Будни потомственной ведьмы

Веда Велимира Лесная

Баба Урса. Часть 1. Будни потомственной ведьмы

    - Вот такая я дурёха уродилась. Меня не просят, а я помогаю,- баба Урса гремит горшками, привычно орудует в печи ухватом.
    Я, обжигаясь, по капельке тяну душистый свежезаваренный чай. Ноздри щекочут запахи мяты, чабреца, земляники - дальше я определить затрудняюсь, но пью с удовольствием. Хорошо бы подождать, пока чай чуть подстынет и посильнее заварится, но я так продрогла, что выждать хотя бы пару минут у меня уже нет сил. Баба Урса достаёт из буфета небольшой горшочек с затейливой крышкой, ставит передо мной:
    - На-кось отведай. Этого года медок.
    Я снимаю крышку с горшочка - и просторная горница тут же наполняется ароматами лета. Запах такой сильный, что даже дыхание забивает. Я захожусь в кашле, прикрывая рот ещё ледяной ладонью. Баба Урса несильно, но уверенно стучит кулачком по моему загривку и наклоняет меня над кружкой с чаем:
    - Сделай вот ингаляцию. Тут и от кашля травка есть. На вкус довольно противная, но помогает на все сто.
    Я послушно дышу открытым ртом. Когда кашель утихает, спрашиваю хозяйку:
    - Баб Урс, а что ты в мёд добавляешь, что он у тебя такой ядрёный?
    Она с сожалением смотрит на меня:
    - Как раз наоборот - ничего не добавляю. Просто беру из улья в том виде, в каком его пчёлы произвели. И пчёл в плохие годы ничем, кроме их же мёда, не подкармливаю. Да ещё вода для них прямо на пасеке, специально подведена, чтобы труженицы на её поиск и добычу меньше сил и времени тратили. Пускай лучше производством кормов занимаются. Да ты ешь медок-то, сразу и сил прибавится, и кровь по жилам шустрей побежит, и петь захочется,- она снова начинает греметь посудой. - Сейчас щи да каша упреют, будем обедать.
    Я зачёрпываю из горшочка мёд - он загустел, даже самая твёрдая металлическая ложка лишь скребёт по янтарной поверхности, оставляя полукруглые волнистые следы.Мёд обжигает нёбо, сладость проникает во все уголки рта, и я с опозданием вспоминаю о своём кариесе. Баба Урса улыбается:
    - Ты ешь пока. А лучше даже не ешь, а просто положи ложку мёда на корень языка, и пускай он сам по горлышку стекает. А кариесом твоим позже займёмся.
    С ложкой во рту разговаривать проблематично, и я молчу до самого появления на столе горшочка со щами. Хозяйка разливает щи по тарелкам - их аромат плывёт по комнате, смешиваясь с медовым, но - удивительное дело! - запахи не искажают, а взаимно дополняют друг друга, и мне уже хочется отведать чего-нибудь на основе капусты с мёдом. Рядом ложится большой ломоть домашнего хлеба. Баба Урса разводит в стороны поднятые ладони, устремляет взгляд перед собой:
    - Боги, Роды,- я поспешно подскакиваю из-за стола,- Ангелы, Архангелы, домовые, огородные, лешие, болотные, луговые, горные, мальчики, девочки, все, кто меня любит, помогает и охраняет, благодарю вас за пищу на моём столе и у моих детей и приглашаю вас отобедать вместе с нами. Да будет так. - Она садится и принимается за еду. Я следую её примеру. Какое-то время мы едим молча, но у меня столько вопросов, что они всё же срываются с языка:
    - Бабуль, а ты кто по национальности?
    - Цыганка, - в жёлтых кошачьих глазах загораются насмешливые огоньки. Я невольно бросаю взгляд на копну пышных рыжих волос. - Не смотри так, они крашеные. Как говорит моя дочь, рыжий - это не цвет волос, а состояние души. Однажды я почувствовала потребность выплеснуть наружу чувства, бурлящие в душе. Потом эта потребность трансформировалась в навязчивое желание покрасить волосы в рыжий цвет. Вынашивала это желание целых полгода, пока осуществила. Так что это не с бухты-барахты. Как видишь, желание до сих пор в наличии. Душа по-прежнему горит.
    - Имя тоже цыганское? А как оно звучит полностью? - Я украдкой нащупываю кнопку диктофона.
    - Урсула. По-русски - Медведица. Не цыганское, ведьминское. Ладно притворяться-то. А то я не вижу, зачем ты столько по дождю да по ветру тащилась. Хоть и продрогла до мозга костей, а глазами так и шныряешь.
    - Куда шныряю? - пытаюсь изобразить невинность. Баба Урса машет рукой:
    - Не ты первая, не ты последняя. Не все, кто сюда забредает, появляются с чистыми помыслами. Скорее даже наоборот. Идут с намерением уличить меня в мошенничестве. Но я никогда никого не обманывала. Кто за чем приходит, с тем и уходит.
