Игра «Desenrascanco»

15 декабря 2014 — Владимир Романов

Desenrascanco (португальский) — возможность выпутаться из затруднений, не имея для этого ни продуманного решения, ни вообще каких-либо возможностей. Самые приблизительные аналоги — «родиться в рубашке», «неиссякаемое везение»

автор фото Павел Богданов

Игра «Desenrascanco» [1]

От автора

...Данное произведение было написано по мотивам сна, приснившегося мне в июле 2013 года. Такие длинные сны снятся мне периодически. Увы нет возможности записывать их, как фильмы на компакт диски или флеш-карты. Возможно, по истечению лет люди смогут придумать подобную технику, пока же авторам приходится по крупицам восстанавливать полотна сновидений и скрупулезно следить чтобы ничего не упустить из приснившегося...

Произведение было сочинено довольно быстро. В течении нескольких дней я написал его, но после долго переписывал, дополнял и удалял то, что было лишним для описания истории. Вначале я хотел «уйти» от описания сна, но когда были дописаны другие сюжетные линии, произведение распалось и потеряло целостность истории. Пришлось удалять все наносное, оставляя только сон…

За вдохновение и помощь хочу поблагодарить Елену Костарнову, Екатерину Годунову, Марину Сеньшину, Даню Вечерову, Евгению Руденко, писателя Эриха Ремарка, за книги вдохновляющие меня на новые свершения. Музыкантов группы «Маврин» за их альбом «Моя свобода», чьи идеи неожиданно и гармонично стали созвучны моему произведению. Так же благодарю музыкантов, групп «Обе – рек» и «Белый орел», лично Дениса Михайлова и Андрея Храмова, за голоса, ставшие в 2013 году для меня светом надежды, за то что Ваши песни поддерживают и, вдохновляют меня. Не зря поется в одной композиции: «Только музыка спасёт от шага в никуда».

Спасибо Вам!

Не стоить синонимировать героев произведения и ситуации с настоящими людьми и реальными событиями поскольку это художественный вымысел и все совпадения случайны.

«А мой день снова ставит миру ноль»

Маврин – Новый день

Я бежал по шумному ночному лесу. Черные тени деревьев лежали на серой траве. На меня смотрели десятки зорких филинов. Их глаза блестели в темноте, как яркие свечки. Совсем рядом под ногами трещали ужи, а в небе светила белая Луна. Необъяснимая, страшная атмосфера безысходности вливалась в душу. В полнолуние бывает особенно жутко. Луна становится яркой и её свет заливает темноту волшебным оттенком серебра.

Лес постепенно умирал густым, высоким, непролазным буреломом. Меня гнал страх по тропе, словно за мной гнались дикие звери. Я мчался к холму, где на вершине расположен ритуальный чёрный камень. Я старался не опоздать к полуночи. Мертвенный лес, не отпускал меня. Каждый шаг давался трудно, будто вокруг не воздух, а кисельная жижа заполнила пространство. Громко сопя, и стараясь пересилить чудовищное сопротивление, я рвался вперед. Мне не хотелось встречи с хищниками, которых чувствовал всей кожей. Но когда из шумного леса вышел к холму, я погрузился в космическую, мертвецкую тишину. Над камнем мерцали звёзды, и казалось, валун отражал их слабое сияние. Маленькие светила блестели по всему необъятному небу. Остановившись у подножия холма, и посмотрев на удивительно красивые рисунки, сотканные из звезд, я долго стоял неподвижно, пребывая в безмолвии. Но услышав лошадиное ржание за спиной, я оглянулся. На земле никого не было, но наверху, по Млечному пути скакал всадник. Ступая по звёздной россыпи, конь сбивал звёзды со своих мест, и те падали на поля и лес. Красивое и в то же время жуткое зрелище привлекло моё внимание. Искры падали озаряя яркими полосами небо. Всадник был покрыт большим темным плащом с капюшоном, скрывавшим его лицо. Его плащ также накрывал почти всего коня. Незнакомец опустился к камню и запел странную песню. От его ледяного сильного голоса стало жутко, будто смерть костлявой рукой прикоснулась к моей щеке. Мужчина продолжал петь во весь голос. Он расправил руки крестом над собою и повернул ладони к небу. Присмотревшись, я заметил, что в его правой руке был свёрток бумаги.

Я постарался двинуться, но все тело сковало нечто непонятное. Мне нечем было дышать. Страх опоясал меня сотнями змей и душил, будто тиски. Всадник допел свою песню и повернулся ко мне. Он закрыл собой диск Луны и на меня падала его тень. А его глаза, словно кошачьи, светились из-под капюшона ядовитым голубым светом. Наездник развернул свой сверток, и тот просвечивался под лунным сиянием. Затем он снял капюшон и поправил длинные седые волосы. Незнакомец смотрел на меня внимательно, а после указательным пальцем левой руки коснулся своих губ, показывая чтобы я не перебивал его. «Жизнь - это не поле с ягодами и цветами. Это кровавое поле, после боя предыдущих поколений. Лишь от тебя зависит, насколько ты сможешь сделать его более жизнеспособным для своих детей. Жизнь - это не долг родителям, это заем у детей. Иди, запоминай все, пропускай сквозь себя, познавай, люби, цени, твори, но помни: в тебя вдохнули жизнь, чтобы ты мог сделать мир лучше, но сможешь ли ты это, или же нет, зависит лишь от твоих стремлений».

Всадник умолк и через какое-то время растворился в воздухе, будто был всего лишь поднятой пылью, возле холма, с большим чёрным блестящим камнем.

В одиночестве страх еще сильнее.

…Я открыл глаза. Сон был жутким, захотелось соскочить с кровати и бежать куда-то прочь. Комнату только начал заполнять робкий рассвет, освещая в темноте мебель одежду и цветы. Я собирался идти на выборы. К власти рвались радикалы, жаждущие передела чужой собственности. Простые люди, видя опасность перемен, оказывали посильное сопротивление мятежникам…

…Перед тем как начать свой рассказ, мне необходимо пояснить кто я такой и чего от меня ожидать. Мое имя Егор Красноруцкий. Мне тридцать лет, родился и вырос в Пятигорске. Я выучился на преподавателя истории, но по своей специальности не работал, поскольку предложили более интересную работу - экскурсоводом. Не попал я в школу еще и потому что с новым веком пришли новые стандарты образования а с ними вышедшая в науку альтернативная история, продвинутая через Государственную Думу лоббистами разных взглядов на историю России.

Сейчас, сидя за столом в своей квартире, взирая в окно на Машук, я думаю над случившимся, как над большой насмешкой неба, которое наградило меня «Игрой» в качестве отработки за собственные лживые убеждения. Я понял одно: человек действительно сам формирует окружающую его действительность и сам награждает, или наказывает себя. Общество желало перемен, они произошли. Одни стали счастливее, другие - нет. Я думаю это нормально, люди изменяются и формируют свою жизнь мыслями, чувствами и эмоциями. И все что случилось со мной во время «Desenrascanco», я заслужил своим образом жизни. Я не верю в судьбу и фатализм, здесь совершенно иное отношение к происходящему. То, что я вам поведаю в своем рассказе только мое личное, субъективное мнение. В нем нет ни диалектики, ни анализа, ни переосмысления происходящего. Я не претендую на объективность и логичность истории, но мне бы хотелось оставить собственный опус в назидание тем, кто когда-то прочтет его…

В новостях показывали, как митинги заканчивались большими потасовками, разгоном и жестким подавлением протестующих ОМОНом и другими спецслужбами. Когда протесты проходили редко и в других городах подавляющее число россиян не реагировало на повстанцев, но ситуация изменилась, когда протесты стали проходить повсеместно, перерастая в общероссийский саботаж.

Где-то в двух кварталах от моего дома взорвалась граната, завизжали сирены автомобилей, завыли собаки и раздался женский плач. Подорвавшись с кровати я выглянул в окно. Прохладная осенняя погода норовила пролиться дождем. Одевшись, я отправился на избирательный участок. По улицам бродили молодые парни в камуфляже, крича разные политические лозунги. Дул сырой осенний ветер, словно желая разогнать замерзающих людей. В центре города находилось много полиции, и других государственных спецслужб. Со стороны Машука поднимался высоко над городом дым. Я встретил более десятка разных политических отрядов, которые при виде друг друга бросались в словесные перепалки после переходили к рукоприкладствам. Через двадцать минут я пришел на свой участок. Людское столпотворение и атмосфера не спокойствия заполнила город. Каждый гражданин приходил сюда, голосовал и отправлялся по своим делам. Я внимательно смотрел в глаза и видел в них смятение и предчувствие войны. Мне было трудно осознать, что приводило на избирательные участки людей, какая ниточка надежды тлела еще в их сердцах. Многим надоел застой в стране, другим же хотелось перемен, третьи радовались собственному успеху и карьере, а четвертые не верили ни во что. Они то и раскачивали российский социум. Идя на выборы, общество надеялось сохранить все то, что было у них из воспоминаний о прежней, спокойной жизни в стране. Проголосовав за одну из симпатичных мне партий, я отправился на работу. Ближе к обеду распогодилось и в парки, скверы и новую набережную вдоль Подкумка, вышли погулять люди, спеша погреться под осенним солнцем. И днём, глядя на гуляющих с воздушными шарами детей, на улыбающихся родителей, трудно было заподозрить, что надвигается нечто страшное. Обычный день простого провинциального города проходил, как и сотни других. Одни люди страдали, другие же наслаждались жизнью. День был обычным для курортного городка, но к вечеру ситуация изменилась…

…Толпы граждан вышли на улицы с факелами и дубинками, проиграв честные выборы. Начались столкновения с полицией. Митинги переросли в саботаж. Полицейские кордоны, скорые помощи, армия были вскоре переброшены в центр города. Спустя пару часов по телевидению сообщили, что радикалы протестовали по всей стране. Люди буйствовали и крушили все на своём пути. В одночасье вспыхнули города. Молодежь громила витрины магазинов, поджигала кафе, рестораны, храмы, автомобили. Дебоширы избивали, запугивали случайных прохожих и не подчинялись полиции. И на фоне этого поднималось все больше народа. В первый же день стало понятно, что начиналась гражданская война. Ее кто-то тщательно планировал и теперь не упустит шанс воплотить свои амбиции в жизнь. Это понимала вся страна. Людей душили высокими налогами, маленькой заработанной платой, продажными полицейскими, коррумпированными чиновниками, получающими в сотни раз больше простых рабочих. Везде и всё решали связи, деньги и знакомства. Дошло до того, что ОПГ могли выводить из залов суда подсудимых, и никто не мог им в этом помешать. Изнасилования не считались преступлениями, если они были совершены приближенными к элите, или же влиятельными людьми. И конечно, гражданам надоело это терпеть. Поэтому граждане поддерживали любые протесты, чтобы хоть как-то сдвинуть жизнь страны с застоя. Но этим и воспользовались те, кому нужен был передел собственности России. Народные движения всегда кто-то возглавляет, и 14 сентября 2025 года начался ад. Я намерено не буду описывать подробности всех вакханалий, поскольку не хочу дополнять эти безумства кровавыми подробностями. Каждый житель страны столкнулся с ними лично и без труда расскажет о них, как говорится, со своей колокольни. Мой рассказ будет немного о другом…

Уже спустя несколько дней три крупные политические силы открыто расправлялись с мелкими оппозиционерами. Каждый из протестующих полагал, что его точка зрения единственно верная и не считался с окружающей действительностью. С вечера того самого злополучного дня выборов страна распробовала вкус крови и превратилась в дикого разъяренного хищника.

Спрятавшись в своих кабинетах действующая власть посылала армию для разгона демонстрантов. С каждым днем обстановка в стране становилась всё хуже. Простым людям, открыто поддержавшим протесты, пришлось маневрировать между разными политическими течениями, чтобы остаться живыми в этой неразберихе. Власть громила оппозицию из танков. Повстанцы взрывали административные здания, захватывали местных чиновников в плен. Тысячи невинных людей умирали ежедневно. Сначала века мы привыкли к тому, что все конфликты показаны в СМИ и воспринимаются, будто постановка художественных фильмов. Только нет у актеров ролей, ибо ролями в этом «онлайн-игре» стали жизни миллионов людей, потерявших свое имущество, родных и близких.

Люди лишались работы. Закрывались заводы и предприятия. Банки отменили зарплаты и пенсии. Начались грабежи в магазинах. Держава рухнула в пучину страшных передряг, уничтожая саму себя. Агония народа проявлялась реками пролитой крови, сотнями тысяч погибших, расстрелянных и изуродованных судеб. Но в целом общество воспринимало все иначе. Оно верило, что именно это единственная возможность избавиться от неугодных, предателей и тех, кто проплачивал революцию из-за рубежа. Ослепленные верой в собственную избранность, активисты разносили все без разбора. Многие граждане фанатично верили, что они рождены для становления новой России. Коммунисты воевали против националистов, националисты убивали представителей других национальностей, демократы воевали против либералов, либералы же выкупали самых радикальных исламистов, которые вырезали коммунистов и социалистов. Всюду пестрели идеологические лозунги, воспевавшие правду, подмятую под их идеалы. Мне было страшно смотреть на то, как ломались мои родные, как друзья с затуманенным взглядом шли на смерть ради чьих-то придуманных идей. Я смотрел с содроганием на происходящее. Оказывается, просто убедить людей и навязать им собственную волю. Мне довелось стать свидетелем распада семей из-за разных политических взглядов супругов. Родители отрекались от детей и наоборот. Друзья превращались в кровных врагов. Гибель народа была быстрой и разумение произошедшего наступало только в последующие годы. Я же старался быть сторонним наблюдателем и, сохраняя нейтралитет, пытался поддерживать хорошие отношения со всеми кого знал.

Где-то через месяц после дня выборов, мне пришлось переехать из Пятигорска в небольшой хутор, за городом, чтобы жить там спокойней. Поселился в заброшенной хате, с обвалившимся потолком. Почти две недели ушло на ее восстановление. Ежедневно с раннего утра я подготавливал хижину к холодам, заготавливал дрова из ближайшей лесополосы, думая, что сюда не придет еще долго новая власть. Помимо меня на хуторе жили еще двое стариков, которым я тоже старался принести дрова и отремонтировать крышу. Они жаловались, что родные дети и внуки забыли о них, после того как государство отняло пенсии. Мне стало жалко их. Но я не мог помочь им ничем, кроме того, что удавалось сделать своими руками. По вечерам я выходил на улицу и любовался родным Пятигорском. Город украшался электрическим светом, словно новогодняя гирлянда. Как и в моем детстве он оставался красивым. Удачное расположение Пятигорска превращает его в удивительный, неотразимый городской пейзаж. С любой стороны город выглядит как картина. Вечерами моя малая Родина превращается в сказку, или небольшую галактику, помещенную между Машуком и Бештау. Свет в окнах многоэтажек совместно с уличными фонарями создает причудливые рисунки цвета. Свет автомобильных фар создает метеорные потоки. Опоясанный фонарными линиями Машук неотразим.Но теперь он стал таким далеким, будто между пустым хутором и городом пролегла бездна, которую не перейти вброд.

Изменения в стране, произошедшие осенью не поддавались разумному объяснению. Болела душа, разрывалось сердце от перемен нахлынувших повсеместно. Октябрьская погода давила на уши, криками перелетных птиц, улетавших клиньями на юг и уносивших с собой остатки спокойной и мирной жизни. Как никогда ранее хотелось стать одной из этих птиц и покинуть родную землю, возможно навсегда. До этого времени я постоянно обрывал людей, желавших покинуть страну, чтобы остаться жить в других государствах. Но теперь я сам задумался об эмиграции. Жизнь потеряла смысл. Мне стало понятно, что страна погибает и осознание того, что я ничего не могу сделать, чтобы вернуть все назад, душило меня. Порою чтобы почувствовать себя счастливым нужно вернуться мысленно назад и сравнить то состояние с тем, каково оно сегодня. В разные моменты жизни нам выпадают шансы переоценить все чем наполнена жизнь. В такие мгновения появляется возможность посмотреть на мир и самого себя в нем с другой стороны. Невозможно воскресить прошлое. Оно всегда останется в памяти не угаснувшими чувствами и живой мыслью, но и настоящее нельзя понимать сиюминутными прозрениями. Со временем каждый человек приходит к разным пониманиям случившихся событий в жизни. Изменения происходящие в России сегодня не успевают осмысливаться населением, поэтому люди не понимают всего масштаба. Неразбериха убивает в обществе мотивацию, надежду и желание налаживать собственную жизнь.

Чудовищное желание: убежать и остаться, драться и примириться, умереть чтобы жизнь терзало душу. Мысли, будто борозда, вспахивали мое нутро, дабы там проросли идеи для новой жизни. Но во мне гасли последние голоса надежды. Слишком трудным оказалось мое одиночество, когда не с кем было поделиться всем, что кипело внутри. Я и сам не понимал, что происходит вокруг, да и внутри меня самого. Только хотелось есть, потому что здесь было трудно с пропитанием, и от этого ещё больше рвался домой в брошенную квартиру, где прошла вся жизнь. Но едва я стал привыкать к тишине и полному уединению после революционного города, ко мне ввалились те, от кого я бежал сюда. Революция не прощает дезертиров и не вовлеченных в нее людей. Маленький хутор принял революционные отряды. Оказалось, что на хуторе проживают еще около десяти человек. Солдаты собрали нас над местным зданием администрации, поставили в ряд и объявили, что именем революции мы будем отправлены в тюрьму за контрреволюционную деятельность. На тот момент я не знал, закончилась ли гражданская война, или же эти солдаты были простыми бандитами, заигравшимися в полицейских. Молча выслушав приговор я ждал дальнейших действий. Один из парней скрывавшихся в хуторе, начал сопротивляться и обвинять солдат в бандитизме. Его успокоила пуля, выстрелянная в лоб. После этого никто из нас не сказал ни одного слова. Суд быстро дал нам срок и нас отправили по разным тюрьмам. Нет смысла описывать долгие семь лет жизни, проведенные в тюрьме, поскольку они не относятся к моему рассказу, перейду сразу к первому дню, когда я оказался в родном городе.

…Когда я вернулся в Пятигорск, моего дома уже не было. На его месте стоял полукруглый огромный амбар, в котором гудели станки. Охрана не пустила меня на объект, прогнав с завода. Я обошел несколько адресов, по которым жила родня и друзья, но родственники не приняли меня, а друзей как показало время, у меня не осталось. Идти мне было некуда, и я отправился на Машук. Ведь для пятигорчан это самое любимое место для диалога с самим собой. Поднявшись к замку Эльвиры, я увидел, что его начали ремонтировать.

Огромную груду камней ссыпал грузовик передо мной. Задыхаясь от едкой пыли, я прокашлялся. Она поднималась вверх, наполняя помещение запахом сероводорода. Меня отправила сюда тетка, чтобы я нашел работу. Травертин и бештаунит свозят в замок из недр Машука и рабочие руки требуются постоянно. Пыль разлеталась во все стороны, медленно оседая в сыром, огромном замке, построенном еще в позапрошлом веке. Красивое здание, сооружённое в стиле барокко уходило внутрь скалы и лишь фасад шестиэтажного замка красовался над городом. В нем расположено три ризалита, расчлененных пятью колоннами и четырьмя окнами. Центральный ризалит выдвинут на три метра вперед перед основной стеной. На нем расположено по четыре окна в каждую сторону от главного входа. Длинные колонны, тянулись от ступеней до шестого этажа, где их венчают большие капители, широкие пилястры с изображенными на них головами львов. На узких балконах застыли статуи маленьких ангелов, держащих в своих руках голубей. А между ангелами изображен растительный барельеф. Огромный фронтон вверху ризалита запечатлил бой Геракла с немейским львом. Боковые ризалиты построены меньшими по размеру, чем центральный и доходили только до четвёртого этажа. Все это великолепие находилось в удручающем состоянии. Штукатурка отбита, многие камни вытащены, стены завалены. Деревянные рамы окон разбиты и разворованы. Красивые барельефы отколоты и растасканы по частным домам горожан. Статуи ангелов обезглавлены, с отбитыми руками и крыльями. Целые же статуи люди уже давно унесли к себе домой, украшая дворы, клумбы и сады. Нынче не принято следить за культурным наследием прошлых веков, отчего все, что было создано ранее, рушится, заваливается и уходит в землю руинами, как погибающее прошлое. Изнутри стены изрисованы бесконечными надписями и рисунками вандалов.

Вокруг меня бродили десятки людей. Одни прохаживались вдоль стенок, рассматривая художества, другие что-то искали на пыльном полу, поднимая всевозможные предметы, разглядывая их, и опускали обратно. Люди что-то бурно обсуждали между собой, и я слышал отголоски их бесед, толком не соображая, о чем же они говорят. Замок Эльвиры получил свое название от последней хозяйки, жившей здесь полвека назад. Мои размышления прервал вопрос подошедшей ко мне женщиной.

- Молодой человек, - ко мне обратилась незнакомка, одетая в роскошные мусульманские одежды, - Поднимайтесь наверх, там будет сегодня интересно. Обещали привести хищников, которые будут развлекать публику.

Она смотрела на меня удивительно глубокими черными глазами, в которых я увидел своё отражение.

- Спасибо. – ответил я учтиво, - понятия не имея что происходит на свободе. В тюрьме ходили слухи о новой странной «игре», в которой участвуют практически все граждане России. Но из-за суровых законов с заключенными никто не общается и не контактирует. Нарушитель закона получает вместе с тюремным сроком и полную изоляцию от происходящего в мире.

- А как вы думаете, - продолжила она, явно не слыша моего ответа, - Хищники будут дикие,или же привезенные из цирка?

Я пожал плечами. Думать об этом не хотелось. Чувство отвращения подкатывало к горлу и суматоха происходящего опутывала меня. Я не любил находиться в замке с детства и зашел сюда скорее всего ради того чтобы проверить изменилось ли после тюрьмы мое отношение к этому месту. Раньше замок был прибежищем молодежи, и когда был торговым центром, и когда стал спортивным клубом, а теперь его ремонтировали и одновременно наполняли проигравшими.

Женщину окликнул полный мужчина с кривыми ногами и седой головой. Он взял её под локоть и повел за собой, напевая старинную песенку. Они причудливо смотрелись вместе. Пара походила на какой-то рисунок в стиле шарж. И выглядела иронично, словно наконец-то был заключен мир в диком противостоянии востока и запада. Следом за ними побежали малые дети, крича на весь зал детские считалочки, состоявшие из отголосков языческих верований, и старой, еще советской, детской литературы. В другую сторону шла грациозная женщина, в красивом бордовом платье, с изумительной прической. Таких шикарных русых волос я не видел давно. Обута она в туфли с высоким каблуком. Незнакомка шла, не замечая вокруг себя никого. Она горделиво смотрела вперед, словно находилась на приеме в королевском дворце, а не шла по запыленному замку, который только готовят к ремонту. Что здесь делали все эти люди, я не в состоянии был осознать, но во мне это вызывало отвращение. В здании царила атмосфера всеобщего помешательства.

- Я вам нравлюсь? - спросила та женщина у подбежавшего к ней высокого, худощавого мужчины. Она неискренне улыбнулась, обнажив белые ровные зубы.

- О, да! – воскликнул он, протягивая ей один немного увядший цветок, - я не думал, что могу встретить здесь столь прекрасное создание как Вы, иначе бы купил огромный букет цветов, под стать Вам. – сказал мужчина таким голосом, словно голодный кот, просящий кусок мяса.

