КРУШЕНИЕ РЕЙХА (4)

12 июля 2014 — Лев Казанцев-Куртен

(продолжение)

Начало см. Агент НКВД

МОСКВА ДАЛА СВЯЗЬ

1.

12 июня Павел в очередной раз «для порядка» проехал мимо парикмахерской Вурфа, проверяя: не появился ли в витрине условленный сигнал – клоун в красном комбинезоне и в красном колпаке. Так они уговорились с Вурфом. Клоун – это была игрушка, единственная вещь из тех, что были дороги Лоте. Лоты уже не было, а ее любимый клоун продолжал дело, которому служила она – борьбе с фашизмом. Хотя вряд ли связной из Москвы мог появиться столь скоро.

Павел бросил взгляд на витрину и увидел красного клоуна, висевшего в верхнем правом углу витрины. Павел резко свернул к тротуару, стукнувшись колесом о бордюрный камень, и затормозил.

Красный клоун в витрине, значит, Москва откликнулась. Павел вышел из машины и, стараясь идти не торопясь, вошел в парикмахерскую. Вурф был занят немолодой клиенткой. Марта по вторникам отдыхала. Павел сел в приемной и взял в руки журнал. Он перелистывал страницы, не вникая в то, что на них напечатано, скользя глазами по фотографиям. Наконец, клиентка поднялась из кресла и, расплатившись с Вурфом, вышла.

– Приходил человек, – сообщил Вурф, укутывая Павла простыней и готовя все для бритья. – Он передал для тебя шифровку и назначил встречу на шестнадцатое июня в семь часов десять минут вечера у берлинского собора на Люстгартен. Когда вы подъедете туда, он сядет к вам в машину. Пароль: Сталинград. Отзыв: Ленинград.

Павел покинул парикмахерскую с чувством, что закончилось его гнетущее одиночество и оторванность от борьбы с врагом. Он снова возвращается в строй.

Вернувшись домой, он перевёл колонки цифр в буквы и прочитал:

«Рыси. Настоящим сообщаем, что вы переходите под непосредственное подчинение нашему резиденту в Берлине. Отец».

2.

Павел подъехал к Собору в девятнадцать часов восемь минут. Он обвел глазами, погружающуюся в сиреневые сумерки площадь, стараясь уловить в них подозрительное движение и чей-то пристальный интерес к себе. Но площадь была почти безлюдна. Мало кто в этот час направлялся в Божий дом. Никому не было дела до стоявшего возле него белого «мерседеса».

Павел достал из кармана пачку сигарет и собирался уже прикурить, как щелкнул открывающийся замок дверцы и на сидение рядом с Павлом опустился человек. Запахло тонкими духами. Это была молодая женщина в темно-сером плаще и пилотке.
– Сталинград, – сказала женщина.
– Ленинград, – ответил Павел.

Наступившую паузу разорвало удивленное восклицание женщины:
– Пауль?.. Ты?..

Павел удивленно посмотрел на женщину. Она сорвала с себя пилотку.

– Эльза? – Павел был ошеломлен не меньше женщины.

Да, это была она, Эльза Дитрих, оберштурмфюрер СД и давняя его любовница.
– Не ожидал, что ты…
– Я тоже не ожидала, что ты… Я тогда думала, что спуталась с предателем, но мне хотелось через тебя подобраться поближе к Рихарду фон Шереру.
– Ты сорвалась на признании графу, что служишь в гестапо, – пояснил Павел причину ее неуспеха. – Фон Шереры не терпят СС.
– Но ваш Диле был в СС, – сказала Эльза.
– Его терпели из-за Лоры. И он был неопасен. А ты – чужая, неизвестная, возможно, отъявленная нацистка и гестаповская осведомительница. Я понял, что тебя лучше больше не привозить в Карл-Хорст. Да и сам я, любя тебя, опасался. Особенно после нашей поездки в Швейцарию. Еще меня смутили твои миллионы.

