, нетерпеливо подпрыгивая: мол, на ручки хотим!
    Кстати, а пацанчики ли они? Я задал и этот вопрос Помогаю.
    Его ответ сразил наповал:
    - Теперя не знай.
    Оказывается, пол ребёнка в их роду-племени выясняется со временем. Насколько я понял из его корявых объяснений, где-то года через два. Если он, конечно, имел в виду земные годы.
    - Вот тебе и "Тсы-Свик"!.. - поражённо подвела Настя итог тому разговору, чем, опять-таки, несказанно удивила малышей.

******

    Ну вот, как я уже сказал, все наши гости поразъехались по своим домам. Опасность никому не угрожала и за безопасность друзей и родственников можно было не опасаться.
    Перед их отъездом я размножил тот самый "гроссбух", которым наградил нас немногословный Танзу. И каждому из друзей вручил по экземпляру, сымитировав напутственный возглас нашего инопланетного куратора:
    - "Читайте"!
    - Бли-ин! - скуксился Пашка, лениво перелистывая свежеиспечённую копию. - Да тут и за год не управишься! Скука, небось, смертная...
    - Пал Ксанч! - насмешливо поддел его Другов. - Партия сказала: "Надо!" Так что - не расслабляйтесь! Поменьше времени на удовольствия, побольше - учёбе! Умные люди говорят: ученье - свет!
    - Ладно, "умные люди", - хехекнул довольный Игорь. Сунув "талмуд" под мышку, он сделал всем ручкой: -  Бай-бай! Я, короче, на связи. Если что - так вы мне сразу: "Аллё! Тут тебе не здесь!"
    На улице его поджидала "ласточка" с Милкой и Сашиком, и от нетерпения присоединиться к ним он аж ногами сучил!
    - Типун тебе... - хмыкнул Пашка, исподлобья смотря ему вдогонку. - На энто самое место. Которое "не здесь"...
    Немного пробежав по страницам поверхностным взглядом, он вынес вердикт:
    - А ничё так... Планеточки, звёздочки... Нам енто, в принцЫпе, по ндраву... Бум! - наконец, просветлел он лицом и захлопнул фолиант. - Бум читать! Заверните - покупаю!
    И они поочерёдно покинули нас, пообещав держать меня в курсе.
    Настю же установившаяся тишина и расслабуха после пережитого кошмара неодолимо и надолго погрузили в сон. Она просыпалась только для того, чтоб кормить Витьку и удалять последствия нечаянных его маленьких катастроф. И они опять на пару отключались.
    Я был не против такого положения дел. Очень даже не против! Даже ещё и помогал в этом. Ну, по мере необходимости.
    А у самого внутри всё так и гудело в жажде активного применения своих идей.
    Ну как же! Получить такой карт-бланш! Да ещё и от кого!
    Мало того, что Танзу ни словом не обмолвился насчёт наших выкрутасов в Антарктике, так ещё и привёз разрешение на использование в работе ранее запрещённого "генератора совести"! Это вообще круто меняло весь расклад!
    Поэтому я еле дождался, когда за последним из гостей схлопнется переход. Предварительно убедившись в глубоком погружении в царство Морфея своих близких, я начал колдовать!
    Конструкция генератора была нами давно разработана и опробирована. Результатами, конечно, рано хвалиться, да и были они, если вы помните, какие-то не совсем понятные. Но ясно одно: система работает. И работает довольно убедительно. Негодяям на Земле теперь будет ой, как неуютно! Это я обещаю! А что касается простого, честного труженика, так он влияния гипноиндуктора попросту и не заметит. Как был порядочным и честным, им и останется.
    Так мне мечталось.    
    Но, как говорят, гладко было на бумаге...
    Нет, не подумайте ничего плохого! Генераторы над планетой я развесил. Опутал, так сказать, сетью всю Землю-матушку. Больших трудов мне это не составило. Посидел день, посидел ночь, пока моя половина пребывала в стране грёз, и - система заработала. Оставалось теперь экспериментально выяснить "пустячок": мощность необходимого воздействия. На основе фактического материала.