- Польщена, - прошептала женщина, притворно ласковым тоном, каким обычно отвечают люди, скрывая неприязнь к человеку. Мимо меня прошли опять следопыты, искавшие что-то. Я наблюдал за ними. Меня поразило, что все вещи они кладут обратно, в те же самые места и точно так, как они лежали до того как их подняли. Странное чувство недоразумения от действий незнакомых людей появилось в душе. Но потом я подумал, это следователи или же реставраторы. Они держали в руках прозрачные пакеты, в которые собирали что-то. Я присмотрелся. В них лежали то волосы, то бижутерия, то пуговицы. Было понятно, что люди собирают необходимую им информацию о тех, кто здесь находится. Тут снова грузовик опрокинул камни, и те посыпались, сотрясая грохотом стены. Я наклонился и подобрал один из упавших камней. Его форма мне показалась интересной. Он практически полностью повторял очертания человеческого сердца. В нем было маленькое сквозное отверстие для веревки, или цепочки. Я осторожно отложил камень в сторону и уставился на груду камней, возвышавшуюся передо мной. Чей-то громкий голос скомандовал, чтобы камни растащили, тут же люди нахлынули серой волной и растащили их по разным сторонам зала. Камни были то неподъемными, то наоборот легкими. Каждый из привезенных камней был уже обрезан тонкой пластинкой для облицовки стен. Мне стало не интересно следить за рабочими, и я встал, едва услышав чей-то громкий голос, восклицающий о начале игры.

Все присутствующие, кроме рабочих, ринулись наружу. Заполнив холл, люди спешили к выходу, и я пошел следом за ними. Но что-то меня отвлекло. Посмотрев в сторону, я замер. Вдали от людского скопления была девушка, показавшаяся мне знакомой. Она сидела на скамейке и смотрела в окно. Сразу было понятно ей безразлично, что происходит здесь. Девушка смотрела куда-то задумчиво. Все люди мчались встревоженными, грустными и озадаченными, а она - словно выше всего этого. Да я и сам выглядел не лучше других. Я подошел к ней, но когда она заметила, что я приближаюсь, быстро встала со скамейки и отряхнув свое голубое, легкое хлопковое платье, скрылась в незнакомом для меня коридоре. Словно сталкер, я последовал за ней. Это была Алёна Миронова. Незадолго до моего заключения, мы расстались, живя вместе практически год. Долгие годы заключения я старался забыть её, вычеркнуть из жизни, но ничего не получилось. А едва увидел её в толпе, вновь ноги подкосились, мозг перестал работать и загорелось желание снова обнять девушку, прижать к груди и поцеловать. Мне опять стало стыдно за собственное невежество, во имя которого я потерял Алёну. Была у меня одна знакомая, любившая выговариваться мне о своих проблемах в жизни и постоянно я ехал к ней, как приговоренный, едва только она позовёт. Однажды позвонив среди ночи, она попросила помощи и я оставил Алёну у себя дома одну, а сам помчался в Ессентуки… Когда потерял я Алёну, осознал, что и подруге своей не нужен. Для нее я был парнем, выполнявшим роль жилетки.

Навстречу мне шли люди. В этой толпе я увидел и знакомых, и известных артистов, грузно передвигавшихся в сумрачной, пыльной прогалине коридора. Их лица застыли, словно эмоции и мимику стёрло непредсказуемое ожидание «игры». Отвлекшись на людей, я не разглядел, куда подевалась Алёна, но моё сердце указывало мне путь. Идя напролом сквозь толпу, едва прокладывая себе дорогу в людском потоке, я добрался до тихого и почти пустого зала. Лишь несколько человек одиноко стояли возле высоких окон. Они так же, как и моя девушка, были погружены в себя, словно надеясь так избавится от окружающих проблем. На стенах вкривь и вкось висели старинные картины. Наверное, раньше они были красивы, но теперь, порванные, местами обугленные, со сломанными рамами, изрисованные уродливыми иероглифами из баллончиков, представляли собой жалкое зрелище. Многолетний труд художников был враз уничтожен руками подростков-вандалов. Здесь все было так же серо и грязно, как и по всему замку. На полу был постелен паркет, занесенный толстым слоем высохшей грязи. Я осмотрелся и опять увидел Алёну.

С самого утра день казался кошмарным сном, и сейчас я уяснил почему. Двое мужчин обсуждали между собой, что правительство заявило недавно о начале «игры» в Пятигорске, победители которой могли беспрепятственно расти по карьерной лестнице, заводить семьи и вести свободную жизнь, тогда как проигравшие, должны были оплачивать им все прелести жизни. Все что зарабатывали плененные уходило в государственный бюджет, делящийся между элитой и победителями турниров. В ней было всего три уровня сложности, взглянув на которые каждый человек думал, что пройти их не составит труда. Мне никто не объяснял ничего, что происходит на свободе. Лишь вчера перед тем, как выпустить меня из тюрьмы, надсмотрщик рассказал обо всем. Но из его слов я ничего так и не разобрал.

III

Девушка стояла, прижавшись к белой круглой колонне. Светлая кожа, не видевшая яркого солнца, казалась мне очень красивой, каштановые волосы, собранные в хвост добавляли простоты ей. Я посмотрел в ее красивые серо-голубые глаза. Подошел к ней, поздоровался, и она мило улыбнулась мне. Я почувствовал, как этот зал заполнился теплом ее души, святым девичьим очарованием. В одной её улыбке утонула вся нежить сегодняшнего дня: с онемевшей толпой, загубленным замком и надоевшими законами, мешающими жить спокойно. Мне не верилось, что это происходит наяву. Такого чувства я не испытывал никогда ранее.

- Мне пора, - коротко ответила Алёна и снова выскочила из зала. Она прошагала от меня так быстро, словно убегала от ожившего дракона.

Едва я только увидел Алёну, в груди все загорелось, взорвалось и смело мое спокойствие, как хлам бесцельно прожитых лет. Нет, я понял сразу, что это не голодная похоть, которую испытывают одинокие люди. В душе загорелась звезда, освещая крамолу моего сердца нежным лазурным светом. И в этой темноте, поднималась заря, распуская кружевные переливы цветов. В сердце запели удивительные птицы, и поднялись в небо тысячи разноцветных бабочек, разукрашивая воздух своими крыльями. Алёна снова ушла, я бы смотрел в эти бездонные серо-голубые, с золотым оттенком глаза, многие года. Я не верил самому себе, что могу испытывать эти чувства. Я знал многих обладательниц красивого взгляда, но ни одни глаза не касались тех струн души, которые проснулись от этого восхитительного взора. Среди безумства, царящего в этом суматошном, обшарпанном замке эти два зрачка - две звезды стали моими маяками в безмерном океане жизни.

Нет слов, чтобы описать те первые мгновения, нанизавшие меня на нить любви, но я осознал, что нет ничего прекраснее этого чувства. С любовью ты постигаешь всю глубину своей души, поднимаешься над собой, удивляешься, как перестаёт быть важным то, что было для тебя незыблемым. Нет, любовь не отключает рассудок, не затмевает наше мироощущение грёзами о возлюбленном человеке. Она не убавляет критическое отношение. Любовь открывает для людей мир с другой стороны. Мы будто входим в него не в привычный дверной проём, а проходим сквозь стену, выстроенную своим разумом. Мы достигаем блаженства, видя мир другой частью своей души. Любовь – это крылья, уносящие нас за грань видимого мира, это самое главное чувство, что даровано человеку. С нею можно позабыться, отречься и унестись в те края, что больше никому не будут известны. В любящей душе нет изъянов, поскольку они не могут присутствовать в сотворении новой вселенной, рождающейся в нас. Я понял это в тот самый миг, когда внимательно рассматривали друг друга. В этот миг я родился второй раз на свет. Я не могу представить, испытала ли она что-то подобное, может быть, даже не вспомнила меня. Да и не важно все это. Значимо лишь то чувство, что может породить один человек в другом. И я ощутил, как остановилось время, как земной шар перестал крутиться, как померк солнечный свет, но мрак не обрушился на мир, поскольку я видел свет ее глаз. Он был только для меня, и я это знал...

Я опять последовал за ней. Мне не хотелось отпускать ее. Едва я вышел в другой коридор, как снова окунулся в людскую реку, идущую к выходу. Шум, топот ног, обрывочные фразы, бесконечная женская мольба, маты сплетались в единый ор, поглощающий общее людское сознание. И чей-то крик, который вещал мое имя: «Егор, Егор, Егор, скорее сюда!», отрезвил меня. Мне казалось, это звала меня Алёна, и я шел вперед, к ней. Несколько сотен человек толпились в узком коридоре, их поместили в замок и заперли правилами игры снаружи. И отныне они бродят по лабиринтам коридоров в поиске выхода, а может быть и в поиске самих себя. Куда опять подевалась Алёна, я не понимал. Бродя по комнатам, коридорам и огромным залам, я вышел на улицу.

Заросший кустарником и высокими деревьями двор скрывал первые два-три этажа. Только с третьего этажа замок представал в полной своей красоте. Его величественная крутая крыша возвышалась над зеленью. И сразу же пришло понимание того, что это здание могло стать главной достопримечательностью города, если будет отреставрировано. Весь облицовочный камень не будет смотреться красиво внутри помещения. Белые каменные стены, вырезанные из горной породы Машука, аккуратно сложены блоками придавали строению строгость и архитектурную изысканность. Замок Эльвиры был создан для балов, торжеств, и приема высоких государственных чинов, а года превратили его в убежище наркоманов, алкашей, шпаны и под конец в место для турниров. К сожалению, замок отражал все состояние нашего государства. Эта аналогия была замечена далеко не одним мною. Во дворе, примыкающем к замку, было еще три больших здания. Они служили раньше конюшнями, потом их использовали под склады, а после и под торговые площади. Теперь же здесь размещались мастерские, где собираются станки для «игры». От этого двора отходят три дороги: одна окольцовывает гору, другая ведет в город, а третья - на вершину, где и происходят игры. Вся территория охраняется, чтобы никто не мог сбежать или скрыться.

Свежий воздух наполнен ароматом июньских цветов душистым благоуханием недавней грозы и легким запахом ливня. Солнце было практически в зените. Оно освещало деревья и распускало лучи по вертлявым кучевым облакам, повисшим высоко в небе. Я отправился на вершину горы, где находился полигон для игры. Внизу гудели резчики камня. Вдалеке стояла толпа зевак наблюдающая за тем, как на большой зеленой поляне тех персонал размечает ринг, и вбивая железные трубы в землю, делает на них метки. Я подошел ближе к рабочим. Они были одеты в желтые костюмы, похожие на спецодежду дорожной службы, только на спине и правом рукаве была черная эмблема нашей правящей партии. Это изображение пугало меня с тех самых пор, когда партия впервые участвовала в выборах, тогда еще демократической страны. Черная пантера, протягивающая правую лапу и оголяя когти, протыкала бордовую розу. Сверху над огромной кошкой парила летучая мышь, в зрачках которой красовались розы ветров. Эти символы раздражали меня еще с детства, поскольку попахивали они странными позабытыми средневековыми оккультными практиками, инквизицией и уничтожением инакомыслия. Я вспомнил лихой год становления правящей партии у власти и замер на мгновение. Видимо мое лицо отразило боль и ужас, потому что рабочие обратили на меня внимание и заметили, что я наблюдаю за ними. Кто-то из охраны толкнул меня в сторону ринга и объявил, что есть первый доброволец для начала турнира. Мое сердце учащенно забилось. Ни в чем я не хотел участвовать и старался быть не приметным, но судьба вытолкнула меня на гребень людского внимания. Мне было неприятно от чуткого взгляда толпы. Я думал, провалюсь под землю от людского взора, превращенного страхом в тиски. В висках кровь пульсировала сильным набатом, и вспоминая юные годы, когда доводилось перед студентами из института выступать на сцене, я подавлял собственное волнение. В это мгновение пришло понимание: необходимо посмотреть смело в будущее и принять его как должное. Думать в это мгновение я не мог, мешало сосредоточиться немое состояние людской толпы. Каждый из смотрящих на меня мог стать моим либо соперником, либо партнером. Никто из участников не знал условий игры до того момента, пока не вытащит жребий из прозрачного куба, который должен был вынести техперсонал. Я смотрел на людей, а сам выглядывал Алёну. Я озирался, но нигде не видел её, и от этого черная туча грусти покрывала мою душу. Я не верил, что справлюсь, осилю хоть кого-то, но проиграть мне тоже не хотелось. Страх сдавил меня колючей проволокой вокруг горла, заточая заранее в огромную шахту, где трудятся проигравшие. Такая участь не оставит в душе ничего доброго, а пробудит ненависть, жажду победы и злость. А жажда жить затмевает и совесть, и покой, и добрые побуждения. Давно в людях растравливали зверей, чтобы убить все, что может нас делать полезными друг другу. Теперь выпал мой шанс доказать, что я такой же как они хитрая тварь и мерзкий ублюдок. Мое нутро сопротивлялось, но я понимал, что иным нельзя быть на турнире. По правилам запрещалось убивать соперников, иначе победитель автоматически считался проигравшим и сгнивал на каторжных работах без возможности пройти «игру» повторно.

Ко мне подошел высокий мужчина крепкого, спортивного телосложения. С презрением он посмотрел на меня, громко и притворно рассмеялся мне в лицо. Всем своим видом он демонстрировал превосходство. Он вальяжно ходил кругами, демонстрируя свою красивую мужскую фигуру, подмигивал женщинам и что-то напевал себе под нос. Но мне было наплевать на него, поскольку я не знал, чего ожидать от боя. Я понимал только одно: проигрыш отнимает мою жизнь и свободу. А в этот момент кроме желания выпутаться из игры у меня не было ничего. Мое сознание прояснилось и я почувствовал, что за мною кто-то стоит. Я оглянулся. Мне хотелось увидеть Миронову, но её не было видно. Но на меня пристально смотрел совсем другой человек. Это был старик с голубыми глазами и белой бородой. Его лицо показалось мне знакомым, но едва ли я мог его где-то видеть. Он что-то прошептал и тут же исчез в толпе, будто растворившись в воздухе. Я сунул руку в карман своих брюк, взял в руку каменное сердечко, пожал его пальцами, и мне стало легче. Обернувшись, я увидел, что к нам подносят прозрачный куб, в котором лежали несколько десятков маленьких шаров. Мужчины поставили его между нами и дали выбрать мне один шар. Я вытащил зеленый. Мое сердце стучало сильно. Я нажал на маленькую черную кнопку, и оттуда вылезла бумажка, на которой было написано – «Бой кнутами». Мужчина улыбнулся, когда ведущий произнес это вслух. Две красивые девушки вынесли два кнута, завернутые в целлофан. Я посмотрел на ринг. Засыпанная песком квадратная площадка, длинною в шесть метров, ограждена железным кованым забором высотою в метр. На ней выкованы государственные эмблемы и причудливый растительный орнамент. Девушки развернули пакеты и подали нам эти тяжелые кнуты, с красивыми рукоятками, на которых красовалась та же эмблема, что и на одежде ведущего, судьи, рабочих и нашем государственном флаге. Мой соперник бросился на меня, едва я взялся за кнут. Заиграл оркестр. Музыка вознеслась над горой невесомой птицей. После первого его удара я еле остался на ногах. Боль пронзила меня разрядом электрического тока. Наш поединок продолжался долго, до тех пока я не почувствовал как теряю контроль над собой. Кровь лилась под моей одеждой. Я передвигался через силу, в глазах темнело, но остановиться уже не мог. Я просто бил врага, как только мог, правда, получая вдвое больше ударов. Соперник был сильнее меня, он понимал это и уверенность окрыляла его, мужчина радовался слабому участнику. Я видел звериную ярость, его обезумевшего взгляда. Он торжествовал уже сейчас, кружа вокруг меня и нанося нескончаемые удары. Он бегал, уклонялся от моих ударов, а я же стоял на месте, понимая, что лучше оставаться сосредоточенным не тратя бессмысленно силы. Со всех сторон кричали люди. Одни воспевали его имя, будто оду победителю. Другие ревели, как звери. Толпа напрягала своей остервенелостью, яростью, вырывающейся сейчас азартом. Соперник не давал мне отдыха, и я из всех сил держался на ногах. Но неожиданно моя плеть упала на его лицо, порвав кожу. Он залился кровью. И с еще большей силой сокрушился на меня. Я думал это конец, но судьба играет с нами, как ветер с опавшей листвой. Спустя несколько минут, я упал на песок. Я жадно дышал и не мог пошевелиться. Силы покинули меня. Манящий запах травы, растущий за рингом, давал мне силы, а земля жадно обнимала меня, наполняя своей бездной. Она как древняя мать всего живого, не могла предать меня, и я ощущал, как нечто приподнимает меня над самим собою. «Я должен выжить» – прошептал я себе. Судья подбежал ко мне и спросил, смогу ли я продолжить бой. Я согласно махнул головой и попросил минутный перерыв. Мне не хотелось уходить на своих ногах с поля боя побежденным. Нет ничего хуже той минуты когда ты сам себя признал проигравшим. Ни одна победа не дает столько радости, как проигрыш – горечи. Я лежал, смотря на раскачивающиеся под дыханием ветра макушки деревьев. Мне были видны тропы и дорога, уходящие в город. Я едва различал очертания городских улиц и окраин города, а там вдалеке были видны еще несколько гор. Они смотрели на меня крутыми склонами и шептали, чтобы я поднялся и встал на ноги. В небе кружил орёл и тоже что-то кричал на своем птичьем наречии, и слова я мог понять только своим нутром. Птица говорила мне: «Вставай! Пересиливай себя! Проигравшему незачем жить!»

Несмотря на то, что я был долгие годы одиноким, сейчас я чуял любящий женский взгляд. Он был сосредоточен на мне и не давал пасть духом. Нет, этот взгляд не был где-то вне меня, он пребывал внутри. Он смотрел из глубины моей души, откуда-то из потаенного, не познанного края моего сознания. Знакомый, теплый шепот, святая молитва парила во мне, словно женщина стояла на коленях перед образами в далеком от цивилизации храме и молилась о моей победе. Молитва была сильнее всего на свете. Я слышал, как её сердце стучит в унисон с моим, ощущал, мольбу наполненную любовью ко мне. Я никогда не испытывал ничего прекраснее этого. Истинная женская любовь оживляла меня. Я смотрел в небо, но не мог понять, откуда же доносится тихий, но заглушающий все остальное шепот. Он поднимал меня на ноги. Женская, любовь, превращенная в молитву, в преданное заклинание, давала мне силы подняться и стать лучшим в этом мире. Женщина может не дождаться любви к себе, не испытать счастья, подаренного мужчиной, но взамен она дарит мужчине любовь и счастье. Рядом с женщиной и мужчина верит в самого себя. Только женщина может жертвовать своей жизнью и становиться счастливой от того, что она смогла помочь мужчине достигнуть его целей. Я чувствовал себя князем, проигравшим войну, от которого отвернулось всё государство, над которым потешалась даже детвора, но только его супруга осталась такой же преданной спутницей, как была вовремя его триумфа. Я не умирал от горя. Моя вера в то, что я смогу все на этом свете, крепчала. Мне по плечу стало любое дело. Внутри угасли сомнения, тревоги, и появилось чувство всесилия. В этот миг, едва лишь женская любовь коснулась моего сердца, как нежные лепестки цветка касаются лица, я вкусил великую силу, что мог бы справиться с дьяволом, терзающим меня в раскалённом аду. Я уверовал в то, что я подобен Богу, что я смогу встать и сломить врага. Женская любовь дарует мужчине веру в то, что он достоин стать лучшим для неё. Эта любовь мне была дарована Машукой, умирающей о своем возлюбленном Бешту, по всей видимости воплотившимся сейчас во мне. Насколько грубыми и неуклюжими становятся слова, когда дело доходит до осмысления собственных чувств. Казалось бы, все наши эмоциональные терзания давно описаны медицинской и психологической литературой, но все же каждый раз человек открывается заново, сталкиваясь с бездной своих чувств. Внутри себя я впервые ощутил связь с легендами кавминвод. Лежа на вершине Машука я чувствовал себя причастным к народному эпосу, который всегда воспринимался мною как дань уважения ко всем народностям проживающих в регионе. А сейчас я ощущал на себе внимательный взгляд оскорблённой и униженной горянки, умертвленной злым ханом Эльбрусом. Сердце учащенно забилось и я ощутил себя перевоплощенным Бешту, проигравшим бой со своим отцом, но которому вселенная дала еще один шанс. Будто в фантастическом фильме в тело вселилась иная сущность, растворив мою кровь, запустила новые нейронные связи. Словно протекший электрический ток, тело наполнилось энергией. Я взглянул на мир другими глазами. Сущность стала единым целым со мной, предавая уверенности. Многими людьми образ мужчины воспринимается как некая неизменяемая величина, бесконечной отваги, доблести и самоуверенности доведенной до абсолюта. На деле это совсем не так. Каждый человек бывает разным. Зависит это от многих причин, не всегда есть возможность их понять и осмысленно высказать. И тогда наступает момент для поступка, каким бы он ни был – это меняет нас, либо поднимает, либо опускает над собственным положением, но в любом случае подвигает вперед. Не уповая на невзгоды судьбы и не взирая на сделанные ошибки человек движется по выбранной дороге.

Я поднялся и наконец-то оглядел толпу. Глаза каждого были наполнены страхом, презрением, восхищением и интересом. Мой соперник все также стоял на ногах и весело пританцовывал на месте. Он был уверен в своей победе, и вера воодушевлялаего. Мне казалось, что он знал, как легко негативные мысли убивают наше сознание, поэтому он находился в хорошем расположении духа. Но что происходило с ним на самом деле, я мог только догадываться. Думать мне было некогда. Он сразу бросился на меня, как бык на тореадора, но я резко отстранился в сторону и мужчина не смог вовремя остановиться. Он влетел в ограждение и упал. Через несколько секунд он поднялся на ноги и опять ринулся на меня, и тут пока он бежал, я занес свой кнут и вновь ударил его по лицу. Мужчина упал и прикрыл лицо руками. Я наносил удары по спине уже в полузабытье до тех пор, пока он ни попросил остановить бой. Судья остановил поединок и несколько врачей подошли к нам. Отведя по разным углам ринга, нас осматривали несколько минут. Затем судья вернулся, и переговорив с ведущим, назвал меня победителем. Заиграла торжественная музыка. Красивая девушка вынесла на подносе большой золотистый замо́к. Улыбаясь, она подала его мне, и я увидел закрытый замок без ключа, с изображением герба России. Ведущий пояснил, что ключ можно выиграть в следующем туре. Я взял награду с подноса и сунул в карман, где лежал амулет. После окончания официальной части я присел за рингом отдохнуть.

С детства я не знал родственников, поэтому и не ждал никого кто мог бы меня поздравить или помочь. Мои родители практически не общались даже со своими матерями и отцами. Они считали себя свободными от обязательств перед стариками и едва вырастая, старались отдалиться от предков. Вначале века появилось модное увлечение неоязычеством, которое ничем не было связано с древними религиозными обрядами древних славян, готов и скандинавов. Чрезмерная манипуляция сознанием людей привела к тому что последователи неоязычества отворачивались от родни, взамен придумывая связь с предками, жившими тысячелетия назад, при этом отрицая историческую эволюцию, изменение мировоззрения и смены менталитета всех северных народов. Но ведь нордические цивилизации не погибли с изменением религиозных предпочтений, они и сейчас являются передовыми государствами в мире. Однако, среди хорошей и сытной «земной» жизни многие люди, действительно, потеряли собственную духовность, заменив её отчужденностью от мира. И в этой среде воспитывалось наше поколение, оторванное от настоящего родоплеменного уклада жизни, который был заменен ожившим мифологизмом язычества, консервативным необразованным христианством и мутированными на фоне русской мысли восточными учениями. При кажущейся мудрости и правдивости всех нравоучений люди потеряли собственное мнение и превратились в безликую серую массу без малейшей индивидуальности. Сытая жизнь в детстве у нашего поколения сыграла жуткую кантату разочарования с приходом революции. Мы оказались не готовыми выстоять перед стеной перемен, накатившихся на Россию с переделом власти и развалом страны. Мы не могли смотреть в глаза самым близким людям, потому что каждый жил в своем маленьком мирке, созданным собственным отвержением и боялся построить вместо очередной стены хотя бы один мостик на встречу другим людям. Но реальность ставит все на свои места. Ценой многих потерь и лишений, утрат и катастроф люди научились трезво оценивать своё положение в жизни и смотреть на мир с разных позиций, преодолевая страх, участь на собственных ошибках и открывая глубину собственного сознания.

