В то время, когда в Кремле Вождь знакомился с его биографией, Павел спал в своей комнате, обнимая Лоту.
Они без приключений доехали до Прушкува, где Павел оставил девушку, а сам, несмотря на поздний час направился к Диле.
На одной из улиц вдруг по корпусу «Опеля» ударил град, ветровое стекло покрылось мелкой сеткой трещин, и машина остановилась. Водитель уткнулся лицом в баранку, противно и беспрерывно заверещал сигнал.
Павел приоткрыл заднюю дверцу и выкатился на дорогу. Послышались шаги нескольких бегущих к машине человек. Но они бежали с противоположной от Павла стороны и не могли видеть его. Павел вытащил из кобуры «вальтер» и закатился под днище «Опеля». Подбежавшие к машине люди, заглянули в салон, что-то быстро проговорили по-польски и поспешили скрыться. Через пару минут к «Опелю» подъехал бронетранспортер с солдатами. Павел вылез из-под машины.
– Напали поляки, – сказал он подошедшему к нему лейтенанту. – Посмотрите, что с водителем. – Он убит, обер-лейтенант, – ответил лейтенант. – Тогда доставьте меня к оберфюреру Диле, – сказал Павел. – Черт побери, уже по городу нельзя проехать из-за этих поляков. – Обер-лейтенант, у вас рукав в крови, – заметил лейтенант. – Вы ранены.
Только сейчас Павел почувствовал боль в левой руке возле плеча. Он согласился поехать в госпиталь. Оттуда он позвонил Диле. Диле не замедлил примчаться. К счастью, рана оказалась лёгкой – пуля лишь скользнула по руке, немного повредив мышцу. После обработки раны Павел покинул госпиталь.
В особняке Диле Павел честно доложил оберфюреру все, что услышал от Рихарда.
– Значит, все-таки война, – сказал удручено Диле. – Скажи, Пауль, чего нам не хватает? – Нам, Альфи? Спроси фюрера, что ему не хватает? – ответил Пауль. – Рихард обнадежил меня, что удар по русским будет таким сокрушительным, что через три недели у русских не будет армии, останутся, разве что, разрозненные отряды бывшей Красной армии. Он обещает нам польский вариант, но в более масштабном варианте. Разобьем армию, развалится и вся их политическая система. А с бандами справятся и зондеркоманды.
Оставив Диле несколько обнадеженным на благополучном завершении похода на Восток, Павел уехал в Прушкув на бронетранспортере.
Лота, увидев руку Павла на черной перевязи, ужаснулась: – Ты ранен? – Ерунда. Пуля слегка скользнула по руке. – Но тебя могли убить… – Но не убили, – усмехнулся Павел, умолчав, что убит водитель «Опеля».
Невзирая на ранение и некоторую болезненность раны, ему неимоверно захотелось любить Лоту.
– А тебе можно? – спросила она, притрагиваясь к бинту, закрывавшему рану. – Дорогая, меня же ранили в руку, а не в челночок, – весело ответил Павел.
Пережив возможную свою смерть от пули польских подпольщиков, он понял насколько близко возле него ходит безносая с косой. А что может придать столь сладкую остроту любовным наслаждениям, как не мысль о смерти. Он любил Лоту, и не мог насытится ею. Даже в истоме после близости с нею Павел не мог отпустить ее тело и так засыпал, обнимая девушку.
Боялся ли Павел самой смерти? Пожалуй, ужаса перед нею он не испытывал, но не хотелось ему погибнуть в обличье врага Родины от шальной пули, выпущенной в него на улице не примирившимся с немецкой оккупацией поляком.
2.
Выпуск курсантов учебного центра задержался и состоялся в начале марта. Подполковник Литке, прибывший с инспекцией в центр, оценил их подготовку достаточно хорошей.
– Чувствуется, что вы натаскали изрядно ваших подопечных, – похвалил подполковник майора Рюккерта. – Надеюсь, что свои задания они выполнят. Вашей школе надлежит до мая подготовить ещё группу диверсантов для пополнения полка Бранденбург-800. Полагаю, за пару месяцев вы научите их, как взрывать мосты и склады и убивать. Большего от них не требуется.
Поскольку курсантам диверсионной группы не требовалось углублённое изучение жизни и быта советских людей, Павлу было приказано вернуться в Берлин.
3.
Десятого марта они с Лотой покинули Прушкув. Берлину предстояло стать местом их разлуки. Москва не дала согласия на службу Лоты в абвере.
Расстались Лота и Павел без слез. Обстоятельства в разведке выше личных чувств разведчика.
Остановив машину недалеко от дома Лоты, Павел высадил ее и, проводив взглядом до угла здания, за которым скрылась ее тонкая фигурка, уехал.
Новые
Меню