    Предоставить его, как вы сами понимаете, могли только средства массовой информации. Ну и личные наблюдения, конечно.
    А вот этого я себе позволить не мог. Ни того, ни другого. Что перед ящиком сидеть, листая новостные каналы, что самому опускаться до подслушиваний и подглядываний. У меня на это не было времени. Да и особого желания. Меня ждала долгая и кропотливая работа, безответственно брошенная мною на половине: льды Антарктиды и Арктики. Всё какая-то суета мешала.
    А ведь там люди моей помощи ждут. Голодают, к тому же. Слухи-то, видать, уже и до них дошли о чудесных возвращениях коллег из других секторов. Их связисты днюют и ночуют у аппаратуры, взывая к совести вышестоящего руководства. Сам убедился.
    Вот я и решил для себя, что, в любом случае, новости о том, что происходит в цивилизованном мире после  старта нашей (или моей?) программы, сами ко мне придут. В той или иной форме.
    И возобновил прерванное занятие.
    
******

    В самый ответственный момент, когда я уже выкладывал готовый "бутерброд" на берега Потомака, ожил мобильник. Я посмотрел на дисплей и хмыкнул:
    - Недолго мучилась старушка!
    Звонил Пашка. Ну, этому гостю мы, конечно, завсегда рады.
    - Вовчик! - услышал я его взволнованный голос, едва нажал зелёную кнопку. - Давай, открывай скорей ворота!
    - Чё, беда, что ль, пришла? - попытался я схохмить. Ну какая беда могла стрястись на его-то "острове специального назначения"? Только если надорвался ненароком?
    - Увидьшшш! - ответил он мне в стиле незабвенного Райкина.
    И, едва переступив светящийся порог, он заявил, страшно выпучив глаза:
    - Нам срочно надо на Юпитер!
    - Господи! - удивился я. - Чего мы не видали в той душегубке?
    - Человека надо выручать. Шестую тыщу лет срок мотает. Из-за нас, между прочим! - добавил он со значением.
    Я поморщился и потряс головой:
    - Ничего не понял! Какой "человек"? Какой "срок"? И при чём тут мы?
    Вместо ответа он с грохотом выдвинул из-под стола стул, поставил передо мной и сел на него верхом, сложив кренделем на спинке руки.
    - Ты "талмуд" открывал?
    - Какой "талмуд"? - Я был ещё во власти ледовых операций, и до меня туго доходили его "завороты".
    - Ну, этот... гроссбух? Который нам Танзуйчик подсунул.
    Услышав забавную интерпретацию имени нашего босса, я хмыкнул и неопределённо промямлил:
    - Грешен. Как-то не до того было...
    - Ё-моё! - вскричал Пашка и тут же испуганно втянул голову в плечи, оглядываясь на лестницу: - Где там твоя?
    - Спит. Опомнился!
    - Да, блин, мне вообще башню снесло, как я почитал ентую книжицу! - зашипел он, придвигаясь ко мне вместе со стулом и поминутно оглядываясь. - Там такое понаписано! Такое! Всё, чему нас учили в школе, можно смело - фьюить! - на помойку! - и он выразительно шлёпнул себя по заднице.
    Зная Пашку, как максималиста со стажем, я лишь слегка усмехнулся:
    - Что ж там такого страшного написано?
    - Да при чём тут "страшного"? - продолжал он доверительно шипеть, ужасно выкатывая глаза. - Всё очень умно и логично расписано. Кто, когда, за что и на сколько!
    Я повёл плечом и покосился на экран, где так и висел в полсотне метров над берегом реки свежеиспечённый ледяной кирпич.
    - Ты - эт' самое... немного успокойся и подробно всё изложи. А то я что-то не въезжаю, о чём вообще речь.
    - Да о книге! - всплеснул Пашка руками и шлёпнул ими себя по ляжкам.
    - Это я понял. Кто срок мотает? И при чём здесь Юпитер?