Посидев несколько минут, я решил удалиться, чтобы найти место для отдыха и ночлега. Но потом я посмотрел на здание из которого рабочие вывозили огромный агрегат, похожий на средневековую метательную машину, которыми обстреливали городские стены. Большая конструкция с длинной стрелой медленно поддавалась усилиям рабочих. Они тянули ее в ручную, будто не было возможности подвести сюда какую-нибудь машину и вывести нормально на площадку для турнира. Мне не хотелось участвовать в турнире, где присутствует этот громадный агрегат. Я не знал, для чего он предназначен, и какие операции выполняет. Мужчины силились подтащить ее к месту новой игры, и я решил, что пора уносить ноги, дабы не попасться на глаза стражникам, которые высматривают новых участников.

Через силу я спустился в за́мок с вершины горы. Пара километров показалась мне самой длинной дорогой в жизни, мне хотелось скорее скрыться от людских взглядов. Теперь здесь не было столько людей, но тяжелая атмосфера обреченности давила на меня. Всей кожей я чувствовал боль. Кровь начала засыхать на ранах, и каждое движение становилось невыносимым. Всю дорогу я останавливался и приходил в себя, силясь не упасть в обморок. Я зашел в замок Эльвиры и присел на скамейке. Здесь также работали следопыты, и чтобы не мешать им, я прошел вглубь замка, где прислонившись к стене, сел на пол. Было чудовищно больно, и хотелось спать. Вскоре меня заметила пожилая женщина. Она помогла подняться и пройти в свою маленькую комнату. Я вошел к ней и упал... Открыл глаза только после прикосновения рук к спине. Кто-то смывал с меня грязь и застывшую кровь. Все тело ломило от усталости и боли. Но все же я ощущал прилив сил. Женщина поливала на меня воду и мило улыбнулась, увидев, что я пришёл в себя.

- Наконец-то ты открыл глаза,- сказала она немного грубоватым голосом.

- Долго я был без чувств? – вставая с кровати спросил я.

- Часа два,- выжимая в теплой воде тряпку ответила она. Ее внимательный взгляд был направлен на мою спину. Женщина еле сдерживала слезы и от этого в ее глаза блестели.

Я повернул голову и увидел ее. Это была женщина лет пятидесяти. Она была одета в серое длинное платье, опоясана синим платком. Рукава завернуты выше локтя. В ее руках была белая тряпка, ставшая бурой от моей крови.

Говорить мне не хотелось, и я закрыл глаза, но внезапно почувствовал, что умираю от жажды. После того как я пошевелился мне сразу стало хуже.

- Можно воды? – тихим, хриплым голосом спросил я.

Женщина бросила тряпку в таз, отошла, и вернулась с графином воды. Она налила воды в стакан и подала мне. Я еле поднял голову и отпил половину стакана.

Осмотрев комнату, я понял, что хозяйка по всей видимости долгое время бродяжничала. Бесчисленные самодельные деревянные полочки заполнены разным барахлом. Верхние полки заполнены стопками упаковок из-под конфет и других продуктов. Банки из-под кофе и чая заняты крупами и выпущенной, мелкой нарезанной травой, по всей видимости лечебной. Люди продолжают собирать лекарственные растения, не взирая на запреты и строгое наказание. Ниже стояли всевозможные статуэтки, среди которых находились и фарфоровые слоники, и позолоченные лягушки, и ангелы и солдаты, соседствующие с курортными сувенирами в виде кружек с изображением Пятигорска, блюдца, на пластмассовых подставках. Мне казалось, что Юлия Андреевна собирала это на свалках, в брошенных домах, квартирах и на блошиных рынках. За пустым взглядом и лохмотьями скрывалось в женщине что-то интеллигентное, что-то непонятное мне. Однако, в жестах, в умении держать ровно спину и шею было нечто аристократическое. Возле глухой стены, треснувшей от потолка до пола лежали стопы тряпья. Из трещины сквозило и доносился запах сырости и болота. На полу, тумбочке и под столом стояли банки с разными соленьями. Я давно не видел их в таком количестве. Поскольку традиция солений ушла в прошлое еще когда мои родители были молоды, а я ходил еще в начальную школу. Не смотря на излишнюю захламленность, чувствовался уют в маленькой комнате. На столе стоял светильник с большим цилиндрическим абажуром. Приятный аромат мяты заполнял комнату.

По коридору прошло несколько человек, громко обсуждая мой поединок. Один из мужчин говорил, что моя победа нечестная и по его мнению я должен переигрывать первый раунд. Однако, другие собеседники считали иначе. От услышанного мое сердце заколотилось сильней, снова разболелась голова. Я долго лежал, размышляя о случившимся, вспоминал Алёну, свою молодость и родителей, а потом сон одолен меня и я погрузился в царство Морфея.

У Юлии Андреевны я пробыл четыре дня. Зачастую люди с тяжелой судьбой оказываются более отзывчивы к попавшим в беду. Не зря народная молва гласит: «Чем тяжелее судьба, тем добрее душа». И действительно, Юлия Андреевна прожила страшную жизнь. Родилась она в Норильске, перед школой ее отца перевели в Ростов-на-Дону. Через несколько лет она лишилась матери и ей с отцом пришлось переезжать в Пятигорск, где Юлия поступила в лингвистический институт. Здесь же вышла замуж, родила четверых детей. А после начались проблемы. Первым ударом судьбы стало похищение сына и удержание ребенка в заложниках десять лет. Потерю внука не перенес отец Юлии. Он умер от разрыва сердца. Третьей семейной трагедией стала гибель дочери, зятя и двоих годовалых внуков в горах Кабарды. После гибели дочки, умер и муж Игорь Сергеевич, преподававший в пятигорском университете. После революции Юлию Андреевну лишили квартиры, мотивируя это решение отсутствием заслуг перед отечеством. Ей пришлось несколько лет бродяжничать, пока она не услышала, что власти разрешили бездомным заселять замок Эльвиры. По словам женщины, все предстоящие трагедии она предчувствовала и осознавала обо всем что произойдет с нею. Мне было интересно слушать откровения женщины. Давно никто со мной не разговаривал по душам и после разговоров у меня появилось сладковатое чувство томления. Все дни проведенные у Юлии Андреевны я благодарил бога о том, что моя жизнь не такая сложная и все выпадающие на мои плечи мне посильны. И если я раньше был подвержен серьезным и глубоким переживаниям, то теперь я поднялся над самим собой. И четыре дня помогли мне переварить выпавшие перемены после моего выходя из тюрьмы.

Свежий воздух пах летним зноем и спелой зеленью июня. За́мок Эльвиры жил своей жизнью. Здесь и жили постояльцы, проводили ремонт что-то рушили, что-то достраивали, словно здесь не было ни единого плана действия и каждый занимался тем чем хотел.

Я сел на скамейку возле входа и задумался над тем, как мне жить дальше. Я не знал, как начинать новую жизнь. В мозгу вспыхивали планы и тут же угасали, у меня была судимость по политической статье. Я обречен на вечные скитания и бедную жизнь. Услышав чьи-то тихие шаги, приближающиеся ко входу, я повернулся и Миронову. Она не искренне улыбнулась, поздоровалась со мной. Сегодня ее взгляд был не таким приветливым, как раньше. Я хотел побежать за ней, догнать, да только в то время я еле передвигал ногами. Когда Алёна вновь скрылась от меня, пришло осознание, что она увидела во мне не полноценного мужчину, каким я казался себе, а наивного, обветренного мечтами юнца, стойко не стоящего на своих ногах.

Я вернулся на скамью, вспоминая её загадочный взгляд, в котором видел равнодушие и погасшую надежду, но глубоко внутри ее девичьей души были маленькие огоньки, жаждущих тепла. Возможно ее взгляд, смотрящий на меня и ждал, что я смогу пробудить их, вдохнуть силу и зажечь ее душу, но человек понимает где был прав или же виновен задним числом В тот момент я лишь успел взять девушку за руку и приложил ее руку к своему сердцу, а она скрылась от меня, оставив только в памяти свой взгляд, которым она посмотрела на меня, поднимая свои красивые глаза к полукруглым аккуратным бровям. От её взгляда мне снова хотелось жить. Я желал что-то дать взамен Алёне, но она снова сбежала от меня, словно растворившись в воздухе. Мне жаждал найти ее, взять за руки и увести с собой, чтобы посвятить ей всю жизнь, жить ради нее одной, мечтать с нею и растить вместе детей, подальше от всех этих жизненных неурядиц и проклятой политической системы. Но её уже не было рядом, а все мои мечты так и остались чем-то заоблачным, неестественным и лукавым для той, что не услышала их. Сложно восстановить доверие, если ты однажды предал любящего тебя человека.

Мне по-прежнему было трудно дышать от ран. Нет, я не боялся ничего. Страх одолевает человека, когда он знает, что может потерять, а сегодня смерть кажется избавлением.

Я вновь встал со скамейки и пошел следом за девушкой, но почувствовал, как закружилась голова и перед глазами потемнело...

Открыл я глаза в маленькой комнатёнке с низким серым потолком. За окном пели птицы. Я огляделся - никого не было рядом со мной. Пахло жареным мясом и свежими помидорами. Я посмотрел на стол. На нем стояла еда в алюминиевой чашке и белой фарфоровой тарелочке. Спину и ноги сковала чудовищная боль, от которой я не мог дышать полной грудью. Долго еще в комнату никто не входил. Лишь когда стемнело, я услышал приближающиеся шаги. Ко мне подошла старушка, одетая в старые лохмотья.

- Отошёл уже? – спросила она. – А я думала так и не придёшь в себя. Сильно тебя исполосовали, прямо как Христа. Ой и иродами же стали люди... – захлопотала она старческим, дрожащим голосом, представившись Надеждой Алексеевной.

- А где я? – еле выдавливая из себя слова, спросил я.

- У подножия горы, совсем рядом с тем местом, где я подобрала тебя. Стража сказала, что ты «игрок», и тебе нельзя уходить далеко от Машука. Несколько мужчин следят за тобой. Они меняются на посту, но все же не оставляют тебя без присмотра. Они то тебя и притянули ко мне, когда увидели как ты лежишь без чувств у порога моей комнатушки.

- А сколько я здесь?

- Пару часов... сейчас ты хоть не горишь, - приложив руку к моему лбу, сказала старушка, улыбнулась, показывая жёлтые зубы. - Ты не помнишь, что с тобой случилось? – я отрицательно покачал головой. – Тебя избили хулиганы. Детвора нынче агрессивная, голодная и не знающая ответственности. Они шныряют по городу и ищут слабых, чтобы потешить своё самолюбие. Тебя отбили следопыты и вернули мне твой амулет и замок. Они в тумбочке лежат.

- Да уж... – протянул я в ответ,- а ко мне девушка не приходила? – с большим интересом спросил я.

- Нет, никто не приходил... Девушки теперь не такие, как были мы раньше, готовые бежать за парнями на край света. Теперь мир другой. Всем нужно не только внимание, но и достаток, положение, будто от этого не умрешь или проживешь счастливую жизнь...

- Может быть, современные девушки более мудрые, или независимые, поэтому и ищут всегда лучшее. Ведь в достатке нет ничего плохого...

- Смотря с какой стороны посмотреть... но ты не волнуйся, скоро ты поправишься и заживёшь прежней жизнью. И снова девушки за тобой будут бегать.

Я улыбнулся. Не мог я припомнить, чтобы за мной кто-то когда-то бегал, но слова старушки мне пришлись по душе. Она помогла мне сесть, и я начал ужинать.

Во время ужина старушка села возле меня и посмотрела внимательно как я режу хлеб.

- Мой, ныне покойный, супруг тоже так хлеб аккуратно резал, как и ты. Мы прожили с ним счастливую жизнь, только поняла я это слишком поздно. Первые семейные годы были трудными. Пойми: было начало века, все думали, что мы рождены самыми умными на всем белом свете. Общество высмеивало старые традиции, а новые еще не укоренились, и нам досталось удивительное время, которое после назвали «эпохой разложения». Тебя тогда еще и на свете не было, когда все вульгарное и пошлое стало вдруг нормой и новой моралью. Мы тоже жили на полную катушку, как тогда говорили. Еще и лозунг появился тогда – «Бери от жизни все». Нам казалось, нужно так жить всю жизнь, что нет никаких общечеловеческих ценностей, а есть нужда в постоянном получении информации и удовольствия. Тогда вошло в норму осквернение национальных святынь. Иконы переворачивали, меняли их на какие-то непонятные вещи, чаще всего на статуэтки азиатских богов, устраивали пляски в храмах, снимали порнографические фильмы в алтарях, втаптывали в грязь великие произведения искусства, разрушали классическое человеческое наследие. Не было ничего святого в наше время, а была вседозволенность. В противовес распущенности появились и религиозные фанатики. Они рьяно защищали право верить и были таким же зверьём как и мы, только уничтожая наши ценности и наши устои. Мы жили в то время, когда нахамить, обматерить или дать оплеуху не понравившемуся человеку было нормой. Люди испражнялись по телевидению, в прямых эфирах, и это считалось верхом элитарности в обществе. Мы прожили жизнь в такое время, что и назвать жизнью человека трудно. Знаешь, тогда не существовало правды, была информация. Мы жили в социальных сетях годами. А когда поняли, что жизнь прошла, и каждый из нас мало чего добился в жизни, люди стали покидать виртуальную реальность. В конце концов ее закрыли, поскольку признали опасной. Конечно, было все не так гладко. Через сеть люди делали революции, обогащались, убивали и тонули в разврате. Но больше всего пострадали девочки. Им внушили, что понятия женской чести не существует, что девственность — это удел слабаков и отщепенцев. И как следовало ожидать, все ринулись исправлять «природную ошибку», так тогда называли все это. Ты родился уже после этого и наверное наслышан об этом. - я согласно кивнул головой, вспомнив несколько историй из жизни, которые мне рассказывали мои родственники. - Да, а мы проверили все новшества на своей шкуре. Но это не самое страшное. Женщинам внушили, что они не должны любить мужчин, а мужчинам дали право изменять своим супругам. Если раньше мужчины гуляли, скрывая свои походы, то в наши годы, если мужчина не гулял, его признавали социально опасным. А женам давали право так же гулять и всячески подталкивали к этому. Вот мы и прожили лет пятнадцать в браке, постоянно соревнуясь в похождениях налево. Но потом оба устали. Хотелось покоя... и от этого покоя родилось двое детей. Мы были уже не молодыми, обоим было под сорок, и только тогда мы поняли, что такое семья и почему её всячески уничтожают. Стало страшно. Страшно так, будто у тебя отняли жизнь. Понимаешь, мы ведь жили не зная любви, вернее мы ее желали получать, но дарить сами боялись. Поскольку не хотели «облажаться», как тогда говорили. В те годы влюбиться означало, что ты лузер, и не дай Бог ты кого-то начинал любить так, как способен человек. Тебя приравнивали к изгоям, потешались над тобой и втаптывали в грязь. Девушки, женщины хотели многих мужчин и получали всех. Мужчины тонули в женских оргиях. А у нас появились дети, и мы выпали из общественной жизни. Было тяжело, друзья отвернулись от нас и с работы нас уволили. Нашей семье, именно тогда я и поняла, что такое семья. Нам приходилось голодать самим, дабы покормить детей. Только вдвоем мы смогли справиться с этим. Первые годы я хотела уйти, найти себе обеспеченного мужа. Понимаешь, женщине надёжный, обеспеченный мужчина важнее, чем простой, ничем не примечательный супруг. С этим осознанием я ушла из семьи, но не смогла привыкнуть к чужому мужчине. Я поняла, что в каждом много недостатков, а у моего ужа есть одно преимущество: он любит меня. Человек тем и отличается от животного, что умеет быть ответственным за каждый свой поступок, Я вернулась домой и увидела, что брошенный мужчина зачастую неспособен жить один. Он запил, превратил дом в помойку и каждый день жил лишь надеждой, что я вернусь. А когда надежда его покинула, он решил свести счет с собой, но не удачно. Прыгнув с моста, сломал ноги и они срослись не правильно. Он стал инвалидом. Мне самой предстояло поднимать детей и тянуть мужа. Страшно видеть как твои иллюзии рушит правда собственной жизни. Я ревела, отчаивалась, но потом поняла, что все в жизни не просто так. Мы жили в свое удовольствие, мы использовали людей, играли их чувствами, потешались преданностью и теперь получаем то, что плодили раньше. Человеку свойственно считать себя умнее других и называть глупыми поступки остальных людей, если он не может объяснить смысл сделанного другими. Мы судим людей за то, что они грешат не так, как желаем мы сами. Жизнь мы создаем собственными мыслями, эмоциями, чувствами и наполняем ее своими смыслами, а потом слепо верим в то что она карает нас, унижает и предает. А ведь всё совсем наоборот: жизнь – это отражение внутренней наполненности каждого из нас. Вот я и прожила свою жизнь так, как тебе рассказала. Людям тяжело научиться понимать приходящие изменения, потому что они заставляют менять представления о жизни. Три года назад мой муж умер. Мужчины сгорают раньше нас женщин, потому что охраняют нас, берегут и заботятся. В последние дни он много говорил о том, как хотел прожить и как прожил. Он часто сопоставлял эти две разные жизни. Мне становилось крайне жалко его. Он многим пожертвовал ради меня. Он уступил мне не однажды, как казалось мне, когда отпустил к чужому мужчине в первый раз, а часто делал так как хотелось мне, оставляя собственное мнение при себе. Тогда я сбросила ответственность с себя на него и тайно ненавидела мужа. А он жил только моими желаниями, тогда как о своих просто молчал, проживая их в мечтах.

В понятие «мужчина» входит действие, тенденция и направление движения. Но устои современного общества изменили представление обо всем. Не все мужчины воины, многие из вас мягкие, тихие и спокойные. К тому же до сих пор еще не исчезла память о Великой Отечественной войне, прошедшей почти сто лет назад. Многие неразрешенные проблемы и в воспитании и в принятии мужчин берут начало оттуда, а то и со времен революцией 1917 года. Мой прадед Василий Пучков придя с войны долгое время не мог ужиться с семьей. Он не знал находясь на фронте, что немцы убили его двоих сыновей и то что у него родилась дочка. Вернувшись домой, он не мог принять ее. Просто я даже не в состоянии описать то что им довелось пережить. В тоже время моя прабабка со свекровью ментально не пускали Василия в семью. Они жили вместе, но оказывалось что дома он был неприкаянным. Все дела они сами выполняли, а ему ничего не оставалось делать кроме как спиться и превратиться в животное. Однако, он справился с этим, и нашел себе применение в жизни. Моя бабушка много рассказывала сколько людей спилось после войны, не найдя своего дела в жизни Женщины привыкли обходиться без мужчин и оказались не способными отказаться от этого состояния. Как бы трудно ни было, люди привыкли нести ответственность за сделанное и не желали напрягать супругов бытовыми вещами. Также женщины занимались и воспитанием детей и инстинктивно охраняли их от родных отцов. Боясь повторения войны матери и бабки убивали мужественность и отвагу в мальчиках, покрывая их чрезмерной заботой и вниманием. Поколение сменилось и те кто был выращен без мужского примера и манер поведения, выросли с большим измененным гендерным дефектом. Ты уж прости, я психолог и выражаюсь может немного не понятно, но так хочется высказать тебе свои соображения, свои догадки и предостеречь от ошибок, которые тебе предстоит пройти. Дети войны воспитывали своих детей в жёсткой эмоциональной экономии и считали это нормой, а те в свою очередь воспитали нас в период когда СССР разваливался и мы жили в иной реальности. Старые устои рушились. Нами управлял капитализм и бандитизм. Мы оказались неспособным на воспитание своих деток. Ваше поколение выросло как сорняк на клумбе. Уж прости за такое сравнение, но такова реальность жизни. Я наблюдаю за жителями замка и веду дневники и меня удивляет то что среди сегодняшней вакханалии встречаются настоящие мужчины, которые как цветки, среди бурьяна украшают мир. Я раньше считала, что общество стерло понятие «мужчины», заменив его мужиком, мужичком, мужланом, но к счастью мне довелось увидеть то, чего по моему мнению уже никогда не могло быть. Нам, женщинам свойственно искать сильного и надежного мужчину. Но потом оказывается, что перед таким мужчиной, женщина закрывается и понимая что не дотягивает до его уровня, начинает поиск нового мужчины. Зачастую мы выбираем «плохих» потому что они умеют демонстрировать себя. Мой муж был тихим, и я не могла понять насколько он сильный духом. Я поняла это только когда потеряла его. – старушка расплакалась, прикрыв лицо руками. Я смотрел на нее и мне стало жалко ее, просто по-человечески. Она была верна всему тому что навязывали обществу те, кто был у власти и у руля модой. Эта женщина прожила пустую, чужую жизнь, но она считала себя счастливой, веря, нормам поведения её поколения. Я не осуждал ее, просто так было принято жить тогда. Большинство преданно жило в согласии их правилам. Сейчас новые идеалы воспеты обществом и опять люди верят им беспробудно. Старушка рассказывала многое о прожитых годах, и мне не хотелось повторять сделанные ею ошибки. Теперь я ощутил, что всеми силами должен добиваться мою избранницу. Мне понравилось слушать беседы старушки. В них были искренние, понятные, осознанные и выношенные слова. От озвученных ею мыслей веяло болью, и в тот же момент теплом.

В молодости слова стариков слушаешь, пересиливая себя. Кажется, они отжили свой век и ничего не понимают в современной жизни. Их взгляды на окружающий мир, действительно, часто окостенелые, однако, если избавиться от юношеского максимализма, то можно многому научиться у всех окружающих людей, в том числе и у стариков. Учиться не стыдно ни у кого. Только с годами я понял насколько искрение беседы помогают людям. Именно поэтому наше правительство долгие годы развивает «принцип индивидуализма», хотя на деле всё направлено на полнейшую душевную изоляцию людей друг от друга. Ведь когда люди не разговаривают между собой, они становятся чужими и их ничего не связывает. А когда встречаешь людей, таких как Юлия Андреевна или Надежда Алексеевна, понимаешь какой багаж жизненной мудрости можешь принять и переосмыслить. После того как узнаешь о судьбах разных людей, приходит обманчивое ощущение будто жизнь проходит впустую, сливается в бездонное болото издавая зловония. На самом деле всё не так. Человек готов принять ту информацию, до которой он дорос. Невозможно четырехлетнему ребёнку осмысленно представить Солнечную систему, да и многие взрослые не в состоянии этого понять.

Сейчас существует по меньше мере три различные теории описания Солнечной системы и каждая из них не столько доказывает собственную логичность, сколько стремится опровергнуть иные. А старики помнят советскую систему образования, считающуюся лучшей в мире и по её ценностям люди доживают свой век. Слушая их, постоянно ловлю себя на мысли, что у наших внуков не будет таких добродушных стариков. Не смогли мы перенять доброту, изжили из себя отзывчивость и милосердие. Сегодня вечные ценности чаще всего остаются невостребованными и не замеченными. Озираясь по сторонам, я наблюдаю неприглядную картину – добрых людей считают слабыми с психологическими отклонениями, стараясь их унизить при любом удобном случае. Это стало такой же чертой национального характера, как и загрязнение природы мусором в начале века. Страшно наблюдать как человек XXI века скатывается в мрачное, немытое и жестокое средневековье не сумев пропустить сквозь себя культурное и научное достижения последних двух веков. А ведь многих проблем можно было бы избежать, если бы люди умели разговаривать между собой. В откровенном разговоре рождалось бы понимание происходящего вокруг. Но большой проблемой в изболевшимся современном обществе является отсутствия какого бы то ни было диалога между близкими людьми.

