Браслет-1-28. Прожектёры

           Пока наш транспорт преодолевал оставшиеся до Пашки километры, я вернул кабине прежний вид и сотворил себе поверх серебристого одеяния более-менее сносный костюмчик, дабы не привлекать лишнего внимания. Замечу в скобках, что оно, это одеяние, совсем не мешало отправлению ни одной из естественных надобностей. Вплоть до самых интимных. А я, признаться, опасался, что будут проблемы. С пониманием, однако, ребята!
           Пока мы летели на большой высоте, солнце ещё маячило над горизонтом, всё не решаясь уйти на покой. Но, как только наш конь, снижаясь, стал рыскать в поисках Пашкиного жилища, оно ухнуло за бугор. А уж когда колёса нашего автомобиля коснулись земли у ворот какой-то хибары, на дворе стояла непроглядная темень. Эффектного прибытия, конечно, не получилось.
           Ну да Бог с ним, с эффектом. Сейчас не это главное. Надо начинать налаживать связи с аборигенами данного отрезка времени.
           "Аборигены" ещё не спали. Отсветы телевизионного огня плясали по плотно зашторенным окнам. Поздновато, конечно, для визита. Ну да ладно, люди свои, разберёмся.
           Я пошарил по забору в поисках кнопки звонка, но ничего похожего не обнаружил и, что есть мочи, забарабанил по штакетнику.
           Где-то сбоку, под крыльцом, лениво загнусавила простуженная шавка. С большей охотой отозвались соседские собаки, у которых с голосовыми связками был полный порядок, и за несколько секунд поднялся невообразимый хай!
           Сначала в коридоре, потом и на крыльце зажёгся тусклый свет, и в проёме показался силуэт женской фигуры. Я едва угадал в ней Пашкину Наталью.
           - Кто? - спросила она, тревожно всматриваясь в темноту.
           - Пашка дома? - вопросом на вопрос ответил я.
           - А кто его спрашивает? - напряглась она.
           Я назвал себя. Она недоверчиво склонила голову набок, постояла в раздумье, потом сказала:
           - Щас... Да тихо ты!.. - Этот возглас относился уже к собаке, расхрабрившейся в присутствии хозяйки.
           Дверь со скрипом захлопнулась.
           Улыбка, как ни сдерживал я её, так и кривила мои губы. Я не выдержал и рассмеялся.
           - Ты чего? - удивилась прижавшаяся ко мне Настя.
           - Представил, в каких выражениях сейчас Пашка выносит ей свой вотум недоверия.
           Настя тоже хихикнула.
           В окне замелькали тени. Кто-то что-то одевал. Наконец, скрип двери возвестил, что этот "кто-то" решил выйти наружу, но, почему-то, сил у него для этого не хватало. Только с третьего захода дверь распахнулась и в её проёме показалась согбенная мужская фигура: оказывается, Пашка в коридорчике всего лишь обувался, изредка толкая задницей дверь, отчего она и открылась, не выдержав напора.
           Наконец, он закончил свои приготовления, распрямился и, недоверчиво наклонив голову, пошёл в нашу сторону. В руке он держал увесистый дрын.
           Как-то непривычно было видеть Пашку, совершенно не хромающего. Ведь я так и не успел разделить его радость. На мгновение мне даже показалось, что мы обознались квартирой.
           - Ну? Чё надо-то? - грозно спросил он в темноту и мои зародившиеся сомнения разом отпали: ну, кто ещё это мог быть?
           - Слесаря визивали? - Этот своеобразный пароль был известен лишь нам двоим.
           Он замер, удивлённо вытянув шею и напряжённо всматриваясь в темноту. Его кудрявая шевелюра закрывала и без того тусклый свет от лампочки на крыльце и разобрать выражение его физиономии не представлялось возможным. Но мне этого и не требовалось. Уж кого-кого, а Пашку-то я знал, как облупленного.
           - Ну, чего вылупился? - рассмеялся я. - Не признаёшь, что ли?
           Он узнал меня по голосу. С воплем "Твою мать!" он отшвырнул дрын и поспешил распечатывать калитку.
           - А мне Наталья говорит: "Там тебя Вовка зовёт", - радостно бубнил он, ожесточённо воюя с запорами. - А я ей: "Да ты чё?! Какой Вовка?! Откуда ему взяться?.." Тьфу, чёрт! - Он, наконец, прорвал блокаду калитки и вывалился на улицу прямо в мои объятия: - Ну, даёшь! - орал он, хлопая меня по спине и радостно гогоча. - Ну, ты даёшь!