    - Прометей! - с вызовом произнёс Пашка и, не наблюдая у меня должной реакции, спросил: - Тебе это имя ни о чём не говорит?
    Я с усмешкой крутанул головой:
    - Чё эт' тебя на мифы растащило?
    - Да какие, на фиг, мифы?! - продолжал Пашка брызгать слюной. - Это абсолютно реальная личность! За нас, убогих, отдувается уже шестую тыщу лет!
    - Отдувался... - уточнил я, но Пашка нетерпеливо перебил:
    - Отдувается! В данный момент! До сих пор жив! Не скажу, правда, что здоров...
    - Ну-ну! - хехекнул я. - "И к нему каждый день прилетает гигантский орёл и безжалостно терзает его разнесчастную печень"! Слышали. И не раз. Только где она, та скала, к которой он прикован? В школе говорили, что где-то на Кавказе. При чём здесь Юпитер?
    Пашка смотрел на меня, как на идиота. Даже вроде как с сожалением.
    - Вовчик, ну это же образное выражение! Это же миф! Легенда! Те греки слышали звон, да тридцать раз с ног на голову всё переврали. Какой там "орёл"?! Какая "печень"?! Всё ведь совсем не так было!
    - А как? - слушая его в пол-уха, я стал медленно опускать "кирпич" на берег реки. Там уже стали собираться зеваки. Как бы кого...
    - Да брось ты своих пингвинов! - Пашка, наконец, обратил внимание на мои манипуляции. - Подождут ещё пару-другую дней! Тут такое дело! Такое! Прямо-таки, неотложное!
    - Не, Паш... - Я уже не отрывал взгляда от экрана. - Опустить-то надо? Чё ж, он так и будет в воздухе висеть? Не дай Бог, батарейки сядут... Ну ты смотри, что делают, а?!
    Один из подоспевших зевак на своей таратайке въехал под нависший айсберг и стал наматывать прямо под ним круги. Видать, от радости приобщения к чуду. Или от невеликого ума. Ещё двое таких же "храбрецов" последовали его примеру.
    - Дави их, чтоб неповадно было! - фыркнул Пашка, страшно недовольный, что я отвлекаюсь "на всякую там ерунду".
    - Скажешь тоже!
    Чтобы предотвратить беду, я сдвинул ледяную гору на пару километров ближе к устью реки и, хоть там пейзаж был не таким ровным, как первоначально выбранная площадка, поспешил водрузить его на холмистый участок, пока не подоспели неосторожные придурки. Колоссальная глыба льда тут же стала покрываться сетью крупных трещин, проваливаясь в промежутки между возвышенностями.
    - Во, гляди! - гыгыкнул Пашка, постепенно остывая и увлекаясь разворачивающимся действом. - Пингвины-то очухались! Забегали! Забегали!
    На верхушке айсберга, действительно, началась бестолковая суета: население выкраденной у Антарктиды станции в полном составе высыпало из своих "яранг". Звук я отключил, но и без того было ясно, что их разбудил громкий треск ломавшейся ледяной подошвы.
    - Блин... Неаккуратно получилось...
    - Да и хрен с ними! - отмахнулся Пашка. - Вырубай! Твоя функция выполнена. Дальше пусть без нянек разбираются!
    Я со вздохом последовал совету и развернулся к нему всем корпусом:
    - Ну? И что у нас плохого?
    - Чайку изобрази, - вместо ответа распорядился он. - А то что-то в зобу дыхалку спёрло... Ну, и к нему чего-нибудь там... съедобное! - потребовал он, когда перед нами возникли две горячие чашки ароматного напитка. - Чё ты, как не родной?.. Во! - Он удовлетворённо крякнул и впился зубами в заварное пирожное. - Совсем другой расклад! Всё легшей будет инфу усваивать. Да и излагать тоже.
    Несколько секунд мы занимались дегустацией сотворённого мною угощения. Потом Пашка не выдержал:
    - Ну чё? Поехали, что ли?