    - А за чем приходят?
    - Всяко бывает. Кто просто погадать, кто душу смятенну успокоить. Кто совета спросить, кто помощь получить. Но больше праздных любопытных, зачастую ничего о ведьмах не знающих, но с такими предубеждениями, что аж тошно.
    Я вспоминаю виденную мной на опушке большую, выполненную в стиле русских сказок вывеску: "Владения Бабы Яги", и следующий вопрос срывается сам собой:
    - А ведьма и баба Яга - это одно и то же?
    - Не совсем,- чуть улыбается собеседница.- Само слово "Яга" происходит от древнерусского "ягать", то бишь ругать. Так что Баба Яга по большому счёту просто сердитая ворчливая старуха. А ведьма - ведающая, то бишь знающая мать. Это скорее обо мне, чем баба Яга. Хотя случается и мне ругаться.
    - Потому на опушке такая вывеска?
    - Да это не моя инициатива,- баба Урса берёт мою тарелку, накладывает в неё дымящуюся кашу, придвигает молоко, масло. - Тут пару лет назад туристы были. Из реконструкторов. Влезли куда не след, один серьёзно пострадал. Собрались уже его в больницу везти, но на меня наткнулись. В общем-то неплохой народ, но чтобы к больному подойти, пришлось им маленько всыпать. Зато потом всей ватагой пришли спрашивать, чем могут меня отблагодарить,- она улыбается, и в глазах загораются бесенятистые огоньки.- Вон сарай козам поставили, изгородь подремонтировали, Дружку конуру отгрохали, что твой дворец. До сих пор наезжают.
    - Бабуль, ты так интересно говоришь. То как настоящая Баба Яга, а то как профессор в университете.
    Бабуля довольно кивает головой:
    - Так я филолог. Двадцать лет школе отдано. Потом коренные перемены на одной шестой части суши, сокращение школ, необходимость кормить собственных детей. Переехали в деревню, завели скотину. Потом я снова оказалась в городе, на заработках. Как водится, сменила порядком контор и профессий, пока себя нашла. На своё счастье и беду встретила человека, перевернувшего всю мою жизнь. Собственно, о том, что я ведьма, я знала с самого раннего детства. Причём наверняка не первая в роду. Но тогда было такое время, что назвать себя ведьмой во всеуслышание означало как минимум загреметь в психушку и принести кучу проблем своим близким. Так что если и были рядом ведьмы, то я этого не знала. И очень долго думала, что таких, как я, в мире единицы. И вдруг встретила его.
    Она замолкает. Убирает со стола обеденную посуду, накрывает к чаю. Я подхватываюсь помочь, но хозяйка властным жестом усаживает меня обратно. Рядом со строем баночек с различными травами ставит несколько пачек покупного чая - чёрный, зелёный, красный... Себе в кружку насыпает красный и несколько щепоток из разных баночек, жестом приглашая меня к выбору. 
    Я беру жасмин, землянику, лист смородины. Баба Урса добавляет в обе кружки по щепотке из баночки с надписью "денис" (именно так - с маленькой буквы!), в ответ на мой взгляд коротко объясняет:
    - От кашля. 

    Я смотрю на её стройную фигуру - именно стройную, а не сухопарую,- и который раз напоминаю себе, что баба Урса давно разменяла седьмой десяток, и она действительно бабка, у неё уже два взрослых внука, не считая кучи младших и совсем крохотных. Со спины выглядит совсем юной, и я, впервые увидев её в лесу, занятую осмотром раненого зайчонка, так и назвала её - девочка.
    - Здравствуй, девочка! Далеко ли до деревни?
    Она скосила на меня глаза, и мне стало не по себе от скакнувших в них бесенят.
    - Здравствуй, тётенька. Километра три будет. Тебе там кто нужен?
    - Да старушка у вас тут есть, чудненькая. Знахарством занимается,- я уже понимаю, что собеседница по крайней мере моя ровесница, но язык сам выговаривает заготовленные фразы. Она улыбается:
    - Баба Урса,что ли? - Я киваю. - Так она не в деревне живёт. А тебе что за нужда?
    - Да вот приворожить бы ко мне одного интересного,- выдаю загодя придуманную легенду.
    Она внимательно смотрит на меня, странная улыбка трогает её губы.
    - Ну пойдём. - Аккуратно и бережно, как самое нежное и хрупкое на свете создание, она берёт на руки зайчонка и шагает по едва заметной тропинке. У меня в моей городской куртёнке давно уже зуб на зуб не попадает. Поглощённая заботой о том, как бы не отстать от своей спутницы, я не сразу замечаю, что в лесу потемнело - деревья стали гуще, выше, лиственных пород стало меньше, хвойных, напротив, прибавилось. Зайчонок безпокойно прядёт ушами,но никаких попыток вырваться не предпринимает.
