ЛЕЙТЕНАНТ АБВЕРА (26)

 

(продолжение)

Начало см. Агент НКВД



8.

Павел вернулся к себе около одиннадцати. В одиннадцать к нему заглянула Рита.

– Вы будете ужинать, мсье, – спросила она. 
– Непременно, Рита – ответил весело Павел.

Через десять минут Рита принесла поднос с ужином и бутылкой розового вина.



– Присядь, Рита, посиди со мной, если не торопишься. Отведай вина, – пригласил Павел горничную.

Рита пододвинула к столику стул и села напротив. Павел налил ей вина и сказал:
– Угощайся. За день ты, наверное, накрутилась, навертелась с работой, устала.

Они выпили и Павел, взяв ее за руку, перетянул на кровать и усадил рядом с собой. Строгое лицо Риты помягчело, щеки ярко заалели. Павел поцеловал ее. Женщина не противилась…








9.

Утром Павел проснулся с мыслью, что сегодня приедет Мюллер, что операция началась и сегодня войдет в острую фазу. Ему не хотелось убивать англичан, в принципе, честно защищающих свою Родину, но тут как выпадет карта. Пожалеют ли они его? А он ведь простой «лягушатник» из страны их союзницы, хотя и поверженной и поставленной на колени.

Появившаяся Джина весело поздоровалась с Павлом, лукаво спросила его: не скучал ли без нее? И, не дожидаясь ответа, сказала:
– Мой брат может с приятелями отдубасить твоих англичан так, что они будут рады убраться отсюда подобру-поздорову и больше никогда здесь не появляться.
– И много у твоего брата приятелей? – поинтересовался Павел.
– Закадычных трое, и еще двух-трех знакомых итальянцев может позвать.

Павел улыбнулся наивности девушки и ответил:
– Эти трое, я включаю и женщину, запросто раскидают и покалечат десяток крепких мужчин. Мне будет жаль твоего брата и его приятелей, если им после встречи с этими англичанами придется долго лечиться в больнице.
– Ну, уж прямо, – недоверчиво сказала Джина. 
– Ты, вот что, лучше достань мне три длинных куска бельевой веревки покрепче. Когда придет женщина, дежурь у звонка вызова и никуда не отлучайся, пока я сам тебе не дам отбой. Когда от меня поступит вызов, то быстро подойди к моей двери, громко постучи и скажи, что пришла телеграмма господину Леблану. Если женский голос тебе откажет, например, ты услышишь, что я сплю, скажи, что телеграмма срочная, может в ней что-нибудь важное. Тебя пошлют подальше – уходи. Вот так, примерно. Поняла? 
Джина кивнула головой и сказала: 
– Но у меня есть ключ. Я могу просто открыть дверь.
– Открой, если тебе жизнь надоела, – припугнул Павел девушку и добавил для успокоения: – Делай, как я велю. Никакой самодеятельности. 
– Хорошо, – ответила Джина. 
Павел обнял ее, поцеловал, погладил по головке и сказал нежно: 
– Сладкая моя.
Потом протянул ей деньги.
– Здесь задаток за работу.
Джина хотела было оттолкнуть их, но Павел засунул бумажки ей за вырез платья.
– Не ерепенься, Крошка.

10.

«Лошадиная морда», как и договаривались, пришла в половине первого. Джина, протиравшая с мебели пыль, сделала недовольное лицо на просьбу Павла принести в номер обед на двоих и вино, но подчинилась. 

Оставшись вдвоем с англичанкой, Павел, прежде всего, узнал, как ее зовут.

– Мы вчера так увлеклись танцами, что даже не познакомились, – сказал он «Лошадиной морде». 

Англичанку звали Эллис. Так она представилась.
– Я заказал нам стол и вино, – сказал Павел, суетясь, словно не зная, куда усадить дорогую гостью. – Как я рад, что вы не обманули меня… Вы мне даже приснились…

Джина вкатила в номер накрытый столик и, виляя попой, вышла. Она направилась на свой пост.

Павел, наконец, усадил Эллис на диван и сам сел с нею рядом, отметив, что сегодня на женщине легкая блузка, приоткрывающая ее ключицы и небольшую грудь. 



– Я сначала хочу выпить за наше знакомство, Эллис, за счастливое совпадение наших жизненных путей, – с дрожью в голосе сказал Павел. 
– Только не говорите мне о вашей любви, Поль, – предупредила его Эллис. – Я – англичанка, я женщина прямая. Ты знаешь, что я замужем. Я люблю моего Джоя, но я уже несколько месяцев, считай год, не спала с мужчиной. Я оголодала. Я хочу, чтобы ты меня взял, удовлетворил и мы разбежимся. Я это к тому, чтобы ты не тратил свое французское красноречие. Мне нужен голый секс, настолько низменный и грязный, насколько это может только француз.
– Ну, тогда давай выпьем за грязный секс, – предложил Павел. 