    Я хрюкнул прямо в чай:
    - Ты хоть суть проблемы-то высвети! Только не так бестолково. Начни с самого начала. Что тебя так... взбудоражило?
    Тот шумно, с подвыванием, вздохнул, с самым несчастным видом моргая и двигая бровями:
    - Короче... - и замолчал, усиленно работая челюстями.
    Я рассмеялся:
    - Ну, это совсем коротко!
    - Да погоди ты! - дёрнул он усом. - Дай извилины в кучу собрать... Информации - во!.. - махнул он пирожным над головой, обильно посыпав крошками свою шевелюру. - Выше крыши! Не знаю, с чего и начать... Вот если б, - цыкнул он с досадой, - ты на ерунду не отвлекался, а книжки читал, то нам сейчас было бы проще договориться...
    - Ну, извини! - пожал я плечами. - Я, вообще-то, делом занимался. Коллективно выстраданным.
    - Ты, что ли, вот это "делом" называешь? - он презрительно кивнул в сторону, где несколько минут назад был развёрнут экран. - Так это, позволь тебе напомнить, ты чужие "косяки" выправляешь. Кто не удосужился всё по-человечески сделать.
    - Да я не о том! Я про генераторы!
    - Не понял...
    - Чё "не понял"-то? "Генераторы совести" над Землёй развешивал.
    Он даже есть перестал. Пару-другую секунд смотрел на меня , не мигая, и, наконец, разочарованно пропел:
    - Вот оно что! Наш пострел, значит, везде поспел... А я-то думаю... С чего бы это вдруг?
    - Ты о чём?
    - Да моя мне недавно звонила. Извинялась. Ни в жисть не бывало! Всегда молчит до последнего. Как стойкий ленинец. Приходилось всегда мне себя ломать. А, оказывается, вон где собака порылась...
    - Ну, извини...
    - Да ладно... Чё уж там... За что боролись...
    Повисла задумчивая пауза. Но Пашка недолго унывал.
    - Да и фиг с ней! - гоготнул он, что-то, видимо, надумав. - Какая, к чёрту, разница? Хоть сама, хоть генератор. Надеюсь, батарейки у него не скоро сядут?
    - С чего бы вдруг?    
    - Покуражиться хочу. Слегка. Ну, не сразу чтоб...
    - Твои проблемы.
    Он опять вздохнул. Но уже не так тяжко:
    - Ну да, ну да... Так я эт' самое: про книжку-то!
    - Угу. Я слушаю.
    - Понимаешь... - усы его уныло повисли. - Начинать надо больно издалёка: аж с самой, что ни на есть, наиседейшей древности. Ты с Библией как? На "вы"? Или на "ты"?
    - Господи! - фыркнул я, не ожидавший от Пашки (От Пашки!) такого вопроса. - Ещё один!
    - А кто ещё? - округлил он глаза.
    - Так ведь Настин дед с того же начинал допрос. Когда вознамерился браслет мне отдать.
    - А... - дошло до него. - Ну-ну... Короче! В двух словах. В библейские времена произошла катастрофа космического масштаба. Там, где сейчас летает чёртова уйма астероидов, была планета.
    - Фаэтон? - подсказал я.
    Пашка хрюкнул:
    - Это, опять-таки, те самые греки дали ему такое имечко. Да и приврали малость. Но, в принципе, не в имени дело. Юрик пишет, что Высшие его Икаром звали.
    - Кто? Высшие?
    - Ну да! Бог и его команда. Вселенная вообще, как слоёный пирог устроена, а не как там наши дядечки от науки нам втюхивали. Но - об этом потом. Сначала об Икаре. Эта история меня до самых пяток проняла! И, что интересно, мы о ней доси ничегошеньки не знаем!
    - Ну почему?.. - не согласился я. - Кое-что, всё-таки, знаем.
    - Да-да-да! Я, по наивности, тоже так думал, - усмехнулся он. - В общем, ты - того! Слушай и не перебивай. Ага? У меня самого ещё в мозгах не всё как надо устоялось, потому могу и сбрехнуть невзначай. Но Юрик мне не даст, - похлопал он по моему экземпляру "гроссбуха", так и пролежавшего без движения на краю стола все эти дни.
