ЛЕЙТЕНАНТ АБВЕРА (25)

 

(продолжение)

Начало см. Агент НКВД




.СЕКРЕТНАЯ МИССИЯ 

1.

В преддверии 1 мая Павла вызвал подполковник Брассер. В кресле у окна сидел представительный господин с пышной копной слегка вьющихся седых волос, в дорогом элегантном костюме шоколадного цвета. 

– Пора приниматься вам за работу, барон – сказал он Павлу. – Вам предстоит поездка в Швейцарию в Арозу. Вы отправитесь туда 2 мая. Ваш паспорт и билет готовы. Остановитесь в гостинице «Эдем». 4 мая туда же прибудет господин Мюллер с дочкой для встречи с одним весьма нужным для нас американцем, – подполковник указал на сидящего в кресле господина. – Этой встречей наверняка заинтересуется английская разведка. Ваша задача обнаружить ее агентов и нейтрализовать их. Не самому. У вас там будет два помощника. Но о них позднее. По прибытии господина Мюллера, вы присоединитесь к нему в качестве переводчика. Он будет жить в смежном с вами номере с соединяющей их дверью. В другом соседнем номере будут жить ваши помощники. В самом номере будет находиться под видом дочери опытная сотрудница из СД, уже имеющая опыт подобных операций. Чтобы не было конфликта между нашими службами, вы будете подчиняться по оперативным вопросам ей. В случае несогласия, все ваши споры решает господин Мюллер, который наделен здравым умом. Для самозащиты от нападающих вы, на всякий случай, получите специальные средства, но напрасно их не использовать. Если швейцарская полиция вас задержит за убийство, мы вам ничем помочь не сможем.



Подполковник закончил вводный инструктаж. Господин Мюллер довольно бодро поднялся с кресла и подошел к Павлу, потрогал его бицепсы, заглянул в глаза. Павел тоже. Глаза у господина Мюллера были острые и умные.

– Я могу добавить, обер-лейтенант, что я выполняю прямое поручение фюрера, а значит, и вы. У меня моя задача, у вас – своя. Встретимся в Арозе. И запомните, что ствол английского пистолета будет направлен на меня.
– Простите, герр оберст-лейтенант, у меня имеется вопрос, – обратился Павел к Брассеру.
– Задавайте, – разрешил подполковник.
– Должны ли мы осуществлять также и охрану человека, с которым встречается господин Мюллер? – спросил Павел.
– Нет, – ответил Брассер. – У него своя охрана. Да англичане и не рискнут причинять ему вред. У них, главная задача, любым путем помешать представителю фюрера встретиться с американцем. Позднее зайдете ко мне. Я познакомлю вас с вашими помощниками, и мы обговорим условия вашей связи между собой и все прочее.

2.

В Куре Павел пересел в почти пустой поезд, идущий до Арозы. Сидя у окна, он любовался заснеженными вершинами альпийских гор. В соседнем купе сидели его помощники лейтенант Фишер и унтер-офицер Бехмайер.



Поезд в Арозу прибыл вечером. Горнолыжный сезон закончился, и гостиница была почти пуста. Павел остановился в забронированном от его имени номере. Портье зарегистрировал его под именем французского дельца Поля Леблана, приехавшего по рекомендации своего врача «подышать горным воздухом после перенесенной зимой тяжелой пневмонии». 

Вскоре после него в гостинице появилась молодая парочка из Австрии. Было видно за версту, что это любовная парочка, решившая провести свой медовый месяц на горном курорте. Молодожёны поселились вдвоем через номер от Павла. И не беда, что на лыжах уже не покатаешься – до лыж ли им?

Павел окинул глазами свой номер – обычный, средней руки. Вместо ванной комнаты – душевая кабина. Зато вид из окна открывался на горы и в окна вливался свежий пьянящий воздух.

Едва Павел успел снять с себя пиджак и распустить галстук, в номер вошла горничная – белая наколка на голове, белый фартучек, темно-зеленое платье, открытые круглые колени, быстрые темно-карие глаза, черные волосы, собранные в тугой узел на затылке. Она походила на итальянку. Она и оказалась ею. Звали ее Джина. Она перебралась сюда из Милана.



Двигалась Джина быстро, ловко работая руками, не забывая потряхивать грудями, обтянутыми платьем и по особенному покачивать попой, всем видом показывая новому одинокому постояльцу свою платную доступность.

Джина закончила перестилать постель, проверила: на месте ли все обязательные в ассортименте туалетные принадлежности. В глазах ее мелькнуло разочарование прохладностью постояльца. 

