Шкаф

С.Кочнев

Г.Беркович

  

ШКАФ

 Грустная комедия.

© С.Кочнев, Г.Беркович 1998-2013 г.г.

 

Действующие лица:

                                                          

 

            Галя, около 40 лет (меньше)

Юрик, около 40 лет (больше), безработный, бывший капитан буксира, муж Гали       Леонид Алексеевич, коллекционер, ценитель старины, возраст преклонный       Виктор, младший брат Гали, любитель выпить, выглядит много старше сестры, производит впечатление на женщин, щеголяя латинскими выражениями   Владимир Владимирович Другой (Вован), слуга народа, однокурсник Юрика, никак не избавится от замашек «братка»,  одет столь же шикарно, сколь и безвкусно            Макс, телохранитель Вл.Вл. и                 компьютерный                 гений, в его поведении чувствуется выучка ветерана спец.служб

Они же могут быть: Ученик плотника-краснодеревщика (Пётр I) Мастер Икейман, голландский плотник Меншиков, сподвижник и друг Петра I Поволоцкий (Тело), царедворец Слуга Меншикова

            Юлия, переводчица, юна, обаятельна, остроумна

            Икейман, потомок мастера Икеймана, дотошен, по-русски говорит с трудом

            Анжелика, охотница за мужчинами

            Мария официантка, мила, опытна, но сохранила детскую непосредственность

            Голос пациента из-за ширмы

           

 

Действие первое.

Картина первая.

 

«Проза жизни»

 

Двухкомнатная квартира. Налево - дверь в кухню, направо - в спальню, прямо - входная дверь. Видимо перегородка сломана, поэтому прихожая и комната составляют единое помещение. Слева от входной двери стоит огромный, старинной работы, резной шкаф.
Видно, что местами он попорчен домашними «реставраторами», подкрашен не в тон, но всё равно производит грандиозное впечатление. 
Справа около стены на авансцене стоит стул, над ним на гвозде висит стульчак, над стульчаком капитанская фуражка, потрёпанная штормами. Напротив на стене в рамке какой-то официальный документ (диплом, сертификат и т.п.) и рядом свадебная фотография.
Всё неопрятно, запущено. В остальном, это такая же типовая квартира, как и миллионы других.

На обеденном столе – почти пустая бутылка водки, два наполненных стакана, приборы, нехитрая закуска, хлеб. Заметно, что было накрыто наспех, дежурно.   

Из кухни доносятся возбуждённые голоса.

Обычный, банальный домашний скандал.           

 

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Ты, сволочь, мне всю жизнь испохабил! Мразь алкоголическая!..  Устрою я тебе день рождения!

           

Мужской ГОЛОС восклицает что-то нечленораздельное.

 

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Не ори! Тварь! Ребёнка разбудишь - прибью!

 

Мужской ГОЛОС бормочет что-то тупо-мутно-ласковое.

 

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Уйди! Не лезь ко мне, я сказала!!.. И пить я с тобой не буду!.. А-а-а!

 

Глухой удар, похоже, что мужчина упал.
Некоторое время слышны неразборчивые женские причитания и всхлипывания.
Из кухни на уровне пола появляется голова, это выползает на четвереньках Юрик.
Вид у него - как полагается. Щека расцарапана, волосы копной, расстёгнутые штаны держатся на одной подтяжке. Он с трудом поднимается, хочет вернуться в кухню, но дверь перед его носом захлопывается так, что он отлетает к столу.  

 

ЮРИК (покачиваясь держится за стол): Ах так... с-с-су-а?... Значит, так?.. Ладно!.. Я  уйду!.. Я тебе так ик! уйду... с-с-су-а! Я совсем уй.. уй-ду! (Подхватывает детский школьный рюкзачок, вытряхивает содержимое.) Узнаешь у меня... тогда! Это я тебе ик! день рождения устрою! Посмотрим... тогда! (Сгребает в рюкзак продукты со стола, туда же суёт недопитую бутылку.) Ладно... со-ака! Погавкай без меня!..

 

Собирается уходить, но возвращается к столу и одним глотком выпивает почти полный стакан, даже не поморщившись.

 

Смотри... тварь!..  Тварь! Слышишь?! Дверь! Ты, тварь, где дверь?! Дверь где?

 

Достаёт из кармана штанов ключи, направляется к двери, но утыкается в шкаф.

 

А, вот дверь, нашёл!

 

 Начинает ковырять ключом в замке, естественно, открыть не может.

 

Зараза! Гадюка! Лад... ик! ...но! Ты за... за... пёртая, а я... ик! упёртый!

 

Швыряет что есть силы ключи об пол.
Двумя руками хватается за ручку дверцы шкафа, тянет к себе, дверца распахивается.

 

О-ба! Вот так! Терпение и труд… и гр… грубая мужская сила творят чудеса. Пошел я… Ад… Адьё! (С грохотом валится в шкаф, дверца за ним захлопывается.)

 

Из кухни, прижимая платок к покрасневшему носу, выглядывает Галя. На глазах - слёзы.

 

Галя: Что ж ты, пакостник, делаешь? Что ж ты, безрукий, всё ломаешь?! Жизнь мою сломал, так ещё и… (Осматривается вокруг, заглядывает под стол, Юрика нигде нет.) Ушёл! Ушёл ведь, паразит! Кровосос! Уполз! Гад ползучий! (Подбирает с пола ключи, присаживается к столу, тяжело вздыхает.) Ой-ёй-ёй-ёй-ёй! (Немного помолчав, начинает прибирать.)   

 

Звонок в дверь.

 

(Встрепенувшись.) Нет уж, милый друг! Уходя - уходи! (Хватает второй стакан с водкой, бросается к двери.) Вот тебе день рождения! (Распахивает дверь и плещет водку туда.)

 

За дверью - совершенно незнакомый мужчина с газетой в руке.

 

МУЖЧИНА (инстинктивно): Здрась-сь-те! (Он, видимо, так растерялся, что стоит с открытым ртом, не понимая, что ему делать.)        

 

Галя, ойкнув, бросается к столу, приносит полотенце, начинает вытирать мужчине лицо.

 

ГАЛЯ: Простите... ради бога!.. Я думала, это Юрка!   

 

Мужчина бормочет что-то вроде «Да ерунда! Подумаешь! Даже смешно...»
Галя начинает расстёгивать ему рубашку.       

 

МУЖЧИНА: Не-не-не... не надо! Что вы?!       

ГАЛЯ: Вы не волнуйтесь... я утюгом высушу... Вот, набросьте пока! (Подаёт с вешалки пиджак.)

 

Мужчина ещё немного упирается, но потом, явно стесняясь, снимает рубаху,
протягивает Гале, а сам надевает пиджак.      

 

ГАЛЯ: Минутку... посидите здесь, я сейчас!.. (Уносит мокрую рубашку в кухню, вероятно там не только готовят еду, но и гладят тоже.)

 

Какое-то время мужчина сидит молча, осматриваясь вокруг, нюхает руки, залитые водкой, тихонько подсмеивается, потом встаёт, подходит к шкафу, внимательно его разглядывает.       

 

МУЖЧИНА (напевает негромко): Капитан... капитан... улыбнитесь... Ведь улыбка, это… (Берётся за ручку, хочет приоткрыть дверцу, но в это время появляется из кухни Галя.)    

ГАЛЯ: Вот и всё! (Протягивает мужчине рубашку, потом прыскает в кулак.) Извините, ради бога!.. Глупо ужасно...       

МУЖЧИНА (надевая рубашку): Да нет, правда - ерунда. Меня Леонид Алексеевич зовут, а вас?

ГАЛЯ: Галя.

Л.А.: Галина… Я по объявлению к вам...           

ГАЛЯ (удивлена): Какому ливлению? Мы ничего не подавали...      

Л.А. (раскрывая промокшую газету): Ф-фу!.. Раскисла... извините… вот... продаётся... Вы шкаф продаёте?      

ГАЛЯ (до неё мгновенно дошло): Пара-ази-и-и-ит!.. Ничего мы не продаём. Извините, ради бога ещё раз... это муж... это его... деда его шкаф, он на свадьбу нам подарил... На водку ему, алкоголику, деньги понадобились... Зараза! И мне ведь ничего не сказал.  

Л.А.: Подождите, вы не спешите отказываться... Ваш шкаф тысяч двести стоит!   

ГАЛЯ (недоверчиво): Что? Эта рухлядь?! Двести… Вы сказали… двести…

Л.А.: Двести тысяч…

ГАЛЯ: Да кому он нужен?

Л.А.: Мне нужен! Прямо сейчас могу деньги отдать... Подумайте - двести тысяч! 

ГАЛЯ (после паузы): Да поймите, не в деньгах дело! Это подарок! Дедушкин подарок нам на свадьбу! Он в двадцатом году из австрийского плена на телеге приехал и шкаф этот привёз - ему помещик за хорошую работу шкаф и телегу, и сапоги, и ещё там что-то такое подарил... граммофон, что ли, я не помню точно... Это - память, понимаете?           

Л.А.: Понимаю-понимаю... Знаете ли, я… э… коллекционер, меня такие вещи очень интересуют... Очень-очень! Вы всё-таки подумайте, и... если что - вот телефончики мои. (Подаёт Гале визитку.) Только вот этот, верхний, это рабочий, надо меня позвать... (После небольшого раздумья.) А если я... триста тысяч за него дам?

 

Произнесённая сумма явно ошарашивает Галю.
Она садится на стул, закрывает лицо руками. 

 

Правда, прямо сейчас?! Машину, грузчиков найти - не проблема! А?          

ГАЛЯ (не отрывая рук от лица): Не знаю я... правда... Ничего не понимаю... Телефон второй месяц отключен... формы спортивной у ребёнка нет... газ грозят отрезать за долги… Юрку на работу уже полгода не берут – говорят «алкаш». А он с горя, я знаю… Он капитан (указывает на сертификат в рамке, висящий на стене, Л.А. с интересом его рассматривает), ему море нужно, океан, а не буксир-калоша… У него день рождения... завтра. (Поднимает лицо к Леониду Алексеевичу.) Кто вы?.. Откуда вы?.. (Встаёт, идёт на него.) Не могу я... не могу решить, поймите!     

Л.А.(мягко): Понимаю, понимаю... Вы подумайте и обязательно мне позвоните, хорошо?          

 

Галя устало кивает.

 

Вот и замечательно!.. Я пойду пока. До свидания. (Направляется к двери.)

 

Галя идёт следом, открывает дверь.

Леонид Алексеевич останавливается на пороге, пожимает её руку двумя руками.

 

Звоните мне в любое время, хорошо? (Делает шаг за дверь, но возвращается.) Знаете что, если к вам еще придут про шкаф узнать, скажите, что вы его мне продали? Угу?     

 

Галя кивает.

 

О! Идиот! Забыл... вот задаток. Раздумаете - вернёте... (Достаёт бумажник.)        

ГАЛЯ (испуганно): Нет! Нет, не надо, что вы! Я не привыкла...        

Л.А.: Да пустяки. Берите-берите! (Настойчиво, почти насильно, вручает Гале деньги.) И ещё, если сумма кажется вам недостаточно... справедливой... вы позвоните и скажите.         

ГАЛЯ (не поняла): Что?     

Л.А.: Скажите, сколько вы хотите. Договорились?

           

Ситуация, манеры Л.А., его мягкий выговор, всё действует на Галю, как гипноз.
Она почти безвольно кивает и ещё раз протягивает руку  для прощания.

Л.А. мягко, снова двумя руками, пожимает её руку и, поклонившись по-старинному, уходит.

Галя закрывает за ним дверь. Некоторое время  стоит, прислонившись к ней спиной и тупо глядя на деньги в руке. Потом, как бы очнувшись, идёт к столу, шлёпает деньгами, как колодой карт, затем подходит к шкафу и пинает его со всей силы.

 

ГАЛЯ: Паразит!      

 

Неожиданно дверца шкафа распахивается с треском, и из него шагает в комнату Юрик.
Глаза у него безумны, но с первого же взгляда заметно, что он абсолютно трезв.
Галя от испуга отскакивает в сторону.

           

ЮРИК: Гала!.. Я вспомнил!.. (Она ошарашено молчит.) Я вспомнил, Гала, понимаешь?!.. (Не попадая в ноты, но громко, поёт.) Капитан-капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка - это флаг корабля!     

ГАЛЯ (испуганно): Ю... Ты... Откуда?

ЮРИК: Оттуда... Капитан-капитан, подтянитесь!

ГАЛЯ: Из шкафа?

ЮРИК: Не знаю... Наверное... Не мешай! Только смелым покоряются моря!

ГАЛЯ: Ты как туда попал? В шкаф.

ЮРИК: Не знаю. (Пауза, соображает.) Наверное заблудился... (Неожиданно сникает.) Ой! Мне бы сесть... (С трудом идёт к стулу, Галя его поддерживает.)

ГАЛЯ: Юрик, что с тобой?

ЮРИК: Не знаю... Ой! Галочка, мне бы... вод... во… воды бы мне!
            ГАЛЯ (наливает воды): На! (Юрик жадно пьёт, она в смятении внимательно смотрит на него.) Господи! Да ты же трезвый, что ли?! Маковка моя, что с тобой случилось-то?

ЮРИК: Ну ты ж, мать, видишь сама. Трезвый я... Такая вот штука... неприятная. (Тяжело вздыхает, всхлипывает.) Состояние такое... странное. Тяжёлое... Что-то не так со мной, Галочка. Что-то совсем не так. (Пауза.) Знаешь, я боюсь... Страшно мне...

ГАЛЯ (испуганно): Юр! Слышишь, Юрочка, а может... ты заболел? (Юрик протяжно стонет.) Может... Вот! (Наливает стопку, протягивает Юрику.) Выпей... чуть-чуть...

ЮРИК: Ага! Спа-сибо. (Берёт стопку.) Что это?

ГАЛЯ (удивлённо): Как что? Водка...

 

Юрик подносит стопку ко рту. Пауза. Отставляет в сторону.

 

ЮРИК: Неа... Не хочу. Потом... может быть.

ГАЛЯ (в ужасе): Юрочка, миленький, что с тобой? Не мучай меня, родной! Скажи, что случилось? Где у тебя болит? Может скорую?

ЮРИК: Не. Не надо. Я лучше лягу. Тяжело мне. Я... лягу. Спасибо тебе, зёрнышко моё...
Ты посиди со мной, а я вот так... (Засыпает за столом.)

ГАЛЯ: Господи! Что же это такое? (Пробует лоб Юрика.) Не горячий... (Прислушивается.) Дышит ровно... Ещё и трезвый...

Темнота.

 

Картина 2.

День рождения - кошмар Юрика.

 

Стол накрыт ко дню рождения.
Юрик в предвкушении ходит вокруг стола, уставленного соблазнительными бутылками.

 

            ЮРИК (напевает): К сожаленью... День рожденья... А жена-то... в магазине... и не видит... Трам-пам-пам!

 

Открывает банку с огурцами, вилкой выбирает самый маленький и аппетитный.
Наливает в стакан водку престижной, дорогой марки.

 

Только раз в го-ду!!! Здрав буди, боярин!

 

Зажмуривается, выпивает... Выплевывает с отвращением.