    - Что за Юрик? - наконец-таки обратил я внимание на новое имя, уже второй раз прозвучавшее из его уст.
    - Ну, ты как не родной! Ей-Богу! - Пашку аж повело. Он схватил "талмуд" и сунул мне его в лицо вперёд обложкой: - Читай! Кто автор?
    Я слегка отстранился и пробубнил:
    - "Бабиков Ю. А."
    - А я о чём? "Юрий Анатольевич"! Юрик! Царство ему небесное...
    - Помер, что ли?
    - Ну дык да! - цыкнул Пашка с досадой. - А то б мы его сейчас за хобот и - в нашу команду! Сердце у него, видите ли! А мы по этой милости опять в глубоком пролёте! Как оно всё так... невовремя, яти его мать! Поди теперь, достань его! Приходится самим во всём разбираться...
    - Ну и ладно, Икар, так Икар, - напомнил я. - А дальше-то что?
    - Вот! - обрадованно тряхнул он своими патлами. - Слушай сюда! - Он отхлебнул из чашки и поморщился: - Блин! Пока трепались, чай остыл... Ну-ка, сотвори чудо... Во! - оценил он обновлённую порцию. - Другое дело. Уже как бы и не моча молодого поросёнка...
    Торопясь и обжигаясь, он сделал несколько шумных глотков, и вдохновенно продолжил:
    - Этот Икар Боженька готовил нам, как реклостер... Ну, чё смотришь? - споткнулся он на полуслове. - Объясняю для особо неграмотных. Реклостер - это планета-тюрьма для негодяев. Для всего быдла, что на Земле за многотысячелетнюю историю поднакопилось... Да ты слушай-слушай! - увидел он, что ухмылка против воли кривит моё лицо. - Ещё не то запоёшь, когда всё узнаешь!
    - Не, Паш, ну ты хоть ври, но как-то поскладнее, - не выдержал я. - Прислушайся: Бог - и тюрьму готовил! Сам-то понял, чё сказал?
    - Говорю же, - скуксился он, явно теряя нить рассказа. - Слушай молча и кивай. Возражать потом будешь. Когда весь доклад прочитаю... Знаю я те фишки! И без тебя знаю. "Бог есть любовь"! А потому он, видите ли, не может... И так далее и тому подобное. Может! Ещё как может! Тебе твой Танзуйчик чего сказал? Не слышал?
    - Он много чего говорил...
    - Он сказал, что Бог - реальная личность. С неограниченными возможностями и способностями. Могу тебе даже портрет его нарисовать.
    - Не надо. И так знаю.
    - "Знает" он! Я тоже "так" знал. Да теперь прозрел - всё по-другому вижу!
    - Да ты про Икар давай. Скачешь с пятого на десятое...
    - Так я ж про Икар тебе и талдычу!.. Вселенная вся так Боженькой устроена, что рядом с обитаемым миром обязательно готовится его двойник для отбросов общества. Система, понимаешь? Традиция у них, у Высших, такая.
    - Как тридцать первое декабря - так в баню! - не утерпел я.
    - Да иди ты сам в ту баню! - обиженно фыркнул "докладчик". - Я ему серьёзные вещи толкаю, а он тут хохмочки строит!
    Умора! Кто б говорил!
    - Не обижайся, Паш, - похлопал я его по плечу. - Я тебя внимательно слушаю. И нем, как та рыба!
    Он немного посопел в чашку и продолжил. Но уже без былого энтузиазма.
    - Ну так вот. И это везде так: формируется планетная система, сразу закладываются две пригодных для жизни планеты. Недалеко друг от друга. На одной после всех стадий от амёбы до приматов генетически выводится человек. Подчёркиваю - генетически, в лабораторных условиях! А не как у Дарвина - куда кривая вывезет, методом тыка, то бишь - естественного отбора.