– Месье еще что-то угодно? – спросила она Павла на поганом французском языке. 
– Много у вас работы? – поинтересовался Павел, разглядывая девушку оценивающим взглядом.
– Нет, сейчас нет. Не сезон, – ответила Джина. – Зимой, да, много, месье.

Павел сделал знак ей подойти поближе, достал из кармана купюру в сколько-то швейцарских франков и сунул за вырез плать.

Джина улыбнулась и коснулась ладонью щеки Павла, щебетнув:
– Грациэ, синьор.

Павел поймал ее руку и приложился губами к гладкой ладошке девушки.
– Ты зайдешь ко мне попозже? – спросил Павел Джину.
– Если это вам угодно, месье, – снова на ломаном французском ответила она.

Она вернулась через час. Павел обнял ее и поцеловал в смеющиеся глаза…



3.

…Павел, перегнувшись через лежащую Джину, придавив собою ее упруго торчащие груди с черными сосками, достал сигарету, предложил Джине.

– Но, но, синьор, – ответила по-итальянски Джина, все еще находящаяся в истоме любовного блаженства.
– Ты не спешишь, Джина? – спросил Павел.
– Но, синьор, – ответила Джина все еще по-итальянски – Сонно а суа диспозицьёне, каро.

Павел понял, что она никуда не торопится, и он может располагать ею. Он выкурил сигарету, погладил Джину, поцеловал в грудь.
Она открыла глаза.

– Я мешаю вам спать? Я должна уйти? – спросила она.
– Если не спешишь, то побудь со мной еще. Кому ты понадобишься ночью?
– Франц позвонит, если я буду кому-то нужна, – сказала Джина, повернувшись на бок, лицом к Павлу. – Мне было очень приятно. А тебе?
– Очень.

Павел погасил окурок в пепельнице и тоже лег на бок, сплетя свои ноги с ногами Джины.

– Скажи, милая, а вашей гостинице не вселялись англичане или мужчины, похожие на англичан?
– Но, синьор. Только молодая пара из Австрии и два швейцарца. Они приехали с вами. А еще живут три пожилые немецкие пары, пожилой итальянец с женой и дочкой.
– А в соседнем отеле англичане есть?
– Я не встречала, но точно не знаю, месье.
– Мое имя Поль, Джина. Если сегодня-завтра появятся англичане, скажешь мне?
– А зачем вам англичане, Поль?
– Дело в том… – Павел, нахмурившись, посмотрел на Джину. – Дело в том, что они хотят меня видеть, а я их видеть не хочу.
– Я обязательно скажу, но у меня утром заканчивается смена.
– Жаль, – вздохнул Павел.
– Но ты не волнуйся. Я попрошу Ханну проследить за всеми, кто приедет и сказать тебе. Ханна моя подруга. Она очень хорошая девушка, красивая и… – Джина запнулась, но договорила: – и тоже очень нежная… Она зайдет к вам, если… если вам будет угодно… 

Павел улыбнулся наивной рекламе Джины, данной своей сменщице. 

4.

Он уснул в объятиях Джины, но когда проснулся, ее уже не было. В не зашторенное окно били ослепительно яркие солнечные лучи. Настенные часы показывали начало восьмого. Павел поднялся с постели и, не одеваясь, принялся за свой отработанный комплекс физической зарядки.

В девять часов Павел спустился позавтракать в небольшую столовую. Здесь он увидел своих напарников. Они нежничали в углу, угощая друг друга с ложечки мороженым. В Германии за такие нежности их бы скоренько прибрали бы полицейские. Но швейцарские власти на гомосексуалистов смотрят спокойно.

Съев яичницу с ветчиной и выпив чашечку кофе с тостами, Павел вышел прогуляться, осмотреть окружающую местность. Он обошел по аллее вокруг гостиницы, затем спустился к соседнему отелю «Исла», стоящему немного ниже в полукилометре от «Эдема». Затем заглянул в ресторан «Пост», заказал фужер финна с сыром. Ресторан был почти пуст. Подозрительных личностей Павел не заметил.

5.

…Ханна заглянула к Павлу в номер вечером. Высокая стройная девушка с тёмно-русыми волосами, на овальном лице ее с розоватыми щечками здорового человека светились жизнерадостно васильковые глаза, а пухлые губки весело улыбались.



– Добрый вечер, мсье, – сказала она на чистом французском языке. – Вам приготовить постель?
– Да, пожалуйста, – ответил Павел.

Ханна сняла смятую и испачканную за ночь Павлом и Джиной простыню и стала стелить свежую. 