Спустя несколько дней я поправился и стал потихоньку выходить на улицу, а после вернулся в замок, чтобы обследовать его полностью. Он уходил на семь этажей в землю и поднимался на четыре вверх. Меня поразила простая, но очень функциональная расположенность залов и маленьких комнат. В замке было четыре лестницы и шесть независимых друг от друга коридоров, а также три коридора которые соединяли все между собой. Порою можно было подниматься по лестнице и оставаться замеченным ни охраной, ни другими посетителями замка. Былое величие строения было начисто содрано и теперь от скульптур и гравюр оставались в лучшем случае пьедесталы и следы на стенах. Я нашел себе маленькую комнатушку, в которой и поселился…

…На вершине Машука загорланили люди. Начиналась новая игра, но ранним утром подниматься вверх мне не хотелось. Кричащая толпа яростно скандировала, лицезря предстоящий зрелищный турнир. Не было желания вставать с постели, но поборов лень, я вышел на улицу. Через несколько минут, поднявшись к рингу, я обомлел. Время застыло, оно прилипало к листве деревьев и камням на склоне горы. Секундная стрелка на огромных часах, висящих над пьедесталом победителей, практически не двигалась. Я обернулся в сторону города и увидел, что всюду дымили печи заводов, гудели станки и были открыты врата того амбара, где находились разные агрегаты для турниров. Грянул выстрел и игра началась. Снова заиграл оркестр, и народ закричал сильнее, скандируя имена участниц. Залаяли собаки. Девушки побежали. Они неслись, красиво обгоняя друг дружку, падали, вставали и снова продолжали бег.

Полукилометровая извилистая дистанция располагалась по периметру вершины. Её огородили железным высоким забором, оборудовали согласно регламенту «игры». Среди десяти участниц была и Алёна. Мы встретились с нею взглядами, когда она пробегала мимо меня. Первую сотню метров пути залили жидкой грязью, где-то на полметра в глубину. По ширине дорожки расставили преграды разной высоты, сквозь, поверх или снизу которых нужно было пробираться девушкам, попутно собирая загадки, подвешенные в пластиковых шарах. Последующие преграды мне загораживала толпа, растянувшаяся вдоль забора.

Девушки с трудом пробирались по грязи. Кто-то из них падал, кто-то медленно продвигался вперёд. Глядя на медленный ход участниц, ведущий громко крикнул что через пять минут после начала игры будут выпущены собаки для подгонки участниц. К этому времени девушки должны добраться до «спасительных капсул» и переждать в них агрессию разъяренных псов, попутно находя ответы на найденные загадки. Я внимательно смотрел за Алёной. Мне хотелось помочь ей, но знал, что нельзя вмешиваться в турниры других людей, поскольку участник мог быть дисквалифицирован. Зазвенел гонг и на беговую дорогу выпустили шестерых ротвейлеров. Псы быстро рванули по грязи и преодолев все препятствия добрались до стеклянных кабинок и искусали троих девушек, не успевших закрыться от них. В кабинках появились пауки и рептилии. Мелкие лягушки поползли по стеклам. Пауки агрессивно ощупывали участниц лапками. Глядя на это, мне самому становилось страшно и противно. Двое девушек выбежали из капсул и на них также бросились собаки, искусав до крови. Затем собак позвал тренер и он побежали к нему. Санитары помогли участницам сойти с дистанции. Скорбь на их лицах я не берусь описывать. Толпа умолкла, смотря на шестерых девушек, истекающих кровью. Тяжелый гул возмущения послышался отовсюду. Люди переглядывались и жалостно смотрели на девушек, погруженных в автомобиль скорой помощи. Я продолжал жадно всматриваться в капсулу, где находилась Миронова, чувствуя то что еле сдерживаюсь чтобы не рвануть к ней на помощь, обнять её крепко, шепча: «Я рядом, я помогу. Вместе мы справимся».

Вцепившись в железную ограду я судорожно сжимал пальцы в кулаки и молил небо только о том чтобы с Алёной ничего плохого не произошло. Прекрасно помня, что к любому вероисповеданию она относится с лёгкой усмешкой, я не знал чем еще могу помочь ей. Подняв голову вверх, я издал ни то стон, ни то визг, породивший внутри меня яркий столб света. Луч озарил непроглядную темноту и взметнулся ввысь. Смотря вверх я ощущал его физически. Свет согревал меня и неописуемое блаженство появилось в моей груди. Мысли умолкли и я погрузился будто в невесомость, которой добивались в дорогих аттракционах. В это мгновение я понял, что с Алёной не произойдёт ничего страшного в турнире. Она пройдет свою игру под защитой небес. Даже самый отъявленный материалист прочувствовав моё состояние сказал бы сейчас что ощущает прикосновение Бога. Держась за ограду я продолжал излучать невидимый луч, уносящийся куда-то вдаль и соединяющий меня с мирозданием. Перед глазами мелькали гигантские звёзды, рождающие свет, мощные пульсары и необъяснимо большая Черная дыра, принявшая мой луч света. Ни проронив ни единого слова, я старался уразуметь что происходит в данный момент со мной.

Никогда в жизни я не испытывал столько сострадания к другим людям, как в последние дни. Глядя на все что происходит в городе можно было запереть душу и убеждать самого себя в том что это не мое дело, что им всем не до моих проблем, посему я буду так же безучастен к другим людям. Но нет, меня внутри съедало чувство долга перед простыми людьми, я понял, что есть вещи важнее чем собственная шкура. Никогда я не был идеалистом, а теперь становился неравнодушным, так быстро сумевшим уяснить «что такое хорошо и что такое плохо».

- Всегда слушай своё сердце, пусть ты сотню раз ошибёшься, но все равно ты найдешь свой ответ, рожденный в тебе самом, - сказал мне чей-то голос.

Я улыбнулся. Когда-то я так жил, но теперь жизнь моя изменилась. Я не слышал ни голоса сердца, ни своих размышлений. Я повернул голову и увидел старика, подходящего ко мне. По его поведению я понял, что он тоже следит за кем-то из участниц. Он тоже переживает, но все же остаётся намного спокойнее меня. Его удивительно живые голубые глаза отражали небо июня.

- Стараюсь, - ответил я, опуская взгляд к земле. От его слов по телу промчалась дрожь.

- Ты не ради кого-то старайся, а делай все так, как можешь, и все получится, - голос старца был очень теплый, ему хотелось верить. Я уже отвык от таких ласковых тонов голоса, среди вечной брани и лжи.

- Я так и живу... – тихо ответил я, говоря это не уверенно, зная, что это не правда.

- Нет, ты живешь иначе. Ты был добрым, ты подавал хорошие надежды, но сегодня ты сломан, сегодня ты превращаешься в ужасное творение современного мира. Я давно за тобой наблюдаю. Ты погибаешь, как цветок без влаги.

Я понимал, что он прав, поэтому мне хотелось скорее избавится от этого разговора и старика. Почувствовав, что он знает обо мне многое, я хотел уйти. У него был глубокий взгляд, который, казалось, прошивает меня насквозь. И, спустя пару минут, старик сам отошел, оставив меня одного. В душе появилось чувство томления. Оно всегда возникает после того как один человек обижает другого, как бы мы ни старались этого не замечать.

Как только девушки вышли из кабинок, им дали трёх минутный отдых, после которого вновь предстояло убегать от разъяренных ротвейлеров, способных порвать любую из них. Хищные пасти оголяли белые клыки, способные вцепиться в горло и разорвать любого человека. Псы кидались на девушек, вставали на задние лапы и их еле удерживали спортивного телосложения мужчины. Каждый был под два метра ростом, крепкого телосложением. По правилам, девушки сумевшие убежать от псов, должны были проходить турнир согласно найденным в кабинках указателям. На финише уже были готовы шары, ленты, место для победительницы и огромная толпа зевак. Это было самое тяжёлое испытание в турнире. Я замер, но если бы не подошедший снова старик, то я бы рванул туда, чтобы отвлечь внимание собак на себя, пока девушки бегут. Толпа ревела, жаждая зрелища, поскольку все понимали, что если сегодня используют собак, то больше не будет этого испытания в других игрищах. Его рука опустилась на моё плечо, не давая сойти с места. - Не думай мешать бегу. Ты все испортишь. Каждый должен пройти свои испытания, такова жизнь. Ты все равно ничем не поможешь, зато всё испортишь, - теплый тон голоса старика успокаивал меня и снимал все напряжения с тела.

- Я буду стараться... – протянул я в ответ.

- Помощь твоя нужна будет на финише. Вот и ступай туда. И помни, храни тот амулет, что ты нашел в замке.

Откуда старик мог знать про сердце, я не догадывался, но достав камень из кармана, я потрогал его и глянул на старика, но тот сделал вид, что не смотрит на меня. В это время побежали девушки, тут же отпустили с поводков собак. Черными, грациозными молниями рванули звери за участницами, сбивая их с ног и разрывая их на глазах ревущей толпы. Из защиты у каждой был лишь небольшой охотничий нож, которым, впрочем, никто не успевал воспользоваться. Люди замолчали, когда псы перегрызли горло сначала одной девушке, затем другой и третьей. Снова жестокие игрища продемонстрировали свой истинный вид. Красная, свежая кровь блестела на шерсти собак, когда те бежали за другими жертвами. Алёна бежала предпоследней. Собаки догоняли ее быстро, но старик что-то прошептал, ударил в ладоши и псы не заметили ее, обогнали и вцепились в другую девушку. Пока они разрывали ее, закончился раунд. Я рванул к финишу и когда закончился раунд девушка подошла ко мне. Она была вся в грязи, уставшая, и напуганная. Глаза слезились, Алена еле сдерживала слёзы. Мы обнялись, я прижал её к себе и почувствовал, как она заплакала. Спустя пару минут она вытерла слёзы и чуть заметно улыбнулась. Такой красивой улыбки я еще никогда в жизни не видел. Эти пару минут показались мне самым счастливым временем моей жизни.

- Спасибо,- сказала она немного низким голосом. – Вся моя женская интуиция подсказывала мне, что мое единственное спасение – это не останавливаться и не сомневаться в том, что я дойду до финиша. Я прошла эту игру сегодня, как и ты тогда. Теперь нам предстоит новое испытание.

- Как же ты мне дорога… – эти слова были настолько глупы, в данный момент, но я не знал, что ответить ей. Мой язык онемел, ноги подкашивались, а все тело дрожало от такого сильного волнения, будто в мой висок смотрело дуло пистолета.

Девушка снова посмотрела на меня с непониманием. Она отошла на шаг назад и продолжала смотреть как на человека, свалившегося с Луны. Я хотел поговорить с нею, но толпа зрителей проломила ограждения и побежала по дороге вниз. Они пробегали мимо нас, испуганным, затравленным стадом. Попадись им на пути другие люди, они затоптали бы всех, даже не успев сменить траекторию бега. Я едва успел отвести девушку в сторону, чтобы люди не снесли нас. Опять людская масса напугала и меня и ее. Люди бежали сломя голову, а за ними гнались полицейские и охрана турнира. Зрителей гонял от одного раунда к другому такими варварскими запугиваниями, уничтожающими последнюю волю к жизни. Годы заключения выбили меня из жизни. Наблюдая за вакханалией, я казался себе оставленным в поле трехмесячным котёнком, не знающим, как прокормить себя. Оказалось, полиция и охрана так придумала себе интересную забаву, превращая людей в подобие стада животных. Толпу избивали плетками, озирающихся по сторонам людей били ногами. Я посмотрел на Алёну, а она увидев упавшего старика кинулась к нему и быстро начала протирать его лицо рукавом. Прижимая его лицо к своей груди и она что-то шептала. По ее щекам потекли слёзы. Кто-то из толпы толкнул старика и тот упал на дорогу, разбив себе голову. Глядя на девушку, моя душа опять завыла одинокой волчицей. Мне так захотелось снова взять в свои руки её беду, боль и горечь, будто их можно забрать и унести прочь от её девичьей души. Но я опять не смог, опять опоздал, не сообразил сразу. Подойдя к ней, я наклонился обращаясь к девушке:

– Куда его нести?

Девушка посмотрела на меня уже немного не таким равнодушным взглядом, каким смотрела до этого...

Я поднял старика на руки и отнес его в замок. Там мы прошли по нескольким коридорам, пока девушка не указала дверь. За ней прошли еще несколько комнат и после вошли в маленькую темную коморку. Она закрыла дверь, подперла ее палкой и вкрутила лампочку в плафон. Комнатка была не больше пяти квадратных метров. Здесь стояли кровать и столик. Глухие высокие стены были когда-то давно побелены, а сейчас на них висели тяжелые паутины и на полу, как и везде, был толстый слой пыли и засохшей крови.

- Алена ты ведешь себя так, будто не знаешь меня и между нами ничего не было.

- Я и не знаю тебя. - сказала она, пристально смотря мне в глаза. - Ты пропал на несколько лет не писал, не звонил, не приезжал, а сейчас пытаешься восстановить со мной отношения будто ничего не произошло. Или ты думаешь предательство можно простить? Ты сам-то знаешь меня?

- Я семь лет сидел в тюрьме на Урале Я даже не представлял во что превратилась Россия за это время. В первый день по приезду в Пятигорск попал в «игру». Даже по прошествии недели я еще ни черта не понимаю, что происходит вокруг.

Девушка замолчала. Ее глаза затуманились и переодев старика, она ответила:

- О тюрьме я не знала, хотя по правде говоря, и не пыталась что-то узнать о тебе. Я думала ты давно женился и уехал в Петербург как и мечтал тогда.

- Нет. Да что толку рассказывать… время упущено, года ушли…

- Ты так говоришь будто тебе не 30, а 75 лет.

- Дело не в этом. Другие к 30 твердо уже стоят на ногах, а я будто оторванный от сиськи молокосос, умираю от голода, не знающий другой пищи.

Алена едва заметно улыбнулась:

- Мы все сегодня как слепые котята. Я стала тоже другой. Не ищи встречи со мной. Все, что было теперь не вернуть. Мы чужие люди друг другу, я не хочу возвращаться назад. Мы не станем прежними.

Услышав ее последнюю фразу я не стал ей возражать. Я не хотел ничего говорить. Не люблю выяснять отношения, если человек формирует свои мысли так, будто по-другому ничего не может быть.

- Если я выиграю ключ в следующем раунде, я выберу тебя, чтобы мы вместе вышли из зоны игры.

- Никто не выигрывает ключ! – возразила девушка. - Его не существует. Ты остался таким же мечтателем, каким был раньше.

Я не знаю как я выглядел в тот момент со стороны, но внутри меня снова установилась новая картинка как в витраже подзорной трубочки. Неверие окружающих людей стало естественным состоянием. Не припомню, чтобы кто-то из близких считал будто я способен на что-то серьезное. Даже в мелочах родственники или друзья мне не доверяли, несмотря на то что я никого и никогда не подводил, Нет ни подвигов, ни геройства, действительно, я не демонстрировал. Однако, не совершал никогда и опрометчивых поступков. Родня, друзья и Алена считали меня честным, хорошим человеком, но не видели во мне мужской силы и энергии вырывающийся наружу фонтанами. Да, я принадлежу к типу мужчин, которые не могут влюблять к себе женщину, всегда оставаясь в роли лучшего друга. И сейчас я понял, что все мои попытки открыться в не угасших чувствах, будут пропущены мимо ушей и восприняты как слабость человека, неспособного признаться самому себе в том что он не нужен никому. Горькое пренебрежением к самому себе проявилось комом в горле и не продолжив свою мысль я умолк. Мне не хотелось ничего отвечать, я смотрел на девушку, думая над тем, какой же у нее глубокий взгляд.

- Я выиграю. – ответил я и увидел, что она немного шевельнула губами. Она сдержала свою усмешку надо мной, но ее руки, ее глаза выдали тут же что мои слова для нее лишь пижонство и попытка показать себя своевольным мужчиной. Глядя на нее в это мгновение я понимал, что я ей чужой человек. - Знаю, - тихо добавил я. Она во всем права, и добавить мне было нечего.

Старик открыл глаза и посмотрел на меня.

- Где сердце? - спросил он, жадно выпытывая глазами ответ. Я сунул руки в карманы, но его у меня не было. Я посмотрел на Алёну, но она пожала плечами. Я вспомнил, что сердце было у меня, но видимо потерялось. Во время турнира я доставал его из кармана, - Сейчас найду, – сказал я настолько твёрдо, что и сам удивился такому тону своего голоса.

Я спиной чувствовал, как Алёна провожает меня взглядом. А она смотрела, не зная, чего же ожидать от моего ухода. В за последние годы Миронова научилась не привыкать к новым знакомым, которых теперь было у каждого человека по тысяче в год. Конвейер бесконечных знакомств заменил настоящую человеческую дружбу и любовь. Девушка продолжала смотреть на закрытую дверь, думая над сказанными словами. Она давно поняла, что мужчины говорят слишком много громких слов, пытаются верить в них сами, но тут же забывают о произнесенном, едва возникает серьёзная проблема. На своём горьком опыте она знала, как мужчины порой красиво поют, пытаются доказать, что они надежны, а после исчезают из жизни и не возвращаются никогда. Так же мог сделать и я, сказав слишком убедительно, что вернусь с талисманом. В его взгляде глубоких голубых глаз, словно пустивших внутрь себя полуденный небосвод июня читался душевный молебен, ибо на кону стояла вся его жизнь. Девушка села возле своего друга и заплакала. Ей было обидно, что парень даже и не подозревает, как этот камень нужен ее другу.

- Не плачь, он вернётся, детка... почему-то я верю ему... он хоть и не герой, не воин, но он стремиться держать своё слово... - сказал старик.

- Я не по нём плачу, Дмитрий, не по нём... – ответила девушка, - просто у меня нет сил быть сильной, решать все свои проблемы самой. Раньше у меня был брат, были родители, а теперь я одна, да только ты со мною рядом... но ты ведь не можешь быть со мною всегда... Я не нашла твое сердце, его нашел он. Он ведь не знает, как оно важно для тебя...

- Не плачь. Все наладится... он вернётся, правда чую, что слишком поздно вернётся... мне тяжело... я не чувствую его, оно далеко от меня и мне нечем дышать, - сопел старик. Он лежал на кровати, задыхаясь в знойной жаре июньского лета.

Алёна соскочила с места и открыла дверь. Горячий воздух наполнил комнату ароматом цветущих лип.

Амулет Дмитрию подарил шаман, живший когда-то в одной из пещер на горе Бештау. Дмитрий был руководителем спецотряда, занимающимся зачисткой территории от сепаратистов. Он воевал с горским народом, и в одном из боев был ранен в грудь. Врачи еле спасли раненного солдата, и в госпитале оказался рядом с ним старый шаман. Он подарил Дмитрию заговоренный амулет в виде человеческого сердца сделанный из кахолонга. С годами камень стал главным оберегом для мужчины. Во время лечения в военном госпитале, Дмитрий сжимал амулет в руке и привязался к нему, перестав верить во всё стороннее, что окружает его. Однажды он понял, что и крест, висящий на шее, для него ничего не значит. Он просто снял его и похоронил вместе с солдатом, для которого Бог значил очень многое. Шли годы, война с отделяющимися народами заканчивалась, и на освобожденных землях зарождались новые государства, которые получив все прелести и лишения независимости, решали вновь войти в состав России. И когда новые государства входили заново в состав России, руководство старалось скорее забыть героев, сражающихся против сепаратистов. О них просто не вспоминали, а после аннулировали документы участников войны. Так же поступили и с Дмитрием. Он стал инвалидом, охраняя южные рубежи страны, и поплатился за свою смелость раной. Получил инвалидность, которую потом отняли, едва народ, жаждущий независимости, вернулся обратно в страну. Часто Россия забывает своих героев, ради призрачного равенства различных народностей. В угоду малых народов, часто страдает государство образующая нация. Дмитрию пришлось жить туго, без инвалидности и при этом не иметь возможности работать. Он перебивался случайными заработками и перебрался в монастырь на горе Бештау. А когда в стране захватила трон «Пантера», так называли национал-социалистическую партию, и снесла практически все христианские храмы и монастыри, Дмитрий поселился в пещере, где жил его знакомый шаман, умерший к этому времени. До попадания его в зону «Desenrascanco» старик думал, что ему жилось тяжело. Но после начала его собственной «игры», он почувствовал, что такое быть участником. Пришлось испытывать на себе все тяготы и лишения старости, боевой жизни и чужих правил. Первые два тура он кое-как прошел, а на третьем он сломался и теперь вынужден до скончания своих дней пребывать здесь, следя как ломаются и другие люди. Именно во время прохождения третьего тура, он потерял свой талисман, проходя испытание в одной из пещер Машука. Два дня он провел возле входа в ту пещеру, но когда из нее стали вывозить камни для облицовки замка, Дмитрий понял, что сердце тоже увезли туда. Талисман был утерян, как казалось Дмитрию, навсегда, а без него он боялся, что погибнет. И в это время он вспомнил наказ старого шамана, он говорил, что нельзя привязываться к вещам, но если все же привязался, и потерял дорогую вещь, нужно найти в себе силы жить без нее. Старик много говорил о целебных свойствах и кахолонга, из которого сделан амулет, и о той силе веры, которую человек сам вкладывает в оберег. Также он добавил очень важную мысль о потере самого талисмана. Не так страшна потеря амулета, как страшны переживания из-за потери этой вещи. Наша привязанность к вещам – это одновременно и спасительная нить и губительный омут в жизни. Но Дмитрий сейчас боялся другого, а именно того, что его жизнь будет зависеть от незнакомого человека, в чьих руках находится его душа-амулет. Так же он познакомился и с Алёной. Гуляя как-то по родному городу мужчина обнаружил, что потерял сердце. Оборвалась цепочка, на которой оно висело. Он тогда обошел все места, где был в этот день. Настроение сразу испортилось, а когда он понял, что талисман уже не найти, увидел, что Алёна держит его амулет в своих руках. Мужчина не решался заговорить с нею о своей потере, но понимая, что не сможет отпустить девушку далеко, он заговорил и рассказал ей о своем горе. Девушка вернула хозяину пропажу. С тех пор прошло уже более десяти лет. И Дмитрий носил амулет уже на толстой веревке, которая висела не только на шее, но и опоясывала его на талии.

VII

Выйдя из замка, я отправился наверх, где недавно проходил турнир Алёны. Там снова были люди. Ведущий стоял на сцене и красиво рассказывал о том как проходят игры в других городах страны. Я просмотрел все места, где ходил и где стоял, но амулета нигде не нашёл. Возвращаться ни с чем мне не хотелось. Лучше уйти молча, чем видеть то, что твои слова расходятся с поступками. Куда мне направляться теперь не знал. Я подошел к обрыву, с которого открывался красивый вид на город и цепь горных вершин, расположенных далеко на юге.

Как нелепо чувствовать себя в ситуации в которую я угодил. Говорят, что у каждого свой путь по жизни, все выпадающие проблемы и задачи даются человеку по его силам. Не знаю что сказать по этому поводу, но со мной всегда происходят не столько трудные передряги, сколько приходится выпутываться из нелепых, незаурядных и глупых обстоятельств. Даже моя ситуация с Алёной – это полная мамалыга в переносном значении. Прошло несколько лет и Миронова вполне может быть замужем, да и по ней видно, что ей не нужно моё общество. А я продолжаю искать встреч и хватаюсь за каждую ниточку, как будто это может изменить моё положение. Я люблю ее как и раньше. Но моя проблема до сих пор не решена. Бросая близких, я буду мчаться на помощь ко всем, кто будет просить меня об этом. Да, я всё также продолжаю любить Алёну и готов посвятить ей свою жизнь. Любовь не опишешь словами, но она делает человека лучше, чем он был ранее, это чувство открывает истинное предназначение каждого человека, это полная самоотдача, забота и связывающая человека с мирозданием. Но, однако же, не получая ничего взамен от Алёны я не чувствую себя опустошенным, как раньше. Сейчас я повзрослел и наполнился мужской энергетикой, которая не дает мне впасть в депрессию и уныние. Смотря вглубь самого себя, я наполняюсь еще большей уверенностью в правильности собственных поступков и убеждений в согласии с которыми я живу. Возможно, снаружи я выгляжу тихим, ничем не приметным человеком, который не способен ни на какие поступки, но живем мы не ради внимания других людей, а ради собственного развития и стратегии. И потихоньку определяю свою жизнь без Алёны. Да, в её жизни нет места для меня и, вероятно, я когда-то научусь жить без мыслей о ней. Но пока в сердце закипает кровь, в голове звонят колокола я не в силах вырвать чувства, как мусор из квартиры. Невозможно оставаться честным, говоря половинчатую правду, равно как и не любить никого, но при этом считать своё сердце открытым перед миром. Честность приобретается медленными шагами к принятию себя, окружающего мира и всего происходящего вокруг. И тогда любое событие происходящее в жизни воспринимается с большим пониманием и осмыслением происходящего.