    А на другой - тоже готовится флора и фауна, но без человека. Его там ждут. Полноценное питание готовят. То бишь для сволочей. Для тех самых негодяев.
    Я едва удержался от язвительного комментария. Но, помня о своём обещании молчать, стиснул зубы и продолжил слушать.
    - На первой планете - в нашем случае - на Земле, - опять уже вдохновенно вещал Пашка, быстро позабыв про недавнюю обиду, - создаётся человек. Ему настройкой частоты нейрона коры головного мозга даётся длительность жизни около тысячи лет... Да-да, не смотри на меня так! - заверил Пашка, увидев мою реакцию. - Я не зря тебя про Библию спрашивал. Там тоже написано, что первые люди жили офигительно долго. Один Адам прожил чуть больше девятисот лет.
    - Не, Паш, ну это уже ни в какие ворота. Это же сказки недалёких... пастухов...
    - Сказки?! - опять с пол-оборота завёлся Пашка и сам себя одёрнул: - Блин! Так мы до ишачьей Пасхи будем препираться... Короче, дальше слушай!.. Но что это была за жизнь? Все биологические процессы и мышление - замедленные. По нашим теперешним понятиям - просто дебилы! И вот, когда человек уже твёрдо стоит на ногах, то есть приносит полноценное потомство безо всяких там сюрпризов и генетических отклонений, человеку производится перенастройка дискретной функции нейрона на более короткую жизнь. Но взамен этого ускоряется  мышление и все жизненные процессы.
    - Где ты таких словенев понахватался? - искренне удивился я.
    - "Где"-"где"! В Караганде! Я ж сказал: у Юрика того! Слухай сюда! Самое интересное начинается... Так вот, человеку дается, как я уже сказал, более короткая жизнь и ускоренное мышление. Обычно везде, на всех планетных системах, жизнь укорачивается вдвое, но взамен ускоряется соображалка. Теперь это уже не вялые и неповоротливые дебилы. Теперь на человека приятно посмотреть и пошшупать. Но всё равно - это ещё не мы. Не такие, как мы, сегодняшние.
    А теперь - внимание! - поднял Пашка указательный палец. - С этого момента новорождённому человечеству предоставляется этап самостоятельного развития. Усекаешь? Высшие уже не вмешиваются в ход событий, как было до этого, а только наблюдают за процессом со стороны. Везде, подчёркиваю - везде, на всех обитаемых мирах - этот этап длится около двадцати пяти тысяч лет.
    - А потом? - не удержался я от вопроса.
    - Во-о-от! - уткнул он в меня тот палец. - В этом-то вся и соль! По завершению эпохи самостоятельного развития Боженькой проводится Суд. Тот самый Страшный Суд. Как там у Юрика написано? - Он торопливо пролистал "гроссбух", нашёл нужное место и торжественно прочитал: - "Обязательный Суд всей общности гуманоидов планеты. Суд проводится Создателем на принципах Высшего права по духовной морали, - по отношению к Добру и Злу". Вот!
    Я усмехнулся:
    - И кого тогда судить будут? Жалкую кучку? Ведь многие же поперемёрли за такой срок!
    - Шарик! Ты балбес! - с сожалением произнёс "докладчик". - Бог судит не тела, а души! Просекаешь разницу? А души бессмертны и внедряются в тела по кругу каждая по девять раз только в нашем пространстве!
    - В нашем? - тупо переспросил я. - А что? Потом ещё... где-то?
    - Потом ещё два раза в Жёлтом пространстве и один раз, последний, - в Сером, рядом с ангелами. Теперь уже с открытой памятью всех предыдущих воплощений.
    - Блин! Паш! - не выдержал я в конце концов. - "Серое"! "Фиолетовое"! "Жёлтое"! И ты веришь во всю эту хрень?!
    Он хотел ещё чем-то дополнить свой "доклад", но после моих слов споткнулся на полуслове, одарил меня долгим взглядом, покусывая ус, и притух.