 

Не понял! Зар-раза!

 

Съедает машинально огурчик. Делает круг вокруг стола.
Выбирает ещё один огурец. Наливает. Выпивает. Выплёвывает.

 

Зараза! Зараза! Зараза!

 

Подходит к шкафу. От злости пинает его. Потом постукивает, осматривает, даже нюхает. Зачем-то грозит кулаком.

 

Не-е, пацаны! Меня так просто не возьмешь!

 

Возвращается к столу. Наливает стакан, нюхает, с отвращением ставит на стол.

 

Та-ак! Глазам своим не верю, рукам не верю, роту не верю, носу не верю, печени не верю!!! Себе не верю!!! Это что такое происходит?! Это я паршивый стакан водки не могу в себя залить?!

 

Делает из бумажной салфетки шарики, затыкает нос. Полотенцем завязывает глаза.
Нашаривает стакан и опрокидывает одним махом в рот.
Тут же срывает полотенце, отчаянно плюётся.
Хватается за горло. Стонет, корчится. Обрушивается на пол.

Меняется свет, как будто включили неоновые лампы.

 

ГОЛОС: Не мучай продукт!

ЮРИК (машинально, почти бормочет): Пошёл ты... знаешь куда?!

ГОЛОС: Говорю тебе - не мучай продукт!

ЮРИК (испуганно): А! Кто это?

ГОЛОС: Я. Кто же ещё?

 

Юрик вскакивает, хватает со стола бутылку за горлышко, осматривается. Никого нет.

 

ЮРИК: Лучше выходи! Я тебя найду! (Тишина, Юрик продолжает поиски.) Эй! Хватит дурку гонять! Вылезай! Не бойся, бить не буду. (Тишина.) Ладно. Ставлю бутылку на стол. (Ставит бутылку.) Всё. Видишь? Выходи, не знаю, кто ты!

ГОЛОС: Шкаф.

ЮРИК: Сам ты шкаф!

 

Хохот.
Юрик поражён.

ГОЛОС: Молодец! Догадался. Я шкаф.

ЮРИК: А я... Юрик. Юрий.

ГОЛОС: Я знаю.

ЮРИК: Откуда?

 

Хохот.

 

ГОЛОС: Да уж знаю... Я тебя почти с пелёнок знаю.

ЮРИК: А ты... А вы где?

ГОЛОС: Можно на ты. Не стесняйся.

ЮРИК: Да-да. Можно? Спасибо. А ты где?

ГОЛОС: Юрик, ты вроде не тупой?

ЮРИК: Вроде нет.

ГОЛОС: Слепой?

ЮРИК: Нет. (Трёт глаза, оглядывается.) Точно, нет.

ГОЛОС: Я же вот, рядом.

ЮРИК: Где? (Ищет.) Слушай, мне надоело! Выходи, давай!

 

Хохот.

 

ГОЛОС: Всё-таки, тупой!

ЮРИК: Но-но-но! Я тебе не мальчик сопливый! Будешь оскорблять...

ГОЛОС (примирительно): Ладно, не ершись! Даю наводку!

ЮРИК: На водку я себе сам заработаю...

ГОЛОС: Не-а! На водку работать тебе больше не придётся.

ЮРИК: А это почему?

ГОЛОС: А потому! Сейчас поймёшь! Повернись налево! (Юрик стремительно поворачивается - никого нет.) Теперь два шага прямо. (Юрик делает два шага и упирается в шкаф.) Ну? Вот он я.

ЮРИК: Ага! Ты в шкафу! (Быстро распахивает дверцу шкафа.)

 

Хохот.

 

ГОЛОС: Юрик, во времена моей молодости люди использовали для думания мозг, а ты, вероятно, печенью алкоголическую... Типичный представитель новой генерации...

 

Юрик трёт лоб, всячески пытается соображать, постукивает по шкафу, закрывает дверь. Отходит к столу, садится.

 

ЮРИК: Но я же не виноват... Вина-то чья?! (Смотрит в зеркало.) Чья вина, спрашиваю? Не-мо-я! Меня упустили! Я кто? Я пробел в системе воспитания культурного человека! Понимаешь? А? Не понимаешь. Сам ты тупица! (Испуганно.) Прости!.. А она на меня орёт с самого утра. Трубит, как слониха! Катись, говорит! Сама катись!! Денег ей давай! Драхма проклятая! Она мне катись говорит!!

ГОЛОС: Глупо! Тебя просто надо выпороть! Впрочем, уже не надо.

ЮРИК (обиделся): Это почему это - не надо?

ГОЛОС: А потому, что ты теперь мой пациент. Вылечил я тебя. Понял?

ЮРИК (поражён неожиданной догадкой): Мама!!! (Падает на стул.)

 

Хохот.

Меняется свет.

Вбегает с сумками Галя.

 

ГАЛЯ: Юрик! Что!? Опять?!

ЮРИК (приходит в себя): А? Кто? Это... ты?! А я тут...

ГАЛЯ: Пил?! (Пауза.) Пил, спрашиваю?

ЮРИК: Понимаешь, тут такое дело...

ГАЛЯ (вглядывается в него): Вроде не успел.

 

Юрик встаёт, медленно прохаживается вокруг стола в тяжёлом раздумье.
Долгая пауза. Галя молча за ним наблюдает.

 

            ЮРИК: Галя, ты это... Ты знаешь что? Ты присядь...  Только ты не пугайся...

            ГАЛЯ: Ой! (Опускается на стул, начинает голосить.) Ой, боже ты мой! Ой, что же это такое?!

            ЮРИК (пытаясь успокоить): Не-не! Не пугайся! (Подходит, гладит по голове.) Не волнуйся… Ты это... эту... (решительно) бутылки со стола убери.

 

Лицо Гали вытягивается от удивления.

 

Я пить не буду... сегодня... не буду.

 

Темнота.

 

Картина третья.

Чудеса научного познания мира.

 

Прошло два-три месяца. В квартире заметны положительные перемены. 
Внешне - никаких перестановок, но чувствуется, что стало уютнее, ухоженнее, теплее.

На столе накрыто к обеду. Среди прочего выделяется бутылка водки.

Юрик, Галя и Виктор, младший брат Гали, смотрят телепередачу.

 

ГОЛОС (из телевизора): …Таким образом, остров СокОтра является родиной Meharia hackeri, что было однозначно доказано в ходе исследований… А сейчас мы прервёмся на рекламный блок. (Оглушающая музыка.)

ВИКТОР: Чё он сказал? Какая харакири?

ГАЛЯ: Да помолчи ты! (Щёлкает пультом, музыка затихает.) Тебе не интересно…

ВИКТОР: А тебе чё, интересно? Сидят, дурь какую-то смотрят…

ЮРИК: Вить, пойди, чайник поставь.

ВИКТОР: Ага! Щаз-з-з!

ЮРИК: Ну, поди, принеси печенье…

ВИКТОР: Ага! Наешься ты печеньем?!

ЮРИК: Тогда просто, пойди погуляй… Вот тебе стольник…

ВИКТОР: Стольника мало…

ЮРИК: Ещё… (шарит по карманам) двести… Больше нет, честно…

ВИКТОР: Ладно, чё я, дурак, чё-ли?

ГАЛЯ: Всё! Тихо! (Щёлкает пультом.)

ГОЛОС (из телевизора): Мы продолжаем наш интереснейший разговор. Итак, профессор, с чем же может быть связана такая, я бы сказал, нестандартная реакция?

ВИКТОР: Какая реакция?

ЮРИК и ГАЛЯ (вместе): Заткнись!

ВИКТОР (шёпотом): Да понял я – нестандартная.

ГОЛОС (из телевизора): Самое интересное тут заключается во взаимодействии продуктов жизнедеятельности Meharia hackeri с пропитанной океанической водой древесиной дуба редчайшей породы….

ВИКТОР: Чё! Не, этот придурок сразу…

ЮРИК и ГАЛЯ (хором грозно): Заткнись!!

ВИКТОР: Ну чё налетели? Чё налетели? Сижу уже молчу, как рыба из норы… в смысле мышь из воды...

ЮРИК (орёт): Ты можешь помолчать?!

ВИКТОР: А продукты жизнедеятельности – это что? Я не понял…

ЮРИК: Дерьмо это! Понял? Понял теперь?

ВИКТОР: Ну, так бы и говорил – дерьмо.

ГАЛЯ: Слушайте, вы, оба!

ВИКТОР: А харакири тут при чём?

 

Грозная пауза.

 

ГОЛОС (из телевизора): … такой вот получается вывод! И с научной и с обывательской точки зрения…

 

Телепередача заканчивается, звучит музыка отбивки.

 

ЮРИК: Оба-на! Всё прослушали! Я щас не посмотрю, что он твой брат!

ГАЛЯ: Спокойно, я сказала!

ЮРИК: Какое спокойно? Всё прослушали из-за этого… индюка!

ВИКТОР: Что?! Сам ты индюк!

ГАЛЯ: Спокойно! Или беру сковородку!!! Ты, Юрик, пробовал уже не раз, а ты, Витенька,  узнаешь…

 

Пауза. Потом все расходятся, пытаются заняться каким-то делом.
Юрик наливает сок из коробки в стакан, Виктор  делает вид, что ему всё до лампочки, ложится на диван, берёт старую газету, держит вверх ногами.
Галя стирает со стола воображаемые крошки.

 

ГАЛЯ (фальшиво-ласково):  Мальчики, кто будет чай?

 

Нарыв прорывает.

 

ЮРИК: Какой, в задницу, чай?! Я щас этому родственнику…

ВИКТОР (вскакивает, принимает бойцовую позу): Только подойди, вот только подойди, вот попробуй… подойди-подойди… (Делает мах ногой, падает со стоном.) Уй, с-с-у-а!

ЮРИК: Спортом нужно заниматься, а не спиртом… не надо водку жрать в три горла! Тьфу! Стонотик хренов!

 

Неожиданно прерывается музыка, продолжается телепередача.

 

ГОЛОС (из телевизора): Мы приносим извинения за техническую неисправность и продолжаем разговор с нашим гостем, профессором биохимии Иллюстратом Семёновичем Двуконечным…

 

Вся компания замирает, затем  потихоньку перетекает к телевизору.

 

ЮРИК (по ходу дела, полушепотом, Виктору): Вякнешь – пришибу на месте! (Усаживается рядом с Галей.)

 

Виктор со стонами поднимается, присоединяется к Юрику и Гале.

 

ГОЛОС (из телевизора): Мы закончили на том, что, так сказать, симбиоз, возникающий при взаимодействии клеток подвергшегося ферментации древесного основания и выделяемого  Meharia hackeri субстрата, создаёт благоприятную среду для неожиданных проявлений paslėptas galimybes, или, проще говоря, скрытых возможностей данного, можно сказать, сотворчества.

ВИКТОР: Ослептый голый мубис! Охренеть можно!

 

Юрик и Галя зверски смотрят на него.

 

Понял. Молчу.

ГОЛОС (из телевизора): Так называемый феномен избавления от алкогольной зависимости…

 

Все напряжённо вслушиваются.

 

Объясняется, таким образом, достаточно просто… (Закашлялся.)

 

ГАЛЯ (очень быстро, Юрику): Понял, придурок? Просто это всё… (Виктору, на всякий случай.) Заткнись, понял?

ВИКТОР: Сама заткнись, послушать не даёт!

ГАЛЯ: Ещё слово…

ГОЛОС (из телевизора, откашлявшись): Но досконально это, конечно, ещё не изучено, а потому делать прогнозы и предсказывать результаты конкретных санаций, так сказать, достаточно сложно…

ЮРИК: Во тебе! (Показывает Гале гигантских размеров дулю.) Поняла?!

ГАЛЯ (встаёт): Давно ты, однако, сковородки не пробовал? (Угрожающе поднимает зажатый в руке предмет.)

 

Телевизор неожиданно замолкает, слышен только шип.

Звонок в дверь.

 

            ГАЛЯ: Ой, это Шилонцевы, наверное, они мне звонили! (Идёт открывать входную дверь.)

 

Юрик щёлкает пультом, потом подходит к телевизору, стучит по нему.

Галя открывает дверь.
Входит Вован (Владимир Владимирович Другой.) Бесцеремонно отодвигает Галю,
проходит к столу, садится, берёт бутылку водки, оценивающе разглядывает.

Все ошарашены, молча наблюдают.

 

            ВОВАН: Макс! Интернет им тоже отруби!

            ГОЛОС (из-за входной двери): Нет у них Интернета...

            ВОВАН: А водка, смотри, хорошая!

            ЮРИК: А поздороваться...

        ВОВАН (буднично): Заткнись, козёл! Слышь, Макс, Интернета нет, а водка... О, гля! А не моя ли это водовка? Гадом буду, моя! Точно, мой заводик. (Открывает бутылку.) А чё вы в натуре статуями тут? (Пауза.) Макс! Макс! Я тут им по-людски, а они статуями. Разберись.

 

Появляется телохранитель Макс.

 

       МАКС: Вы чё, не поняли? (Демонстративно откидывает полу куртки, достаёт из кобуры пистолет.) Чё? Не уважаете? (Утверждается, прислонившись к шкафу.)

            ВИКТОР: У... (Уходит на диван, открывает газету, читает — делает вид.)

 

Юрик и Галя в замешательстве мнутся.

 

            ЮРИК: Воло...

            ВОВАН (не слушая): Быстро шмотьё своё выкинули... Чё, не поняли? На хрен мне ваши тряпки... (Пауза.) Вы чё? Не поняли? Вот это говно (встаёт, идёт к шкафу, открывает дверцу, выбрасывает одежду) на хрен! Тьфу! Гля! Руки запачкал! Макс, сортир, умывальник где тут у них?

 

            К режиссёру-постановщику: в речи Вована можно использовать столько фольклорных (непечатных) выражений, сколько позволит вкус, чувство меры и такта, а также Законодательство страны.

 

(Юрику) Чё ты, мудила, зенки выпятил? Вода у тебя где? (Пауза, Максу) Они тут все немые. Зови грузил. Вывозить шкафчик будем.

 

Наливает из откупоренной бутылки рюмочку, сначала поливает водкой на руки,
потом переливает в стакан, добавляет.
Макс достаёт мобильный телефон, набирает номер, что-то говорит.

 

Ну! Моё Здоровье!

 

Юрик пантерой подскакивает, выбивает стакан из руки.

 

ВОВАН: Ах ты сука! (Всей пятернёй хватает Юрика за лицо и отбрасывает в сторону.)

 

Как разъярённая кошка, бросается на Вована Галя,
повисает на нём, бьёт кулачками куда попадёт.
Вован уходит в «глухую защиту».
           

МАКС (встрепенулся мгновенно): Ну всё, уроды! Мочить вас будем (Выхватывает пистолет, целится.)

 

Неожиданно распахивается дверца шкафа, бьёт Макса по руке, пистолет отлетает в сторону.

Дверца захлопывается, открывается снова, бьёт его по лицу, Макс, шатается, падает в шкаф.

 

            ЮРИК (подскакивает): Галя! Не надо! Не надо, Галя! Это Вовка... Это же Вовка, мой однокурсник! (Пытается оттащить её прочь.) Га-ля!!!! Перестань!