Эльза усмехнулась:
– Мои миллионы… Я стараюсь на себя тратить самый минимум, укладываясь в жалованье гауптштурмфюрера. Все доходы моего отца идут на нужды нашей страны и разведки.
– Поздравляю, – сказал Павел.
– С чем? – удивилась Эльза.
– Со званием гауптштурмфюрера.
– А, это давно уже, – отмахнулась Эльза. – Тебя, я вижу, тоже можно поздравить. Ты теперь в СД и уже оберштурмбанфюрер.
– Ерунда. По случаю дня рождения Гитлера присвоили, – отмахнулся Павел и спросил: – А твой отец тоже... с нами?
– Да. Он русский, но живет в Германии с двадцать девятого года. В те годы он «помогал» своими финансами Гитлеру, поэтому ему удалось занять прочное положение в германской деловой элите.

Павел положил руку на бедро Эльзы, слегка сжал его. Ткань была тонкая, шелковисто гладкая и скользила по бедру.

– Мне приятно, – спокойно произнесла Эльза, не отдергивая бедро и не пытаясь снять с него руку Павла. – Но я, Пауль, теперь замужняя дама и всё, что было между нами исключено.
– Кто твой муж? – спросил Павел, убирая руку с колена Эльзы.
– Полковник Генерального штаба. Я вышла за него замуж два года назад с благословения нашего московского руководства. Но хватит лирики, перейдём к делу. Приказом Центра ты переходишь в подчинение к нашему берлинскому резиденту. Связь через парикмахерскую Вурфа. Без особой нужды мы больше встречаться не будем. Если тебе понадобится экстренная связь, позвонишь по этому телефону, – Эльза протянула Павлу клочок бумажки и продолжила: – Заучи и сожги. Тому, кто поднимет трубку, скажешь: "Звонит Пауль из Гамбурга". Если всё в порядке, тебе ответят "Здравствуй, Пауль. Как погода в Гамбурге?". На вопрос отвечать не нужно. Сразу переходите к делу.

– Запомнил, – ответил Павел. – Теперь слушай меня. при мне фотоплёнки с делами и фотографиями полусотни курсантов моей школы, готовящихся к заброске в Россию на длительное оседание. Их нужно бы переправить к нашим. У вас есть такая возможность?
Эльза кивнула.
– Найдем способ, как их переправить в Москву.

Павел протянул коробочку, обёрнутую вощёной бумагой.

– Неужели Шелленберг рассчитывает, что им удастся избежать полного краха режима, раз озаботился созданием такой агентуры? – спросила она, пряча коробочку в сумку.
– Нет, он не дурак, Эльза. Хотя начал подготовку этой агентуры ещё Канарис. Шелленберг лишь продолжил его дело. Но им, как и адмиралом, двигает не наивность, а английская разведка. Агенты готовятся для нее и, возможно, для англичан. Есть такой герр Бартц, резидент Интелидженс сервис. Он «завербовал» меня. С его подачи Канарис назначил меня начальником абвер-шулле, нацеленной на подготовку квалифицированных кадров для работы в России после войны. Шелленберг, несмотря на свое недоверие к офицерам абвера, по требованию Барца подтвердил мое назначение. О вербовке я сообщил в Центр. Меня пожурили, что я это сделал без их санкции, но дали «добро». По приказу Барца я сейчас инструктирую заговорщиков, готовящих покушение на Гитлера. Черчилль и Рузвельт планируют заключить перемирие с новым немецким правительством, которое придёт к власти, чтобы дать возможность вермахту преградить путь Красной армии и не пустить её дальше советско-польской границы. Войска СС и гестапо, возглавляемые Гиммлером должны предупредить хаос в стране после убийства фюрера. Ни англичане, ни американцы не возражают, если он станет рейхсканцлером. А чтобы не возникло нежелательное брожение среди членов партии, в президенты намечается провести Бормана. Как тебе такое нравится?

Эльза достала сигарету, Павел поднёс к ней зажигалку. Эльза затянулась дымом, выдохнула и ответила:
– Мне это не нравится, Пауль.
– Мне тоже. Я пытаюсь убедить полковника фон Штауффенберга, назначенного исполнителем акции, отказаться от убийства фюрера, но пока безуспешно. Сам полковник тоже считает замену Гитлера Гиммлером не лучшим вариантом, но он немец и безоговорочно подчиняется приказам стоящих над ним генералов. Он выполнит приказ. Во имя Германии.
– Ты должен как-то помешать этому, Пауль…
– Прежде всего, проинформируйте Центр, – ответил Павел. – Подождем решения Москвы…
– Да, что решит Москва, – повторила Эльза и, поцеловав Павла в щеку, выскользнула из машины.

(продолжение следует)