    - Какая жаль... - с кислой миной промямлил он едва слышно. - Если даже ты этого не понимаешь... Чего уж тогда про других-то говорить?..
    И с отсутствующим видом стал молча хлебать свой остывший чай.
    Честное слово, я не хотел его обижать! Но всё мое астрономическое мировоззрение, впитанное с малых лет, противилось той полу-религиозной ахинее, что он сейчас выливал на мою бедную голову! Шерсть вставала дыбом от того, что он мне тут наговорил! Даже, несмотря на моё увлечение астрологией, что было явной уступкой средневековому мракобесию, как говорили в советское время, Пашкино повествование просто не лезло ни в какие ворота! Ну, положим, астрология в своё время убедила меня безупречной логикой и явным соответствием текущему положению дел. Она вписывалась, и довольно удачно, во многие жизненные циклы и ритмы жизнедеятельности. Правда, тогда тоже приходилось многое просто на веру брать.
    Но это! Какая-то бездоказательная болтовня с претензией на истину в последней инстанции.
    - Паш, - осторожно попробовал я навести мосты к его упавшему настроению. - Убеди меня. Предоставь доказательства. Может, я и поверю?
    Он хмыкнул и выразительно скосил глаза на браслет:
    - Вон оно, доказательство. У тебя на руке. Мне не веришь - спроси у своего всезнайки!
    - Спрошу. Но только после того, как ты мне, всё-таки, скажешь, на кой нам тот Юпитер сдался?
    - Хм! Быстрый какой! Щас скажу, а ты опять меня в ереси начнёшь обвинять! На фиг! Или слушай всё, или ничего! Вот тебе мой ультиматум! - Пашка даже ребром ладони провёл по столу разделительную линию и выгнул шею, требовательно уставившись мне в лицо. - Что выбираешь?
    - Ну... - замялся я, припёртый к стенке, и попытался скаламбурить: - Я тебя выбираю...
    Тот в запале не сразу сообразил, что я вставил Простоквашинскую фразочку, и удивлённо отшатнулся:
    - Не понял!..
    - Да чё там "не понял"? Трепись дальше. Я терпеливо слушаю.
    Хотел добавить: "любую ересь", но вовремя сдержался, изображая прилежного ученика.
    - Хм! Ладно... - И вдруг Пашка скроил жалкую физиономию: - Вовчик! Ну я ж серьёзно! Дай всё по порядку изложить, а уж потом будешь изгаляться и топтать меня своими сапогами, ага?
    - Ну, я ж сказал: трепись!
    Пашка пригубил остатки чая, скривился, но ничего по поводу его вкуса не сказал, рассеянно озирая стол с угощениями.
    - А на чём это я это... остановился-то?
    Я пожал плечами:
    - Чего-то там про Страшный Суд...
    - Да какой он там Страшный, к едреней фене? Справедливый! Это наши церковники в штаны наложили, когда им Енох всю, как есть, ижицу расписал. Теперь они от него, как чёрт от ладана шарахаются. А предстоящий Суд называют Страшным.
    - Какой ещё "евнух"?
    - Да Енох, а не "евнух"! - окрысился Пашка и замахал на меня руками: - Не сейчас! Потом! О нём вообще - отдельный разговор. Не будем валить всё в одну кучу. А то опять припаяешь мне, чего и не говорил... Ка-ро-че! - прервал он сам себя. - Излагаю по порядку!
    После Суда всех сволочей переселяют на реклостер. Надеюсь, не забыл, что это такое? - И после того, как я нехотя крутнул головой, мол, не забыл, он продолжил: - Там они живут самостоятельно, но без права выхода в космос. Боженька окружает реклостер зоной озверения... Не крути башкой, а слушай! - пресёк он в зародыше мою язвительную ухмылку. - Я знаю, что говорю... Зона озверения названа так потому, что при её пересечении у человека отключается Душа и остаётся одно только тело со звериными инстинктами. А в таком состоянии кораблём, сам понимаешь, много не нарулишь.
    - Не, Паш, ну есть же там... автоматика, в конце концов...