 

Темнота.

 

Картина четвёртая.

Просто чудеса.

 

Вова и Юрик сидят на диване.
Галя у стола, Виктор на корточках с газетой в руках.

 

            ЮРИК: Зачем тебе мой шкаф? Алкоголизм?

            ВОВАН: Не! Я по чуть-чуть... иногда... (пальцем тычет себе в бок) здесь две пули... были...

            ЮРИК: Афган?

            ВОВАН: (не понимая) Какой Афган? А-а? Этот... Нет, не Афган, стрелка... э... то есть деловая встреча... старых друзей... с фейерверком и боевыми искусствами...

            ЮРИК: (не понял, но уважительно) А-а!

            ВОВАН (хлопает его по плечу, усмехается): Теперь печень... и лёгкое... да и не верю я... «Излечивает в ста процентах случаев»... Это мне профессор этот... А я, не обижайся, корешок, не верю...

            ЮРИК: А тогда для чего шкаф, если не веришь?

            ВОВАН: Не для чего, а для него (показывает пальцем вверх.)

            ЮРИК: У НЕГО алкоголизм?

            ВОВАН: Нет, брат, у этого всё тип-топ. Жена страдает.

            ЮРИК: Так пусть приходит... ну... приезжает к нам.

            ВОВАН (смеётся сипло): Она, корешок, у нас не бывает... Уже знаешь какой год?! Всё, понимаешь, Ница, Хайфа... Лас-Вегас... Вот нравится, блин, ей эта Ница!... Я там три лимона... и остров в этом, в Эгейском, что ли, не помню точно, за три ночи просрал... (Сипло хохочет.) Понизил меня этот (пальцем вверх), теперь я простой слуга народа (снова смеётся.) А шкаф? Самолётом... к ней... куда скажет.

 

Юрик испуганно поворачивается к нему.

 

Ладно, не менжуйся ты, я самолёт отменю щас. Макс! Макс!! (Появляется Макс.) Скажи пацанам отбой! (Макс, кивнув, пошёл.) Стой! (Макс возвращается.) Пока отбой! Всем ждать! (Макс кивнул, пошёл.) Стой! (Макс возвращается.) А чё ты молчишь? Чё, обиделся? Ладно, вот, купи себе мороженое (даёт Максу толстенную пачку денег.)

            МАКС (мотает головой): У-у! Жуб!

            ВОВАН: Хорошо, тогда купи себе зуб! (Макс берёт деньги.)

            ЮРИК: Подожди! На, вот пополощи, пройдёт. (Наливает в стакан водки, добавляет воды, кладёт соль, размешивает.)

            МАКС: Шпашибо!

 

Со стаканом удаляется в кухню, через несколько секунд выскакивает оттуда,
кашляя и держась за горло.

 

            ВОВАН (хохочет): Чё? Проняло?

            МАКС: Не! Не могу... обратно вшё идёт... Видеть не могу (нюхает руки) ффу!!! жапах!!!

            ЮРИК (шлёпает себя по лбу): Он же в шкафу сидел! Лежал... Сколько ты лежал в шкафу?

            МАКС (с трудом): Ми... ми... минут  дешять, наверное...

            ЮРИК: Ну-ка, ну-ка, ну-ка! (Наливает несколько капель водки в рюмку.) Проводим эксперимент. (Протягивает Максу.) Выпей!

 

Макс берёт рюмку, подносит ко рту, лицо его искажает судорога,
и он с отвращением выплёскивает водку.

 

            МАКС (с трудом): Дря-а-ань... Не могу! Пофол я… (Уходит.)

            ЮРИК (многозначительно глядя на Вована): Можешь не верить...

            ВОВАН (обалдело): Ни хрена себе!!!

 

Долгая-долгая пауза.

 

            ЮРИК: А ты откуда узнал? Про шкаф, про меня...

            ВОВАН: Про тебя, прости, мне было неинтересно, я только адрес прочитал, остальные странички выкинул...

            ЮРИК: Вова! Мы ж с тобой пять лет в одной комнате в общаге...

            ВОВАН: Да успокойся ты! Узнал же, вспомнил... Твою мать... А ты, что, меня сразу узнал?

            ЮРИК: Мгновенно! Ты нисколько не изменился... Какие странички?

            ВОВАН: Обыкновенные... Досье... Ой! Тебе это не интересно будет, а мне... Это... закрытые данные... Макс! Макс!  (Макс появляется.) Ты объясни Юрию... забыл твоё отчество...

            ЮРИК: Какая разница?!

            ВОВАН:  Объясни, откуда сведения... Ну, там... что можно...

            МАКС: Чё тут объяшнять. Профешшор наболтал. Привешти его? Шам раффкажет.

            ВОВАН: Ага, давай его сюда, он всё равно без дела там тухнет...

 

Макс пошёл, вернулся от двери.

 

            МАКС: Вован! Дай мне ключ, профешшора открыть надо, он наруфниками к батарее фтоит...

           

Владимир Владимирович грозно встаёт.

 

            ВОВАН: Какой я тебе Вован? Я тебе Вован где? На работе... нашей работе... А здесь я тебе... видишь, это друг мой, корешок... Мы у него в гостях... Тут я тебе Владимир Владимирович. Повтори.

            МАКС (тупо повторяет): Владимир Владимирович... Так ключ то дай... дайте...

            ВОВАН: На! Паскуда! (Кидает ключ.)

 

Макс исчезает за дверью и тут же возвращается,
ведя за шкирку Леонида Алексеевича.
Вид у того жалкий.

Юра, Галя и Виктор ошеломлены.
Пауза.

 

ВОВАН: Ну, профессор!

Л.А.: Я, собственно, не понимаю… Здравствуйте, Галя!

ГАЛЯ (машинально): Здравствуйте!

Л.А.: Я вам, Владимир Владимирович… Э… Докладывал…

ВОВАН: А ты не стесняйся, ты повтори, а мы все послушаем.

 

Леонид Алексеевич мнётся, не знает, как начать.

 

Ты, может, поесть хочешь? (Юрику.) Можно? (Юрик кивает.) Возьми бутерброд, вот салатик. Галя, положи ему, а то, видишь, не может стартануть.

 

            Л.А.: Нет, спасибо, я есть не хочу. Лучше я… вот, возьму эту рюмочку… (Галя согласно кивает.)

 

Леонид Алексеевич берёт со стола красивую хрустальную рюмку, поднимает на уровень глаз,
внимательно всматривается.

 

Прошу, тишины! Мне надо сосредоточиться… (Медленно вращает рюмку в пальцах.) Очень красивая рюмочка!

 

Вся компания невольно смотрит на рюмку.
Свет меркнет, сосредотачивается на рюмке.
Начинается странная зудящая музыка.

В полной темноте ярко сверкает хрусталь.

 

Картина пятая.

Наваждение.

 

Когда свет снова вспыхивает - перед нами старинная мебельная мастерская.

У шкафа возится ученик, старательно кладёт поверх морилки лак.

В кресле расположился мастер с длинной трубкой в руке, дремлет.

 

            УЧЕНИК: Герр Мастер! А, герр Мастер!

            МАСТЕР (вздрогнул, проснулся): Ти, Пьетрушь, имеешь бит моя ушеник! Потому што мастьер отдихайт, ти, Пьетрушь, не имеешь кромко каварить для ему!

            УЧЕНИК: Герр Мастер, посмотри, я закончил! А сюда, герр мастер, я другого колеру чуть добавил!

 

Мастер кряхтя встаёт, подходит к шкафу, всматривается.

 Приятно удивлён. Удовлетворённо цокает языком.

 

МАСТЕР: Карошь, Пьетрушь… Карошь! (Хлопает ученика по плечу.) Ти, Пьетрушь, стал творител… э… создавател… Я тебя хотит обнимайт! (Начинает кукситься.) Я перед твой хотит колени становить! (Пытается опуститься на колени, ученик его удерживает, ведёт к креслу.)

УЧЕНИК: Ну, что ты, герр Мастер! Это я перед тобой должен на коленях стоять! Такого великого учителя, как герр Икейман, у нас в России нет!

МАСТЕР: Найн, найн, Пьетрушь! Я понимайт, твоя хотель утешайт твой ушител! Пьетрушь! Я ошень много повидел! Ай-ай, как много повидел! Ты есть немножко феликая талант! Позволь твоя обнимайт ошень? (Обнимаются. Мастер украдкой утирает слезу.)

УЧЕНИК: Ну-ну, герр Мастер! Что ты? Зачем?

 

За дверью шум голосов, крики.

Влетает растрёпанный и яростный Меншиков.

 

МЕНШИКОВ: Мин херц!!!

УЧЕНИК: Тише, ты, тише! Что ворвался, как бусурман?!

МАСТЕР: Пьетрушь! Кто ест это?

УЧЕНИК: Сейчас! Сейчас разберёмся, герр Мастер! Посиди пока здесь (усаживает Мастера), а мне с этим вот потолковать зело охота! (Меншикову.) Что шумишь, как тать? Что уроку мешаешь?

МЕНШИКОВ: Мин херц! Не виноват! Ей богу, не виноват! Меня этот расстроил…

УЧЕНИК: Поволоцкий?

МЕНШИКОВ: Он, подлец! Мы с тобой третьего дни у него в гостях откушали, да и распрощались, а он, подлец, дальше праздновать вздумал!

УЧЕНИК: Ты, Александр Данилович, уж не донос ли мне тут плести решил? Смотри!!

МЕНШИКОВ: Что ты, мин херц?!

УЧЕНИК: А настоечка у него зело, как хороша! Ладно, Александр Данилович, докладывай, да смотри: напраслину не вздумай возводить!

МЕНШИКОВ: Что ты, Пётр Лексеич! Ты ж знаешь меня!

УЧЕНИК: Знаю, Александр Данилович, слишком хорошо знаю…

МЕНШИКОВ: Почто обидеть меня хочешь, Пётр Лексеич? Да я ведь за тебя, да за Отечество наше и живота не пожалею… (Вынимает из ножен шпагу, разгорячённо размахивает ей.) Да ежели совру - вели по всем губерниям объявить, что слову Меншикова веры нет отныне…

УЧЕНИК: Ну, ладно тебе! Ишь, как разошёлся! Спрячь оружие, тут тебе не фортеция! Говори скорее, что хотел.

МЕНШИКОВ (убрал шпагу в ножны): Так я ж тебе, мин херц, и говорю! Откушали мы с тобой третьего дни у Поволоцкого и с миром разъехались, а он, подлец… (Ученик грозно взглянул на него.) Ну нет у меня для него другого слова… Как есть - подлец! Все последние три дни праздновал! Как же? Царь, вишь ли, у него в гостях побывал! Такую, прости господи, пирушку закатил!!! Настоечку свою всю выкушали, так он, опять говорю, подлец, у негоциантов шотландских три бочки самогона ихнего, «иски» они его называют…

УЧЕНИК: Иски, говоришь?

МЕНШИКОВ: А может и не иски…

УЧЕНИК: Виски, пожалуй, на наш слух лучше будет?  А то иски, это, навроде, из юриспруденции что-то. Как думаешь?

МЕНШИКОВ: Мин херц, как скажешь! Виски, так виски… Всё одно самогон, прости господи. Так из трёх бочек этого самого… виска… одна лишь полная осталась.

УЧЕНИК: Ну, и на здоровье!

МЕНШИКОВ: Ты меня, мин херц, извини, конечно! Только у Поволоцкого ты сам указ изволил подписать, что быть ему твоим представителем при посольствах и переводчиком в наших торговых негоциациях.

УЧЕНИК: Ну?

МЕНШИКОВ: У него вчера в осьмнадцать с половиною аудиенция с гишпанским послом полномочным была записана, так он… новое слово скажу сейчас, мин херц, свинья неумытая, ей богу, свинья… на карачках из кареты выполз, да на ступенях посольства и заснул. Ты, Ваше величество, ещё грамот отказных из гишпанского посольства не получал? Так ожидай вскорости. А ноне, в девять с четвертью по ихнему исчислению, с кумпанией наших купцов переводчиком был снаряжен… И что ты думаешь, мин херц? Погляди-ка на переводчика и представителя… (Подходит к двери и кричит.) Внесите переводчика!

 

Слуга вносит на плече бесчувственное тело.

Ученик (Пётр I) с интересом наблюдает.

 

Спроси его, мин херц, хоша что-нибудь! Пусть переведёт!

 

Тело чуть оживает и пробует издать членораздельные звуки.
Ничего не выходит. Смешно падает.

Ученик (Пётр) начинает хохотать. Глядя на него, начинает хохотать Меншиков, затем Учитель. Всеобщая «хохотальная истерика». Пётр не может остановиться, вытирает слёзы, зажимает рот ветошью.

 

ПЁТР: Ну, свинья! Точно! Как есть, свинья!

УЧИТЕЛЬ (сквозь смех): Что ест свиня, Пьетрушь?

ПЁТР: Подожди, герр Мастер! Не могу!

УЧИТЕЛЬ (Меншикову): Ти есть много каварит… Я хочет твоя каворит, что ест свиня?

МЕНШИКОВ: Подожди, старик… (Хохочет.)

УЧИТЕЛЬ (в недоумении): Все смеяться… я тоже смеяться… Свиня ест ошень смешной! (Заливается старческим смехом.)

 

Пётр и Меншиков успокаиваются, с удивлением глядят на него.

Заходится от смеха один лишь Учитель.

 

ПЁТР: Герр Учитель! А, герр Учитель! С тобой всё хорошо?

УЧИТЕЛЬ (кивая): Ошень… ошень, Пьетрушь, ест смешной свиня! Моя давно так не смеяль!

 

Пётр темнеет лицом.

 

МЕНШИКОВ: Зря смеёшься, старик! (К Петру.) Ты, Ваше величество, на старика не обижайся, его дело известное, он старик безвредный. Ты, мин херц, на этого остолопа посмотри хороша! Он тебе гишпанское посольство знаешь чем накрыл? Грех говорить. Он тебе вишь какой перевод устроил. Наши-то негоцианты с горя паруса обратные ставят. «Торговать, - говорят, - не могём! Языков не знаем. А петровы толмачи, сиречь переводчики, вона, по канавам валяются…»

 

Пётр становится грозен. Чешет подбородок.

 

Вот. Своими очами убедился, мин херц?! А то всё на меня: напраслину, мол, возвожу. Вот она, напраслина, перед очами твоими валяется в никудышнем обличие.

ПЁТР (телу): Встать!.. Встать, собака!!!

 

Тело оживает, пытается принять какое-нибудь приличное положение в пространстве.
Ничего не выходит, обрушивается на пол, что-то бормочет.

 

УЧИТЕЛЬ: Пьетрушь! Грозна ошень ти ест!

ПЁТР (учителю): Герр Учитель, не мешай! Не твоё это дело, старик! Пойди, присядь, трубку, вона, покури! Табачок у тебя зело злой! (Ведёт Учителя к креслу.) А я сам разберусь. (Меншикову.) Башку снесу подлецу! Будете у меня знать, как Отечество позорить перед иноземцами! Самолично снесу башку! А тебе…

МЕНШИКОВ: Ну вот, мин херц! Опять не угодил я тебе!