           Тут он усёк, что рядом со мной стоит Настя, несколько оторопевшая от столь шумного приёма.
           - О! Да ты не один? - Он скользнул взглядом по её фигурке, убедился, что с этим у неё всё в порядке, и, галантно раскланявшись, приложился к ручке, чем ужасно и смутил и рассмешил её. - Павел, - представился он. - Можно просто Пашка. А вы, если не ошибаюсь... - И на лице его отразилась растерянность, так как он начисто забыл её имя.
           Но она сама пришла ему на помощь.
           - Настасья. Можно просто Настя, - повторила она его интонацию и лукаво покосилась на меня.
           - Во-во-во! - вскричал Пашка и засуетился: - Ну дык чаво ж мы тут стоим-та?! Проходите, гости дорогие! - Тут его взгляд упал на "джип", поблёскивавший в темноте никелированными прибамбасами. - Твой, что ли? - Я кивнул. - Нехилый шарабан! - с завистью произнёс он и тут же потерял к нему интерес, как к недостижимой мечте. - Да вы проходите, проходите! - снова закричал он, широко расставляя руки и заталкивая нас в калитку. - Наталья! - заорал он жене, которая беспокойно прислушивалась к шуму, выглядывая из двери в сопровождении двух любопытных пацанячьих головок. - Наталья! Срочно подстели мне что-нибудь мягкое! Я сейчас падать буду! Вовка нашёлся! Да иди ты сюда! Чё пнём стоишь-то?
           - А как собака? - опасливо поинтересовалась Настя.
           - А! - небрежно отмахнулся тот. - Одно звуковое сопровождение! И то - по настроению!
           - Вы, наверное, уже спали? - виновато спросил я подошедшую Наталью, но Пашка не дал ей и рта раскрыть:
           - Да брось ты! Какой, на фиг, сон?! Ведь столько лет!!! Столько лет!!!
           И он опять облапил меня и повёл по дорожке в дом.

*****


           Когда поутихли первые "ахи" и "охи" и все перезнакомились с моей Настей, Пашка не утерпел и пошёл на приступ:
           - Ну? Чего мурыжишь? Где ж ты пропадал-то столько времени?!
           Я пожал плечами:
           - Да как тебе сказать?..
           Не вдаваясь в особые подробности, я вкратце поведал о своих космических путешествиях, о тех, конечно, о которых Пашка понятия не имел.
           В том, что Пашка верил мне на все сто, я ни минуты не сомневался - он-то вкусил уже браслетовых чудес. А вот его Наталья, которая накрывала в это время на стол, прислушивалась к моей исповеди с явным недоверием и я частенько ловил на себе её иронический взгляд.
           Зато его пацаны, обнявшись с кульками конфет, наспех сотворёнными мною в качестве презента, смотрели мне в рот с обожанием и слушали рассказ, как захватывающий фантастический боевик, ни на секунду не задумываясь о правдоподобности повествования. До меньшого, ему было лет шесть, доходило с пятого на десятое, но даже и он, сосредоточенно нахмурив густые бровки, старался не пропустить ни единого слова.
           Тут Пашка задал вопрос, который обескуражил меня:
           - А кто он, этот Кирилл?
           Я только развёл руками:
           - Шут его знает! Говорил, что тоже с Земли...
           - Тогда откуда у него браслет? Тоже подарок Иисуса?
           - Н-не знаю... Мне тогда как-то и в голову не приходило спросить его об этом. Я больше был озабочен своей пропажей...
           - Понимаю! - шевельнул Пашка бровями, точную копию которых носил младший пацанёнок. - На твоём месте любой бы... - Он не договорил, ещё не зная, как Настя относится к словесным вольностям, принятым в тесном дружеском кругу. И правильно сделал: я всей кожей ощущал, что Настя, не в пример мне, чувствовала себя не совсем комфортно.
           - Я этот вопрос на досуге выясню, - пообещал я. - Видимо, здесь не всё так просто.
           В этот момент Наталья позвала нас к столу.
           - Чем богаты... - сказала она несколько ворчливо, имея в виду бедность сервировки.