Наверху было ветрено и в беседке играла музыка. Шесть красивых колонн венчала полукруглая крыша, которая и рождающая минорную, душещипательную мелодию, и от нее становилось спокойнее на душе. Здесь было шесть человек, которые тоже слушали мелодию и забывались хоть на какое-то время от жизненных проблем. Я сел у беседки, облокотился спиной о ее бетонный фундамент и задремал.

Поговорив немного с Аленой я, действительно, не узнавал её. С годами человек меняется или живет в согласии с теми убеждениями на которые в молодости не решался. Размышляя над сказанными словами, я решил что люблю не настоящую Алену, а выдуманный мною образ. Я расстроился, мне стало противно от самого себя и внутри появилось желание скорее избавиться от любви. Не знаю испытывают ли другие мужчины такие же яркие эмоции, какие пылали во мне, может быть и нет. Но моё сердце разболелось, голова раскалывалась и мне хотелось рыдать искренне по-детски. Естественно, что слезы я бы не пустил но мое нутро требовало разрядки. На моем месте другой мужчина пошёл бы в бар, напился или снял бы проститутку, но мне это все противно.

Алена повзрослела, превратившись в закаленную потерями и лишениями женщину. Ей нужен мужчина единомышленник, а я даже в своих собственных глазах не дотягивал до этого уровня. Человеку свойственно оценивать себя, как индивида вырванного из толпы, чтобы иметь возможность осмотреть себя со всех сторон. Я помню как Миронова часто потешалась надо мной, приводила в пример своего дядьку и деда которые, по ее словам, умели делать все. Я не берусь судить хотела ли она, чтобы я научился всему или же просто желала усмирить меня демотивировать и поставить на место. Мне нет дела придумывать сплетни в виде надуманных мною версий. Алена никогда не скажет своих истинных мотивов потому что она женщина. Да и сейчас она не увидела во мне мужчину, по всей видимости я им и не стал в социальном плане.

Сон одолевал меня, словно я не спал уже несколько суток. Лишь пульсация сердца шептала мне: «Необходимо найти камень».

Тогда я уяснил один урок нельзя смеяться над другими людьми. В тюрьмах мы часто шутили с сокамерниками над разными религиозными учениями, потешались над оберегами которых раньше было много у людей, а сейчас, глядя в глаза Дмитрию, до меня дошло как люди могут верить в высшие силы, дарующие силу жить дальше. Его глаза не могли врать. Можно долго говорить о том что человек сам творец своей судьбы, и может без посредников в виде духовных лиц достигать высот, однако, не каждый находит в себе силу творить собственную жизнь опираясь лишь на свой опыт. Никто не застрахован от утрат, потерь, ущербов и других бедствий. Также в одиночестве не все могут обрести счастье душевного покоя и гармонию в жизни. И порой единственным смыслом жизни становится вера. Не берусь судить нужна ли она в наше время, однако, же вспоминая глаза Дмитрия, я прочувствовал насколько дорог ему амулет. Только я не мог понять почему они сразу не попросили его, но рассуждать об этом нынче нет смысла. О Дмитрии мне рассказывала Алена, еще тогда, когда познакомилась с ним и только сейчас я вспомнил его. По всей видимости в замке следователи ищут следы ритуальных вещей, хранимые людьми. Странно что никто не обратил внимания на сердечко попавшийся мне. А вот Алёна или Дмитрий заметили, что нашел его я. Почувствовав себя дураком попавшим в придуманную игру, я разозлился. Гнев быстро прогнал мой сон, я огляделся и увидел, что мой оберег держит мальчик. Он играется им, прислушивается как стучит талисман.

- Привет, меня зовут дядя Егор, а тебя? – спросил я, присаживаясь на корточки перед мальчиком.

Мальчик замер. Он насторожился и поглядел в сторону взрослых и тут к нему подбежал взрослый, светлый мужчина моих лет.

- Что вам нужно? – спросил он, внимательно рассматривая меня.

- Мне нужен этот талисман. Я его потерял, а ваш мальчик нашел. Это мой оберег, я очень дорожу им.

Мужчина присел на корточки перед сыном и спросил его:

- Ваня, ты где нашел этот камень? Отдай дяде, это его вещь.

Мальчик расплакался и не хотел отдавать мне сердечко. Уйти без камня я не мог, но и слушать детский плач мне был сейчас невмоготу. Мальчик обнял отца и прижался лицом к его шее.

- Пойми, Ваня, мне нужен камень. Я возьму его. В нем нуждается один добрый дедушка, а этот талисман может помочь ему – мальчик нехотя протянул ручонку и отдал мне сердечко.

Амулет был полым, внутри находилось два маленьких камушка, которые бились о стенки, складывалось впечатление, что амулет стучит как настоящее сердце. Я понимал, что нужно спешить, иначе я могу не успеть. Я развернулся уходить, но ко мне подошли двое полицейских и начали молча заламывать руки за спину. Я упустил камень на пол и тот разбился. Расстроившись и мысленно выругавшись, я в попросил отца ребенка, у которого был камень, чтобы он сообщил о моем пленении Мироновой. Полиция схватила меня за уклонение от «игры». Сопротивляться было бессмысленно. Один из полицейских собрал осколки амулета в полиэтиленовый пакет, и мы отправились к их автомобилю.

Меня посадили в машину и заставили подписать пару листов, не дав мне прочитать их. Дорога в следственный изолятор показалась мне нескончаемой. Сотни мыслей приходили ко мне, сменяя друг друга, но в голове были мысли только об Алене.

Когда я оказался рядом с правоохранительными органами, внутри снова появилась тоска обо всем что тревожило меня за решеткой. Весь гнев и разочарование девушкой моментально сменились прощением и желаниями увидеть её. Стало совершенно неважным, что она резко отказала мне в желании общаться дальше. В груди появилась боль, живущая во мне долгие годы. Это чувство приземляло меня замыкало в чудовищном самобичевании доводящем меня до отчаяния. И среди безнадёжности во мне пребывала любовь к выдуманному образу девушки. Любовь не ослепляет, но открывает в человеке новые грани чувств.

Оглядываешься в прошлое и осознаешь: сквозь твою жизнь проходят сотни людей. Одни в ней ненадолго, другие на несколько лет и лишь единицы остаются на всю жизнь. Большинство из них по-настоящему не узнают тебя, просто потому, что каждый слишком занят собой. Но ведь некоторым достаточно взять тебя за руку и ты уже чувствуешь себя защищенным, словно находишься за каменной стеной. Мужчины никому не говорят, но и нам важно это не меньше чем женщинам.

В этом калейдоскопе трудно запомнить всех, однако мы помним тех, кто хотя бы раз заставил нас улыбнуться в плохом настроении, подарил свою улыбку, когда, может быть, сам находился на пороге отчаяния. Эти маленькие фрагменты жизни, которые складываясь вместе создают палитру нашего существования в этом мире.

Мы смотрим в прошлое, и видим себя прежними, мы всю жизнь стараемся быть честнее, преданнее, добрее, но не получится быть тем, кем ты не являешься на самом деле. Кому-то мы дарим первый поцелуй, а кому-то не достается даже взгляда, который быть может нужнее человеку, чем глоток воды в раскаленной пустыне. Мы живем, не замечая большую часть происходящего вокруг нас.

Порой хочется поделиться наболевшим с человеком, а тебя тут же считают слабаком, неуравновешенным и хоронят все попытки открыть душу перед тем, кому ты доверяешь. И приходится лгать, глядя в глаза, приходится сжимать кулаки от отчаяния и с отвращением к самому себе продолжать жить дальше. И ежечасно ты учишься подавлять в себе самые лучшие качества, в угоду нормам приличия. Ведь окружающим тоже не хватает тепла, они также как и ты боятся открыться. Так что ты прячешь чувства не в угоду самим людям окружающим, а просто прячешься от самого себя. Теряешь больше, чем способен приобрести, а помогают тебе часто, как ни странно, те люди, которым ты даже не удосужился подарить свой взгляд.

VIII

В маленькой камере сидело трое мужчин. Они посмотрели на меня потупленными взглядами и тут же отвернулись. Я стоял у двери, не зная, что делать дальше. Мне хотелось вернуться назад, все исправить, но нельзя поправить то, что зависит не только от тебя. Потом один из мужчин подвинулся на кровати и предложил присесть. Я молча сел с ним рядом. Горела маленькая тусклая лампочка, еле освещая помещение. Время тянулось чудовищно медленно.

Я снова задумался об Алёне и Дмитрии. Только сейчас до меня дошло что они живут вместе. Стыд обхватил мое горло сдавливая путами отчаяния. Почему человек ленится думать анализировать и размышлять логически когда желают стать счастливым? На какое то время я возненавидел себя за то что не решался посмотреть правде в глазах. Немедленно стало ясно Алена хотела чтобы я вернул амулет им. Оставался один вопрос почему они не попросили его. Придумывать ответ мне не хотелось, я чувствовал выросшую ненависть к себе за неумение объяснить все что происходит со мной. Часто появляется обманчивое, ничем не подкрепленное, ощущение будто люди понимают других по умолчанию, без нужды объяснений и доводов. Когда в очередной раз сталкиваешься с непониманием и не принятием, понимаешь, что необходимо приобретать навыки коммуникабельности и убеждения дабы жизнь была легка. Мои мысли оборвал щелчок дверного замка.

Дверь распахнулась, охранник вызвал одного из мужчин. Он вышел, дверь закрыли, и снова продолжилось молчание. Я попытался его нарушить, но сокамерники меня оборвали, сообщив, что за разговоры тут наказывают. Я умолк, будто проглотив язык. Время, словно, прилипло к стенам.

Вновь, как и во время первого моего заключения, стало противно и одиноко в груди. Появилось желание поделиться своей горечью с другими, но осознавая своё одиночество, я тяжело молчал, прокручивая в голове события последних дней. Я старался не накручивать себя. Мне не на кого уповать и поэтому нужно переносить стойко все тяготы и трудности. Мне надоело прикидываться шутом презирая на самом деле это состояние. Однако, сложно отыскать в себе силу для перемены, даже если на кону стоит собственное отношение к себе. После долгого заточения человек теряет волю и обрести её зачастую невозможно, поэтому многие заключенные не могут найти путь к своему исправлению и повторяют одно за другим преступление, чтобы не оставаться наедине с самим собой. Но я не хочу так жить. Мне нужна нормальная жизнь. Я буду идти к поставленной цели вопреки всему, даже направляющему меня в петлю одиночеству.

Немое оцепенение размышлений окутало меня. Мысли, словно стая гиен, разрывали мое сознание и становилось страшно от неизвестности зияющей перед моими глазами. Я начинал бояться провести несколько лет снова в тюрьме. Мои мысли вернулись к Алене. Будто шхуны попавшие в шторм у меня в голове кружились раздумья. Я и сам не подозревал, что стану сентиментальным и ослабленным. Считается, что любовь делает сильным любого мужчину, однако же, я чувствовал потерю самообладания и воли, превращаясь в бесхарактерное ничтожество. Я презираю себя за отсутствие сил и смелости переменить собственный характер. Мужчина должен излучать отвагу, смелость и уверенность, а я походил на мятый листок потерявший былую упругость и чистоту. Сложно взглянуть на себя со стороны, особенно когда нет рядом людей способных поговорить с тобой и сделать необходимые замечания.

Лежа на койке, я смотрел на белый потолок и видел перед глазами образ Алёны. Мне было легче чувствовать ее рядом, чем убеждать себя в том, что все мои чувства проснулись зря. Мою грудь наполнило непонятное ранее чувство, а теперь я задыхался от него. Оно заполняло меня, приподнимало над землёй и бросало наотмашь вниз. Я не тешил себя иллюзиями. Все будет не так, как думаешь. Я рассчитывал как многие на человеческое счастье: верную, любящую жену, нескольких детей и понимания в отношениях. Мне хотелось быть хорошим отцом и мужем, но пока я был никем. Это возвращало меня к мыслям об «игре». Жизнь человека зависит не от него самого, не от его способностей, хватки и рвения - все решает турнир. К горлу подкатывал комок обиды и гнева. Долгие 7 лет проведенные в тюрьме научили меня не принимать решений находясь в гневе, злобе или радости. Перед решением нужно успокоиться. Сейчас я твёрдо решил пройти все раунды «desenrascanco», лишь бы попытаться высвободиться из этой системы законным путём, а если не получится, то вырваться всеми доступными методами. В грёзах Алёна улыбнулась мне в моём воображении, и стало как-то спокойнее. От её улыбки я расслабился и лежал уже будто на морском побережье, вычеркнув из мечтаний все свои проблемы. Если бы можно было разделить любовь наполнившую сердце одного человека, поделить её с другим, отбросив предрассудки и бросившись к любимому в объятья, то мир давно стал бы иным. Но человек устроен по-другому. Он ставит во главу жизни свои убеждения, отстаивает собственные мнения и никому не дано права винить другого в отсутствии чувств.

Молчание сокамерников добивало меня. В колонии, где я сидел, мы говорили всегда, потому что там отбывают сроки уголовники, воры, убийцы и другие преступники и им нечего терять, а здесь сидят законопослушные граждане, которым есть чеголишаться. Они соблюдают все уставы, дабы не прибавили им наказание за уклонение от «игры». Любой человек, попавший в следственный изолятор мог получить штрафные баллы в игре и таким образом мог сгинуть в пленении на долгие года, теоретически оставаясь свободным человеком. Образ Алены исчезал с потолка, и мне снова становилось одиноко. Холод переживаний опоясал сердце. Мне показалось, что лучше и вовсе не жить, чем оставаться в одиночестве, хотя ранее никогда не задумывался над данным вопросом. Я долго еще лежал, не думая ни о чем, но после уснул. Проснувшись, я увидел, что рядом со мной сидят уже двое новых мужчин, а старых никого не было.

Дверь снова открылась, и охранник назвал моё имя. Я встал с кровати и вышел в коридор. Мне объяснили, что пришло время для моего второго турнира. Следуя по темному коридору за полицейским, я думал, что меня накажут за амулет, но ничего не произошло. Холодный, длинный, узкий коридор был изредка освещен лампочками, освещавшими небольшие пяточки помещения, вырываясь из бесконечной темноты потомками далеких звезд. Стоял сильный запах хлорки, как обычно бывает в больничных туалетах. Вдалекеветер теребил скрипевшую железную калитку. Снаружи лаяла большая собака. Шли мы долго по коридорам и наконец поднялись к вершине горы, где начинались все турниры. Охранник протянул мне разбитый мой амулет и тюбик быстросохнущего клея со словами, что может быть, это поможет мне в испытании.

Над нами горели звёзды. Большая Медведица и Свастика, располагались над головами. Звёзды мерцали под космическую мелодию мироздания. Вокруг стояла опять та же безликая толпа, следящая за участниками турнира. Люди что-то обсуждали. Появились ведущий, судья и рабочий персонал опять вывез прозрачный куб с шарами. Я огляделся, соперника у меня не было. Я вытащил синий шар, открутил шарик по резьбе, из открывшихся половинках я достал листок, на котором было написано «Бег». Бегом называлось испытание, похожее на то, в котором участвовала Алёна. Я посмотрел на ведущего, и он сказал, что у самого старта ко мне присоединится другой мужчина. Моё сердце снова застучало учащенно. Старт был в другой стороне, у пещеры, сквозь которую мне необходимо было пробираться на следующую беговую дорожку. Ведущий объявил в микрофон, что сейчас мне предстоит начать «бег» через пещеру и к утру необходимо оказаться у подножия горы, где я узнаю дальнейший ход моего второго раунда. Мне подали каску, на которой были фонарь и видеокамера. Я оделся в специальный костюм, надел налокотники, наколенники, перчатки, тяжелые кроссовки с железными шипами. Теперь я походил на робота из фильмов о фантастических инопланетных мирах. Заиграла торжественная боевая музыка, и судья нажал кнопку секундомера.

Я ринулся в пещеру. На входе были ступеньки и широкий вход, но чем глубже я входил внутрь, тем уже становился проход, и тем более крутой спуск.

Вырубленный в горе проход поражал своими масштабами. Здесь с лихвой помещалась дюжина замков Эльвиры. Десятки ответвлений от основного коридора меня наталкивали на мысль о том что в Машуке сооружено огромное бомбоубежище на случай войны. Здесь располагались и огромные комнаты и длинные вертикальные шахты. Мертвецкая тишина давила на меня сильнее, чем грохот, людской визг, или страх, царящий в замке. В небольшую лужу капала вода. Эхо вторило звуку, сводя меня с ума. Я шел вниз. На спуск мне дали 2 часа, но так как у меня не было часов, я не знал, сколько здесь нахожусь и как долго мне еще идти. В этой пещере я никогда не был, и шел по наитию, только туда, куда вела меня извилистая, пыльная, каменистая тропа спуска.

Дурманящий запах сероводорода сводил меня с ума. Через силу подавляя рвотные рефлексы, я шел быстро, останавливаясь лишь над шахтами и жадно вдыхая свежий воздух. Смердящая вонь гоняла по моему сознанию галлюцинациями и я силой концентрировался на дистанции. Здесь-то я и начал смотреть на себя с трех разных сторон. Мне, действительно, стало интересно наблюдать за своими поступками и осмысливать их с разных позиций. При всей дурацкой ситуации пребывания в тоннеле, мне дали шанс побыть наедине с самим собой, обдумать и понять, чего я стою и ради чего живу. В сумерках коридора я заговорил вслух, не боясь признавался в собственных слабых сторонах: корысти, чванстве, ехидности и других пороках. Это действие дало толчок двигаться дальше, находя внутри себя стимулы идти вперед. Мое желание приподняло меня, я нёс его, как Данко вырвав свое сердце. В такой момент человек становится глухим, как тетерев во время брачной песни и судьба обязательно испытывает каждого из нас на прочность в момент собственной гордыни. Я оступился и покатился вниз по каменному полу и упал с невысокого обрыва на пол. От моей каски отлетел фонарь. Он погас где-то внизу покатившись по крутому спуску, и я оказался в полной темноте, без единого шанса выбраться наружу самостоятельно. Страх опутал меня противной извивающейся безнадежностью. Я представил, как долго буду умирать здесь от голода, холода и жажды. Мысли о смерти придали мне сил, и я поднялся на ноги, стараясь на ощупь искать дальнейший путь. Моя скорость теперь заметно снизилась. Уклон был опять крутым и я осторожно направлялся вперед.

Только сейчас я осознал каким ничтожеством выгляжу в глазах Алены. Я веду себя с ней как четырнадцати летний юноша, не умеющий раскрыться по-мужски. Мне стало стыдно даже перед самим собой. Мужчины всегда смелы и отважны и женщины чувствуют их силу. Я же веду себя как страус, спрятавшись голову в песок. Сплюнув, будто ненавистное чувство, я пошел дальше, решаясь на необходимые изменения внутри сознания. Я не предъявлял никаких требований к людям окружающим меня, но и работы над собой не проводил никогда. Теперь со всего маху ударившись о каменную стену, я понял, что достиг тупика, в который загнал себя. Оказавшись здесь, я уяснил это мой собственный вектор развития. Вся человеческая жизнь — это подъем и расширение собственного сознания. Однако лишь, прожив половину жизни каждый понимает, что другого шанса для самодисциплины нет. Я огляделся в непроглядной темноте и пошел вниз к выходу, который даст Бог, я отыщу. Мне хотелось дойти, преодолевая душевную слабость и наивное ощущение будто изменив мышление можно заметить изменения к себе у других людей. В этот миг все мои устремления были направлены только по отношению к Алёне, которая служила мне путеводной звездой. Проще развиваться опираясь на мнения окружающих людей. Только со временем понимаешь, что это не развитие, а подготовка. Рост же начинается когда ты сравниваешь себя с самим в прошлом.

Медленно я шел вперед, понимая, что в одиночку мне не выбраться. А редкие фонари с камерами встречались лишь через каждые двести–триста метров, и их свет гас за первым же поворотом пещеры. В этой оглушающей тишине, погруженной в темноту, я вспомнил свой детский сон, который снился мне практически все годы моей детской и юношеской жизни.

Я бреду по узкой темной, извилистой пещере, изредка освещенной факелами. Я ловко уклоняюсь от глыб, выпирающихся из стен и потолка пещеры. В моих руках факел, который помогает мне не запутаться в лабиринте, но потом я слышу, как огромный круглый валун катится впереди на меня. Его грохот заполняет всю пещеру. Я вижу, как он накатывается на меня, но в последнее мгновение его отталкивает маленький круглый камень и они оба уносятся в другой коридор или боковое ответвление пещеры (это до сих пор я не могу понять), а я выбираюсь на большой железный мост, расположенный над горной рекой. Каждый шаг дается трудно, и все же я пересиливаю сопротивление, но на середине речки мост обрывается. Мне приходится перебираться по каким-то тонким, гнущимся прутьям арматуры. Я кое-как добираюсь к другому берегу, всегда просыпаюсь в холодном поту.

Из года в год я видел этот сон, но так и не понял о чем он. Только сейчас находясь в таком же состоянии, я отчетливо увидел смысл этого сна.

Сзади до меня донесся чей-то крик. Я обернулся. Через несколько минут, я увидел тусклый свет головного фонарика. Меня догонял мой соперник.

- Сюда, здесь проход,- сказал ему я.

- Вижу, - холодно ответил тот – Ты чего в потёмках?

- Потерял фонарь. Упал и он соскочил с каски.

- Хорошо! Мне легче будет. А ты сгниёшь здесь,- засмеявшись ответил мужчина. Он обогнал меня и пошел быстро под освещением фонаря. Мне нечего было ему ответить. Я лишь с сожалением посмотрел на него и остался на месте. Мужчина быстро скрылся вдали и вместе с собой унёс шлейф рвения и желание победить. Дерзость и напор наполнили атмосферу током, который чувствовал я всем телом. Когда утихли звуки его шагов, я пошёл, ведомый одним желанием – дойти до Алёны. Одиночество бесконечно настолько, насколько пуста твоя душа. И сейчас, поняв, что я не одинок, решил добиваться поставленных целей. Я еле продвигался с вытянутыми вперед руками. Долго я шёл в полной темноте, но в какой-то момент услышал грохот падающих камней, громкий крик и стон. Я поспешил, насколько только мог. Спустя пару сотен метров я наткнулся на этого человека, попавшего под каменный обвал. Понимая, что камни могут упасть и во второй раз, я принялся их разбрасывать в стороны, освобождая из заточения мужчину. Я не мог оставить его здесь погибать, как он меня. Раскидав камни, я плеснул из фляжки водой в лицо этого мужчины. Он очнулся и поблагодарил меня. В свете фонаря я узнал его. Это был отец того мальчика, что держал мой талисман.

- Это тебя я тогда отправил к Алёне? – тихо спросил я.

- Так это ты? Ах ты, урод! Из-за тебя я попал сюда, - оскалившись, прорычал этот мужчина. – это ты специально все так подстроил, разлучив меня с семьёй! Я тебя сейчас убью, гнида! – нервно прокричал он, внимательно смотря мне в глаза.