ПЁТР: Молчи, прохвост! Твои делишки я тоже знаю! Смотри у меня! Быть тебе битому батогами!

МЕНШИКОВ: Да за что, мин херц?!

ПЁТР: Ух! Молчи, говорю! Людишкам своим крикни, пусть топор несут! Буду башку рубить самолично! Здесь буду рубить! (Находит обрезок брёвнышка.) Вот и плаха готова! Поднимай его! Клади на плаху!

УЧИТЕЛЬ (в ужасе): Что ты, Пьетрушь?! Что ты? Живая шелавека голёва снимайт? Ти, Пьетрушь, не спознаваль демократик! Ти, Пьетрушь, совсем дикая ест!

ПЁТР: Отойди, герр Учитель, говорю тебе! Отойди от греха подальше!

УЧИТЕЛЬ (неожиданно смело): Нихт, Пьетрушь! Я не есть отойти! Ти, Пьетрушь моя ушеник, и стара шеловек будет тебе говорит! Ти что-нибудь забываль!

ПЁТР (немного тише): Говори, герр Учитель! Говори, только быстро!

УЧИТЕЛЬ: Ти забываль моя урок! Ошень забываль! Как деревьянны колёда твоя голёва - много забываль!

ПЁТР: Не пойму я тебя, герр Учитель. Что я забыл?

УЧИТЕЛЬ: Ай-ай! Ти, Пьетрушь, забываль моя урок про морской вода морёный дуб! Я тибе тольковаль, ти совсем забываль. Всположай этот больная шеловек твой шкаф!

ПЁТР: И что? Зачем?

УЧИТЕЛЬ: Ай-ай, Пьетрушь! Слюшай старый ушител! Вспоможай для ему... Потом твоя глаза сама увидеть.

МЕНШИКОВ: Мин херц! Не серчай! Давай сделаем, как старик говорит. Башку снести всегда можно успеть. Бери его под правую руку... (Пётр и Меншиков берут тело подмышки, волокут к шкафу.)

 

Учитель суетится рядом, помогает, открывает дверцу, приговаривая:
«Ай-ай! Какая сильно больной шеловека!»

Наконец тело помещено в шкаф, все присаживаются отдохнуть.

 

УЧИТЕЛЬ (раскуривает трубку): Ти, Пьетрушь всегда слюшать стары шеловека! Стары шеловека плохой нихт сказать! Сердить не надо, надо… надо… как по руску… мой не знает сказать.

ПЁТР: Ладно-ладно, герр Мастер! Я тебя очень хорошо понял! Ты меня прости, пошумел я тут маленько. Мы с Александр Данилычем пошуметь-то любим! А, Александр Данилыч, любим?

МЕНШИКОВ: Любим, мин херц! И пошуметь, и повоевать, и любить любим, и песни поорать тоже зело любим… А скоро и корабли полюбим строить, а, мин херц?

ПЁТР: А что? Сколько же мечтать можно? Пора и дело делать! Герр Мастер, ты меня отменным плотником да краснодеревщиком выучил.

УЧИТЕЛЬ: Ай-ай, Пьетрушь! Я есть подаривать для тебе этот твой первый шкаф! (Достаёт бутыль, наливает всем.) За твой феликая талянт моя поднимайт!

ПЁТР (чокается с ним): Ах, дорогой ты мой герр Мастер! Шкаф - это хорошо, но не для того я у тебя азы грыз. Шкаф - это мелочь, это баловство… (Встаёт, подходит к шкафу, стучит по нему ладонью.)

 

С треском распахивается дверца, и совершенно трезвое «тело» шагает из шкафа.

 

ТЕЛО: Государь! Душой и телом весь готов служить тебе до гробовой доски!

 

Пётр удивлённо поворачивается, смотрит на Меншикова…
Свет концентрируется на рюмке в руке Петра. Потом темнота.

 

Картина шестая.

Послевкусие

 

Неожиданно включается телевизор.

 

ГОЛОС (из телевизора): Позвольте поблагодарить нашего гостя за столь обстоятельный и необыкновенно интересный рассказ об этом, ещё малоизученном явлении. (Музыка отбивки.)

ВОВАН: Макс! Макс! Ты телик включил?

МАКС (высовывается): Не-а, я антенну просто подсоединил.

ВОВАН: Выключи, на фиг. Всё равно уже всё пропустили…

 

Макс выключает телевизор. Странная пауза.
Все, как будто, переживают только что увиденное.
Леонид Алексеевич вертит рюмку в руке.

 

Л.А.: В общих словах, вот так.

ВОВАН, ЮРИК и ВИКТОР (хором, как по команде): А дальше что было?

 

Смотрят друг на друга

 

Л.А.: Подробности, к сожалению, неизвестны. Однако точно могу сказать, что необычайные свойства атмосферы внутри данного шкафа и мощные paslėptas galimybes, то есть скрытые возможности, документально зафиксированы ещё в конце 17-го века придворным лекарем Петра Первого, доктором Блументроостом.

ЮРИК (вскочил): Подождите! А как он в Германию попал? Дедушка мой его из Германии привёз на телеге, когда из плена возвращался…

Л.А.: А вот здесь, дорогой мой Юрий, мы ставим бо-о-ольшой знак вопроса. Привёз или не привёз - кто знает?

ЮРИК: Как это, кто знает? Я знаю, мне отец рассказывал, а ему рассказывал сам дедушка. Мне он тоже рассказывал, только я тогда совсем маленький был, не помню. Он же нам на свадьбу этот шкаф подарил. Сам уже придти не мог, написал открытку… Галя, где открытка?

ГАЛЯ: Открытку эту я с того времени и не видела. Куда ты её задевал, я понятия не имею.

Л.А.: Ну вот. Вопросов, значит, больше, чем ответов.

ВОВАН: Один ответ я точно знаю… Юра, будем лечить… Галя, будешь главврачом… Ты, Юрик, завотделением шкафотерапии… Ну а я - юридическая и силовая поддержка. А? Что молчите?

ЮРИК: А этот?

ВОВАН: Кто, этот?

ЮРИК: Ну, этот. (Пальцем указывает вверх.) Самый. В смысле его жена.

ВОВАН: А-а... Этот. Ничего, перетрём. Жена, она зачем нужна?

ЮРИК: Зачем?

ВОВАН: Чтобы ждать! Вот пусть ждёт. Всё, я решил!!! Макс! Макс!!!

МАКС: Фто?..

ВОВАН: Что там у нас с лицензированием оказания медицинских услуг? Давай, выясни по-скоренькому, и чтобы завтра готовый пакет всех бумажек был здесь…

 

Картина седьмая.

Приём ведёт профессионал.

 

Та же квартира, превращённая в лечебный кабинет.

Виктор сидит за столом перед ширмой в белом халате, на столе монитор компьютера, на мониторе - пасьянс «косынка». Виктор сосредоточен на игре.
Оглядывается, достаёт из-под бумаг плоскую флягу, с удовольствием глотает,
выдыхает, грозит кулаком в сторону шкафа. Голос из-за ширмы: «Можно?!»

 

Виктор спохватывается, подходит к ширме, кричит.

 

ВИКТОР: Следующий!! Проходите, садитесь… садитесь там на стул. Нет-нет, из-за ширмы выходить не надо. У нас полная… э…э… автономность...

ГОЛОС: Вы хотели сказать анонимность?

ВИКТОР: Э… да, и она тоже. Полная. (Закусывает бутербродиком с селёдочкой.) Так... Я буду задавать вопросы. Простые. А вы на них должны отвечать. Ясно?

ГОЛОС: Ясно.

ВИКТОР: Отвечать надо громко и чётко. Компьютер фиксирует всё. Понятно? (Закрывает игру, за ней - пустой экран. Открывает журнал записи посетителей. Пытается вникнуть.)

ГОЛОС: Понятно. Чего же тут непонятного? Мало ли я на вопросы отвечал?

ВИКТОР: Тогда поехали. Ну-с... (Смотрит на пустой экран, потом в журнал.) Блин-с... Вопрос первый… Фамилия?

ГОЛОС: Вы же сказали: анонимно у вас!

ВИКТОР: Вот, ёлки-палки, я же не паспорт прошу! Трудно фамилию придумать?!

ГОЛОС: Зачем?

ВИКТОР: Э… Для отчётности!

ГОЛОС: А-а! Странно... Ладно, пусть будет... Иванов!

ВИКТОР: Ну, блин! Чуть что, сразу Иванов! Сегодня уже тридцать два Иванова были. Нашли крайнего! Что, у Вас фантазии не хватает фамилию придумать?

ГОЛОС: Хорошо-хорошо, вы не волнуйтесь, у меня есть фантазия. Сейчас... Э-э... Петров!

ВИКТОР: Понятно. Двадцать пятый за сегодня Петров… Запишем... (Выпил, закусил.) Запишем… Вы тут к нам приблудились… Запишем Приблудский.

ГОЛОС: Ха! Пусть так.

ВИКТОР: Имя.

ГОЛОС: Э-э...

ВИКТОР: Запишем… Как мы вас, камрад-пациент, запишем? А запишем мы вас, камрад… О! Камрад пойдёт?

ГОЛОС: Ха-ха.. Пусть Камрад.

ВИКТОР: Так-с. (Коряво записывает в журнале.) С чем Вы к нам пожаловали, мусье Камрад Приблудский?

ГОЛОС: Как с чем? Ну… так же, как все. Тут, говорят, от зависимости освобождают.

ВИКТОР: Положим освобождают. Квантум сатис, как говорится. Вопрос, от какой?

ГОЛОС: А какие бывают? Я думал только от... (громким шёпотом) алкогольной.

ВИКТОР: Можете говорить громко, тут все свои.

ГОЛОС: От алкогольной.

ВИКТОР: О, брат Камрад, узко мыслите. Мы от всяких освобождаем. Например… От баб, например.

ГОЛОС: Ха! У меня эта зависимость тоже есть, но она меня не беспокоит.

ВИКТОР: Это пока. Пока не погряз, так сказать, в пучине.

ГОЛОС: Нет, я за алкоголизмом, вернее, от него пришёл.

ВИКТОР: Прямо таки от него самого пришли? Шучу, шучу…

ГОЛОС: Да я уж понял. А гарантию вы даёте?

ВИКТОР: Гарантию, мил-человек-Камрад, только господь может дать. А у нас тут, извиняюсь, наука! Механика харакири! О, брат!

ГОЛОС: Какая харакири?

ВИКТОР: Да не боись! Это по нашему, по научному, а по вашему, по простому: залезаешь в шкаф, и каюк!

ГОЛОС: Как каюк?!

ВИКТОР: Алкоголизьму твоему, раз! и на веки вечные. Усёк? А ты - гарантию!!! Прям обидно даже, до чего народ у нас тёмный. А ведь уже 21-й век!!!

ГОЛОС: Вы не обижайтесь, пожалуйста!

ВИКТОР: Да что мне на тебя, дорогой ты наш камрад, обижаться, когда мы на марс уже глядим, можно сказать, безоружным взглядом…

ГОЛОС: Невооружённым?

ВИКТОР: Точно, им.

ГОЛОС: Я, конечно, дико извиняюсь, но причём здесь марс?

ВИКТОР: Марс, дорогой мой камрад… (выпил, закусил), совершенно не при чём! На нём воздуха нет. Вот вы можете без воздуха?

ГОЛОС: Нет-нет, что вы? Как же я без воздуха?

ВИКТОР: Значит без воздуха слабо, а без водки пожалуйста?!

ГОЛОС: Ну... я думал... тут лечат...

ВИКТОР: Да не трясись ты, марсианин, у нас узкая специализация и стопроцентный результат. Тут тебе полный «ослептус голый мубис», это по нашему, по научному. Был алкаш – раз! – и нет алкаша.

ГОЛОС: Знаете, я лучше пойду.

ВИКТОР: Да ладно, Камрад, шучу я. Вылечим! И вас вылечим, и алгокнолизьм… ваш… А без процедур, так, чтобы самому, волю в кулак? И… Никак?

ГОЛОС: Не получается. Пробовал, не получается.

ВИКТОР: Ага... Ну, идите, Камрад.

ГОЛОС: Куда? В… агрегат? …аппарат?

ВИКТОР: Вперёд, камрад! Смелей в аппарат! Угу! В него! Где платить, знаете?

ГОЛОС: Знаю. Там тётка сидит.

ВИКТОР: Не тётка, а сестра моя. У меня от неё, кстати, тоже зависимость… И не сидит она, кстати, уже… Там мужик её заменяет на обед… Шурин, блин… деверь… короче, муж еёный… Юрик. А я его тут заменяю… У нас карусельный принцип… Чё молчишь… те? (По возможности интимно.) А может хлопнем, Камрад? Последний раз в жизни? Потом-то она, родимая, в горло тебе не полезет. Давай? У меня есть!

ГОЛОС: Гхм... Даже не знаю. Как-то... Лучше не надо… наверное.

ВИКТОР: А не надо, так идите! Марш, Камрад, в новую жизнь! (Пьёт из фляги.) Фух! Достало всё. Зависимость их беспокоит. У меня, может, из радостей жизненных только эта зависимость и осталась. А пошло оно всё! (Достаёт флягу, прикладывается основательно.)

 

Темнота.

Занавес.

 

Действие второе.

 

Картина восьмая.

Гамбургский счёт

 

Вместо стандартной «двушки» - роскошные многокомнатные, многоэтажные апартаменты,
часть из которых отведена под лечебные нужды.

Из окон открывается вид на главный храм города (или страны.)
Шкаф отодвинут в сторону, но всё равно царит на «игровом поле».

Юрик, прикрывая рукой мобильный телефон, ведёт разговор, почти шепчет.

 

ЮРИК: Анжелочка! Анжел мой… Жё тэм, и всё такое… Я в этих буржуйских языках не силён… Твою мать… Нет, не твою… Постой…. Послушай… Я говорю, забыл уже всё… Ау! Я громко говорить не могу! Ты меня слышишь? Не могу я говорить громко! Ты куда пропала? Моя сегодня отчаливает, к родичам сына везёт на каникулы… Что? Не понял… Я тебя не слышу… Что?.. Что?!.. Что ты молчишь? (Смотрит на дисплей.) Тьфу, зараза! (Набирает комбинацию цифр, телефон отвечает булькающей мелодией.) Не понял… Как это минус семьсот? Собаки бешеные!

 

Копается по карманам, считает мелочь.

 

Ёперный бабай! Сорок семь рублей… шесть копеек…

 

Лезет в стол, перебирает банковские карточки.

 

Мастер-карт, блин… подмастерье! Виза, твою мать… куда только эта виза… (Звонок мобильного телефона; хватает трубку.) О! Моя радость, моё наслаждение! Ой! Не понял!!! Да сам ты пошёл… Вова! Ну ты, блин… Да не вижу я на этом экранчике… Ну, ладно, извини… Подожди!!! Вова!!! Макса попроси, пусть на мой номер кинет тыщи две… Да не, две хватит, я отдам сегодня же… Вова, я в этих Интернетах ваших, этих компустерах ни хрена не понимаю… Куда там чего положить надо… Положил бы… с прибором… А чё? Мне «Асса» нравится… Я торчу… полностью… А чё ты звонил? Да ну? Из Голландии приехал?! Из Голландии ко мне?!!! Ёперный бабай, так надо же это… Ну, и я говорю… Щас… Ага…Галка разберётся! Ага! Ну, давай! (Орёт.) Галя! Галюня! Галчонок! Галушечка!!! Любовь моя!!!! Твою мать!!! Сколько звать можно?!!!!