Эллис улыбнулась, обнажив длинные желтоватые зубы, сняла блузку и стянула через голову юбку, взлохматив волосы, и скрылась в душевой. 

Через десять минут она вышла из душа, завернувшись в банное полотенце. Павел взял из шкафа запасное.

В душе он пустил воду, а сам приник к небольшой дырочке в двери, специально проделанной им утром так, чтобы можно было видеть столик на том месте, куда он его придвинул. 

Павел не сомневался, что Эллис в его фужер с еще не выпитым вином кинет снотворные таблетки (или все-таки яд?), но хотел увидеть это своими глазами. О других способах обездвиживания и отключения сознания человека он не думал. Да и одежда Эллис не позволяла спрятать в ней пистолет, нож или кастет. Могла ли она его оглушить кулаком? Возможно, но чревато промахнуться и получить самой.

Эллис действительно взяла что-то из потайного кармашка трусиков и поднесла это «что-то» к фужеру Павла.



– Так и есть – с облегчением подумал Павел и нырнул под хлещущие струи душа, намочив волосы и тело.

Выйдя из душевой, Павел увидел Эллис, сидящую на диване нога на ногу. Она курила.

– Прости, я взяла у тебя сигарету. Испанская. Недешевая.
– В чем не могу отказать себе, это в хорошем табаке. Я лучше вина не выпью, чем от хороших сигарет откажусь. 



Павел опустился рядом с голой Эллис и попытался обнять ее, но она отстранилась и сказала:
– Давай сначала мы с тобой выпьем за грязный секс, Поль, как ты предлагал. А потом займемся им.
– Давай, – охотно согласился Павел, взял фужер в руки, но потом, словно спохватившись, он хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– У меня же для тебя есть подарок.

Он подбежал к прикроватной тумбочке, прикрыв собою настенную кнопку вызова персонала, нажал коротко на нее и вынул из выдвижного ящика браслет. Он был недорогой, серебряный, но очень красивый и тонкой работы талантливого ювелира. Павел купил его для Джины, но пока он должен сыграть свою роль. Джине, чтобы быстрым шагом дойти до его двери, потребуется около минуты.

– Смотри, какая красота, Эллис. Да, он недорогой, но прекрасной работы. Ты можешь не носить его, пусть он валяется у тебя среди безделушек, но увидев его, ты вспомнишь обо мне и ту сладость любви, которую я тебе сейчас подарю. 

Эллис взяла его, немного полюбовалась им без интереса в глазах и положила на столик. 

– Ты надень его, – попросил ее Павел. 
– Погоди. Сначала выпьем. За грязный секс, – провозгласила Эллис.

Раздался стук в дверь, громкий, требовательный.

– Кто это? – удивилась Эллис.
– Да тут есть один. Мы пару раз с ним выпивали. Теперь заходит, тащит меня в ресторан, – ответил недовольно Павел. – Скажи ему, что я сплю, что я сплю с женщиной, с тобою, а то не отвяжется, всю гостиницу перебудоражит, особенно, если уже на взводе. 

Эллис подошла к двери, спросила: 
– Кто там?
–Срочная телеграмма мсье Леблану.
– Суньте ее под дверь.
– Сама суй, сучка – сказала Джина. – Телеграмма не член кобелиный. Понимать должна.
– Оставьте у портье. 
– Ладно, любитесь, оставлю у портье, – смилостивилась Джина.

В эти секунды Павел поменял фужеры. 

Эллис вернулась и, взяв фужер с «начинкой», проговорила:
– Давай, наконец, приятель, опорожним наши фужеры, а то если так будем тянуть, то и до секса даже самого примитивного не доберемся. Я уже вся горю и мокну.

Павел поднял фужер и залпом выпил вино. Эллис тоже выпила до дна. Павел с любопытством смотрел на нее: уснет она или сейчас схватится за сердце или за горло и забьется в смертельных судорогах? 

Но Эллис сперва удивленно, а затем встревожено посмотрела на Павла, и начала обмякать. Сон у неё наступил минуты через две. Она только уже сквозь дремоту, накатывающую на нее, прошептала по-английски:
– Ты провел меня, свинья немецкая…
Павел ответил ей тоже по-английски:
– Так получилось, дорогая. Нужно было нам сначала заняться любовью, а потом пить.
Но дошли ли его слова до ее засыпающего мозга, не известно.