- Погоди, я ни в чем не виновен! - быстро ответил я.

- А не ты ли отправил меня в замок? Там меня схватила полиция и предъявила мне, что я уклоняюсь от игры! Нет, я не уклонялся, мне просто не приходили пока приглашения. Мы поняли, что твои знакомые в беде и сломя голову бросились на помощь. Когда мы отыскали их, старик уже умер. Девушка сидела у изголовья кровати и плакала. Вера подошла к ней, хотела пособолезновать, а твоя девушка, или кем она там тебе доводится, вместо того чтобы спокойно послушать то, что скажет моя жена, кинулась на нее, стала бить, кричать, обвинять во всех смертных грехах, а после схватила нашего ребенка и убежала. Я погнался за нею, но тщетно. Она навела на меня полицейских! – продолжал кричать мужчина - Так что ты умрешь, подонок! Ты ответишь за всё это теперь! Я не знаю, где моя жена и мой сын! – он вскочил на ноги и ударил меня кулаком по лицу. Было больно, я упал, ударившись о каменную стену. Он тут же подскочил ко мне и нанес пару ударов ногой в живот. Я замер, боль не давала возможность дышать. В моей голове все закружилось. Он бил еще и еще, пока не упал сам, оступившись на мелких камнях. Я попытался встать, но не смог. Сергей тоже пытался встать. Грузно сопел и мне казалось, он и вправду готов был убить меня.

- Не хотел я ничего сделать ни тебе, ни твоей семье.

- Плевал я на твои отговорки! – закричал он, снова вставая.

- Можешь мне не верить, но моя совесть чиста перед тобой.

- Совесть... Что такое совесть? Где ты ее взял? – с издевкой спросил он.

- Совесть, это внутренний стержень и она есть у каждого. Так что моя совесть чиста... Что случилось со стариком?

Мужчина замолчал. Он громко сопел и мне пришлось повторить свой вопрос.

- Когда мы пришли, он был уже мертв, Мы открыли дверь в их комнату и увидели, что старик лежал на кровати, а эта девушка сидела возле него и смотрела в его полуоткрытые глаза. Десятки раз видел, как умирают люди, но смерть всегда страшит. К ней нельзя привыкнуть – уже спокойнее ответил он.

- Да, уж. Я раньше с нею жил... – сказал я поникшим голосом, - Старик помогает ей. Они общаются, поддерживают друг друга... И ведь действительно, эта парочка была всегда вместе и постоянно в стороне ото всех. Что может их связывать? Какие тайны их объединяют? Я не хотел накручивать себя этими вопросы, но и не думать об этом не мог. На мгновение я погрузился в размышления об Алёне и Дмитрии. Где-то глубоко в душе промелькнула мысль, что они выполняют известную только им двоим миссию. Я не желал придумывать себе новые образы. Неловкое чувство отторжения проникло в сердце, но я прогнал мысли, едва услышал голос мужчины, стоящего напротив меня.

- Ты у меня спрашиваешь? – рычащим голосом спросил мужчина,- Сам же помогал им добыть этот талисман!

Я рассказал историю о талисмане и предложил дальше участвовать в турнире вместе. По моим словам так мы могли оба пройти игру. Если мы набирали равное количество баллов, каждый из нас выходил победителем и мог участвовать дальше в игре. Он улыбнулся и помог мне встать на ноги… На выходе из тоннеля нас встречало множество людей, только Алёны я не увидел, и снова разочаровался в самом себе за ложные ожидания. Путь к счастью усеян болью и разочарованием. Не прошедший все горести и издевательства человек, не сможет прочувствовать истинное наслаждение жизнью. Гремела торжественная музыка. Ведущий голосил о том, какие мы молодцы, что мы не сломались, и прошли этот туннель вместе. Он спрашивал нас об ощущениях, которые были там, в темноте. Я что-то коротко ответил, а вот мой соперник говорил долго.

Когда подали микрофон к Сергею, он расцвел будто оказавшись наедине с любимой женщиной. Его искристые зеленые глаза наполнились искренней признательностью, такой какой обычно дети благодарят родителей, выполняющих их капризы. Сергей заговорил и от его слов мне стало противно. Если до сего момента я и начинал испытывать к нему положительные эмоции, как к человеку ставшему очередным заложником системы, то сейчас он перечеркнул всё. Мужчина благодарил власть, учредителей игры и его слова были искренними. Чувствовалось, что каждое произнесенное Сергеем слово, он долго вынашивал и теперь когда выдалась возможность, он говорит это во всеуслышание, о том что стало для него светочем души. Я сжал пальцы в кулаки и молча стоял, ожидая момента когда мой соперник выскажется. В такие моменты внутренние сомнения умолкают и ты чувствуешь раскрывающееся сознание. Еще не выбрав пути и не сделав ни единого шага, ты понимаешь, что в жизни нет ничего невозможного. Чужие мнения, отличающиеся от твоего собственного, помогают обретать твердый стержень характера, веру в свои силы и четко постигать собственную волю. Я не разделял ни единого слова сказанного Сергеем, но перечить ему не желал сейчас, перед объективами камер. Никакого страха и презрением я не испытывал, меня сдерживало только желание выбраться из игры законным путем. Видимо это желание присутствовало в каждом участнике, поэтому люди оставались всегда послушными и лояльными к окружающей национальный вакханалии.

Солнце светлило на юго-востоке высоко, окрашивая золотым цветом края облаков. Наползая с запада, грозовые тучи набирали силу. Они скручивались, сталкивались, обгоняя друг дружку, как будто участвуя в турнирах. Сильный гром грохотал по всему небу. Во время ливня будет сложнее проходить игру. Но я знал, если я не пройду их, то я никогда не увижу Алёну, а ради нашей встречи я был готов на все. Вся моя обида прошла также быстро, как и появилась. Желая контролировать свои эмоции, я старался не думать о девушке, но чем больше я гнал мысли о ней, тем чаще приходил в отчаяние.

- Ты опять начал скучать по той девушке? - Я согласно кивнул головой, говорить мне совсем не хотелось, - А ты не думал, что она может быть замужем? Я не отговариваю тебя, просто когда человек влюбляется, он становится слепым.

- Я всё это знаю, - нервно ответил я ему, - думаешь ты самый умный? Я готов на все, только бы знать, что это нужно и ей тоже. Говорят, что для мужчины любовь к женщине не является основой его жизни, а я видимо сделан иначе.

- За нее никто не ответит тебе. Ты только не придумывай ничего сам...

- Я и не придумываю, все прекрасно могу понять, только одно дело разуметь, а совсем другое чувствовать. Я хочу испытать все сам, вынести на своих плечах и презрение, и ненависть, и безответную любовь, коль мне это суждено. Знаешь, наша власть и так сделала для нас не жизнь, а чудовищное испытание, да и вся эта неразбериха с отношениями меня совсем убивает.

Сергей огляделся по сторонам.

- Ты бы тише говорил про власть. Она для нас старается. А ты еще и не доволен чем-то.

Я помянул сотни тысяч человек, погибающих в заключении, десятки тысяч находящихся на каторге, где они, так же как и мы здесь, являемся частицами «игры». Но не принято говорить об этом в обществе. Люди совершенно обленились узнавать правду, скрывающуюся за красивыми речами первых лиц государства. И тут же я вспомнил случай. Мы перетаскивали лес через болота, нас уверяли, что заготавливаемый лес предназначен для строительства детских домов, а оказалось из него строят особняки для мэра областного центра. Более трехсот человек сгинули в болотах, и никто не заставит стереть из памяти эти страшные мгновения. Жизненными приключениями, называли смерть заключенных у нас в тюрьме. Они не оставляли нас в покое даже во снах. Каждый день мы уходили в тайгу, не зная, вернемся ли назад. Так не принято говорить о власти положительно.

- Чем-то?! – воскликнул Сергей, его глаза заблестели ядовитым огнём. - Да всем! Ни черта они не делают для нас! Они правят страной так, чтобы никто не смог свергнуть их с насиженных мест.

- Я не желаю это слушать! Ты что один из оппозиционеров? – нервно спросил Сергей. Его взгляд заблестел колючим блеском, будто ярость воспарила в нем огромной птицей, затмевая разум огромными чёрными крыльями гнева.

Я отрицательно махнул головой и замолчал. Мне больше нечего было сказать своему собеседнику на тему власти.

- У тебя есть семья. Тебе есть что терять. Ты можешь сейчас рассказать об услышанном, и меня снимут с игры. Ты же поднимешься на новый уровень. Может это облегчит тебе поиск сына и жены, но только не удивляйся, что они окажутся на турнире и не факт что они пройдут его.

- И ты создавай свою семью. – Сергей смотрел на меня внимательно, его сосредоточенный взгляд, сканировал меня, - Это не просто, но без нее еще сложнее. Ты думаешь, что у нас было все гладко? Любовь не чувство спокойного, уравновешенного и предрешенного бытия. Любовь – это цемент жизни, который скрепляет отношения между людьми. Мы познакомились на речном круизе, когда еще были разрешены бесконтрольные переезды по стране. Вместе отдыхали, и как-то сразу появились отношения. После окончания круиза, разъехались по своим городам, но я не смог долго усидеть дома и поехал к моей Веронике. Но когда я увидел ее в этот раз, передо мной оказалась уже не та беззаботная девушка, а серьёзный прагматик, деловая, хваткая леди, с которой уже нельзя гулять или разговаривать обо всем на свете. Дома Вероника раскрылась передо мной совершенно иным человеком, она не впускала меня в свою жизнь. Она уже не шептала мне на ушко нежные слова. Осторожные выражения её веяли холодом, переворачивая мои представления о жизни, Вера не подпускала меня к себе, но я не сдавался. Поселившись в её городе, я старался быть нужным ей, быть полезным. Я всегда был рядом, но её отношение не менялось. Я прожил там практически год, но потом понял, что не нужен ей вовсе. Тут у меня дома случилась трагедия - погибли родители, и мне нужно было возвращаться. Со мной остались младшая сестра и бабушка. Было тяжело, но я не унывал и не скулил, просто появилось много забот, поглощавших меня, но только мои сны и недолгие прогулки с дома на работу и с работы домой выдавливали из меня все жизненные силы. От бессилия я умирал один, я жаждал быть рядом с Вероникой, но я видел, что не нужен ей. Жизнь превратилась в вечные сумерки души. Моё сердце померкло, а кровь застывала в венах. Моя любовь сменилась пустотой, а после она сменилась тишиной. Прошло больше полугода, и в один из зимних вечеров я увидел, как Вероника приехала ко мне.

Она стояла в пороге моего дома, одинокой, бледной тенью. Я понимаю, что тогда мне стало жаль её, но я не мог победить свою гордыню. Что такое жалость я тогда еще не знал. В этот раз я прогнал ее, не смог принять после всего, что пришлось пережить. Я сотни раз мечтал, чтобы она приехала ко мне, думал, что прощу все, полагал будем счастливы. Но наяву мы поступаем не так, как размышляем и как мечтаем. Мне хотелось обнять ее, занести домой на руках, расцеловать, накормить, а когда увидел, перед глазами всплыли все мои унижения, и безразличие, царящее в ее глазах. Я не устоял, сломался и поддался своим страстям. А она не уехала и старалась быть полезной для меня. Вера была всегда рядом, она чуть ли не на коленях ползала передо мной. Я ненавидел себя за то, что поступаю так, но, увы, люди любят возмещать злом на зло и болью на боль. Мы так устроены, если нам причинил боль другой человек, то надо найти способ отомстить. Мы не можем успокоиться, пока не отомстим.

В то время я возненавидел себя. Мой разум видел все стремление Веры быть со мною рядом. Мне приятны ее забота и внимание. Но сердце изливало ручьи яда и обиды. Тяжело принять ситуацию по номинальному признаку. Человеку свойственно домысливать, переоценивать и дополнять любое действо происходящее вокруг. Нам всем трудно отказаться от собственных эмоций, мнений, принципов и отдаться на волю судьбы. Если женщине это еще как-то допустимо, она способна отпустить ситуацию, переложить ответственность на мужчину, дать ему право инициативы, то нам уповать на судьбу равносильно отречению от своей жизни. Еще никогда мне не было так тяжело принять решение и я медлил, тормозил не только себя, но и Веронику. Я резкий человек и мне становилось не по себе от истории в которую я угодил. Есть сказочки про десять шагов навстречу друг другу, в которые любят верить женщины, но встречаясь с мужчиной, сделавшим половину пути, женщины недоумевают почему он не идет дальше, не сокрушает придуманные ими преграды. В жизни все иначе. Любые отношения стирают с людей все фекалии, которые мы гордо именуем характером. Никогда ничего не получится если два человека не смогут договариваться. Действительно, мир спасает доброта, только к доброте я добавил бы желание понимать близких. Если не будет полного приятия и совместного развития не выйдет ничего. Каждый верит, что он смотрит на мир вернее других. Ты мне говоришь о плохой власти и о злой системе. По-своему ты прав, я не разделяю этого мнения и я прав по-своему. Но ведь происходящие в государстве не такое однозначное как мы с тобой считаем. Ни ты, ни я не знаем кто нами правит, какими мотивациями живут эти люди. Мы оцениваем их, опираясь на собственную систему ценностей, принимаем или отвергаем согласно нашим внутренним убеждением и каждый из нас остается в плену своего мнения. Это я понял, когда я нашел в себе силы отказаться от себя, дабы принять Веру со всеми ее, так называемыми, тараканами. Тогда мне казалось, что я искренен и честен перед собой. Я думал, что достиг вершины своего сознания, однако, я быстро понял, что начал свой путь заново. Не пережив всех внутренних терзаний, мою душу разрывали бесконечные пороки. Я не религиозен, однако стал изрекать часто термины их христианства. Лишь спустя долгое время я пришел к выводу, что мы делимся с людьми только тем, чем наполнены сами. А до этого продолжал ненавидеть и делать подлости, правда уже не только Вере, но и моим сестре, и бабушке. Я сознательно изживал в себе мужчину, превращаясь в мужика.

Потом я тысячу раз пожалел об этом, но в то время я поступал так, как раньше не мог и помыслить. Вот так. Я любил ее, и в то же время издевался, и как последний дурак, радовался, что причиняю боль. А Вероника стерпела все и в один прекрасный день мы оба поняли, что теряем друг друга из-за гордыни. Мы поженились, простив и предательство, и гордыню, и вранье, и ссоры, и козни, которые мы строили друг против друга. И вот что я хочу сказать тебе: если хочешь быть рядом с человеком – будь, если понимаешь, что ты не нужен ему - уйди. Пусть ты для любимого человека пустое место, сохрани в себе только хорошее о нем, люби воспоминания, связанные с ним, храни его в своем сердце, как яркий лучик света. В жизни так мало людей, которых мы можем любить за то, что они просто скрасили нашу жизнь. Этих слов не поймут те, кто пресыщен гордынею к самим себе. А ты не говори о своих трепетных чувствах никому, пусть даже это невыносимо удержать в себе. Пусть тебя трепет так, что твою дрожь принимают за страх. Ты просто люби и наслаждайся своей любовью. Помни, если кормить каждый день врага, то ты приобретешь преданного друга в его лице.

После нашей свадьбы пришло воздаяние. За каждый шаг человек расплачивается, это можно назвать карой небесной. Мы только начали жить вместе. С приходом Веры в доме появился уют. Она легко подружилась с сестрой и бабушкой. У нас родился мальчик, и я думал, что жизнь наладилась... но едва ему исполнился год, он умер. Заболел гриппом и не перенес вирус. А после родилась еще и девочка. Она умерла через два года после смерти нашего сынишки Вот два примера, неумения управлять своей судьбой. Мы с горем пополам выстояли после этих ударов. Снова родили ребенка, а сейчас я не знаю где он, что с ним, и увижу ли я его и свою жену.

После сказанного Сергеем, говорить больше ничего не надо было. Мы просто смотрели вперед на городские улицы, и каждый думал над своей жизнью. Мои проблемы теперь показались мелкими и надуманными. Мне совсем не хотелось повторять их ошибки, поскольку со стороны это выглядит глупо. Но увы, мы не всегда понимаем, что сами творим. Нельзя все предусмотреть и просчитать каждый шаг своей жизни.

Город продолжал жить своей жизнью. Всюду строились новые большие амбары. Современные строения были еще безобразнее капиталистических торгово-развлекательных центров. Теперь возводились ужасные прямоугольные здания, походившие на казармы. Вся территория бывшего Горячеводска, а ныне поселка имени Геневича, была сплошной трущобой из приезжих заключённых. По разным подсчётам, в поселке проживало более ста тысяч человек.

Генерал Геневич Анастас Георгиевич – это выдающийся полководец, как любили говорить первые лица государства, сумевший вернуть обратно в состав России отколовшуюся Сибирь, Якутию, Закавказские республики и среднюю Азию. Никто не говорил о том, что его стараниями было уничтожено порядка пятидесяти миллионов человек. Зато территорию очистили от «биомусора» - так говорят сейчас. Вся эта пустынная земля служит лишь для добычи полезных ископаемых и дальнейшей продажи за рубеж богатств родной страны.

Новостройки были везде, правда, их стоили не там, где находятся исторически значимые здания города, но все же город Пятигорск был обезображен до неузнаваемости. От былого уюта города-курорта не осталось и следа. Санатории перепрофилировали в заводы, склады и цеха. Вместо красивых бульваров и парков теперь выстроены бетонные здания с маленькими квадратными окошками, внутри которых расположены заводы и фабрики, производящие одежду, обувь, разную сельхоз технику. Среди всей бессмыслицы возведенной властью, я заметил один положительный аспект. Москва ревностно относится к сельскому хозяйству. Россия превратилась в мощную аграрную империю. За плодородной землей следили более десяти государственных корпораций. Поля охранялись и были ухоженными. Урожай собирался во времени по ГОСТу. Я, так полагаю, делалось все это неспроста, а именно чтобы стереть в памяти населения былые заслуги русского народа, уничтожить весь культурный слой и на его месте выстроить новые города. Чтобы в памяти народа отложилось будто до прихода «Пантеры» во власть в России не было сделано ничего… но об этом я не желаю рассуждать в своем рассказе.

В обед Сергей сел на борт вертолета, который поднял его вместе с тремя мужчинами в небо. Соперникам предстояло запомнить верный путь в выложенном из тюков соломы лабиринте, сквозь который им нужно пройти, далее по руслу Подкумка добраться до Машука пешком, уклоняясь от препятствий возводимых другими участниками «игры».

Игроков выбросили в шести километрах от города в окрестностях Ессентуков. Сергей выпрыгнул из вертолета первым. Желая оторваться от соперников, он долго не раскрывал парашют. Лишь в ста метрах от земли он дернул кольцо и купол парашюта распахнулся. Подняв голову вверх и увидев, кружащих в небе соперников, Сергей рванул по скошенному полю. Остановившись возле стены соломы он осмотрелся и вошел внутрь. Начинался дождь. Мужчина мчался из всех сил по грязи. Он понимал: если ему удастся добраться до Подкумка первым, то тогда он сможет без особых усилий достигнуть первым финиша. Сергей знал, что где-то там, впереди, в турнире участвует Вера. Только он боялся, что им придётся столкнуться между собой. Дождь полил, будто из ведра. Крупные капли били по лицу, промочив одежду. Едва вертолет улетел, начали буйствовать свирепые молнии, пронзавшие небо ядовитыми ярко желтыми и сиреневыми венами. Следом гремел гром, прорывая небесный свод, дабы он опрокинулся на землю еще большим ливнем. Каждый шаг давался мужчине тяжело. Он тонул в грязи, но все же шел не останавливаясь. Кружась по лабиринту, мужчина не верил в возможность выбраться отсюда. На выходе из лабиринта приземлился его конкурент. Мужчина упал в болоте и погряз в нем по пояс. Самостоятельно он бы вряд ли вылез, и Сергей вспомнил, как я вытащил его самого из каменного завала в туннеле. Он подбежал и помог выбраться конкуренту, но тот не внял добродушному поступку соперника, и едва выбравшись из топи, толкнул в грязь Сергея так, что теперь он погряз в жиже.

Эта топь находилась в самом низком месте на поле, и сюда стекала дождевая вода. Это место практически никогда не высыхало и давно превратилось в маленькое, но глубокое болото. Едва не захлебнувшись, Сергей наглотался зловонной грязной жижи. Он смотрел, как двое соперников пробежали мимо него в сторону реки и скрылись за кустами, растущими на берегу. Все попытки выбраться из грязи оказывались тщетными. Чем больше Сергей шевелился, тем сильнее земля поглощала его. О таких болотах мужчина видел лишь фильмы, да читал что-то. Он долго лежал не шевелясь, лишь потом смог ухватиться до нескольких не скошенных колосьев пшеницы и потянулся. Сухая трава не вырвалась из земли. Он подобрался к краю топи и кое-как смог выкарабкаться на землю. Поднявшись на ноги, он соскреб с себя толстый слой грязи и пошел к реке. Это было тяжело. Одежда прилипала к телу. Стало очень холодно. Дойдя до реки, Сергей почувствовал, что истратил почти все свои силы. Его лодки не было у берега. Видимо соперники отвязали ее и спустили по течению. Он залез в Подкумок, отмыл всю грязь и пошел пешком по турнирной дорожке. Сергей знал, что ему не догнать соперников. Шел он достаточно долго, размышляя над тем, что же происходит вокруг, и наконец-то он понял, что на самом деле происходит в его стране. Только когда ты или твои близкие попадают в жернова государственных преобразований и их смалывает в муку, ощущаешь ценность изменений в стране. Мужчина начал задыхаться. Кровь забурлила в висках, участилось сердцебиение. Появилось ощущение пустоты, словно проломив толстую кирпичную стену, он увидел её, ту самую пустоту, в которой не было ни свете, ни привычных вещей, в не было только серое, порожнее пространство. Холод прорвался наружу изнутри, защемило в груди. Захотелось подняться на гору и во все горло докричаться до всех людей, разъяснить им, раскрыть глаза, но мужчина понимал, что не докричишься, не разъяснишь. Никто не будет слушать его, поскольку каждый уверен в том, что в правовом государстве с ним не произойдет ничего страшного.

- Эй, мужик, куда идешь? – спросил светловолосый парень, высунув голову в боковое окно автомобиля.

Сергей посмотрел на незнакомца.

- Мне надо попасть к радоновым ваннам. – нервно ответил Сергей, всматриваясь вдаль русла Подкумка.

- Поехали, довезу,- предложил водитель - Я давно хочу участвовать в игре, да никто не берет,- сказал он когда Сергей сел на пассажирское сидение,- Это так интересно! – Парень говорил с восхищением. Он не скрывал удовольствия, что Пятигорск стал хозяином«Desenrascanco». Сергей слушал его, ловя себя на мысли что и сам недавно был в таком же воодушевлении от происходящего. Теперь когда сам стал участником «игры», потерял родных и лишился свободы понял, что в реальности всё иначе. На нем была видеокамера, транслирующая в центр видео и звуковые послания камера. При большом желании поделиться с водителем о своем мнении по поводу игры, Сергей не стал говорить ничего.

Подавляя в себе желание высказаться мужчина смотрел на реку и думал о жене и сыне. Боязнь утраты родных разрывало сердце на части. Пытаясь отвлечься от тяжелых переживаний, он посмотрел на водителя:

- А что ты делал по такой погоде на берегу речки? – спросил Сергей.

- Катался. Сегодня выходной и я хотел порыбачить. Давно не ловил рыбу. – тихо ответил водитель.

Сергей почувствовал себя человеком, обделенным счастьем. Когда-то он и сам любил рыбалку, но теперь нет времени. Все время отнимает работа, его не хватает даже на семью. Тяжело помолчав Сергей продолжал смотреть на реку. Беспечность парня не передавалась и ему, не взирая на нахлынувшие воспоминания о своей юности.

Спустя несколько минут парень доехал до улицы Теплосерная и высадил пассажира на тротуаре, по которому нужно было подниматься вверх, до скал. Сергей попрощался с парнем и увидел впереди одного из своих соперников.