ГАЛЯ (откуда-то): Не ори, не дома! И дома не ори!

ЮРИК: Кто орёт? Я не ору. Я созываю медперсонал на летучее заседание рабочего коллектива.

ГАЛЯ (выглянула на секунду): Мед-клоун… Сейчас приду.

ЮРИК: Давай, шевелись. У нас ещё дел по горло. Где регистратура?

ГАЛЯ (снова выглянула): Откуда я знаю. Витя! Виктор!!

ЮРИК: Опять надрался, алкаш хренов? Давай его в шкаф затащим?

ГАЛЯ (появилась окончательно с коробкой в руках): Оставь Витюшку в покое.

ЮРИК: Угол-шоу оба-на! Ни фига себе крен! Почему это? Мучается человек, и нас мучает.

ГАЛЯ: Я обещала его не трогать. Для него водка, как... Короче... Закрыли тему.

ЮРИК: Тьфу! Понятно.. В семье не без… Вити. Бог с ним. Давай деньги!

ГАЛЯ: Зачем?

ЮРИК: Подержать захотелось. Я, Галушечка, с некоторых пор люблю деньги в руках держать. Берёшь пачечку так аккуратненько, нежно так, и гладишь, перебираешь, рассматриваешь. И такое возбуждение по телу! Такое напряжение!

ГАЛЯ: Ты нормальный?

ЮРИК: Да ладно тебе! Шучу. Просто хотел посчитать.

ГАЛЯ: Зачем?

ЮРИК: Господи! Как-то разделить надо. Ну ты же уезжаешь, а нам тут с Виктором - шиш?! И вообще, цену давно повысить надо. Я сто раз говорил. Что такое пять тысяч, если человек навсегда теперь пить бросает?! Да он за первый месяц знаешь сколько сэкономит? А за год? Прикинь! По-моему нормально: пять минут - пять тысяч. А если кто хочет десять минут посидеть для закрепления результата, надо десять брать... А лучше пятнадцать. Так бы он эти деньги зря пропил, а сэкономит... машину купит... или подарок жене... детей на море свозит... первый раз, может, в жизни...

 

Заходит Виктор. На нём врачебный халат, шапочка. Брюк на нём нет. Волосы мокрые.

Юрик подозрительно его разглядывает.

 

ВИКТОР: Слушайте вы, господа Гипи... эти… краты... Я в этих хоромах ваших, блин, путаюсь. (Юрику.) Давай таблички повесим...

ЮРИК: Какие таблички? Мозги лучше включай почаще. Где твои штаны?

ВИКТОР: Причём здесь штаны... э... мозги? Галя, скажи своему мужу, пусть указатели сделает. Кухня туда, спальня туда, кабинет на втором этаже... Я из лифта вышел и, по привычке, как раньше, сразу направо в дверь. Там темно. Иду спокойно, блин... Откуда я знал, что там ещё и бассейн...

ЮРИК: А! А я думал, что ты того, спьяну обмочился! (Смеётся.) Витюшка-мокроштан! Бляха муха!!!

ВИКТОР: Сам ты мокроштан... Щас как звездану в ухо… бляхо мухо!.. Дурак! Галя! Штаны не знаю где искать...

ГАЛЯ: Господи! Чудо ты моё! В твоей комнате, на вешалках в гардеробе.

ВИКТОР: А комната моя где?

ГАЛЯ: Ой, господи! За что мне это наказание? Иди посюда (указывает), потом по лестнице... Ладно, подожди. Сначала с зарплатой разберёмся, потом я с тобой схожу.

ВИКТОР (Юрику): Понял? И нечего на меня пялиться!

ГАЛЯ: Да хватит вам цапаться! Ни минуты покоя от вас! Или за сковородкой сходить? Она у меня наготове! (Юрик и Виктор затихают.) Так.. Что мы имеем? (Достает из коробки деньги. Юрик «вцепляется в них взглядом».)

ВИКТОР: Деньги!!! Мне хватит. Давай!

ЮРИК (вдруг нервно): Руки убери! И губу закатай! Работник фигов! Деньги ему!

ВИКТОР: Взбесился. Смотри-ка. Это на почве трезвого образа жизни.

ГАЛЯ: Уймитесь оба! На, Юрик, посчитай, быстрее будет (даёт половину денег из коробки.)

ЮРИК (горестно):  Вчера пачка вроде толще была. (Считает. Несколько купюр, незаметно прячет.)

ГАЛЯ            (посчитав): Неплохо, неплохо.

ЮРИК: Так... Угу... Хорошо. У меня 1...2...3...4...

ГАЛЯ: Давай сюда. Теперь делим. Витя!

ВИКТОР: А? Что?

ГАЛЯ: Это тебе.

ВИКТОР: И всё?!

ЮРИК: Хватит. Я бы и столько не дал, всё равно пропьёшь.

ВИКТОР: Не твоё дело. Собачье.

ГАЛЯ: Хватит, Витя! Не наглей, ты и на это не наработал.

ВИКТОР: Жабы вы жлобливые! Кроты.

ЮРИК: Я тебе сейчас по мозгам-то настучу. Убогий!

ГАЛЯ: Тихо!!.. Достали. Это Владимиру Владимировичу.

ЮРИК: Он не лопнет?

ГАЛЯ: Юрик... Твоя голова в одном малю-у-у-усеньком шаге от сковородки. Это тебе.

ЮРИК: Что?! И всё?!

ГАЛЯ: Всё!

ЮРИК: Не-ет. Так не пойдёт! Ты уедешь, а мы тут - крутись как хочешь?! С уборщицей рассчитаться надо, шкаф планового ремонта требует, объявление в газету дать надо, ролик снимать хотели... Приём, опять же вести... А на пожрать? А на телефон?

ГАЛЯ            (ядовито): Кстати, по поводу телефона, уборщицу я уволю. Точнее, уже уволила. Тоже мне, уборщица! Нашёл же куклу похотливую!

ЮРИК: Ничего она не... кукла! Нормальная девочка, на учёбу зарабатывает, как умеет.

ГАЛЯ: Я сказала, и точка. Всё, нет её.

ВИКТОР: Правильно! Этот конь всё время ей под юбку заглянуть норовил.

ЮРИК: Заткнись! Заткнись, алкаш! Ты видел, как я заглядывал?!

ВИКТОР: А как же? Ясный пень! Я даже не пьяный был.

ЮРИК: Заткнись!!

ГАЛЯ: Короче! У нас она больше не работает и на учёбу пусть в другом месте зарабатывает.

ЮРИК: Ради бога! Другую найду. А на ремонт?

ГАЛЯ: Сколько?

ЮРИК: Ну-у... Петли, шпатлёвка, колёр... то-сё... Тысяч пять минимум.

ГАЛЯ: На... две.

ЮРИК: Две?! За две сама чини! Две! Да за две...

ГАЛЯ: Всё! Собрание закончено! Мне на вокзал пора.

ВИКТОР: Штаны-то как? Давай по-быстрому сбеганём, покажешь мне. А то у меня деловая встреча.

ГАЛЯ: С кем это? Почему не знаю?

ВИКТОР (с вызовом): С официанткой, в кафешке за углом. А что, нельзя?

ГАЛЯ: Понятно. Снова сегодня на бровях приползёшь.

ВИКТОР: Отстань, Галочка. Не лезь. Мы договаривались.

ЮРИК: Ладно, я пойду костюм надену...

ГАЛЯ: Зачем это?

ЮРИК: Володя звонил. Сейчас к нам какой-то голландец заявится. Мебельщик. С переводчиком. Сумасшедшие деньги обещал за возможность осмотреть шкаф.

ГАЛЯ: Значит, провожать не поедешь?

ЮРИК: Веточка моя, ну как я могу? Людей встретить надо, показать-рассказать...

ГАЛЯ: Ладно, спустись хоть на секунду ребёнка поцеловать.

ЮРИК: Ага. Костюм надену и спущусь.

ГАЛЯ: Давай, беги. (Юрик уходит.) Витя, иди в комнату, я тебя догоню сейчас. Деньги, только, в сейф положу.

ВИКТОР: Понял. (Уходит.)         

ГАЛЯ            (снова пересчитывает деньги): Спёр таки. Вот зараза ты, Юрик! Интересно получается... Денег хоть заешься, дом, дача, ещё три дома, машина, массажи, курорты... любые развлечения... Раньше о таком и не мечтала. Это ж просто счастье, казалось бы… А здесь, вот, пусто... Пу-сто!!! Юрик этот. То уборщицы, то студентки... Кобель! Раньше пил, так хоть не гулял. Думает я не вижу. Думает, слепая я. Витя тоже. Ну, что мне с ним делать? Жалко его! Действительно, убогий он. Простой как молекула. Ребёнок ребёнком. Пьёт – мучается, не пьёт – тоже мучается... Надоело всё!

ЮРИК (заходит в костюме): Ну как?

ГАЛЯ: КрасавЕц! (Смотрит на часы.) У-у-у! Беги, ребёнка целуй. Я к Витюшке, и сразу еду.

ЮРИК: Слушаюсь, Ваше высочество! (Направляется к выходу.)

ГАЛЯ            (вслед ему): Если узнаю что ты без меня тут...

ЮРИК: Не волнуйся, солнышко, ничего такого ты не узнаешь. (Возвращается, целует жену, выходит.)

ГАЛЯ: Кто бы сомневался. (Сокрушенно качает головой, уходит вслед за Виктором.) 

 

Темнота.

 

Картина восьмая.

Делегация.

 

Издалека доносятся голоса.

 

            ГОЛОС ЮРИКА: Ван момент! Уно моменто! Вельком!

 

Открывается дверь.
Заходят Юрик, Голландец и его помощница Юлия в потрясающей мини-юбке.

Юрик с вожделением разглядывает Юлины ножки.

 

            ЮРИК (сгладывая слюну): Гутен таг!  Как говориться, познакомимся. Э-э... Май нейм из Юрик. То есть, Юрий..

ГОЛЛАНДЕЦ: Добрая день. Мой имя Карл. Карл Икейман.

ЮЛИЯ: Здравствуйте. Я – Юлия.

ЮРИК (пожимает руку Голландцу):  Очень приятно. (Долго целует руку Юлии.) О-очень, очень приятно. Проходите, располагайтесь, как дома.

ГОЛЛАНДЕЦ (слегка коверкая слова):   Спасибо болшое! Я приехал к вам с интересом смотреть шкаф моего предка, который ваш царь обучал очень давно.

ЮРИК: Да-да, конечно-конечно. У вас очень красивая переводчица.

ГОЛЛАНДЕЦ: Это не переводчица. Мне переводчица не нужен. Я любить вашу страну и хорошо говорю на русский языке. Это моя помощница из моего русский филиала.

ЮРИК: Понимаю, понимаю.

ЮЛИЯ: Господин Икейман хотел бы посмотреть шкаф.

ГОЛЛАНДЕЦ: Да-да. Я очень хотеть смотреть. А времени иметь мало. 

ЮЛИЯ (тихо Юрику): Предложите господину Икейману кофе и бутерброды.

ЮРИК: Да-да. Дипломатия. Господин... Икейман, может чего-нибудь поесть? Или попить?

ГОЛЛАНДЕЦ: О! С многим удовольствием! Кофе и бутерброд. Можно два. С сыром. Моя помощница вам поможет.

ЮРИК: А шкаф смотреть после еды будете?

ГОЛЛАНДЕЦ: Нет. Сейчас. Пока вы бутерброд делать.

ЮЛИЯ: Идите на кухню, я сейчас же подойду. Где у вас кухня?

ЮРИК: Там прямо. Так я иду?

ЮЛИЯ: Да, идите.

 

Юрик выходит.

 

ГОЛЛАНДЕЦ: Он странный какой-то ошень есть. Иди, присмотреть за ним. Мне хватить минут пять нужно.

ЮЛИЯ: Похоже, это именно этот шкаф. Профессор не ошибся.

ГОЛЛАНДЕЦ: Разберусь. Иди! Я действительно глотнул бы кофе.

ЮЛИЯ: Судя по всему он не прочь за мной ухлестнуть.

ГОЛЛАНДЕЦ: Пусть. До определённого предела.

ЮЛИЯ: Поняла.

 

Юлия идёт на кухню.

Икейман открывает кейс с необычными инструментами, надевает на голову маленькую лампочку-светильник на резинке и очки для ювелирных работ, подходит к шкафу и внимательно его осматривает, делает соскобы, ваткой снимает какие-то пробы, всё тщательно кладёт в маленькие пакетики. По временам удовлетворённо цокает языком и покачивает головой: «Гут! Гут!»

 

Сцена продолжается на кухне.

Юрик стоит у стола с ножом для нарезки сыра в руке.

 

ЮРИК: А вот и вы! Я вас так ждал. Что-нибудь выпьете? Вино, водка, коньяк?

ЮЛИЯ: Нет-нет, я не пью алкоголь.

ЮРИК (грустно): И я. Совсем.

ЮЛИЯ: Воду, если можно.

ЮРИК: Воду? Правильно! (Наливает.) Вода – источник жизни! Давайте на брудершафт!

ЮЛИЯ: Воду на брудершафт?

ЮРИК: У нас такой обычай, Юленька! Как можно быстрее что-нибудь на брудершафт выпить. Давайте же!

ЮЛИЯ: Хорошо. Если такой обычай... Немного странно.

ЮРИК: Странно, но приятно. За Вас, Юлечка! (Пьют, целуются.) О-о! У вас, Юленька, такие губы!..

ЮЛИЯ: Какие?

ЮРИК: Такие... Ну... Правильные. Ещё воды?

ЮЛИЯ: Нет, спасибо. Попозже. Хорошая кухня. Удобная

ЮРИК: Да-да. Кухня... Э-э-э... Смотрите, это... холодильник.

ЮЛИЯ: Я знаю эту марку. Хороший холодильник.

ЮРИК: А на нём магнитики. Я их собираю. Самые интересные внизу. Посмотрите, вам понравится.

 

Юлия наклоняется. Юрик пытается заглянуть ей под юбку.

 

ЮЛИЯ: Красиво!

ЮРИК: О, да! Да!

ЮЛИЯ: Особенно вот этот.

ЮРИК: Да-да!

ЮЛИЯ: Давайте ещё что-нибудь посмотрим. Например, спальню!

ЮЛИЯ: Зачем? Вы сыр в спальне храните?

ЮРИК: И там! И там тоже! Идёмте же!

 

Из комнаты доноситься голос.

 

ГОЛЛАНДЕЦ: Юрий! Юлия! Я закончил!

ЮРИК (в сторону): Как закончил?! Он закончил, а я?! Я-то ещё не закончил! Я даже не начал!

ЮЛИЯ: Идёмте, а то неудобно. Берите бутерброды, а я кофе возьму.

ЮРИК: Чёрт! Просто чёрт знает что! (Заходят в комнату.) Так быстро вы!