           Мне вдруг пришло в голову, что Настя, должно быть, очень голодна. Я-то ладно, я уже не человек, мне всё едино, что ел, что не ел. А она? Ведь с того момента, как я её вытащил из семьдесят девятого, прошло уже...
           А, действительно, сколько уже прошло? Когда мы появились на пепелище, день был в самом разгаре. А сейчас уже ночь на дворе. За всеми заботами о судьбах человечества о желудке я как-то забыл. Мне стало ужасно стыдно, когда я увидел, как Настя накинулась на еду. Не за неё, конечно, за себя. Уморю с голода, а она и "ох" не скажет.
           - Ты на часы-то не смотри! - Пашка по-своему оценил мои прикидки времени. - Никуда мы вас сегодня не отпустим. Места всем хватит!
           Я только улыбнулся и тоже принялся за еду.
           С тех пор, как я видел Пашку в последний раз, время успело внести в его внешность ощутимые изменения. Появилось брюшко, лицо приобрело более пессимистическое выражение - отпечаток лет, прожитых не в великой радости. О том же свидетельствовало уныние, прочно обосновавшееся в уголках его глубоко посаженых глаз. В них поначалу, когда мы внезапно появились у их ворот, вспыхнули искорки былого шутовства, но их запала хватило ненадолго. Стоило ему вспомнить о своих проблемах, когда я, в свою очередь, приступил к расспросам об их житье-бытье, как взгляд его потух и в голосе зазвучали досада и разочарование. Я понял, что он пьёт, и пьёт сильно. То, что он оказался трезвым к нашему приезду, - чистая случайность, довольно редкая в их семье в последнее время.
           - А что делать?.. - оправдывался он, избегая смотреть в глаза.
           И я задал вопрос, который давно вертелся на языке:
           - А где ж твой лимон?
           Он ждал его, будто кары господней.
           - Ну как "где"? - мгновенно уничтожился он и забубнил заранее заготовленное: - Ну это... квартиру купили... мебель там... ну и... всё такое... А когда началась заваруха, пришлось всё бросить...
           И он поднял на меня глаза побитой собаки. Потом с опаской оглянулся на жену.
           - Чего зенками-то блымкаешь? - не выдержала та. - Скажи уж! Скажи человеку, куда ты этакие деньжищщи-то спровадил, пьянь треклятая?!
           - Вот баба!.. - зашипел Пашка, вжимая голову в плечи. - Хоть бы при людях-то...
           Я почувствовал, как подобралась моя Настя, сразу потеряв интерес к еде. Требовалось срочно принимать меры для улучшения метеообстановки.
           - Ладно вам! - Я хлопнул Пашку по плечу. - Нашли, о чём горевать!
           На моё замечание он только вздёрнул бровями, мол, сам видишь, а Наталья смерила меня неприязненным взглядом и обиженно отвернулась.
           Светский ужин окончательно расстроился. Ну что ж, прибегнем к испытанному методу.
           Я толкнул Пашку в бок и сказал:
           - Давай, показывай, что за деньги у вас теперь в ходу. Щас мы вам их настругаем, чтоб и повода не было для печали!
           Наталья опять подарила мне взгляд, не суливший ничего хорошего, а Пашка с надеждой схватился за карман:
           - А я как-то того... стеснялся...
           - Одичал ты без меня совсем! - усмехнулся я. - Нашёл, кого стесняться! - И нарочито строго приказал: - Давай-давай, выворачивай карманы!
           Трясущимися от радостного предчувствия руками Пашка, и впрямь, вывернул сразу оба кармана, и на стол упали две бумажки. Я взял их и разгладил, чтобы получше рассмотреть перед тем, как давать задание браслету. Одна была достоинством в двести рублей, другая - в пятьсот.
           - Такие сойдут? - спросил я, но, увидев на лице Пашки разочарование, поинтересовался: - Что-то не так?
           - Да разве это деньги? - фыркнул он презрительно. - Таких вагон надо, чтоб по-людски пожить... А других - нету! Это всё, что осталось...
           И он вздохнул, состроив виноватую физиономию.
           Тут Наталья, внимательно и молча наблюдавшая за нашими манипуляциями, вдруг встала и решительно произнесла, сурово глядя на Пашку:
           - Ладно! Посмотрим...