Сергей узнал его, это был Ибрагим, которого он вытащил из топи. Тот вскарабкивался медленно по скале. Дождь мешал быстро подниматься по камням. Как коренной житель города, Сергей знал, где легко обойти эту скалу и подняться быстрее наверх. А там уже и отомстить обидчику. Он быстро побежал в окружную и, поднявшись, остановился на пути у обидчика.

- Шайтан, откуда ты взялся? – прорычал мужчина. Он огляделся по сторонам и с ненавистным взглядом посмотрел на Сергея.

- Всевышний помог! – твёрдо ответил он.

Мужчина злобно смотрел на Сергея.

- Ибрагим, ты проиграл - убедительно сказал Сергей. Взгляд Ибрагима наполнился еще большей ненавистью. Сергей видел его глаза, излучающие злобу и презрение. Но за злостью пряталась жажда жизни и желание отстоять право быть счастливым. Мужчина попытался быстро подняться по крутому каменному склону, но едва он дернулся, Сергей толкнул его и тот, не удержавшись на мокрых камнях, сорвался вниз. Спустя несколько секунд Ибрагим упал навзничь на землю и замер. Под головой появилась алая лужа крови. Немое оцепенение сдавило Сергея. Он внимательно, не моргая смотрел на лежащего мужчину и не верил в произошедшее. Он не желал принимать мысли о смерти соперника, гнал их как стаю ворон, кружащую над зерном. Ещё в груди не вспыхнул огонь гнева и яд боли, не проснулось самоедство и оглушающая тишина пульсирующая потоком крови, зазвенела в ушах. Жизнь оказалась настолько хрупкой, что сознание отказывалось принять того фактора, что мужчина мёртв. Глаза Ибрагима запомнились на всю оставшуюся жизнь. Два искрящихся черных зрачка кавказца вцепились крючками в мозги Сергею. В их гневе отражалось столько эмоций, которых хватило бы на многие года вперед, но падение оборвало жизнь как струну. Сергей схватился руками за волосы и заорал от безысходности: «Убийца!!!» - он присел над купелью и умывшись, продолжал смотреть на лежащий труп. Не сумев сделать ни единого шага, Сергей замолчал. Мысли о собственной гибели сменялись мыслями о смерти другого человека. Они скрещивались и соединялись в страшный гибрид отчаяния. Воздух застревал в горле. Сердце учащенно забилось, а пальцы сжались в кулаки. Скороговоркой забило сердце, повторяя монотонно «Убийца-убийца», прожигая в сознании клеймо. Цена секунды дороже всей жизни – сейчас осознал Сергей. Бездна души раскрылась и в неё хлынула волна отчаяния. Если судьи решат, что Ибрагим погиб по вине Сергея, то он превратится в раба, и никогда не увидит жену и сына. Когда-то давно Сергей думал, что ради справедливости убийц нужно также лишать жизни, как и они своих жертв. Жизнь воплотила наяву его тайное желание.

Оглянувшись, Сергей увидел камеру, висящую на фонарном столбе. Он сорвал ее, бросил вниз себе под ноги, после отфутболив ее. Боль нарастала. Она, словно дым, заполняла его грудь и вырывалась диким, страшным воем. Мужчина знал, что время не воротишь назад, но все же в мозгу была мысль отмотать его, как магнитную ленту и не толкать соперника со скалы. «Поединок закончен» - пульсировала кровь в висках, и сердце отвечало: «Прощай, Вера, прощай, сынишка». Оставшись здесь, целым и невредимым, Сергей умылся водой. Бежать он не думал, продолжать поединок стало кощунственно. Совесть сверлила душу, как дрель бетонную стену. В голову лезли мысли, продираясь и обгоняя друг дружку. Истории из жизни то сверкали яркими фотографиями, то наоборот, угасли тёмными картинами. Вспоминался и проход в туннеле, и встречи с Верой на корабле, и родные люди с которыми враждовал и не дружил с теми, кого считал не достойными своего общества. Сергей осознал одно: когда в злобе говоришь: «Я тебя убью», это далекое чувство от истинного намерения убить человека. Убить, оказывается, так просто и одновременно тяжело. Когда в гневе кричишь, ругаешься, злишься, ты просто выплескиваешь в холостую свои эмоции, а когда ты убиваешь, ты отдаешь себе отчет в том, что лишаешь человека всего, что у него есть. Но что произошло сейчас? Как он смог убить человека? Он понимал, что это случайность, но все же человек оказался мёртв. Сергею не хотелось оправдывать себя. Жизнь больше никогда не станет прежней, никогда не пойдет по тому же руслу. Он дожил до порога, который навсегда поменял все представления о жизни и судьбе.

Вода лилась под ним, из купели в купель. После смерти Ибрагима, Сергею не хотелось жить. Он опустился к воде и в горле появился горький ком. Он вспомнил, как хоронил своих родных.

Увидев, как вокруг мужчины появилась красная лужа крови, Сергей застыл на минуту. Он не мог оторвать взгляда от человека, которого лишил жизни. Виски не переставали стучать, будто выговаривая: «Убийца». Стало еще больнее. Ибрагим ведь тоже отец и сын, муж и брат своим близким. Спуститься вниз к разбившемуся мужчине Сергей не рискнул, он умылся и пошел просто по дороге, не зная, куда деться теперь. Других соперников он не видел. Странное чувство одиночества появилось в душе.

XII

Сергей поднимался вверх, вначале по дороге, а после и по лесу. Дождь не прекращался. Гром продолжал сотрясать землю. Мужчина не останавливался, поднимаясь по узкой тропе. Пройдя метров двести от кольцевой дороги, он услышал громкие крики и стоны. Остановившись и прислушиваясь, он увидел двоих дерущихся между собой. Мужики избивали кулаками друг друга. Инженеру с гуманитарным образованием это было в диковинку, но тут же молнией ударило воспоминание, как он бил меня в туннеле. На вершину вело несколько тропинок, и обойти игроков не составляло труда, однако третьим условием раунда было мешать прохождению игры своим соперникам. Сергей же не мешал и мог получить штрафные баллы. Но добровольно сойдя с дистанции, он послал все к чертям. Он молча смотрел, как двое мужчин дерутся за не существующие награды. Теперь ему стало окончательно ясно, насколько жестока игра. Да и сам он - преподаватель ВУЗа стал убийцей, который своими руками не только лишил жизни одного человека, но и свою семью оставил без кормильца.

В этот момент сзади к нему подошел незнакомый мужчина, и объяснил, что ему нужно найти кейс с документами. Он находился в цирке на бульваре нарзанов. Это было четырехэтажное здание с розовым фасадом и белым барельефом, изображающим мифологических героев, борющихся с драконами. Здание люди называли «цирком», потому что в нем проходили тренировки с дрессированными животными.

Мужчина отправился вниз в город. Через полчаса он зашел в круглое фойе здания. Слева находилась стеклянная шахта лифта, справа стол охранника. Сергей обратился к охраннику преставившись участником «игры», и охранник проводил его к директору. Директором была полная женщина лет пятидесяти, в очках, с кудрявыми рыжими с сединой волосами. После короткого разговора она позвала кого-то, и тут же появился высокий худощавый парень в очках. Показывая здание, он водил Сергея по длинным коридорам, служебным помещениям и огромным залам, где можно было разместить полк солдат. Затем, он отвел Сергея в комнату, чтобы тот переоделся в новую форму, а после отвел в столовую. Сергей не мог предположить, что ему предложат новый раунд игры после произошедшего. В его голове появилось месиво вопросов, на которые он не пытался найти ответы.

В просторном помещении справа и прямо стояли раздаточные столы и касса, слева - обеденные. Повар, молодая полная женщина в голубом фартуке, выдала обед и каждому поясняла, чтобы клиенты оставили на подносе деньги, которые она позже заберет. Парень пояснил Сергею, что здесь так принято. Потом к ним подошла директорша, сказав, о начинающимся представлении. Она попросила гостя подождать её в зрительном зале, после чего она продолжит показ здания лично. Глядя на женщину, Сергей понял, его дурачат, затягивая время. Пообедав, он вышел в зрительный зал. К нему подходили странные люди с вопросами, на которые он не знал ответов. Все находящиеся здесь, были словно привезенными из психиатрической больницы. Неискренность слов и директора, и этого паренька для него стали откровением. Он знал, что если не успеет к назначенному времени прийти с кейсом, то все обернется штрафными очками и прохождением тура заново. Мимо Сергея прошли дрессировщики, провозившие в клетке двух тигров. Хищники оскалились на незнакомого человека, и мужчина почувствовал, как страх овладевает им. В глубине зала, располагались странные высокие станки, но из-за толпы невозможно было понять, что представляют они из себя. И лишь подойдя поближе Сергей понял, что это гильотины. Мужчине стало жутко и перед глазами промелькнули кадры из художественных фильмов о средневековье. Оглядевшись по сторонам, Сергей бросился со всех ног на поиск документов. Он бегал по залам, маленьким кабинетам и коридорам, ища кейс, который мог не существовать на самом деле. Блуждая по зданию, мужчина понял, что за ним следят. Несколько человек, делающих вид, что прогуливаются, постоянно попадались ему на пути. Серей решил избавиться от наблюдателей и скрылся в маленькой комнатушке. Он закрылся изнутри, и случайнейшим образом обнаружил небольшую барсетку. Он раскрыл ее и увидел, что в ней лежат копии его документов.

Мужчина сел на табурет и обомлел. Он перебирал документы, в которых описано все, где он работал, с кем о чем говорил, с кем был в хороших, дружеских отношениях, с кем же конфликтовал и ссорился. Пролистывая страницы, Сергей уяснил, что слежка не прекращалась ни на минуту. Каждый шаг описан и, вероятно, если читать документы внимательно, можно найти то, о чем он уже давно забыл, или прочесть о встречах и беседах, которым он и сам не придавал значения. От увиденного захотелось расплакаться. Вся жизнь изложена на полутора тысячах страниц текста. Он не думал теперь ни о чём, просто смотрел в одну точку и перелистывал страницы. Спустя некоторое время Сергей взглянул на часы и понял, что на дорогу до финиша у него остается полчаса. Он вышел в коридор и отправился к выходу. Проходя через холл, где была тренировка, он увидел друга. И в это мгновение прозвучало объявление. Со всех раций женский голос вещал, что в связи с непредвиденными обстоятельствами, всем необходимо покинуть здание.

Народ сначала выходил не спеша, но позже началась паника, и люди побежали напролом. За несколько секунд толпа стала будто помешанной. Чем быстрее двигались люди тем плотнее становилась давка в проходах. В проходе Сергей увидел лежащую без сознания женщину с сумкой через плечо, она зажимала в руках деньги и документы. Он с трудом пробился сквозь толпу. Подойдя ближе к лежащей женщине, он узнал ее. Это была Антонина Петровна его первая учительница. Растормошив её, Сергей оттащил Антонину Петровну подальше от людского потока, заполонившего все коридоры и холл. Она начала возмущаться, пытаясь звать на помощь, но потом вспомнила Сергея и, расплакавшись, прижалась к его груди. Женщина так же, как и Сергей, получила на руки документы, в которых была расписана вся ее жизнь, все ее секреты и тайны. И тут Сергей понял насколько каждый человек привязан к «игре». Затем Сергей заметил двух мужчин, приближавшихся к нему. Следом за ними подошел и парень, показывавший здание. Они заломили Сергею руки за спину и потащили за собой вниз по лестнице. Впереди шли артисты. Людской поток спускался в подвал. Это было огромное помещение с низким потолком и многочисленными колоннами, по которым спускались вентиляционные трубы. Везде горел свет, но было неуютно, жутко и душно. Люди галдели. Шум сдавливал подвал еще сильней, будто заполняя все пространство. Вдобавок к большому скоплению народа, из труб повалил дым, завоняло гарью. За несколько секунд с трудом различались силуэты, стоявших рядом людей. Сергей увидел, как из конюшни выгоняли лошадей, но их испуганное ржание и топот заставили людей бежать сломя голову по узким, длинным коридорам, уводящим неизвестно куда. Напуганные животные пронзительно ржали и метались. Вскоре пленные нашли деревянную лестничную площадку и всей толпой начали подниматься наверх, но она не выдержала и рухнула вместе с ними. Наверху стоял охранник, начавший стрелять на поражение, чтобы те перестали искать выход. Толпу охватила паника. Сзади десяток лошадей испуганно метались, затаптывая людей, впереди стрелял охранник. Едкий дым продолжал заполнять подвал. Треск огня нарастал, и казалось, что он вырвется из-за стен. Сотня человек оказалась зажата в подвале. Через пару минут вспыхнул огонь. Его сильные языки прожгли деревянную стену. Кони рванули вперед, затаптывая еще больше людей. Крики, плач, вопли и испуг разрывали подвал. Казалось, только обрушившийся потолок может угомонит панику. Однако, кто-то из мужчин сумел отыскать потаённый выход и отворил дверь. Свежий воздух дал силы огню и тот разгорелся с новой силой. Люди столпились у выхода, сдавливая на смерть друг друга. Лошади перепрыгивали через упавших и давили тех, кто старался выбраться. Это был ад. Сергей еле выбрался наружу и упал на мокрый асфальт. Он не понимал, остался ли жив, или же нет. Кто-то кричал, кто-то плакал и причитал, кто-то побежал к руководству цирка, и оттуда были слышны выстрелы. Сергей приподнялся с асфальта, и облокотившись о дерево, огляделся. Через дорогу стояло новое здание, еще не заселенное. На третьем этаже зияла дыра с обгоревшим фасадом. А здание цирка горело практически полностью. Огонь поедал красивый старинный фасад. Сергей поспешил встать, ведь нужно было торопиться, уносить ноги. Едва он зашел за угол здания, как услышал, что полиция хватает погорельцев и обвиняет их в поджоге. Сергей спрятался в одном из подвалов и просидел там несколько часов, покуда все не закончилось…

XIII

Как только Сергея забрали на турнир, меня отвезли на городское озеро, которое сегодня было серым и мрачным от повисших над ним облаков. Волны танцевали под ветром. От озера веяло осенью, не смотря на середину лета. Берега заполонили толпы зрителей. Безликая толпа удручала даже больше турниров. Рев людей, жаждущих зрелищ, пугал меня, но я старался держаться и не обращать внимания на них.

Когда переодевался в форму участника, я увидел человека, подвешенного веревкой к высокому крану, находящемуся на острове посередине озера. «Не Алёна ли это?» – промелькнула мысль в голове. Судья объяснил мне, что мне необходимо будет спасти девушку, отвязать от её ног большой камень. Если я не справлюсь с заданием, она утонет, а я опущусь на предыдущий раунд. Горький ком появился у меня в горле. Ее жизнь зависела от моей ловкости, и если я допущу ошибку, то буду винить себя всю оставшуюся жизнь. Смотря на девушку, я чувствовал, как страхи взирают мне в глаза бездушной серой небесной мглой. Я стоял на пирсе, ожидая начало игры, еле сдерживая эмоции. Сейчас мне сложно было поверить в собственные силы и завтрашний день, который я должен встретить с полной силой. Но отчаяться я не мог, поскольку на кону висело две жизни, за которые я в ответе прежде всего перед собственным сознанием. Гремела оркестровая мелодия, предваряющая все раунды. Меня терзала одна мысль: один из нас может проиграть, а другой - пройти на третий уровень. Прозвучал выстрел и я прыгнул в воду. Чем дальше я отплывалот берега, тем тяжелее мне давался мой путь. Волны стали сильнее, и плыть становилось труднее. Ближе к центру озера вода была холоднее, и мешало сильное течение. Ветер гонял волны. Меня уносило немного в сторону, но все же я не останавливался. Еле доплыв до острова и немного отдышавшись, я огляделся. Оператор, снимающий наш турнир, улыбнулся мне и поднял большой палец правой руки вверх, символизируя то что я попал хорошо в кадр. Несколько охранников и пару судей молча проводили меня взглядом. Спустя пару минут я начал подниматься по железной лестнице наверх, борясь с природной боязнью высоты. Сверху открывался красивый вид на город, но мне было не до этого. Наверху дул сильный ветер, способный снести меня вниз. Закружилась голова. Было не по себе от того что я нахожусь на кране высоко над водой. Стиснув зубы, я старался не смотреть вниз и вверх. Я боялся только молнии, которая могла ударить в кран, поэтому хотелось скорее выбраться отсюда. Во мне сейчас не было ни злости, ни ненависти. Я силился побороть страх перед высотой. Вставать на ноги я не рискнул, а прополз на коленях до края крана и только здесь я узнал девушку. Ею, действительно, оказалась Алена. Наконец-то мы остались с ней наедине. Пусть в таком холодном месте, под проливным дождем, на ветру, в роли участников игры, но я почувствовал себя счастливым человеком. Это было одним из самых глупых ощущений испытываемых мною в жизни. Несмотря на турнир, промозглую дождливую погоду я чувствовал необъяснимую любовь, запенившую моё сознание. Бытует мнение, что любовь – это большая работа над собой, но во мне всё перевернулось сейчас. Чувствуя внутреннюю потребность в защите другого человека, жаждя заботы одинокой девушки я наполнялся силой вселенной. Ещё не осмыслив и не наполнив логическими цепочками произошедшее, мне довелось стать счастливым от того что я могу любить другого человека, как самого себя. Это чувство окрылило меня, подарив силу и содействовало раскрытию собственного потенциала.

- Алёна, это я. Прости, не смог я принести талисман. Меня схватили... – слова вырвались сами собой, вопреки здравому рассудку,- Не бойся, я достану тебя, обещаю!

Она подняла голову вверх, посмотрела на меня просто как на обычного человека, который встретился ей на дороге во время прогулки. Я достал нож, начал резать верёвку, схватившись рукой за неё. Я надеялся удержать трос, чтоб быстрее отыскать Алёну в воде.

Тревожный взгляд пустых темно-серых глаз взирал на меня. От ее холодного взгляда во мне оборвалось что-то важное, чего невозможно высказать словами. Равнодушие любимого человека, способно ранить больнее безумства всех окружающих людей. Ветер раскачивал её, трепал длинные волосы, и я видел, как сильно она замёрзла. Посиневшие губы дрожали вместе с подбородком. Она обняла себя руками на груди и висела, глядя на меня. На берегу стояли зрители, что-то скандируя. Их ор доносился сюда дикими воплями, перемешанными страхом и отчаянием. Я же не отрываясь глядел на Алёну. Ее взгляд вновь пронизывал меня насквозь. От этого взора мне захотелось укрыться, отвернуться, сбежать, но я понимал, что ее жизнь сейчас зависит от меня. Цена моей ошибки стоила её жизни. О чём сейчас думала она, мне не известно. Только казалось, будто Алёна пытается понять справлюсь ли я, или же нет. Немота ее глаз порождала во мне отчаяние. Если я и был уверен в том, что смогу пройти раунд до конца, то сейчас, когда на меня глядели её внимательные глаза, у меня опускались руки. Я чувствовал что она не верит в меня и совершенно не знает, да и узнать вряд ли захочет. Я не винил ее, просто холод одиночества заполнял мою душу. Современное общество не признает того, что мужчина может быть сомневающимся в собственноых силах, и реально смотреть на жизнь. Но невозможно никому оставаться непоколебимым. Мужчсина жив и может оказаться не готовым к случающимся обстоятельствам. Однкао же, нужно немного времени чтобы осмыслить и пропустить сквозь себя все происходящее и решиться исправить ситуацию. А на нее, как правило, люди не оставляют времени. Снова я остался один на всей планете. Три года назад в автокатастрофе погибли мои родители, и об этом я узнал лишь спустя полгода после трагедии. Родных братьев и сестёр нет, а другая родня отказалась от меня, поскольку я стал заключенным, и они боялись, что к ним тоже начнут присматриваться новые власти. Теперь я видел, что и Алёна совершенно чужой человек, и мне нужно отпустить ее, едва закончится наша «игра».

Я перерезал веревку, и она тут же выскочила из моей руки. «Чёрт!» - прокричал я и прыгнул следом. Лететь было страшно, водная гладь приближалась ко мне так быстро, что я еле успел перевернуться в воздухе. Едва я выпрямился, как попал в воду. Вынырнув из воды, я огляделся, девушки не было на поверхности и верёвку не было видно. Камень потянул девушку ко дну. Я нырнул. Под водой открыл глаза, но ничего не смог разглядеть. Я поплыл вниз, но нигде не было видно Алёны. Я плавал до тех пор, пока не кончился воздух. Поднявшись наверх, я снова огляделся, и никого не обнаружив, нырнул. Опять её не было нигде. Мое сердце заныло. Я старался успокоиться, но это было трудно. Я убил человека, убил любимую девушку и никогда не смогу простить себе этого. У меня снова заканчивался воздух в лёгких, я поднялся наверх и тут увидел плавающий конец веревки.

Я подплыл к ней. Алёна пыталась высвободиться из тугой перевязки верёвки. Я достал нож и обрезал все эти узлы, помогая ей подняться выше уровня воды. Я не верил глазам, она была жива. Она еле дышала от бессилия и ужаса. Увидев меня, Алёна улыбнулась.

- Прости, что так долго не мог найти тебя.

- Ты не виноват... все хорошо... – ответила Алёна, - Главное - ты нашел,- прошептала она.

- Нам теперь бы до берега доплыть. Если не будет сил…- не дав договорит мне, Алёна перебила меня.

- А ты справишься? - тихо, почти как ребенок спросила она. В её голосе я снова услышал тон недоверия.

- Должен.

Алёна ничего не ответила, но перестала плакать, и еще немного отдохнув, мы поплыли обратно. До нас доносились звуки музыки, потом стали слышны людские голоса. Девушка плыла кберегу, отказываясь от моей помощи.

Миронова демонстративно показывала мне самостоятельность, пробуждая во мне неловкость нахождения рядом с нею. Я чувствовал, что ей не нужен никто, по крайней мере, она пыталась показать это всеми своими движениями. Когда мы плыли к берегу, я внимательно смотрел на Алёну и следил за выражением её лица. В ней мне всегда нравилась уверенность и любовь к самостоятельному принятию решений. Сейчас же, мне стало противно, потому что она упражнялась на мне, как на спортивном тренажере, а я любя, позволял себя принижать, находя в себе отговорки её поведению. Не берусь судить проверяла ли она меня на прочность, или же у неё были иные мотивы, но сейчас я чувствовал обиду, которую старался скорее изжить из своего сердца. Во мне проснулось отвращение к самому себе за то что мою доброту и жалость она воспринимала за слабость и робость. Даже плывя рядом, она категорично отказывалась от моей помощи, хотя было видно, что плывёт она из последних сил. Но угомонив свои эмоции, я принял довольно сложное решение для себя простить её и принять по номинальному признаку всё равно.Мне так и не удалось понять, почему она вела себя именно так, но, едва я начинал говорить об этом, она моментально становилась замкнутой. Я всегда восхищался именно такими девушками, которые стойко переносят трудности, но только сейчас я уяснил для самого себя, как тяжело, оказывается, завоевать доверие такой девушки. Выбравшись на берег, мы оба упали без сил на песок. Мы глубоко дышали, взирая на серое небо, изливающее дождь. К нам подскочили судья и ведущий. Судья удостоверился, что мы живы и объявил о том, что мы прошли оба этот раунд. Ведущий в камеру повторил, что мы оба прошли третий уровень и теперь имеем право на ключи, которые способны перевернуть всю нашу жизнь.