ГОЛЛАНДЕЦ: Я – специалист! Я знать что смотреть.

ЮРИК: Я тоже.

ГОЛЛАНДЕЦ: Всё уже посмотрел.

ЮРИК: Молодец... И что же вы насмотрели?

ГОЛЛАНДЕЦ: О! Много, много насмотреть! Я много читать про этот шкаф и сразу разбирался.

ЮРИК: И что?

ГОЛЛАНДЕЦ: В нашей семейной архив есть болшой письмо моего предока. Этот шкаф лечить алкоголик. Правильно?

ЮРИК: Ну, правильно. И что?

ГОЛЛАНДЕЦ: Это очень волшебный шкаф! И имеет несколко опасный последствий для человеков. Например, побочный эффект.

ЮРИК: Какой эффект? Не боюсь я никаких эффектов… У меня на них эта… противоядие.

ГОЛЛАНДЕЦ: Как Вы правильно сказал! Нужно иметь противоядие… Толко не таблетка, а… противоядие вот здесь (показывает на голову) на мозги. (Юлии.) Я правильно сказал?

ЮЛИЯ: Да-да, герр Икейман, Вы очень правильно сказали. Юрик, Вам нужно пройти полное медицинское обследование на предмет психического здоровья… на всякий случай.

ЮРИК: Зачем?

ГОЛЛАНДЕЦ: А вы сами быть в шкафу?

ЮРИК: Ну, был. И что?

ГОЛЛАНДЕЦ: Ничего-ничего. Я не хочу Вас э… пугать, я хочу предупреждать… Хороший кофе. (Смотрит на часы.) О! Спасибо. Болшой Вам спасибо за уникалную возможность. Извините, нам пора. Мой самолёт… я должен летать к мой дом.

ЮРИК (Юле): Тут мой телефончик.

ЮЛИЯ: Спасибо. При случае, позвоню.

ГОЛЛАНДЕЦ: До свидания, Юрий. Думаю, ещё увидимся!

ЮРИК: С удовольствием. До свидания, господин Икейман.

ЮЛИЯ: До свидания. Очень вкусная у вас вода. И магнитики красивые.

ЮРИК: До свидания. Звоните, я буду ждать.

 

Уходят. Юрик в задумчивости.

 

ЮРИК: Какая-такая таблетка на мозги? Да пошли они! Жрать хочу после этих бутербродиков, как сто китайцев.

 

Уходит в кухню. Темнота.

 

 

Картина девятая.

Витя «Женихается»

 

Входят Виктор и официантка Мария.

 

ВИКТОР (загородил собою проём): Машенька, Мария! Проходите… проходи.

МАРИЯ (протискиваясь в узкий проход): Куда?

ВИКТОР: Туда... сюда... куда глаза глядят…

МАРИЯ: Они у меня разбегаются. (Остановилась у порога.) Туфли снимать?

ВИКТОР: Зачем?

МАРИЯ: Как? А грязь? Чтобы не натоптать.

ВИКТОР: Ничего, солнышко моё, топтайте сколько хотишь… хотите… У… (в сторону) голова плывёт…  (Марии) у меня тут уборщица есть, вымоет. Ходи.. те… осматривай…ся… тесь, привыкай.

МАРИЯ (явно стесняясь ходит, смотрит): Ух, ты! Как у вас тут!

ВИКТОР: Как? Хорошо?

МАРИЯ (восхищённо): Богато… богато. А я не знала… думала вы просто алкаш… Да… хорошо…  здорово просто… но немного, извините, не знаю как сказать… жадно.

ВИКТОР: Жадно? Почему?

МАРИЯ: Не знаю. Как-то так показалось. Вы… не обижайся. Цветочков не хватает, тарелочек симпатичных, картинок…

ВИКТОР: Понял, сделаем. Я всё время население приходящее опрашиваю на предмет недостатков. Выявляю и выправляю. Квантум сатис… как-никак! Это по латышски…

МАРИЯ: По латыни, вы хотели сказать?

ВИКТОР: А я что сказал? Ой, Мария… при виде вас у меня путается всё… Недостатки вылазют…

МАРИЯ (иронически): У вас есть недостатки?

ВИКТОР: А ты думала. Недостатки у всех есть.

МАРИЯ: И у меня?

ВИКТОР: Конечно! Но только один.

МАРИЯ: Ой! Какой?

ВИКТОР: А такой… что вам… того... меня не хватает.

МАРИЯ: Не поняла?

ВИКТОР: Ничего, потом объясню. Вы… Слушай, давай «на ты»? Ты ходи, смотри.

 

Мария прохаживается, разглядывая всё вокруг.

 

МАРИЯ: Значит сюда население ходит?

ВИКТОР: Ага. Всякое.

МАРИЯ: Часто?

ВИКТОР: Обижаешь… Каждый день! Я же доктор! Реальноматолог… можно сказать.

МАРИЯ: Да-да, ты говорил. А чем болеют?

ВИКТОР: Ну-у, кто чем. Кто остеохренозом, у кого кожа… я при виде Вас… забываю всё… сильно в пупырышках. Тут такие «ослептус голый мубис» бывают… просто страх берёт... Это я по… латынски… привычка… Особенно много тех, кто печёнкой мучается и мозговой непроходимостью.

МАРИЯ: Ужас!

ВИКТОР: Конечно ужас. Я прям немею... Ага. Вот тут я работаю. А там, за ширмой, клиенты ждут. Анонимные. Иди-ка… те сюда! (Подводит  Марию к шкафу.) Смотри.. те… Это самый наш главный «механика харакири».

МАРИЯ: Ой, какой шкафище! Точно, харакири! Просто монстр!

ВИКТОР: Он и есть – монстр. Только это не шкаф. Это.. шкафограф! Так его зовут. Агрегат для лечения.

МАРИЯ: Обалдеть!

ВИКТОР: Это специально так сделали, чтобы не пугать. Больной подходит, смотрит – ага! - шкаф... Ничего не подозревая заглядывает внутрь, а тут я. На!! И больной безболезненно влетает… как это?.. «пер аспера», как предки завещали, «ад астра» в новую жизнь.

МАРИЯ: Через шкаф «ад астра»?!

ВИКТОР: О! Мария! Если бы Вы видели меня в эту секунду!..  Я парю… Я взлетаю… Я сам не свой… Такая энергетическая это… чакра вот здесь прорезывается (показывает на свой затылок), просто как в этой… ну, знаете… в этом… сериале… блин, опять забыл! Да не в сериале дело! У меня вырастают крылья!!!  Ага! Можете мне не верить, но пощупайте вот здесь, под лопаткой… Ага! Чуть повыше… Да-да! Чувствуете? Вот! Это они!  Все мелочи жизни для меня в этот миг отступают далеко-далеко… И такой, понимаете, «когти это эрго сумма» получается! Только такой, не по латыш… не по латыни, а наш, настоящий, по-русски, знаешь. Аж в дрожь бросает!

МАРИЯ: Интересно...

ВИКТОР: Нет… Здесь не интересно… Здесь…  это… э... ослептас… который… блин, опять забыл… Маша!.. Или Вы Маша… Или Вы… МАРИЯ…  Я у вас на работе смотрю на тебя, и, знаешь.. те… просто любуюсь! Тяжёлая у тебя работа, нервная… А ты вся такая светлая-светлая среди этого… гов... э... дерьма… ой, прости… среди всего этого… безобразия, как богоматерь на иконе… Ой! Я, Маша просто… просто… ну, в общем ты понимаешь? (Мария молчит.) Обратите, Маша, внимание на мой головной убор…

МАРИЯ (очарована его болтовнёй): Интересно...

ВИКТОР: Ничего в нём интересного нет... Хочешь я и тебя продегустирую… уф... в смысле про... продиагностирую?

МАРИЯ: Неужели можно?

ВИКТОР: Тебе всё можно!

МАРИЯ: Я не знаю... А вдруг что-то у меня не так?

ВИКТОР: Не бойся! У тебя всё так! Давай, больно не будет.

МАРИЯ: Ну, давай. Раздеваться? Не… Раздеваться я не буду.

ВИКТОР: Что? Да! Нет! Зачем же так, сразу?! Я же... опытный… «эрго сумма» по-латынски, я и по пальцам могу, и по глазам. Даже по волосам. Садись… тесь вот сюда. Нет, лучше сюда! (Мария садится, Виктор берёт её ладони в свои, рассматривает, неумело гладит.) Так... Так-так. Понятно... Ты - молодец. Хорошая ты. Очень.

МАРИЯ: Здорова?

ВИКТОР: Что? А! Да! Очень здорова. (Заходит сзади, гладит волосы.) Я... Я вот что тебе скажу.

МАРИЯ: Что-то не так?

ВИКТОР: Нет-нет, всё так. Знаешь… заходи за меня. (Мария встаёт, заходит за Виктора.) Ты куда?!

МАРИЯ: Ты же сам сказал, заходи за меня.

ВИКТОР: Фух... Это от волнения. Волнуюсь. Не заходи... выходи. Замуж… за меня.

МАРИЯ (опешила): Куда?

ВИКТОР: Замуж!!

МАРИЯ: Ой! А можно?

ВИКТОР: Глупенькая. Конечно можно!

МАРИЯ: Я...  не знаю. Так странно. Витя… Виктор… Как же так… сразу? Я же… Вы же алкоголик, Витя… Вы хороший, Витя, не обижайтесь… Мне надо… Я подумаю... Сейчас... Ой! Не могу я… Мне на работу надо! (Бежит к двери, обувает туфли.)

ВИКТОР: Подожди! Я с тобой! Провожу!

 

Уходят.

 

Картина десятая

Пресловутый треугольник.

 

Через несколько дней.

Гремят ключи, открывается дверь, появляется Галя с дорожными сумками.
Одновременно умудряется говорить по мобильному телефону.

 

            ГАЛЯ: Да всё нормально, папа! Я уже вошла домой… вот… тапочки надеваю…

 

Ставит сумки у двери, снимает сапоги, надевает тапочки.
Сапоги швыряет в шкаф. Шубу вешает туда же.
Начинает разбирать вещи, не прекращая разговора.

 

Да что вы всё время так переживаете? (Кричит.) Юрик!! (Заглядывает в комнаты, в кухню.) Юрик!! (Тишина. Немного удивлена.) Нету его… с Виктором, наверное, шляются… Витя! Виктор!!! Точно, вместе шляются! (Смотрит на часы, сокрушенно покачивает головой.) О-па! Па-а, не волнуйся! Куда они денутся? Метро закрывается скоро, едут, наверняка.

 

Достаёт большой свёрток, нюхает его.

 

Па-а, всё нормально, фарш доехал. Доехал, говорю, нормально. Спасибо тебе… Да понятно, домашнее, оно и есть домашнее… Здесь я такого мяса в глаза не видела знаешь уже сколько… Да я и на рынке не покупаю, чёрт его знает, что подсунуть могут….Па-а, запах!!! Жаль, что ты не чувствуешь! Ладно, па-а, заканчиваю, надо срочно на сковородку бросить! Ох! Котлетки будут… прэ… лесть!!! Нет, папуля, что ты, какая домработница? Я сама... Ты ж знаешь, котлетки я никому не доверю! И вообще я люблю готовить… Всё, поцелуй Кирюшку! А, спит уже? Маму поцелуй, скажи от меня спасибо! Тоже спит? У вас-то сейчас уже сколько, я время путаю всё время… Да, да.. Стихами заговорила… Всё, папулечка, всё, родной, целую.

 

Устремляется на кухню. Возвращается, забирает туда же сумки.

Слышно, что на кухне включилось радио.

После долгой паузы открывается входная дверь, появляется Юрик, и с ним Анжелика.

Анжелика молода, обаятельна, хитра, начисто лишена приличия.

 

ЮРИК: Мадам! Проходи, располагайся.

АНЖЕЛИКА: Наливай!

ЮРИК (опешил): Ты хоть разденься для начала.

АНЖЕЛИКА: Ничего себе, начало! (Чмокает его в щёчку.) Шучу. Хорошо у тебя тут. Скромненько, но хорошо. Мне бы такую хатку. Намёк понимаешь?

ЮРИК: Ай! Ой, у тебя губа опухла!

АНЖЕЛИКА (выхватывает из сумочки зеркальце): Где?!

ЮРИК: На бороде. Это я о намёках. Хатку ей! Со временем, может быть, и получишь. А может быть и нет. Всё надо заработать.

АНЖЕЛИКА: Ой! Заработать? Так вот, прям, и заработать? Ой, не могу! Ой, как пахнет…  Держись, зайчик! (Виснет на шее Юрика.) Я прям балдею.

ЮРИК: Я тоже… прямо млею, Анжелика!

АНЖЕЛИКА: Перестань блеять а, лучше скажи: здесь у тебя что?

ЮРИК: Там детская.

АНЖЕЛИКА: Фи! Это будет наша спальня! Помоги, милый! (Снимает шубку с помощью Юрика, видит шкаф.) Ух ты, раритет! (Бросает шубку в шкаф.) А там что?

ЮРИК: Столовая, кабинеты и кухня там.

АНЖЕЛИКА: Ой! Так вкусно пахнет… (Обвивает Юрика руками, долгий поцелуй.) Там котлеты кто-то жарит?

ЮРИК (в истоме): Какие котлеты? Галя ребёнка к родителям повезла, вернётся завтра… или… я не знаю, ещё не звонила.

АНЖЕЛИКА: А ты позвони ей, спроси, а заодно скажи, что она может не возвращаться… Голубь ты мой… Пижончик… Сладенький…

ЮРИК: Чё это я пижончик-то? (Снимает пиджак.)

АНЖЕЛИКА: Дурачок ты у меня… Голубь сладенький… Голубок, это и есть по-французски пижончик…(Снова обвивает Юрика руками, целует.) Вот… вот… вот…

 

Из кухни выглядывает Галя, они не видят её.
Галя некоторое время в ужасе молча наблюдает, прислонившись к дверному косяку,
потом исчезает на кухне.

Анжелика покрывает лицо Юрика поцелуями.

 

Звони… звони, любимый мымре своей! Пусть катится! А мы с тобой… Ты у меня… Я у тебя… Звони, давай, этой твоей этой… Этой твоей твари звони, говорю… (Юрик оторопел.) Не фиг ей тут делать! Пусть катится, нам самим места мало…

ЮРИК: Она не тварь, она жена моя.

АНЖЕЛИКА(сюсюкает): Ти дюрачок у меня… Я зе посютиля! А дюрацёк мой на дибы!  (Целует Юрика.) Какая она тебе жена? Я теперь тебе жена… Сладенький мой! У нас будет домик у моря… Сладенький хочет домик у моря?

ЮРИК: Сладенький жрать хочет!

АНЖЕЛИКА: Фу! Противный! Давай шампанского выпьем? У тебя есть шампанское?

ЮРИК (опешил): У-у-у! Шампанское? Знаешь, я как-то не подумал… У меня «Байкал» есть, я «Байкал» люблю. Хочешь «Байкала»?

АНЖЕЛИКА: Ну, ты в своём уме, Юрасик? Какой «Байкал»? Что ты несёшь? Шампанского нет? Тащи… ну, не знаю, давай тогда начнём с виски. Мне «Джонни Уокер Грин Лейбл». Или «Голд Лейбл». Можно и «Чивас Ригал».