           Пашка под её взглядом весь съёжился, будто ожидая удара, а она повернулась и быстро вышла в другую комнату.
           - Пошла загашник расковыривать! - доверительно зашептал он, прикрыв рот ладонью и наклонясь к моему уху. - Я знал! Знал!..
           Что он "знал", я так и не услышал, так как в этот момент Наталья вернулась и протянула мне бумажку в пятьдесят тысяч рублей.
           - Крупнее нет, - сообщила она с сожалением и опять припечатала Пашку многообещающим взглядом.
           - А что, - поразился я, - бывают и крупнее?
           - Бывают, - коротко ответила она и выжидательно уставилась на меня: мол, давай!
           Ну я и дал. Стол завалило кучей бумажек одинакового рисунка. Многие из них попадали на пол и пацанята с визгом кинулись их подбирать.
           А Пашка радостно закричал:
           - Ну?! Что я говорил?! Что я тебе говорил?!
           Сильно смущённая Наталья молча взяла несколько бумажек, внимательно обследовала их и, подняв на меня глаза, тихо сказала:
           - Но они же одинаковые... Номера...
           - Ну и что?! - шумно восторгался Пашка, приплясывая вокруг стола. - Зато вон их сколько!!! - И он бережно захватил горсть денег, поднял их кверху и дождём просыпал на супругу. - Вон ско-олько!!!
           - Но им же - грош цена... - продолжала тихо упорствовать сбитая с толку Наталья.
           - Ду-у-ура! - любовно пропел Пашка, обняв её за плечи и прижимаясь щекой к её щеке. - Ду-у-урочка моя! Да кто ж заметит, что они одинаковые? Поразменяем в разных местах на более мелкие, а потом!.. Э-э, да чего там! - радостно вопил он, протягивая мне руку. - Спасибо, Вовчик! Ты меня так выручил! Так выручил!
           - Однажды он тебя уже выручал, - едко заметила супруга, деловито собирая деньги. - И что из этого получилось?
           - Да будет тебе! - глаза Пашки возбуждённо блестели. - Праздник в доме, а ты всё бубнишь!.. - И вдруг он спохватился: - Вы, мож, того?.. Спать хотите? С дороги-то? Так вы не стесняйтесь!
           Я пожал плечами и спросил Настю:
           - Ты как?
           - Как все... - уклончиво ответила она.
           - А все как? - обернулся я к Пашкиному семейству.
           Наталья вздохнула и поднялась:
           - Тогда я пошла стелить... Айда! - Она сгребла пацанов и поманила за собою Настю.
           - Ага-ага! - с готовностью закивал Пашка, махая им вслед. - А мы тут ещё покалякаем! - И он с грохотом подвинул ко мне табурет. Глаза его лихорадочно блестели.
           В общем, Пашка ещё долго донимал меня своими расспросами. Настя уже давно легла. Наталья, аккуратно сложив деньги, увела её в другую комнату. Некоторое время оттуда было слышно, как они вполголоса переговариваются, потом затихли.
           В конце концов, спёкся и Пашка. Часы к тому времени показывали четвёртый час.
           - Ну чё? - спросил он, широко зевая. - На боковую ещё не? - Я в ответ только усмехнулся, а он вяло взмахнул возле виска: - А-а... Ну да... Ты ж у нас теперь... того... А я уже отрубаюсь... И ядик не помогает...
           Я предложил:
           - Можно горю энтому помочь.
           Он похлопал красными от недосыпания глазами и неуверенно провёл пальцем по горлу:
           - М-м?..
           - За кого ты меня принимаешь? - рассмеялся я.
           - А тогда... чё?
           - Сеанс психотерапии - и все дела!
           - О хос-с-споди! - скривился Пашка. - И ты туда же!
           Пришёл мой черёд удивляться:
           - Что? Есть ещё кто-то?
           - А то! - устало махнул он. - Одно время, так отбою не было. Все, кому не лень. Мода на них пошла. То Кашпировские, то Чумаки... Не слыхал?
           - Откуда? Ты ж знаешь...
           - А... Ну да... Так вот они прямо по телевизору лечили. Наши бабы совсем ошалели: к телевизору - и задом! И передом! - Конечно, Пашка сопровождал свой рассказ выразительными телодвижениями. - И ещё уверяют, что помогает! А болячки, как были, так и остались. А Чумаков ентих корова языком слизала... Та!.. Лажа это всё... - И он опять широко и смачно зевнул.