Красивая девушка вынесла на подносе огромную кучу ключей, и я должен был выбирать первым. В случае если я вытащу тот ключ, который сможет открыть мой замок, я имел право заявить о своем желании уйти и вывести из игры одного человека. Я смотрел на девушку, держащую поднос. Ее серые глаза были не читаемы. Она смотрела на ключи и на меня как на пустое место, будто не человек стоит рядом с нею, а столб. Мое сердце стучало так сильно, что я не знал как сосредоточиться. Все ключи были одинаковы. Их было здесь более тысячи, и любой мог оказаться счастливым для меня. Только никто не знал, был ли здесь тот ключ, что способен открыть именно мой замок. Я закрыл глаза, посчитал до 10 и успокоился. Протянув руку, я взял один из ключей и всунул его в замок. Музыка затихла. Толпа замолчала. Три камеры смотрели на замок. На огромных мониторах были видны мои дрожащие руки. Я смотрел на Алёну. В ее глазах я видел страх. Я попытался повернуть ключ, и он щелкнул в моих руках. Замо́к раскрылся и толпа заревела. Ведущий переглянулся с судьёй, и стало понятно, что они явно не готовы к такому раскладу. Ведущий делал вид, что рад моему выигрышу, и сказав несколько слов, передал микрофон мне. Я немного смутился, поскольку не привык ко вниманию к своей персоне. Оператор направил камеру на меня, и, глядя в пустой стеклянный объектив, я замолчал, а потом нервно и резко выдавил из себя что выбираю Алёну в качестве человека, которого я имею право убрать из игры. Музыканты снова перестали играть. Вновь воцарилась тишина. Я стал победителем, прошедшим турниры. Я забыл обо всем на свете, что хотел сказать людям. Мне хотелось просто уйти отсюда тихо. Но я не думал, что все так повернется. Мне вынесли венок победителя и второй дали в руки, чтобы я одел его на голову Алёне. Мы стояли вместе, я взял в руки венок из лавровых листьев, похожий на те, что изображены на греческих олимпийских победителях, и одел на нее. Девушка улыбнулась и снова посмотрела на меня тем блестящим взглядом, которым она глядела на меня когда мы жили вместе. Толпа ревела, скандировала моё имя. И в этот момент было очень приятно. Ведущий объявил, что в качестве подарка я получаю автомобиль. Искренняя радость наполнила моё сердце.

Не стоить судить о человеке только по поступкам. Это не критерий его натуры. Порою мы поступаем совсем не так, как можем или как желаем. Поступки — это совершенные нами слова, но и говорим мы часто не то, что думаем или чувствуем на самом деле. Слова — это озвученные наши мысли, а ведь говорим мы часто в угоду разным обстоятельствам. Мы часто заявляем «ненавижу», умирая от любви, мы нередко отрицаем лишь бы другой человек не понял, что желаем согласиться с ним. Мысли - это личное понимание желаний и намерений. А вот по желанию и можно понять какой человек на самом деле. У одних есть только физиологические вожделения, у других - духовные, а счастливы те, кто живёт в гармонии со всеми своими жаждой, намерением и свершением. Тогда человек способен понимать, что он хочет и что сможет совершать. Но счастливый человек не всегда понятен окружающим. У каждого своё видение счастья, и порою эти взгляды противоположны даже у двух близких людей. Потому мы никогда не сможем узнать другого человека полностью. Мы пытаемся познать человека сквозь призму своего понимания, через наше мировоззрение и всегда промахиваемся. О тех людях, которые с нами всегда, мы часто узнаем такое, что заставляет нас пересмотреть отношение к самим себе. Ведь люди часто не могут принять самих себя. Мы замечаем уже совершенные намерения, либо упущенные возможности, а что происходит внутри человека, какие испытывает он невзгоды внутри себя, нам не дано понять. А ведь именно в этом маленьком промежутке между намерением, желанием и совершением прячется вся человеческая жизнь, с ее цветущими лугами любви, измученным буреломом тоски, звездным небом мечты и с морем отчаяния. Здесь, как в маленькой трещине ледяной глыбы, живет та благодатная талая вода, что именуется жизнью, ради которой мы все начинаем жить в материнской утробе и благодаря ей выходим на свет, чтобы увидеть все это и передать познанное другим людям, а после исчезнуть под покрывалом забвения. Человек - величайшее творение Земли, но чудо - это трансцендентное и не открываемое, посему им можно только любоваться не судить и принимать.

XIV

Алёна отвела меня немного в сторону и попросила заехать после торжества на некрополь, чтобы посидеть возле могилы Дмитрия. Я согласился ее отвезти туда, сам же вспомнил о своих родителях. Я даже не знал, где они похоронены. В душе защемила тоска. Посмотрел на большой столб дыма в центре города, подумал о Сергее. Мне захотелось, чтобы он прошел свой раунд, и встретился с Вероникой, будто от их встречи зависело и мое счастье. Всматриваясь вдаль, на Машук, я мысленно посылал удачи другу, этот незнакомый человек в одно мгновение стал по-настоящему близок мне.

Однажды приходит осознание того, что твои характеристики людей настолько ошибочны и субъективны, что становится стыдно за признания их даже перед самим собой. Ты считал человека верным, добрым и надежным, а он не оправдал надежд и выдуманных тобой оценок, ведя себя иначе. Нет, отнюдь, он не стал подонком и не окунулся в омут запрещенных для тебя действий или поступков, он, как и прежде, остался собой. Просто ты не хотел отречься от своего ошибочного мнения и жить без него. Жить, принимая человека не таким, как ты бы хотел его видеть, а таким, каков он есть на самом деле. Это так просто, и в тоже самое время, пожалуй, это и есть самое непосильное для всех людей. Наше мнение о других людях - это не отражение тех самых людей, а наше восприятие их, пропущенное сквозь призму нашей души и рассудка, а значит это и есть искажение.

Только сейчас я почувствовал, насколько сильно я привязался к этому мужчине. Как никогда ранее мне понадобилось плечо надежного друга в жизни.

Смотря в центр Пятигорска, я вспоминал своё детство и прогулки с отцом. В сердце разгорелся костер боли. До сих пор помню его сильные руки помогающие мне подниматься по крутым склонам Машука возле академической галереи. Помню, как он учил меня держать равновесие на велосипеде. А потом в семье произошел разрыв отношений с ним и я потерял связь с отцом до конца его жизни. Он не ушел из семьи, но для меня он потерял свою значимость, после того как он на моих глазах избил мать до полусмерти. В тот миг я понял, что он не супер герой, каким я представлял его, а простой заблудший мужчина, не способный решать свои проблемы мирно и не срываясь со стержня который присутствует в каждом человеке. Он работал по двенадцать часов, а свое свободное время проводил в гаражах. Мать постоянно плакала и ее приступы истерики вызывали во мне много жалости, я убеждался что не буду себя везти также как другие мужчины, буду стараться быть защитником и помощником сначала для матери, а затем и для жены. И в один вечер когда мать бросилась на отца с кулаками, тот не выдержал и начал избивать её, я метнулся разнимать и как оказался в моих руках нож не помню, но я нанес отцу удар ножом под рёбра. Было много крови, была полиция и скорая. Следствие шло долго, меня исключили из школы, но после вернули поскольку у меня было состояние аффекта. После выздоровления отца мы с ним поговорили серьезно и пришли к выводу что не будем больше общаться. Я видел в нем чудовищную обиду на меня. А во мне была злость и не прощение к себе за такой проступок. С тех пор я не мог довериться никому из мужчин сам не предлагал помощи и внимания другим.

Девушка ходила думая о чем-то своём, и я не стал перебивать ход ее мыслей, когда отвлекся от собственных рассуждений. Торжество затянулось на пару часов. Было сказано много громких слов, спето огромное количество песен, восхваляющих нашу власть, отечество и народ. Только я и Алена понимали, что народ здесь ресурс для нормальной жизни элиты.

После торжества, мне подарили автомобиль, и я поехал к некрополю вместе с Аленой. В машине мы остались вдвоем.

Дождь лил, будто Большая Медведица опрокинула свой ковш, и вся влага, скопившаяся в нем за миллиарды лет, проливалась теперь на город. На десять метров вперед дорога не просматривалась и мы могли легко устроить аварию или погибнуть. Но я был уверен, что небо не оставит нас, что оно поможет уйти от бедствий. Я верил, есть любовь в сердце, можно преодолеть все, пройти и оставаясь при этом человеком. За нами не гнались, но появилось ощущение, что радикалы, которым не нравилось, что человека просто так отпустили из «игры», могли караулить нас. Необъяснимо, но мне казалось, что я могу стать мишенью для них, и эта погоня будет засчитана им как следующий раунд в игре. Об этом я не хотел думать, я верил, что все у нас будет хорошо. Но мысли змеями вползали в мозг. До этого ведь мне везло, и все что случилось со мной здесь, в зоне игры, было хоть и испытанием, но всё же я чувствовал в себе силы справиться со всем. Я отдал амулет Алене, чтобы она отнесла его и положила на могилку Дмитрия. Мне было стыдно что я не смог принести его сразу, но тогда я физически не мог выполнить сказанных обещаний. Она взяла амулет в руки и крепко сжала его пальцами. Я смотрел на нее и увидел, как же для не дорог этот старик.

- Алена, а куда ты увела мальчика, когда к тебе пришли Сергей и его жена?

Она внимательно посмотрела на меня. В ее взгляде я уловил недоверие. Помолчав недолго, она сказала:

- Я его толкнула в соседнюю комнатушку, а сама убежала прочь. Как только ты ушел к нам ломился наш сосед-алкоголик. Он вечно как напьется, ходит громит всех, кто живет рядом. В это мгновение умирал Дмитрий. Я не могла открыть и прогнать его. И едва только он ушел, как пришли люди, присланные тобой. Да, я прогнала непрошенных гостей. Я была такой злой от отчаяния, что готова была разорвать их. После того как наш сосед начинает устраивать драка, приходит охрана и начинает обыск у всех по комнатам, в поисках алкоголя и прочих наркотиков. Я схватила мальчика, чтобы его родители не смогли подбросить мне что-нибудь. Тогда я думала, что они на службе у полиции. – я смотрел на Алёну и верил каждому её слову. В такие моменты люди редко врут.

- А родители его нашли?

- Да, через час после случившегося, пришла Вера и увидела, что все комнаты переворочены. Везде была полиция и после нее следопыты, собирающие улики против жильцов. Она зашла ко мне и забрала сынишку. К тому времени мы уже с ним подружились,- улыбнувшись ответила девушка. В её взгляде я увидел тоску, поскольку Алёна давно хотела ребёнка, но боялась решиться из-за нестабильной ситуации в стране.

Остановившись у чудом сохранившегося в городе Лазаревского храма, мы выбрались из машины. Здесь стояли несколько охранников, которые находились у каждого кладбища и храма.

Войдя не территорию некрополя, мы будто провалившись на пару сотен лет назад. Высокий забор скрывая жуткость современного мира, сберёг неподдельное очарование кладбища XIX века. Пожалуй, это было единственное место на КМВ, где не утрачено наследие начала истории городов курортов.

Лил сильный дождь, но по узким каменным тропинкам даже в такую погоду идти было приятно. Красивые каменные фигуры, изображающие Богоматерь со Спасителем, и старинные православные кресты стояли рядами, напоминая нам историю наших предков, стойко защищавших рубежи своего государства. Алена быстро отыскала могилу Дмитрия и сразу же положила на нее каменное сердце, которым он так дорожил. Наша любимая страна попала в лапы радикалов, тем, кто помнил, какой Россия была, стало худо. Я озирался по сторонам. Нигде не было слышно, чтобы гудела свора автомобилей, и мы решили что нас оставили в покое. Алёна заплакала. По ее лицу катились слезы, вперемежку с каплями дождя. Женский плач не выносим для мужчины, когда тот не в состоянии его остановить. Я думал, эти минуты никогда не закончатся. Я стоял молча, смотря на девушку. Мне хотелось избавить Алёну от ее слёз, но я понимал, что мне в данный момент это не под силу. Переминая пальцы, я смотрел на согнувшуюся спину девушки, не мог осмелиться поднять ее и прижать к себе. Я просто дал ей выплакаться здесь, поскольку не знал, будет ли возможность у нас вернуться сюда еще раз, чтобы она могла пообщаться со стариком и отвести душу.

Потом я услышал, как кто-то заговорил на входе в кладбище. Я оглянулся и увидел троих человек, идущих к нам. Это был Сергей и его семья. Они шли быстро, о чем-то разговаривая. К Алене присела Вероника и они обнялись. Я удивился тому, что Сергей и Вероника нашли нас. Перво-наперво я спросил его, как они смогли отыскать нас, но он ответил, что Вера была на похоронах у Дмитрия, и она также знала, что я победил в игре. По ТВ показывали только меня и Алёну, как первых победителей игры в Пятигорске. Сергей пояснил, что они сразу поняли, что некрополь единственное место в городе, куда мы могли поехать после моего освобождения.

Мы часто приходим на могилу тех людей, которые для нас были близкими при жизни, чтобы почувствовать ту любовь, которую они дарили нам, когда были рядом при жизни. Ведь когда люди уходят от нас за грань смерти, мы понимаем, насколько мы меняемся без них.

Я подошел к Алене, помог подняться ей на ноги, и мы пошли прогуляться к Китайской беседке. Во время пути она говорила мне о том, как все-таки было бы хорошо, если бы Дмитрий остался жив. Сергей поднял на плечи своего сына Ваню на руки и понес. Вера прижалась к правой руке мужа, и теперь они выглядели абсолютно счастливыми. Они шли впереди нас и разговаривали о своих семейных делах. А мы плелись позади, и Алёна стала рассказывать о себе:

- Да, никогда не думала, что придётся выбирать между моей жизнью, и жизнью здесь на Родине, - начала она – но видимо там, где-то наверху, решили проверить нас, что же мы из себя представляем. Какими мы станем после всех этих испытаний?

Я не знал что ей ответить. Мне было приятно слушать ее голос и сейчас не хотелось перебивать ее. Пусть я выглядел снова влюбленным подростком, но я хотел надышаться ею, ведь никто не знает, что будет там впереди.

- У нас все получится. Я в этом уверен, - ответил я ей невпопад.

- Получится. Нет, не у нас - у каждого в отдельности - да, а вместе, я не знаю... я привыкла доверять только сама себе, а мужчины... – девушка немного помолчала, - мужчины умеют красиво петь, как птицы, бросаться словами, а сами ничего не делают... вы доставляете только слёзы... когда вы понимаете, что женщина полюбила вас, вы думаете, это навечно и превращаетесь в невыносимых созданий. Когда же теряете женщину, тогда опять становитесь уступчивыми и показываете себя с самой лучшей стороны...

- Тебя обманули? – спросил я прямо.

- Меня? – удивилась Алёна. – нет! Что ты? При чем тут это?.. я просто удивляюсь вам, мужчинам... Думаю, вы так же удивляетесь женщинам, только вам не хватает смелости признаться в этом друг другу.

Меня удивило то, что она говорила сейчас о непонимании мужчин, а потом я догадался, что она имеет в виду Дмитрия.

- Он помог бы, если бы был жив... – промямлил я.

- Он всегда помогал. Он останется на всю жизнь самым верным человеком в моей жизни... он один единственный... – добавила девушка. Она шла, смотря вверх, ее взгляд был затуманен, и по ее походке я понял одно – в данный момент она решает важный для себя вопрос, который изменит всю ее жизнь.

Алёна махнула согласно головой, и мы оба замолчали. Спустя полчаса мы добрались до Горячей горы.

Под проливным дождем мы были одни. Город обмывался ливнем, утонув в шуме падающей воды. Внизу шёл трамвай, спешащий в сторону цветника. Несколько грузовиков перегородили центральное шоссе. Сверху Пятигорск все также, как и прежде выглядел красиво. Но минорная тишина рухнула в громких звуках шагов. Со всех сторон к нам шли солдаты. Более двадцати человек окружили нас. Посеяв страх они подняли крик, шум и начали стрелять. Мы рванулись вперед к Китайской беседке, но одна из пуль попала в Веру. Женщина упала на асфальт, Сергей склонился над нею. Пуля пронзила голову Веры и выжить у нее не было шансов. Супруг поднял ее на руки и пошел вперед. Из её головы текла густая тёмная кровь, но муж и сын тащили женщину вперед. Они шли по мокрому асфальту, а бордовая кровь стекала ручейками вниз. Мы остановились оба. Алёна придержала меня. Она прижалась ко мне. Сзади бежали разъярённые парни, стреляя и угрожая нам. Сергей не останавливался. Он шел так же быстро и уверенно, не смотря на пули, летящие в его сторону. Мы же с Алёной остановились у скалы, не зная, что делать дальше.

Если бы над нами находились Боги, то мы бы могли увидеть, какова на самом деле их война между собой. Где один Бог борется с другим противостоянием человеческих эмоций. И я вспомнил тот странный сон, что приснился мне около семи лет назад. Я почувствовал того самого черного всадника, стоящего возле огромного валуна. Я и сейчас испытал тот же вселенский страх, что был тогда во мне. Но я знал, если Алёна будет рядом со мной, я справлюсь со всем на свете и всё преодолею любые преграды. Алена вновь прижалась ко мне, шепча, что боится. Мы знали, что нам теперь не уйти от погони, но не представляли, что нас ждет дальше.

Я обнял Алёну, прижал к себе и почувствовал, как ее живот задрожал, а груди приподнялись вверх. Это было приятно. Зарождался новый мир, и мы с нею были его создателями. Я закрыл глаза... моя голова закружилась, я хотел услышать эти слова:

- Я буду любить тебя всю жизнь. Я всегда искала именно такого мужчину, который сделает ради меня все, сломит все, сможет защитить меня, не даст упасть, поддержит всегда, – смело призналась девушка. Она обвила мою шею руками и поцеловала меня. Я еле устоял на ногах. Но тут же снова стал говорить то, чего не следовало. Почему-то в этот момент мне хотелось предостеречь ее от себя самого.

- Не зарекайся на всю жизнь. Ты лучше люби сейчас, а после жизнь сама расставит все на свои места. Люби сегодня, может завтра мы остынем и будем пытаться забыть друг друга.

Алёна смотрела в мои глаза, и ее взгляд не изменился от моих слов.

Дождь утонул в солнечных лучах, красиво вытекающих тонкими нитями из-за облаков. На востоке загорелись две радуги, отражая красоту закатной картины, горящей ярко на западе. Здесь, на скале, высеченной гигантскими подземными силами, мы остановились, обнимая друг друга, как самое дорогое, что есть в этом мире. Ведь нам не может принадлежать ничего: ни предметы окружающие нас, ни даже чувства других людей, и мы никому не принадлежим, мы лишь можем почувствовать, как становимся счастливыми с любимыми людьми. Над нами проплывали белые кучевые облака, излившие все свои слёзы. Где-то с востока доносился приглушенный раскат грома, но он был слышен уже как ворчливый старик, ругающий молодёжь. Внизу город жил своей привычной жизнью, он явно не знал, что произошло с нами сегодня, да и не интересно было все это городу, поскольку каждый живет в маленькой клетке, называемой судьбой. Небо торжествовало над нами, а я был не в силах сделать шаг. Вот здесь я понял, что такое любовь на самом деле. Это не эфемерное чувство того, что ты хочешь быть полезным другому человеку, не жажда быть с ним вместе до конца своих дней, а чувство единения с другим человеком, когда ты становишься его продолжением, а он твоим. Вы превращаетесь в единый организм, живущим одной жизнью, не смотря на все невзгоды и беды. Я знал, если мы не поторопимся, то нас схватит озверевшая толпа, так ненавидящая одиночек. Но лучше быть затоптанным людьми, познав, что ты был счастлив в своей жизни, чем жить долгие годы, так и не поняв, что же это такое любовь к другому человеку. Лучи медленно извивались на небе, вместе с плывущими облаками и в их игре света была та самая музыка, сотворившая весь мир. Я чувствовал, как мое сердце тоже играет эту же мелодию, я хотел летать, но я знал, что мое тело не способно оторваться от земли, посему я еще сильнее прижался к Алёне, дабы вместе еще больше окунуться эту благодать.

- Нет, я могу полюбить только раз и на всю жизнь. – сказала она своим тихим, низким, немного с хрипотцой голосом. - Пусть все вокруг говорят, что такого не бывает, что человек с годами остывает... но я-то себя знаю, знаю какая я. Верность - это не природный дар, это сознательный выбор, и вот я верна своим чувствам, и тому человеку, что смог пробудить во мне любовь.

Ее слова были намного красивее великолепия неба, которое было в этот закатный час над нами. Ее слова, ее намерения, ее желания, я хотел раствориться в них и не чувствуя себя я порхал как бабочка, ведь я знал, что дальше не будет меня отдельно от нее, а ее без меня. От этого хотелось жить и справляться со всеми трудностями на свете.

- Хорошо бы, чтоб так и было... сам верю в твои слова больше, чем в свои сомнения. Ведь человек может добиться всего, только когда ему уже нечего терять, - я обнял ее, поцеловал и почувствовал, как девушка трясется. И дрожь ее не от холода и страха, а от чувств, пронизывающих ее, как солнечные лучи чистую воду. Не чувствовал я теперь ни себя, ни ее отдельно, теперь мы стали единым целым... в моей голове появилась яркая картина, будто мы идем вместе к алтарю. Она одета в белое, красивое воздушное платье, а я в бежевый костюм. Играет красивая тихая музыка, весь храм пахнет ладаном, легкий дымок струится в воздухе. Гости плачут от счастья, позабыв обо всем на свете. Мы останавливаемся у алтаря. Нас начинает венчать добродушный священник. Я чувствую себя самым счастливым человеком. Я смотрю на Алёну и не верю, что такое возможно в моей жизни. Я держу ее за руку и чувствую, как она дрожит и пытается не показать своего волнения ни мне, ни гостям, ни батюшке. Она украдкой поглядывает на меня своим удивительно чистым взглядом, и я от него поднимаюсь с каждой секундой всё выше над собой в непомерном счастье. Лучи солнца отражаются от натертого мраморного пола и образов святых. Мне казалось, что вся жизнь будет отныне всегда такой же благодатью, подаренной нам за все наши беды и огорчения.

Услышав голос Алены, я открыл глаза. Мои видения растворились, она глядела на меня простым, ничего не говорящим взглядом. Мои представления о ее любви развеялись как дым от сильного ветра. В одно мгновение ее взгляд изменился, она вновь смотрела на меня тем взором, от которого я не находил себе места. Ее глаза то ли излучали радость, то ли отчаяние, а может быть нечто такое, что сложно понять мужчине. В этой девушке была рассудительность и женская мудрость, которую я искал во всех женщинах.

- Нет, мы не будем вместе. Мы разные, нас ничего не связывает, к тому же... – она опустила глаза к земле, будто читая там что-то, затем, немного помолчав, добавила - Я смогу сделать тебя счастливым, а ты не сможешь сделать счастливой меня...

Закат догорал, и мир рухнул в объятия темноты, как взорванное здание. Пепел приближающейся ночи покрывал все, что еще недавно горело и блестело под солнечными лучами. Мы слышали собирающуюся толпу вокруг нас, но после её слов, сказанных с таким прагматичным расчетом, мне не на что было рассчитывать. Ее глаза отражали решение, не требовавшее от меня ничего. Мир жесток, но часто именно мы делаем его еще жестче, оголяя грани различий и негативных сторон характера. Понимая, что мне не удержать Алёну, я отпустил ее, дав ей самой сделать свой выбор: уйти или остаться со мной. В груди еще не было той боли, что придет ко мне позже. Только в моем сердце засверкали молнии, они как маленькие змеи расползались, стреляли в разные стороны, ударяли в кровь ядовитым током и наполнялись новой силой. Я прочувствовал одно: оставляют всегда того, кто любит больше...

Июнь-июль 2013, август-декабрь 2014 август – октябрь 2016

[1] Desenrascanco(португальский) — возможность выпутаться из затруднений, не имея для этого ни продуманного решения, ни вообще каких-либо возможностей. Самые приблизительные аналоги — «родиться в рубашке», «неиссякаемое везение»

Другие произведения автора:

Rhapsody of night

Спокойствие души

Выстрел

Это произведение понравилось:

Анна Магасумова

Алла Иванова

Рейтинг: +2Голосов: 2968 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий

RSS-лента комментариев