ЮРИК: Рыгал, значит... Нет у меня виски.

АНЖЕЛИКА: Ладно, бывает. Не принимает организм. Понимаю. Тогда коньяк. Есть «Реми Мартин»?

ЮРИК: И Мартина нет.

АНЖЕЛИКА: Бог ты мой! Да ты – гурман! Водку, что ли, хлещешь?! Хотя, можно и водку.

ЮРИК: Тебе непременно надо эту дрянь в себя залить? Ты без этого не можешь?

АНЖЕЛИКА: Юрасик, солнышко!

ЮРИК: Я не солнышко!!

АНЖЕЛИКА: Ну, хорошо.

ЮРИК: И не Юрасик!!

АНЖЕЛИКА: Хорошо-хорошо, можно и без Юрасика, и без солнышка. Но без спиртного как?! Это же топливо!

ЮРИК: Нет у меня топлива, непьющий я.

АНЖЕЛИКА: Глюпенький мой непьющий дурашка! Потом об этом мы с тобой поговорим… (Целует его.) Ты будешь звонить?

ЮРИК: Зачем? Куда?

АНЖЕЛИКА: Забыл уже! Ты хотел… ну?

ЮРИК: Что хотел?

АНЖЕЛИКА: Ты хотел… позвонить… ну, вспоминай! Куда мы хотели позвонить? (Замечает фуражку капитана.) Ва-у!! Это твоя, милый?

ЮРИК: Моя! А что?

АНЖЕЛИКА: Кру-уто!!! (Надевает фуражку.) Капитан мой сладенький! (Пританцовывает на столе, напевая.) Мой отважный капитан… Ты объехал много стран…

ЮРИК: Перестань! Не дури!

АНЖЕЛИКА: Много раз ты бороздил океан… Обалдеть! Монике расскажу, она умрёт на месте! (Визжит от восторга.) Раз пятнадцать ты тонул… Погибал среди акул… Ты среди акул сколько раз погибал?

ЮРИК: Среди акул ни разу. А сейчас точно погибну!

 

Музыкальный сигнал мобильного телефона. Юрик вынимает телефон.

 

Эсэмэска! (Читает.) Яажытссеб акабос. Не понял. Чушь какая-то.

АНЖЕЛИКА: От кого?

ЮРИК: Не знаю, такого номера у меня нет... Или... (Мрачнеет.)

АНЖЕЛИКА: Плюнь! Мне, знаешь сколько разной дряни пишут?! То скидка какая-нибудь, то такси, то выиграла машину...

ЮРИК: Что-то, знаешь, тут не то...

АНЖЕЛИКА: Да говорю тебе, плюнь!

 

Музыкальный сигнал мобильного телефона.

 

ЮРИК (читает смс): Йынагоп кинбаб... Опять чушь какая-то, кинбаб! Это ж надо придумать! Балуется гадёныш какой-нибудь. А вот я сейчас отвечу! (Соображает, что бы написать.) Щас я ему, гаду, напишу... Щас напишу...

АНЖЕЛИКА: Ладно, не парься! Давай лучше делом займёмся. Сбегай, купи для меня текилы. Обожаю текилу... и лимончик не забудь. А потом мы с тобой в постельку пойдём... Глюпенький мой непьющий…

ЮРИК: Ну, что, ты совсем без этого не можешь?

АНЖЕЛИКА: Могу (целует его), могу, могу... Но с текилой я такое могу... Тебе и не снилось... Беги-беги! А я пока в душ залезу.

ЮРИК: Там внизу бассейн есть и сауна.

АНЖЕЛИКА (радостно): Ва-у! Покажи! Только я без купальника... А ты ко мне в бассейн придёшь?!

 

Музыкальный сигнал мобильного телефона.

 

ЮРИК: Достал! (Читает смс.) Авотог акдоровокс... Не! Это просто скотство! Я ему сейчас так отвечу! Сволочь!

 

Из кухни со сковородкой в руке тихонько выходит Галя и подкрадывается к ним сзади.

 

АНЖЕЛИКА (вдруг): Акдоровокс - сковородка! (Радостно хохочет.) Я поняла! Я поняла! Этот гад тебе наоборот пишет!

ЮРИК: От, зараза! Авотог акдоровокс - сковородка готова? (В ужасе.) Ё моё! Галя?!

 

Галя с криком бросается на них, размахивая сковородкой. Анжелика визжит от ужаса, пытается укрыться. Начинается погоня вокруг стола. Все орут. Юрик бросается под стол. Анжелика устремляется к шкафу, распахивает дверцу, хватает свою шубку. Галя приближается к ней, Анжелика прыгает в шкаф, захлопывает дверцу. Галя рвёт ручку, пытаясь открыть.

 

ЮРИК (из-под стола): Галочка! Родная! Это не то, что ты думаешь!

ГАЛЯ: Выходи, гадюка! (Дёргает ручку.) Я тебя всё равно достану!!! Выходи, дрянь!

ЮРИК (выглядывает): Я тебе говорю: это совсем не то, что ты думаешь!!!

ГАЛЯ: Ах ты, паршивец сопливый! Ах ты, паскудник пакостный! (Анжелике.) Выходи! Девка мерзкая! Я с тобой разберусь! Немедленно выходи, тварь безмозглая! Я тебе такую текилу покажу!!! Ты, гадина захлебнёшься своей текилой! Выходи!!! (Продолжает попытки открыть дверцу.)

ЮРИК: Вот бабы! Говорю тебе: успокойся! Не смей пациентов трогать!

ГАЛЯ: Ты щас сам у меня пациентом станешь! Свинья! (Дёргает ручку.) И эта соплюха твоя тоже пациентом станет! Обоих отправлю в хирургию!!! Выходи!!! Без купальника!!!

 

Юрик выползает из-под стола, бросает к Гале, хватает её сзади.

 

ЮРИК: Успокойся! Это пациентка! Приди в себя!

ГАЛЯ (пытается освободиться): Щас приду! Я тебе, зараза, щас так приду! (Выворачивается из его объятий и, широко размахнувшись, медленно, как в рапиде, бьёт сковородкой по голове.)

 

Низкий звон, похожий на колокольный.

Юрик хватается за голову и оседает на пол.

 

ЮРИК: Ду-у-ра!

 

Галя охает, неожиданно отбрасывает сковородку, бросается к нему, обнимает, начинает рыдать.

 

ГАЛЯ (сквозь слёзы): Юрик! Солнце моё! Ой, я не могу! (Гладит его по голове, он морщится.) Больно? Скажи, любимый, больно?

ЮРИК (с трудом): За что?

 

Открывается дверца шкафа, выходит Анжелика. Что-то в ней изменилось, то ли походка, то ли осанка, а может что-то другое.

 

АНЖЕЛИКА (скромно): Простите, Галина... не знаю Вашего отчества...

ГАЛЯ: Ты молчи... Я из-за тебя...

АНЖЕЛИКА: Я Вас, Галина понимаю... Очень хорошо понимаю. Я бы в такой ситуации... не знаю что сделала! Я очень Вас понимаю.

ГАЛЯ: Уйди, пока я тебя не пришибла! Мразь!

АНЖЕЛИКА: Да, о таких женщинах, как я, всегда так говорят. Боже! Как это противно!

ГАЛЯ: Ты ещё рассуждаешь здесь, паскудница?!

АНЖЕЛИКА: И всё же, Галина, я бы на Вашем месте не стала бы так ронять своего достоинства. Паскудница и мразь... такие слова не идут Вам. Вы же добрая и порядочная женщина. Вы прекрасная жена... Я вижу это. Вы замечательно готовите. Вы любите своего мужа. Кстати... муж у Вас просто замечательный. Он мне так много о Вас рассказывал. Знаете, как он Вас называл? Веточка, зёрнышко, мышонок... (Всхлипывает неожиданно.) Если бы меня кто-нибудь так называл...

ГАЛЯ (встаёт): Хватит! Хватит тут мне на жалость давить! (Снова берёт сковородку.) Я тебе не жилетка! Нагадила и на жалость давит! (Направляется к ней.) Пошла вон!!! Иначе я не знаю что…

АНЖЕЛИКА: Я приношу Вам, Галина, мои самые искренние извинения! Мне очень-очень стыдно! Поверьте, я говорю от души.

ГАЛЯ: Что?! Тебе стыдно?!! От души она говорит!!!

 

Распахивается дверь. влетает Виктор, ведя за руку Марию.

 

ВИКТОР (вопит): Молчать! Всем молчать и слушать! (Анжелике.) Здравствуйте. (Гале.) Галя, прости! Послушай младшего брата, хоть раз в жизни!!!

МАРИЯ: Витенька, может не надо, всё же?

ВИКТОР: Надо, Мария, надо!!!

ГАЛЯ (руки в боки): Я не пОняла, а это что тут у меня за бунт на корабле? (Продолжает двигаться к Анжелике.) Тварь ты наглая!..

ВИКТОР (преграждает ей дорогу): Постой, сестра! Молчи! Меня послушай! Я всю жизнь был при тебе! Ты меня учила, наставляла, умудряла, улучшала, направляла… А я был ничем… Я был твоим младшим братом, которого можно пхнуть, можно пристыдить, а можно пожалеть и даже приласкать… Ты не заметила, как я вырос… Я давно, очень давно стал, квантум сатис, самим собой! Я уже даже могу самостоятельно сидеть, могу сам ложку держать, могу отвечать за себя, за свой выбор, за свои поступки. Я давно стал мужчиной!!! Настоящим мужчиной, способным принимать настоящие мужские решения!!!

ГАЛЯ: Нет! Ты никакой не «квантум сатис - сколько схватишь», не мужчина, ты… ты… (всхлипывает), алкоголик! (Всхлипывает.) Маленький мой… Витюшечка… братик мой родненький… Посмотри на себя. Прости меня, дуру… лечить тебя давно надо было!!!

ВИКТОР: Галя, помолчи!!! Дай мне хоть раз сказать… (Подходит к Маше.) Смотрите все, вот эта женщина… Я люблю её!!! Её зовут Ма-ри-я!!! МАРИЯ, понимаете?! Она сказала, что я хороший… И она тоже сказала, что я алкоголик…

ЮРИК (встаёт, держась за голову): Исповедальный вечер открыт! Кто следующий?!

ВИКТОР: Юра!!! Я прошу тебя! Я тебя прошу, как шурин деревя… тьфу! Или деверь шурина… Не важно! Я очень тебя, Юрий, прошу, помолчи. Даже если тебе сильно-сильно хочется сравнять меня с дерьмом, прости, Машенька, я тебя умоляю помолчать! Ведь это так просто, «аб хэдис сэгрэгарэ овес», (единственный случай¸ когда Виктор употребляет латинскую пословицу к месту, возможно, не подозревая об этом), заткнуться, когда тебя об этом просят.

ЮРИК: Брат! «Овэс», говоришь? Зачем ты меня так опускаешь? Я что, «овэс», а не человек, что ли? Могу совсем уйти, если мешаю.

ВИКТОР: Нет! Не надо уходить. Галя, сестричка… обними меня… Не бойся, просто подойди и обними меня, как маленького меня ты обнимала, помнишь?

ГАЛЯ: Помню. (С опаской подходит и обнимает Виктора.)

ВИКТОР: Мария, можно я тебя поцелую… в щёчку?

МАРИЯ: Витенька, я боюсь… Ты… вы так страшно говорите… Можно, только не пугайте меня. (Подставляет щёчку.)

ВИКТОР: Не бойся, солнышко моё ясное (целует её в щёчку), это совсем не страшно… Люди!!! (Кланяется всем.) Я пошёл!

 

Устремляется к шкафу, рывком открывает дверцу и, секунду помедлив,
решительно шагает внутрь.

 

Темнота.

 

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

«Горько!»

 

Свадьба Виктора и Марии. Ресторанно-официозная часть со множеством гостей, приглашённых, кино-видео-фото-съёмками, пафосными речами и прочей лабудой закончена, узкая компания родных и близких прибывает домой для тихого душевного продолжения торжества.

Под обязательный марш Мендельсона (в интерпретации выдающейся рок-группы) появляются счастливые новобрачные в сопровождении Гали, Юрика, Владимира Владимировича и Макса. Все возбуждены, Галя, и В.В. явно уже много приняли на грудь. Юрик хмур и желчен от жгучей зависти (все могут пить сколько угодно, а он - нет), но старается скрыть раздражение.

Ведут церемонию два шоумена в костюмах петровского времени (чрезвычайно похожи на Петра Великого и Меншикова из повествования Юрия Леонидовича.)

 

ГАЛЯ (В.В. заплетающимся языком):  Нет, ты скажи мне… вот скажи мне… красивый у меня брат? Я тебя, как женщина спрашиваю, а не как… э… си… си… систра.

ЮРИК (одёргивает её): Не лезь ты к нему, что пристала, как банный лист. Лучше на невесту… э… жену посмотри. Вова, не слушай жену…  мою… посмотри на жену… этого негодяя! Прикидывался, понимаешь, дурачком… Такой, знаешь, простачёк-алкоголик… А смотри, какую красавицу отхватил… Маша! Маша! Предлагаю всем выпить за вас, за тебя, в смысле!!!

ПЁТР: Тихо, тихо, друзья! За Марию мы все обязательно поднимем бокалы… И не только за Марию! Рассаживайтесь, устраивайтесь… Молодые! Сюда-сюда! Так… Юрий, Вы свояк, Вам сюда! Галина, рядом с Виктором. Родители так и не приехали?

ВИКТОР: Вторые сутки в аэропорту сидят… Уже не сидят, наверное… домой вернулись. Звонили ещё днём…

ПЁТР: Так! Внимание всем!!! Прошу тишины!!! (Стучит ложечкой по фужеру.) Специально для молодых! Алёшка! Давай!

 

Подлетает шоумен в костюме Меншикова, в руках планшетный компьютер.

 

МЕНШИКОВ: Мин херц! Всё готово! Соединение установлено… Ага!

 

На экране планшетника родители Виктора и Гали.

 

ГОЛОС: Витенька, сыночка! Мы с отцом поздравляем тебя, родной! А где Маша? Я не вижу… Маша где?

ВИКТОР: Мама! Мамочка! Вот Маша, рядом со мной, видишь? (Марии.) Маша, поближе ко мне подвинься… Вот, видишь,  справа мама, за ней - папа.

МАША: Мама, папа, вот она я! Видите меня?

ГОЛОС: Машенька, мы тебя видим… Вот отец тоже говорит, что видит… Вы с Виктором приезжайте к нам летом… Обязательно приезжайте. Мы здесь по-своему свадьбу справим… Отец, не спорь… Обязательно приезжайте!

МАША: А вы, разве, не приедете? Мы ждём. Ничего, что опоздали!

ГАЛЯ (влезает в разговор): Мамулечка, это я тоже… тоже я… я жду! (Всхлипывает.) Ой, хреново мне без вас, родненькие мои! Юрка…  Витьку я люблю… Машеньку уже люблю!!! Она хорошая, она его пере… пере… воспитала!!! А я дура… Мне так и надо!!! Юрка меня… меня своими бабами достал…

ЮРИК (пытается её оттащить): Мама, здравствуйте! Галя, перестань! Перестань ерунду молоть! Мама, она перебрала маленько… не обращайте внимания…

ГОЛОС: Юра, не трогай Галю!!! Не трогай, говорю, Галю!!! Мы про тебя всё знаем!!! Ты, как со шкафом этим связался, словно с глузда съехал!!!