           Я ухмыльнулся:
           - Лажа, говоришь? Ну-ка, глянь сюда...
           Буквально через минуту глаза Пашки вновь лукаво заблестели.
           - Ну? И как ощущеньице?
           - Мог бы и не спрашивать, - виновато двинул он своими бровями. - Как огурчик!
           - А ты говоришь: "Купаться"!
           - Да не, в тебе я ничуть не сомневался! - запоздало стал он оправдываться. - Я про этих... телечумаков.
           - Ладно! - перебил я его и встал, сладко потягиваясь. - Как ты насчёт прогуляться?
           - Да чё? Я ничё! - с готовностью подхватился Пашка. - Куда пойдём?
           - Саньку проведаем.
           Он опять плюхнулся на табуретку.
           - Не понял! Ты на часы-то глянь! Спит ещё твой Санька без задних ног!
           - Ну я ж не говорю, что прямо сейчас...
           - А какого ж тогда?.. - разочарованно фыркнул он.
           Я стоял перед ним, всё ещё раздумывая, говорить или нет?
           - Ну ты чё? - не выдержал он. - Идём, или как?
           - Да ладно, - решился я. - Сейчас я тебе кой-чего расскажу. И покажу... Сначала, пожалуй, покажу...
           Я вызвал к жизни картину гибели Земли (каламбурчик-то каков: "К жизни - картину гибели!") и стал молча наблюдать за реакцией Пашки.
           Он обозревал окрестности довольно продолжительное время, потом равнодушно спросил:
           - Это откуда?
           - Из будущего.
           - Я понял. Из кина какого?
           - Какое кино? Это наше будущее. При том - не такое уж и далёкое.
           Пашка качнул головой и, не отводя глаз от экрана, вздохнул:
           - Значит, выходит, - не брехня...
           - Что?
           - Да тут... - Он выдвинул ящик стола, вытащил оттуда кипу журналов и шлёпнул их передо мной: - Я тут кой-чего почитываю. Поинтересуйся. А я сейчас - зовут...
           - Куда царь пешком ходил? - догадался я. - С перепугу, что ли?
           - Во-во!.. А ты читай, читай! - подтолкнул он, видя, что журналы особого интереса у меня не вызывают. - Поучительное и пользительное чтиво! А телевизор свой пока выключи, - посоветовал он, нахлобучивая шапку. - А то детей напугаешь.
           - Я что-то не пойму... - начал я, но он перебил:
           - Читай-читай! Потом поговорим! - И скрылся за дверью, осторожно прикрыв её за собой.
           Журналы назывались "Свет" и "Чудеса и приключения". Я иронически хмыкнул и лениво пролистал. Несмотря на недоверие, некоторые заголовки меня заинтриговали. Но вчитаться я не успел: в комнату с вытаращенными глазами ввалился Пашка.
           - Володь!!! Машину угнали!!! - страшным шёпотом сообщил он мне.
           Я оторвался от текста:
           - Какую машину?
           - Да твою!!!
           Я пожал плечами:
           - Ну и что?
           Пашку чуть столбняк не хватил:
           - Как "ну и что"?! Это ж машина!!!
           - Как пришла, так и ушла, - равнодушно отозвался я и опять уткнулся в журнал: одна статейка всё же привлекла моё внимание.
           Пашка постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, смущённо пробормотал:
           - Ну… даёшь!.. - и вышел опять, удивлённо покряхтывая.
           Статья оказалась на редкость интересной. Автор проводил аналогию последних научных изысканий относительно вероятного будущего Земли с библейскими текстами, в частности, с "Откровением Иоанна", популярно излагая математические выкладки в сочетании с образными картинами будущих катаклизмов.
           - Как в воду смотрел! - удивлялся я в некоторых местах.
           Правда, автор перебарщивал с обилием цитат из библейских источников, затрудняя этим восприятие текста, но в целом статья удивляла смелостью предположений.
           - Ты посмотри, под какой рубрикой они тиснули эту статью, - сказал вернувшийся Пашка, ставя чайник на плиту.
           - "Версии", - прочитал я вслух.
           - Во-во! Хотите - верьте, хотите - нет. Бабушка надвое сказала... Только телевизор твой, похоже, врать не умеет?..