    - Да погоди ты! - выставил он перед собой ладонь, защищаясь от моих расспросов. - Погоди со своей автоматикой! Не отвлекайся на ерунду. Раз говорю, значит так оно и есть. Я тут никак до сути дела не дойду, а ты...
    Вот. А живущие в Добре, то есть, по совести, остаются на родной планете, в нашем случае - на Земле, которая проходит биосферное обновление. Ну, то есть, очищается от следов неразумного хозяйствования.
    Вот! - опять клюнул он носом, как бы припечатывая то, что уже сказал. - А дальнейшее развитие разумной цивилизации, то бишь тех, кто от Боженьки не отвернулся и живёт по принципам Добра и Справедливости, идёт теперь при непосредственном контроле и участии Высших. То есть - что? - земляне входят в состав Содружества цивилизаций Создателя.
    - То есть, становятся ангелами? - не скрывая усмешки, поддакнул я.
    - Ну чем ты слушаешь?! - возопил Пашка и боязливо покосился на лестницу. - Я ж тебе, балбесу, только что объяснял, - зашипел он мне в лицо, отчаянно жестикулируя, - что ангелом, то есть бессмертным, человек становится по прошествии всего круга воплощений! И то - после личного решения Создателя! Личного!
    - Блин! - опять не вынес я игры в молчанку. - Паш! Ну ты сам посуди! Нас только на нашей планете - около шести миллиардов! А ещё на других мирах сколько? И что? Каждого Бог будет судить в отдельности?!! Да это ж чёкнуться можно! Сколько ж времени на одно это мероприятие надо?!! Сам-то не чувствуешь, что концы с концами не сходятся?
    Пашка тяжко вздохнул:
    - Понятное дело, что в моём пересказе оно всё глупо звучит. Но у Юрика-то всё очень и очень складно. Читать самому надо было! - опять упрекнул он меня голосом кота Матроскина. - Не умничал бы тогда. И мне не пришлось бы тебе прописные истины растолковывать.
    - Да уж! "Прописные"! Всегда всё вот это было средневековой ересью, а теперь вдруг истиной стало! Как-то ты быстро в другую веру обратился!
    - И ничего не "быстро"! - встал Пашка в защитную стойку. - Я логику уважаю! А Юрик, - постучал он костяшками пальцев по книге, - всё буквально по полочкам разложил, разжевал и только проглотить осталось... Э-э! - махнул он безнадёжно. - Да чего с вами, с пьяными, разговаривать?
    Я тоже вздохнул. Беседа какая-то бестолковая получается. Время только зря тратим. А там люди меня ждут. Загинаются.
    - А всё-таки, зачем ты меня на Юпитер-то звал?
    Он со вздохом посмотрел на меня, но ответить ничего не успел: зазвонил мобильник. В моём кармане.
    - Твою же мать! - цыкнул он. - Как всегда - на самом интересном месте!
    И отошёл к окну, равнодушно разглядывая пейзаж за пределами Тадж-Махальчика.
    На дисплее высветилось: "Другов". Ну-ну. И этот долго не вытерпел.
    - Вольдемар! - рыкнула трубка насмешливо. - Привет! Ты там как?
    - Ничё, вроде...
    - Чем занимаешься?
    - Да вот, Паша на Юпитер блатует, а я сопротивляюсь. Чё мы там не видали?
    Пашка с любопытством обернулся и прислушался к разговору. Санька коротко хохотнул:
    - Паша уже в курсе? Круто! А меня берёте с собой?
    Я крякнул с досадой:
    - Тоже будешь Страшным Судом пугать?
    - Не буду, - усмехнулась трубка. - Я к тебе с сюрпризом.
    С некоторых пор я насторожённо отношусь ко всяким сюрпризам. Ничего хорошего они с собой не несут. Одни проблемы. И только беззаботная интонация говорившего чуть успокаивала.

Другие произведения автора:

Сказка про Дроби.

Браслет-4. 20. "Радистка Кэт"

Браслет-1-32. Звезда героя