ЮРИК (орёт): Да не трогаю я её! Надралась, портит Витьке с Машей праздник!

ВИКТОР(орёт): Уйди, оставь сестру! Ничего она не портит, правду говорит! Не твоё это дело, квантум сатис!

ПЁТР (стараясь примирить): Друзья мои! Друзья мои!!! Я прошу вас успокоиться…

ВОВАН: Юра, убери этого клоуна! Кто он такой?!

ПЁТР: Владимир Владимирович! Позвольте…

ВОВАН (вынимает пистолет): Юра! Кто это мурло пригласил? Гони его отсюда…

ЮРИК: Вова!!! Тише!!! Брат, перебрал? (Шёпотом.) Убери пистолет… давай… убери…

ГОЛОС (срываясь в фальцет): Юрочка! Где Галя? Мы не видим… Маша где? Отец, скажи ты! Что они там?!

ВИКТОР: Мама! Успокойся, всё нормально… Галя просто немного не в себе…

ГАЛЯ (бросается грудью на планшет): Витька! Дурак… Мама! Не слушай его! Юрка, свинья… Вымотал мне всю душу бабами своими!..

ПЕТР: Тише, друзья, тише!!! Не надо портить общий праздник!

ВОВАН (хватает его за грудки): Ты, артист! Тебя кто сюда звал? Здесь все свои, сами разберёмся! Тебе, что, денег дать? Сколько тебе денег дать?

ВИКТОР: Владимир Владимирович! Это я артистов позвал…

ЮРИК: Вова! Оставь его! Человека на работе!

ВОВАН: Молчать всем! (Стреляет в потолок, все замирают.) Галя! Я говорить буду! Галя… ты не права… но в чём-то ты права… Юрка не понимает своего счастья! Такая женщина!!! Ты такая женщина, как в песне... «Мне б такую...» Я знаю Юрку уже… Юра, сколько мы с тобой?.. Лет двадцать? Ладно, я про другое. Тут все дарили молодым… дарили всякие подарки… Я понимаю, это так нужно. Я тоже хочу подарить… Витя, встань, пожалуйста!  Ты, Витя, ничего не понимаешь, ты, как младенец, ей богу! Ты мне нравишься! Сестра твоя мне нравится… Жена твоя мне нравится… Ребята, вы мне нравитесь! Макс, Макс!

МАКС: Я тут.

ВОВАН: Планшет свой приготовь.

МАКС: Всегда готов, как пионер Петя Иванов.

ВОВАН: Не трынди, Макс, а доложи по… этой… ёлы палы, напоили… субординации…

МАКС: Есть! Планшет к акции готов!

ВОВАН: Вот! Молодец! Теперь, ребята, не падайте. Витя, Маша! У вас есть яхта? В связи с молчанием полным и безоговорочным, подвожу итог. Яхты у вас нет, вернее, не было. А теперь она у вас есть, потому что вот эти бумажки… Макс, какого ты?..

МАКС: Да щас!.. (Подаёт, наконец, бумаги.)

ВОВАН: Эти бумажки свидетельствуют, что яхта класса… этого класса… да хрен с этим классом… две палубы, команда шесть человек, каюты люкс… Что тебе, Витя, ещё надо? Свистни, и омары там, или эти… Маша, что Вам нравится больше, омары или лангусты?

МАША: Володя, Вы ведь так просили Вас называть? Мне пока ничего не надо, кроме этого, вот, мужчины… Мужчина! Мужчина, ты мне нужен… Витя, слышишь меня?

ГОЛОС: Витенька! Машенька! Мы с отцом поздравляем вас!!!

ВОВАН: Во! Правильно! Мы все вас поздравляем!!!

МЕНШИКОВ: Сеанс связи закончен! Родители ложатся спать, у них уже утро почти.

МАША: Вот и ладушки! Правда, Витенька? Пусть они отдохнут, ведь такой у них трудный день был! Спасибо, Володя! Спасибо! Это такой подарок... такой... просто у меня слов нет! Грандиозный! У нас в детдоме мне однажды джинсовую юбку подарили... Это был для меня подарок, о котором мечтают, о котором видят сны. А о таком, как Ваш, подарке... (Всхлипывает.) Простите... я не могу говорить. Можно я Вас поцелую? Витя, можно?

ВИКТОР: Ну что ты, родная! Конечно можно!

ПЁТР: Дорогие друзья! Уже очень поздно, молодым нужно отдохнуть... Я предлагаю напоследок...

ВОВАН: Он предлагает напоследок! Уйди, артист! Не раздражай меня, а то я с тобой разберусь... (Лезет в карман за пистолетом.)

ПЁТР (мягко, но крепко перехватывает его руку): Не надо, Владимир Владимирович. Не надо нервничать. Зачем волноваться? Сейчас будет ещё один подарок. Последний на сегодня.

ВОВАН: Какой подарок? Что ты несёшь?

ПЁТР: Александр Данилович!

МЕНШИКОВ: Я здесь!

ПЁТР: Ну?

МЕНШИКОВ: Сей минут, мин херц.

 

Звонок мобильного телефона. Меншиков достаёт телефон. Все заинтригованы.

 

Да. Это тебя, мин херц. (Передаёт телефон Петру.)

ПЁТР (берёт аппарат): Я слушаю! (Юрику.) Я Вас очень прошу, музыку медленную включите, пожалуйста! Последний танец, господа! (Меншикову.) Неси реквизит!

 

Юрик включает спокойную музыку. Меншиков исчезает за дверью. Пётр отходит с телефоном в сторону и что-то долго обсуждает. Все как-то невольно начинают приглашать друг друга на танец. Танцуют.

Музыка заканчивается.

 

ПЁТР: А теперь, друзья мои, обещанный подарок. Прошу внимания! Уважаемый Владимир Владимирович, на экстренном заседании тайным и поимённым голосованием слуги народа только что постановили лишить вас статуса неприкосновенности. Так что, мусьё Вован, ты арестован! (В.В. пытается встать.) Спокойно! Не будем дёргаться и портить людям праздник! Дом окружён, на крышах снайперы, так что на этот раз я тебя переиграл! Пистолетик наградной достань тихонько. (В.В. лезет во внутренний карман.) Достань тихонько, так, чтобы я видел… спокойно! Я сказал, спокойно! Давай, давай его сюда. О-па! Молодец. Ваша лавочка, дорогие мои предприниматели, закрывается навсегда… Так что, милые мои, готовимся к чёрной полосе. (Всеобщее онемение.) Бумаги эти, на яхту, я пока конфискую, чтобы всем было спокойнее.

МАША: Витенька, любимый, не волнуйся, у меня комната, целых девять метров…

ПЁТР: А тебе, Вован, я гарантирую много-много лет жизни за государственный счёт… и ежедневные прогулки… Корочку красненькую положи на стол, так, чтобы мы все видели. Ну! (В.В. кладёт на стол красную книжицу.) Ай, маладца! Теперь ручки покажи. Я тебе говорю покажи ручки… Обе ручки сразу покажи…

 

Макс вскакивает, выхватывает откуда-то из груды подарков небольшую коробочку с красной кнопкой, поднимает её высоко, так, чтобы видно было всем.

 

МАКС: Ша! Я говорю ша! Щас на эту кнопочку нажму… Чё ты, мусор, замолчал? Поджилки трясутся? Правильно трясутся. Я на эту пимпочку щас надавлю, и тебе… Ты понял меня?! Юра, ты человек правильный, уводи Вову… Юра! Не молчи! Куда Вове идти?

ЮРИК (тихо В.В.): В шкаф! Володя, давай в шкаф, там потайная дверца, за ней ход на автостоянку… Быстрее!!!

МАКС: Владимир Владимирович, что ты сидишь, как кукла, давай скорее… Мне эту штуку долго не удержать!

 

В.В. поднимается, направляется к шкафу, общее движение, Макс грозит коробкой все замирают.

 

ВОВАН: Юра, брат! Бегу, прости! Вот всё, что могу! (Бросает Юрику портмоне.) Прости! (Скрывается в шкафу.)

 

Влетает Меншиков с огромным топором в руках.

 

МЕНШИКОВ: Мин херц! Только прикажи… (Потрясает топором.)

МАКС: Молчать! Всем молчать! Ещё звук, и нажимаю кнопку!

ПЁТР (Меншикову): Погоди, Александр Данилыч! Тут дела вишь как обернулись! (Максу.) Всемилостивый сударь, а нам куда прикажешь?

МАКС: А тебе, Ваше величество… Ты прости меня, что я тебя мусором нарёк…

ПЁТР: Да ладно тебе, сударь, прощаю… Ты человек подневольный… (Меншикову.) Ты, Александр Данилыч, топор-то положи, не сверкай тут.

МЕНШИКОВ: Как прикажешь, мин херц! (Уносит топор в кулису.) Только не разумею я, дальше-то куда нам…

ПЁТР: А вот и поспрошай, мил друг, у сего сударя.

МАКС: Извини, Величество, тут я сейчас командую. Всем спокойно! Встаём! Все спокойно, без суеты встаём!! Танцуем! Медленно, тихонько танцуем в шкаф!

 

Начинается странная медленная танцевальная мелодия.
Все поднимаются из-за стола и в ритме этой мелодии, как зачарованные, движутся к шкафу и исчезают в нём. Последним мимо Макса проходит Юрик.

 

ЮРИК: Макс, и мне тоже туда?

МАКС: Нет, Юрик. Тебе - держать коробочку (предаёт Юрику коробочку), а я… мне - туда. Только кнопку не вздумай нажать… (Уходит в шкаф.)

 

Юрик остаётся с коробочкой в руках, меняется освещение, мимо Юрика к шкафу движутся неизвестно откуда взявшиеся персонажи: Переводчица, Голландский мастер, Анжелика, Поволоцкий… Свет медленно уходит, фигуры уходящих в шкаф постепенно превращаются в неясные тени. Лишь Юрик с коробочкой стоит в пятне света.

Коробочка в его руках начинает мелко дрожать. Юрик в ужасе, не зная, что с ней делать, отбрасывает её подальше от себя, а сам ныряет под стол.

Коробочка неожиданно открывается, из неё с диким хохотом выскакивает на пружинке кукольный чёртик - страшилка.

 

Темнота.

 

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

«…разбитое корыто…»

 

И стало снова всё, как было. Та же серийная «двушка», что и в начале.
Всё обшарпано и запущено, на столе «натюрморт» с водкой в центре
и двумя наполненными стаканами.

За окнами вечер.

Радио изрыгает «попсятину».

После долгой паузы из-под стола выползает Юрик.
Долго сидит на полу, осматривается, протирает глаза, трясёт головой.
Поднимается, подходит к двери в кухню, слегка приоткрывает её, прислушивается, принюхивается.
Лицо его светлеет и озаряется улыбкой.

 

            ЮРИК: Котлеты…

 

Вдруг спохватывается, устремляется к шкафу, берётся за ручку, но сразу открыть не решается. Некоторое время раздумывает, затем резко распахивает дверцу: шкаф, как и все шкафы, полон различной одежды.

 

(Облегчённо вздыхает.) Ф-фу! Зараза!

 

Роется в вещах, что-то ищет, подставляет стул, складывает одежду на него. Напевает нервно.

 

Капитан, капитан… улыбнитесь! Да боже ж ты ж мой… Ведь улыбка… Куда она его задевала? Это флаг корабля… Ля-ля-ля… Нет, чтобы здесь найти что-нибудь… Капитан, капитан, подтянитесь… Галя! Галюня!! Только смелым…

ГАЛЯ (выходит из кухни): Очнулся, капитан?

ЮРИК (прикладывает палец к губам): Т-с-с-с! Помнишь? Только смелым покоряются моря!

ГАЛЯ: Помню-помню! Протрезвел?

ЮРИК: Мадам! Позвольте Вам спросить вопрос?! Где мой китель?

ГАЛЯ (смотрит на него подозрительно): Не-а… ещё не протрезвел! (Поворачивается, чтобы уйти в кухню.)

ЮРИК: Любовь моя! Единственная моя! Цветочек мой весенний!

 

Она останавливается в недоумении.

 

Разве я такой трудный вопрос спрашиваю? (Она молчит.) Галчонок мой золотой, ну, хоть убей, а я не помню, куда повесил китель. (Комично причитает.) Помогите сирому и убогому отыскать ему присущую вестчь! Что ты молчишь? Китель мой где, не помнишь?

            ГАЛЯ (в недоумении) В шкафу… был… когда-то… Может я его в чистку отдала… не помню…

ЮРИК: Роднулечка моя, найди, пожалуйста! Помоги мужу законному.

ГАЛЯ: Ты что, муж законный, трезвый, что ли… совсем? Я что-то не пойму.

ЮРИК: Галочка моя родная! При чём здесь это, когда я китель потерял? Да и не пил я… давно… не помню… да и не хочу, совсем.

ГАЛЯ: Юра! Посмотри мне в глаза… в глаза… посмотри…

ЮРИК: Смотрю.

ГАЛЯ: Зачем тебе китель?

ЮРИК: Не понял?

ГАЛЯ: Последнее загнать хочешь?

ЮРИК (до него дошло): А-а! (Начинает хохотать.) Лапушка моя… при чём здесь «загнать»? Ты на меня посмотри внимательно!

ГАЛЯ: Я тебя просто не узнаю...  Ой! Сейчас Леонид Алексеевич зайдёт. С Анжелой.

ЮРИК (в недоумении): С кем?!

ГАЛЯ: Юрик! Очнись! С Анжелой! С кошкой своей! Он в командировку едет, кошку нам оставляет. Недели на две.

ЮРИК: Кошку? А! Понял…

ГАЛЯ (садится на стул в недоумении): А я не понимаю… Я не понимаю тебя! Объясни, зачем тебе китель?

ЮРИК (подсаживается к ней, обнимает): Галчонок мой родной, успокойся, китель мне нужен, чтобы завтра утром идти в пароходство… Знаешь, я вдруг подумал: Пётр… ну, наш, этот, Великий, Первый… он же не только большие, океанские суда повелел строить. Маленькие, ну, там, буксиры, они же тоже нужны. Без них большие, океанские, они же, как человек без рук… без глаз… Я пойду завтра… (Вдруг осёкся.) Ты только вот это… со стола… выкини в мусорку, совсем. Совсем, навсегда… (Она смотрит на него удивлённым взглядом.) Не смотри на меня так, мышонок мой золотой. Я же люблю тебя!

 

 

ЗАНАВЕС.

 

ЛАТИНСКИЕ ВЫРАЖЕНИЯ:

 

Meharia hackeri  - вид ночных бабочек из семейства древоточцев (Cossidae.) Эндемик Йемена (остров Сокотра). В речи Виктора трансформируется в «механика харакири»

Per aspera ad astra - через тернии к звездам!

Pasleptas galimybes — скрытые возможности, в речи Виктора трансформируется в «ослептус голый мубис»