           - До сих пор, как будто, не замечен, - хмыкнул я и спросил: - Ну и что ты обо всём этом думаешь?
           - А чё тут думать? - сокрушённо пожал он плечами. - Тикать пора! Я ещё как первый раз это читал, у меня мороз по коже драл. Вот когда я по-настоящему пожалел, что тебя нету! Кабы Володьку сюда бы со своей бы машинкой, думаю, нам бы уж точно никакие катаклизьмы бы... - Он упорно напирал на частицу "бы". - Но ты испарился, даже и адреса не оставил. Санька мне всё рассказал. Я тогда уже мог поверить во что угодно, после наших с тобою круизов. Одно удивляло: чё ж, думаю, браслетик-то, охранничек хвалёный? Заступиться не мог? - Да знаю, знаю! - замахал он, видя, что я порываюсь что-то сказать. - Это я сейчас уже знаю. А тогда?.. Потом эта перестройка, мать её!.. Бардак кругом! - с чувством прошипел он. - А щас этот: "Панимаэшь!" - артистически передразнил он мимику государственного лидера. - А теперь ещё и статейки паникёрские, навроде этой. "Светлое будующее отменяется, грядут крутые времена!" Нате вам!.. И чё тут думать-то? - повторил он. - Сам говоришь, что браслет не врёт. Выходит, на Земле ловить-то больше неча! Спасайся, кто может!
           Я с лёгкой улыбкой выслушал его эмоциональную речь.
           - И другого ты предложить не можешь?
           - А ты что, господь Бог?
           Я вкратце изложил ему вариант с полярными шапками. Он с кислой миной выслушал меня и заявил:
           - Да фигня это всё, Володь! И задницу мочить не стоит! Не для кого! Ты походи по улицам, посмотри, ящик покрути. Какая мразь кругом расплодилась! И откуда только повылезала? Это всё перевоспитанию уже не подлежит! - Он выразительно повёл вокруг себя рукой, имея в виду окружающую действительность. - Так что пущай всё идёт своим чередом! Если тому суждено случиться, значит оно угодно Богу! - Он даже пальцем в потолок ткнул. - А мы ентую катаклизьму в сторонке переждём. Тебя, видать, не зря среди шести миллиардов-то выбрали? Вот ты у нас и будешь основоположником новой цивилизации!
           Я от души рассмеялся:
           - Как это у тебя всё просто! Даже Бога в помощники призвал! Раз! - и нет цивилизации! Раз! - и новая! И тебе не жалко?
           - Поживёшь с моё в такой халупе...
           - Я не об этом...
           - Да знаю! - цыкнул он. - Пассажи-Эрмитажи! Думаешь, дурак совсем? Ничего не понимаю? А кто тебе мешает, с твоими-то возможностями, переправить всё это в безопасное место?
           - Ничего себе - работёнка!
           - Ну уж ничем не хуже, чем, как дурень со ступой, со льдом таскаться! По-моему, так даже и благороднее!
           - Ладно, не спорю. А люди? Как с ними быть?
           - Люди? - скривился Пашка. - Где ты видишь людей? Ты выйди на улицу, пообщайся! Очень даже советую. Если на миллион десяток найдётся, с кем можно душу отвести, и то хорошо! А остальное всё - быдло!
           - Эк ты хватил! - изумился я. - А кто ж будет определять, где быдло, а где нет?
           - Да ведь невооружённым глазом видно! - разгорячился Пашка. - Стоит только в глаза заглянуть!
           Ну и ну! Максимализмом Пашка и раньше не брезговал, но эти слова, подразумевающие чистоту души!.. Это что-то! Я Пашку прямо-таки не узнавал!
           - Ну чё смотришь? - не унимался он. - Ты только посмотри, как загадили планету! Природа чахнет на глазах! И что самое противное, все это понимают, но никто ничего не делает!
           - Так-таки и никто?
           - Ты о "гринписюках", что ли? О "зелёных"? Неужто всерьёз полагаешь, что они способны что-либо изменить? Да это укус комара! Пакостников - миллиарды! А их - жалкая кучка! Не знаю, на что они надеются, но я считаю, что вся их возня - мартышкин труд! Тут вообще по-другому надо заворачивать!
           - Да? - удивился я. - Ну и как же?
           - Не с последствиями надо бороться! - ударил он кулаком по столу. - Причину искоренять! Причину гибели природы!