Эллис уснула. Павел перенес ее на кровать. На всякий случай связал ей руки и ноги, укрыл с головой одеялом. Одевшись, он приказал Фишеру и Бехмайеру быть наготове.

– Я жду гостей. Будьте наготове.

Стук раздался в два десять. Павел, сымитировав голос Эллис, тихо спросил по-английски:
– Вы? 
– Мы, – послышалось из-за двери.

Павел повернул ключ в замке, распахнул дверь, прикрыв ею себя. Вошел англичанин, проговорил:
– Ну, готов, лягуша… 

Но закончить он не успел. Жесткий удар ребром ладони по сонной артерии отключил его. Второй англичанин, не ожидавший такого приема, увидев перед собой Павла, промедлил и получил удар ногой в живот. Охнув, он согнулся, отлетел к противоположной стене коридора и упал, уткнувшись лицом в пол. Подоспевшие Фишер и Бехмайер втащили потерявшего сознание англичанина в номер и здесь связали обоих.
Первый англичанин пришел в себя минуты через три. Он уставился помутневшими глазами на Павла.



– Черт возьми, – сказал он. – Это ты, лягушатник?
– Я немец и офицер абвера, – сказал Павел. – Предлагаю вам сообщить мне цель вашего визита ко мне. Вас я не приглашал.
– Пошел ты, – ответил англичанин, не удивляясь английскому языка «француза».
– Вы нам расскажете все, сэр – спокойно сказал Павел. – Если не расскажете сами, я введу вам «сыворотку правды». Вам знакома такая?
– Зачем вам правда? – усмехнулся англичанин. – Мы здесь не одни. Вам отсюда не выйти живыми. 
– Мы тоже не одни, – ответил Павел. – Но времени у меня действительно нет, чтобы убеждать вас. Поэтому я введу вам сыворотку.

Павел открыл чемодан, достал из него емкость, в которой хранился шприц. Отломив кончик ампулы с надписью «Глюкоза», заполнил ею шприц. 
Англичанин, нервно покусывая губы, внимательно следил за действиями Павла.

– Ваше окончательное решение, сэр? – поинтересовался Павел у него.
– Пошел к черту, – прохрипел зло англичанин. – Я английский офицер.



Пришедший в себя его напарник с ужасом и ненавистью смотрел на Павла. Говорить он не мог – Бехмайер позаботился и сунул ему в рот, ничего не найдя лучше, трусики Эллис.

Павел отогнул рукав рубашки англичанина и всадил ему в мышцу иглу. Через две минуты глаза англичанина стали стекленеть.

– Ваше имя, место службы, чин? – спросил Павел, безвольно осевшего англичанина. 
– Эдуард Скотт, МИ-5, капитан, – вяло и медленно, словно сквозь сон, ответил англичанин.
– С какой целью вы прибыли в Арозу?
– Помешать встрече представителя Гитлера с представителем деловых кругов США, предающих Великобританию.
– Каким образом? 
– Любым путем ликвидировать немца.
– На каком же пути вы остановились?
– Мы опасались привлечь внимание немецкой разведки и остановились в «Исле», но нам нужно было анонимно попасть сюда, чтобы операцию провернуть по-тихому и самим успеть добраться до нашего посольства в Берне, где мы находимся под дипломатическим прикрытием.
– Сколько вас? 
– Четверо.
– Троих я вижу. Кто четвертый?
– Кто он?
– Майор О`Келли, наш старший.
– Как он выглядит?
– Среднего роста, сорока лет, нет мизинца на левой руке, в синей рубашке.
– Он придет сюда?
– Нет. Он в «Исле», ждет нашего сообщения.
– Как долго он будет ждать?
– Это зависит не от нас, а от немца.
– Почему так слабо вы подготовились к операции?
– Приказ поступил тридцатого апреля. Как я понял, встреча намечалась в Швеции. Люди, которые готовились к этой операции, отправлены туда. Добраться до Швейцарии они уже не успевали. Руководство предложило майору О`Келли и мне осуществить операцию самым радикальным образом.
– То есть попросту убить представителя фюрера из этих пистолетов с глушителями? 
Павел взял один из пистолетов, покрутил его в руках.
– Да.
– А вы откуда прибыли в Швейцарию?
– Мы не прибыли. Мы работаем под прикрытием посольства.
– А именно кем?
– Я числюсь радиотехником, лейтенант Джек Нельсон водителем, а сержант Эллис Браун машинисткой.

Павел отошел от Скотта. Большего от него нечего было узнавать. Но встал вопрос: как достать майора О`Келли?

(продолжение следует)