– В «Ислу» сегодня после обеда вселились два молодых англичанина и женщина, – сказала Ханна и добавила: – Почти без вещей.
– Точно? – спросил Павел.
– Портье там старший брат Джины. Она просила его сообщить мне, если к ним заедут англичане. Странно, у них на троих, да с женщиной, только один небольшой чемодан.
– Багаж может придти позднее.
– Может. Но женщине постоянно нужно много вещей. А у них один, и небольшой.
– Ты права, – сказал Павел, кладя ей за вырез платья купюру. – Если у тебя будет время, придешь, когда освободишься?
– Приду, – ничуть не смутившись, ответила Ханна.

6.

И снова наступило ясное альпийское утро. Павел после завтрака пошел прогуляться. Он шел по тропинке, вьющейся среди деревьев. Иногда она терялась в траве. Видимо, пользовались ею нечасто. По-крайней мере, некоторыми ее ответвлениями. За ним, поодаль шли Фишер и Бехмайер. На одном из ответвлений тропинки они нагнали Павла.

– В «Ислу» прибыли двое молодых англичан и с ними молодая женщина. Странная троица. Я сегодня постараюсь познакомиться с женщиной. Скорее всего, в баре при гостинице или в ресторане «Пост». Смотрите за мной, но в контакт со мной не вступать.
– Они даже не маскируются, – сказал Фишер. 
– А зачем им маскироваться. Они никого не охраняют, а скорее используются для отвлечения нашего внимания. Не исключено, что главные исполнители или исполнитель где-то прячется и на сцене появится в последний, решающий момент, – ответил Павел.
– Не хотел бы я быть на месте шефа, – поежился Бехмайер.
– Поэтому ты никогда не будешь шефом, Ганс, – усмехнулся Павел. – И запомни, на пути пули к сердцу шефа должна очутиться твоя грудь.

Они разошлись. Павел отправился в «Ислу». Он вошел в бар. За стойкой стоял молодой парень, бармен. Павел сел на высокий табурет, спросил чашку кофе и попытался завязать разговор с парнем. Тот был не слишком словоохотлив, но разведчику удалось выяснить, что англичане собирались ужинать в «Посте». 

Оставив бармену чаевые, Павел вернулся в гостиницу. Вместо Джины и Ханны сегодня дежурила горничная лет тридцати пяти со строгим лицом. Павел застал ее за уборкой своего номера. Женщина что-то бормотала себе под нос недовольное. Павел прислушался. Горничная ругала своих сменщиц: грязнули, лентяйки, коровы, проститутки… Говорила она по-немецки.



– Только ноги умеют раздвигать… – доносилось до Павла. – Мужчины – дураки… 
Горничная разогнулась, повернулась к Павлу, спросила:
– Вы ужинать будете в номере?

Павел сделал непонимающее лицо и развел руками:
– Но компрене, мадам. 
Горничная повторила вопрос на приличном французском. 
– Нет, я схожу, посижу в ресторане, – ответил Павел.
– Не насытился, что ли, ещё бабами? – спросила она Павла снова по-немецки, глядя на него невинными глазами и тут же по-французски:
– Наша кухня лучше, чем в «Посте». 

При этих словах она провела по себе рукой от талии до бедра. Павел усмехнулся: кажется, она на ужин намеревается подать себя, ответил:
– Возможно, отведаю и вашей кухни, но позднее. Часов на одиннадцать-двенадцать вечера можно заказать легкий ужин?
– Как вам угодно, мсье. Я подам вам. Вино тоже? 
– Да. Розовое есть?
– Есть, мсье. 
– А как вас звать, мадам? 
Горничная сделала книксен и ответила:
– Рита, мсье. 

7.


И вечером в «Посте» были свободны больше половины столиков. На небольшой эстраде играл на аккордеоне музыкант в черных очках. 

Павел сел за столик в темноватом углу, заказал вино и салат с грецкими орехами и стал внимательно осматривать присутствующих. Никого похожего на интересующую Павла троицу не было. Фишер и Бехмайер сидели у эстрады и пили сельтерскую. 

– Экономят, черти, – подумал Павел. – Легко им будет составлять отчет о расходовании валюты в отличие от меня. Ведь не впишешь в него расход на любовь с горничными.

Ожидаемая им с нетерпением троица появилась около восьми часов: двое молодых крепких мужчин и женщина лет тридцати. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не тяжелая англо-саксонская челюсть, превращающая любую милую мордашку в лошадиную морду. 

Англичане уселись через столик от Павла. Один из мужчин тут же повернулся к Павлу:
– Эй, сэр, скажите, как здесь кормят? Хорошо?
Павел развел руками и ответил:
– Но компрэнэ, мсье.
– А, ты, лопоухий лягушатник, – сказал, широко улыбаясь, англичанин. 
– Но компрэнэ, мсье, – повторил Павел и тоже улыбнулся.
– Вы давно из Франции, мсье? – спросил второй на дрянном немецком. 
– Война, сэр, паф-паф, – снова развел Павел руками и, ломая немецкий язык, ответил англичанину. – Война, я бежать сюда.