           - И что за причина?
           - Прикидываешься? Козе ж понятно!
           - Так то козе...
           - Да цивилизация! - категорически провозгласил Пашка, повышая голос.
           - Ну ты это... Потише... - оглянулся я на дверь в соседнюю комнату. - Спят, всё-таки... Значит, говоришь, для спасения цивилизации надо енту цивилизацию - того! - под корешок? Сильная мысль, однако! - ехидно прищурился я.
           - Чё придуриваешься? - оскорбился он. - Ведь прекрасно же понял! Я имел в виду именно то, что зовётся цивилизацией: все её технические побрякушки! А вовсе не само человечество!
           - Хм!.. И как же ты себе этот... процесс представляешь?
           - А вот в этом-то вся и соль! - При этих словах Пашка ткнул в меня пальцем и, мигом успокоившись, навалился грудью на стол и доверительно зашептал: - Пока ты был в бегах, я тут часто думал о твоей машинке. Мне б такую, так я бы быстро в этом мире порядок навёл!
           Я иронически хмыкнул:
           - Ну-ну! Представляю!..
           - Чё "ну-ну"? "Представляет" он! Ты совсем не о том подумал! Я бы всё вернул к дедовским временам! Пахали б, сеяли, скот разводили...
           - Размахался! А которые не пожелают?
           - Пожелают! - уверенно заявил Пашка. - А нет - так их проблемы! Жрать-то всё равно захотят? А чтоб полопать, надо сначала и потопать!
           - А те, что за чужой счёт привыкли жить? Вся эта прорва бездельников - алкаши да наркоманы? Как с ними-то быть?
           - А вот к этим у меня жалости - ну никакой! Эти сразу обречены на вымирание. Только атмосфера чище станет!
           - Ну, знаешь ли! Пока она станет, сколько ещё кровушки прольётся!
           - Какая кровь? Оружие, да и всю технику с Земли - фьюить! - Пашка махнул рукой наверх: - Изъять! В этом-то весь смысл моей идеи и состоит!
           - Не понял...
           - А что тут понимать? - закипятился он. - Идея в том, чтобы лишить человека самой возможности создавать оружие, да и всё остальное, все технические побрякушки. Для этого надо весь металл и всё, что из него создано, с Земли изъять! Даже саму технологию изничтожить! То бишь - информацию.
           - Ну и что? Всё равно найдут, чем башку друг другу проломить. Сколько волка ни корми...
           - Хе! А машинка-то на кой? - напирал неугомонный Пашка. - Следить надо! Контроль! Всеобщий контроль!
           - Н-да-а... - протянул я. - Не было у бабы забот, так купила порося... - Я насмешливо посмотрел ему прямо в глаза: - А себе ты какую роль во всём этом отводишь?
           Пашка растерялся:
           - Я это... Не думал как-то об этом...
           - Ой ли? - усмехнулся я, продолжая буравить его взглядом. - Так это круто у тебя: "Изъять!", "Конфисковать!", "Расстрелять!" А сам - никто? Ведь только сейчас заявлял: "Мне бы!..", "Я бы!.."
           - Не загинай! - обиделся он. - Расстреливать я никого не собираюсь! Хоть и не мешало бы проредить кой-где... Паршивая овца всё стадо...
           - Эт' ты о ком?
           - Та!.. - отмахнулся он. - Мало ли?.. Порасплодились, как тараканы!.. Мразь!..
           - Ну, вот видишь, - покачал я головой. - Личные счёты, нездоровый интерес...
           Он хмуро глянул на меня: мол, "чего б ты понимал?" Но ничего не сказал.
           - Ну, допустим, - продолжал я рассуждать, - сотворили мы с тобой эту чучу, очистили, так сказать, Землю от "скверны". Но ведь это дела не меняет - и очищенной Земле не избежать будущих катаклизмов. Они же имеют природный, а не социальный характер! Человек лишь вносит ощутимую лепту в парниковый процесс.
           - А вот тогда, - оживился Пашка, - тогда можно будет и со льдом поковыряться. Работёнка енто, как я себе представляю, кропотливая, требует ювелирной точности. Чуть что не так и - поминай как звали!.. Хотя странно мне всё это...
           - Что "странно"?
           - Да то! Звёзды с орбит, значит, спихивать могём, а маленькую планетку удержать в равновесии - слабо?
