НАШЕСТВИЕ (5)

 

(продолжение)

Начало см. Агент НКВД




ЭРИКА КОХ

1.

Единственным местом, где немецкие офицеры могли провести свободное время и повеселиться, было казино. Впрочем, особого веселья здесь не отмечалось. Их не мог развеселить ни небольшой оркестрик, играющий венские вальсы, ни похабный канкан с полуголыми девицами, трясущими пышными титьками и машущими жирными бедрами. Разве только при выходе на небольшую эстраду Эрики Кох на некоторое время утихал разноголосый шум и звяканье бокалов. Грудной глубокий голос Эрики заставлял слушать себя. Начинала она с «Хорст Весселя», поднимая офицеров с мест, а затем, после короткой паузы, пела романсы Шумана и популярные «Ночь над Рейном» и «Лили Марлен», а заканчивала легкомысленной песенкой про веселую пастушку, при этом поднимая подол платья высоко так, чтобы можно было видеть ее восхитительные ножки и трусики с кружевами.



Павел раз другой в неделю заходил сюда. Он наблюдал за офицерами, прислушивался к их разговорам. До его слуха доносились названия русских городов и городков. Чаще всего это были Вязьма и Ельня. Именно там сейчас Красная армия перемалывала лучшие дивизии вермахта. Там была практически полностью уничтожена армия, которой командовал фон дер Грюн. И все новые и новые полки проходили через Крайск. Это были и пехотные дивизии и танковые. Гитлер пожертвовал даже моторизованной дивизией СС «Дас Райх», бросив ее под Ельню. Поток войск пока не иссякал. Все пути станции «Крайск-товарная» были забиты воинскими эшелонами, составами с бронетехникой, артиллерией и боеприпасами. Едва уходили одни, на их место прибывали другие. Павел жалел, что не может об этом сообщить в Москву. Несколько бомбардировщиков могли бы нанести большой урон гитлеровцам, и затормозить их наступление на Москву. Бездействие и беспомощность угнетали Павла. Но в последние дни, когда он нашел Алексеева, и затем, похоже, удачный переход подполковника через линию фронта подняли настроение Павла, хотя у него оставалось беспокойство за своего курьера: как его встретят там, сдавшегося в плен и согласившегося сотрудничать с врагом? Дойдет ли он до майора Куприна с шифровкой от Рыси?

2.

После выступления Эрики Павел обычно уходил. И на этот раз он расплатился с официантом и вышел на улицу.

Вечер был темный, безлунный. Только слабый синий фонарь освещал вход в казино. Павел уже собирался сесть в машину, когда у служебного входа послышалась возня, и раздался возмущенный женский голос:
– Отстаньте от меня, гауптштурмфюрер… Я сказала вам: отстаньте… Проваливайте прочь…

Павел вгляделся в темный неосвещенный угол и заметил в нем какое-то движение. Подойдя поближе, он увидел высокую фигуру мужчины в черном прорезиненном плаще и женщину в светлом пальто. Павел узнал обоих. Это были гауптштурмфюрер Гашке, помощник начальника местного СД оберштурмбанфюрера Ланга и певичка Эрика Кох. Гашке обхватив за плечи Эрику, пытался ее поцеловать, Эрика сопротивлялась.

Гашке ломал ее и, пыхтя, твердил:
– Я тебя сейчас увезу, сучку, и разложу на полу… Ты обязана обслуживать офицеров СС беспрекословно…
– Гашке, оставь фройляйн в покое, – проговорил Павел. – Вы опоздали. Абвер вас опередил.

Гашке обернулся к Павлу. Павел понял, что эсэсовец изрядно пьян.

– Пошел прочь!.. СС всех впереди…

Павел бесцеремонно оттолкнул Гашке от Эрики. Гауптштурмфюрер ударился спиной о стену, взревел:
– Ты… ударил офицера СС… Ты арестован… 
– Иди и протрезвись, Гашке, а я оберштурмбанфюреру Лангу завтра доложу о твоем недостойном звания эсэсовца поведении. Хайль Гитлер…

Павел взял под руку Эрику и подвел к машине.



– Я доставлю вас домой, фройляйн Эрика, – сказал он. – Не беспокойтесь, не обижу.
– Я живу тут рядом, герр офицер, – ответила Эрика. – Ехать совсем ничего. 
– Не важно. Просто эта скотина может увязаться за вами, – сказал Павел.

Эрика действительно жила всего через квартал от казино в старом трехэтажном доме.
– Я благодарю вас, герр гауптман, – сказала она Павлу. – Жаль, я не знаю, как зовут моего спасителя.
– Пауль Шульц, – ответил Павел. – А как зовут вас, я знаю, Эрика. Я был рад познакомиться с вами.
– Приходите завтра в казино. Я спою специально для вас. 
– Только не «Хорст Весселя». Спойте, если знаете, русскую песню, «Очи черные».
– Я не пою русских песен, – ответила Эрика. – Но завтра для вас спою.
– Вам не разрешают петь русские песни?
– Нет, специально мне этого никто не запрещал, но, мне кажется, немецким офицерам сейчас это может не понравиться.
– Это из-за некоторых наших неудач на фронте? – Павел перешел на русский язык. – А я люблю русские песни.

Эрика удивленно взглянула на странного офицера, защитившего ее от гестаповца, заказавшего ей русскую песню и заговорившего с нею на чистом русском языке.

– Вы хорошо говорите по-русски, Пауль – сказала она. – Кто вы?
– Еще бы. Русский для меня родной язык, хотя я чистокровный немец. Более того, я москвич.
– А я родилась в этом городе, – проговорила Эрика. – А потом уехала в Ленинград, училась в консерватории. Год пела в ленинградском оперном театре. В мае мне сообщили, что у мамы рак, и она умирает. Я приехала сюда. Мама умерла четырнадцатого июля. В этот день пришли вы. Я едва успела похоронить ее кое-как.
– И поэтому вы не успели бежать из города, – усмехнулся Павел. 
– Н-нет, я не собиралась бежать, но меня ждали в театре. Я должна была вернуться в труппу. 
– Теперь вам приходится вместо оперной сцены петь на пятачке в офицерском казино для пьяных офицеров. Понимаю, не лучший вариант для оперной певицы.
– Я заболталась с вами, герр гауптман, – сказала Эрика.
– Эрика, я понимаю вас, – Павел взял девушку за прохладную руку. – Вам сейчас трудно, но, поверьте, все наладится, и вы вернетесь на оперную сцену. Все будет хорошо.

Эрика осторожно извлекла свою руку из рук Павла и открыла дверцу машины.

– Вы завтра придете в казино? – спросила она его, ступая на землю.
– Обязательно. И провожу. Вдруг к вам снова привяжется какой эсэсовец.
– А вы не боитесь их? Вам ничего не будет?
– Не волнуйтесь, милая Эрика. Даже если я его приложу мордой об асфальт, мне ничего не будет, – успокоил Павел девушку.


(продолжение следует)