Женщина промолчала. Они дождались заказа и принялись жевать, запивая еду пивом. Женщина тоже ела с аппетитом, обнажая длинные зубы. Пила она легкое вино. 

Когда они дошли до десерта, Павел встал из-за стола, подошел к англичанам и, спотыкаясь в немецких словах, извинился перед мужчинами и пригласил «мисс» на танец. «Мисс», одернув сгармонившуюся спереди юбку, поднялась и подала руку Павлу. Павел привел ее на маленький «пятачок», на котором уже терлись две парочки, обнял за талию и ловко повел в танце.

– А вы хорошо танцуете, – заметила «мисс» на неплохом французском, но с заметным акцентом.
– Как и любой француз, мадемуазель, – ответил Павел, нежно касаясь дамы.
– Вы давно в Швейцарии? 
– Как началась война, я продал все мои десять такси и подался сюда, надеясь на то, что Швейцарию Гитлер не тронет. Теперь проживаю свои денежки. Стоящего дела здесь не заведешь. Берн, Цюрих – это вам не Париж. А вы?
– Меня тоже война застала здесь. Я отдыхала на курорте. А теперь не знаю, как выбраться отсюда. Хорошо, муж переводит деньги в швейцарский банк. 
– О, так вы – мадам, простите, – извинился Павел, слегка прижимая партнершу к себе и едва уловимо поглаживая то ее место, где талия переходит в таз. Он ощущал хорошо тренированное тело англичанки. Танцевала она тоже неплохо и легко. Но музыка закончилась. Аккордеонист поставил инструмент на стул и удалился за кулису.
– Вы разрешите мне пригласить вас еще на танец, мадам? Ваши спутники не будут против?
– Они мне никто – небрежно ответила англичанка. – Мы просто встретились в дороге. Знаю, одного зовут Джек, а второго Эдди. Вы остановились в «Исле»?
– Нет в «Эдеме». Номер дрянь, сырой и дорогой. Хочу перебраться в пансион. Там в два раза дешевле.
Дама замедлила шаг, сказала:
– Не лучший отель. Я в прошлый раз останавливалась там. Вы в каком номере?
– В двадцать четвертом.

С этими словами он подвел англичанку к ее столу и вернулся на свое место, еще не зная, что ему делать с новым знакомством и как его повернуть в свою пользу.

Англичане сдвинули головы и о чем-то заговорили. Павел услышал:
– В двадцать четвертом… Это удача, если он не из тех псов… Не похож… французский простак… под боком… проспит двенадцать часов, успеем… потом вовремя смыться, пока полиция… не успеют… главное, тебе попасть к нему в номер… 

Смысл разговора стал Павлу понятен. Они должны попасть к нему в номер и усыпить его, а за двенадцать часов они планируют по-тихому управиться с Мюллером. 

– Итак, ясно, они охотятся за Мюллером, – размышлял Павел в ожидании музыки. – Только когда они планируют провести акцию – до встречи с американцем, чтобы просто сорвать ее или после, чтобы завладеть документами? Конечно. Лондону не нравятся контакты Берлина и Вашингтона. Лондон воюет, льется кровь, а американцы на этом зарабатывают. Для янки, главное, чтобы золотой поток от этой войны в их карман был обильнее… Но может быть и иная ситуация – Берлин в лице Мюллера будет просить посредничества между ним и Лондоном о заключении мира или перемирия с Англией до начала нападения на Советский Союз? Но в таком случае, зачем англичанам покушаться на представителя Гитлера? Нет, вероятнее, первый вариант …

Павел медленно цедил вино. Аккордеонист вышел через двадцать минут и заиграл танго. Танец, полный любовной страсти как никакой другой подходил для продолжения знакомства с «Лошадиной мордой». Так Павел окрестил англичанку.

Павел вел свою партнершу смело и нескромно, то прижимался к ней, то приподнимал, держа за ягодицы, то запрокидывал на спину, отчего ее юбка, собравшаяся спереди в гармошку, поднималась, обнажая мускулистые бедра спортсменки. «Лошадиная морда» не сопротивлялась, томно глядя на Павла. 



После четырёх танцев подряд Павел повел ее на место. Он уже успел нашептать ей массу комплиментов во французском духе и договориться о встрече. «Лошадиная морда» сама назначила ему встречу на завтра после полудня. После четырех часов дня поездом должен был приехать и Мюллер. 

(продолжение следует)