           Я оторопел от неожиданной простоты постановки вопроса.
           - А вот это мы как раз сейчас у него, у самого, и спросим, - ухватился я за новую мысль.
           Спросил.
           Сезам ответил УТВЕРДИТЕЛЬНО!!!
           - Ну дык о чём печаль тогда? - пожал Пашка плечами, разведя руки в стороны. - Ларчик, как видишь, просто открывался! Актуальным остаётся только мой планчик-конспектик!
           Я, поражённый, как громом, неожиданным разрешением проблемы, что тяжким камнем лежала на моей душе, не сразу и уразумел, о чём это он?
           - Ну это... - суетливо поёрзал он по табуретке задницей. - Насчёт "изъять"?
           Я пожал плечами:
           - Не знаю... Подумать надо... Прикинуть... Я только от одной беды отделался, а ты меня сразу в другую суёшь. Ответственность...
           - Да чёрт с ней с ответственностью! - возопил Пашка. - Потомки тебе только спасибо скажут! Да и то, - добавил он с кривой ухмылкой, - если о твоих фортелях знать будут. Мы же не собираемся это дело афишировать?
           - Кто тебе поверит?..
           - Вот именно! - радостно заржал Пашка. - И пущай себе не верят! А потом, - довольно хехекнул он, - им и вовсе не до того станет!
           Я вздохнул, встал и прошёлся по комнате взад-вперёд, насколько позволяла теснота обстановки.
           - Знаешь, что я тебе на всё на это скажу? - остановился я перед ним.
           - Ну? - Пашка заранее напрягся, собираясь отразить любой выпад.
           - "Мёртвые души" читал? Николай Васильича?
           - Что дальше?
           - Персонаж там есть такой: Манилов его фамилия.
           Лицо Пашки приняло обиженно-хищное выражение:
           - Можешь не продолжать...
           - Да ты не дуйся, - я положил ему руку на плечо. - Просто я сильно сомневаюсь в реальной исполнимости твоего плана. Ну, с железом, допустим, финт мы провернём, хоть я и очень не уверен в правильности такого решения. Но - допустим. А в остальном... Я смутно вижу себя в роли мирового диктатора... Кстати, о железе: как ты вообще себе это представляешь?
           - Нашёл о чём переживать! - буркнул он. - С твоими-то возможностями!
           - Ну, а если конкретно? Поделись!
           - Конкретно? - в его глазах появилась лукавая ехидинка. - Так опять же скажешь: маниловщина!
           - А ты убеди. Ценю логику!
           Рот Пашки разъехался до ушей:
           - Хошь хохмочку? В качестве эксперимента?
           Я насторожился:
           - Ну?
           Пашка поёрзал на табуретке и посмотрел на часы.
           - Вечером, как раз перед самым вашим появлением, по "Новостям" передавали, что америкашки к берегам Ирака опять свои кораблики подтянули. Вот-вот громить начнут. Да ещё ядрёным оружием грозятся. Понимаешь? Третья мировая назревает! Америкашки Саддама переупрямить надумали. Они ж теперь везде хозяева! В девяносто первом облажались, так опять прыгают. Там же нефть! Этим всё сказано. Ищут повода, чтоб Саддама, значит, - к ногтю! Вот я и предлагаю: давай мы с тобой энти самые кораблики со всем их ядрёным дерьмом и - того! - умыкнём! Их там то ли два, то ли три особенно борзых, не помню. М?
           - Вопрос, - отозвался я на его агитацию. - Куда?
           - Тоже мне - "вопрос"! - пренебрежительно фыркнул Пашка. - Я же говорю: "Изъять!" Значит, за пределы Земли - фьюить! - свистнул он и показал на потолок: - В космос! А ещё лучше - на солнышко! Там им самое место! А в последствии и всё остальное дерьмо - туда же!
           - Солнышку плохо не станет? - усмехнулся я.
           - Издеваешься? Оно и не заметит! Кто б спрашивал, только не ты!
           - Ладно! - со вздохом уступил я. - Считай - уговорил. Попробовать можно. Но - только попробовать.
           Я сел спиной к столу и позвал:
           - Сезам!

*****

Другие произведения автора:

БРАСЛЕТ-2-25. Встречи и расставания

Браслет (одним файлом)

БРАСЛЕТ-2-20. Кино