    Лес расступается неожиданно, открывая просторную поляну. В глубине маячит... избушка на курьих ножках. Натуральная - бревенчатая стена, два небольших оконца в резных наличниках, сбоку входная дверь. На двери вместо ручки массивное железное кольцо в петле. Замка не видно. Резное крыльцо, восемь широких ступенек. За ними в темноте маячат две толстенные птичьи лапы. Солнечные лучи к ним не залетают, натыкаясь на сплошные заросли вокруг избушки в два человеческих роста. Заросли непонятные - там ветка берёзы, там листья дуба, от земли сплошь кусты малины, смородины, чего-то хвойного, а вокруг них сплошная полутораметровая дорожка из опавшей хвои.
    Перед ней в строгом соответствии со сказкой - высокий плетень с остатками летней растительности, на кольях повыше - глиняные горшки, кувшины, на самом высоком - отбелённый дождём и ветром череп. Проводница прослеживает мой взгляд, улыбается:
    - Подарок заезжего охотника. Олений. Ещё бы медвежий повесить, но медведи у нас не водятся.
    Смутная догадка в моей голове наконец оформляется в слова:
    - Простите, вы - баба Урса?
    - Ну да,- она улыбается широко и задорно:- Непохоже?
    - Извините,- лепечу я.- Я вас представляла немного иначе...
    - Седой, косматой каргой с клюкой и чёрным котом на горбу? Так же, как и все. - И звонко кричит:- Тёма!
    В окошке появляется круглая усатая рыжая морда.
    - Открывай! - Морда в окне исчезает, и через какое-то время входная дверь мягко открывается.
    - Ну заходи,- приглашает хозяйка и первой легко поднимается на высокое крыльцо. Я как под гипнозом иду следом. Баба Урса быстро проходит сени,а меня останавливает неожиданно появившийся страж - огромный рыжий кот. Садится передо мной,внимательно смотрит в глаза. Словно получив ответы на какие-то свои вопросы, встаёт и медленно обходит вокруг меня. Потом удовлетворённо мурлычет, словно приглашает следовать за ним,и идёт в дом. Я осторожно перешагиваю порог и останавливаюсь, не в силах перевести дух.
    В комнате стоит густой запах трав, терпкий, даже горьковатый, бьющий в нос так, что дыхание останавливается.
    Баба Урса, неслышно появившаяся сбоку, насмешливо наблюдает за мной.
    - Ну как тебе жилище бабы Яги? Непохоже на твои представления?
    Я наконец выдыхаю. Просторная светлая комната, огромное - не по-северному - окно, массивные скамьи, забитый доверху книжный шкаф. На стенах несколько шкафчиков, старинные часы с гирями в виде еловых шишек на длинных - почти до пола - цепях. На полу пёстрые половички ручной работы. Хотела сказать домотканые, но что-то остановило. Уже потом, присмотревшись, поняла - не тканые, а вязаные крючком из полосок ткани.
    - Нет, бабуль, - неуверенно выговариваю я.- Внутри, если бы не воздух, ни за что не скажешь. - Я оглядываюсь на окно.- А с улицы окошки маленькие...
    - Это же другая стена,- хозяйка скрывается за перегородкой.- Ты раздевайся, сейчас согреешься. Вешалка в углу,- выглядывает, смотрит на мои ноги. - Тёма! Принеси тапки гостье! 
    Из боковой двери появляется кот. В зубах он держит пушистый розовый тапок. Аккуратно опускает его у моих ног,тут же скрывается. Вид у него при этом крайне недовольный, но, принеся второй тапок, он гордо вскидывает голову, распушает хвост и уходит с независимым видом. Я, потеряв дар речи, молча переобуваюсь и снимаю куртку. Располагаю всё на вешалке и под ней и лишь потом спрашиваю:
    - Он у вас тоже из сказки, заколдованный?
    - Учёный, - откликается баба Урса. Научить кого угодно можно, если есть желание к обучению. А ты что на вы? Коли сказки знаешь, так должна помнить - там к одному человеку на ты обращаются. Проходи к столу, сейчас тебя греть буду.
    - Хорошо, баб Урс,- я осторожно присаживаюсь у края стола. Стол массивный, делался основательно, на нём хоть медведя уложи - выдержит. Но от обилия сказочной информации у меня начинает кружиться голова, и я с удивлением обнаруживаю, что стол потихоньку отодвигается от меня. Я кладу на него руку, стол останавливается, но продолжает шевелиться. Мне даже чудится, что он бухтит тихонько и недовольно.
    - Э, да ты совсем расклеилась, баба Урса ставит на стол закипевший чайник, вновь скрывается за перегородкой. Выносит оттуда несколько баночек, берёт из каждой по щепотке, бросает в кружку, заливает кипятком:
    - На, полечись.- Протягивает ко мне руку ("левую",- машинально отмечаю я), какое-то время держит её у моего лица, как будто хочет ухватить его, потом подходит, начинает делать пассы вокруг головы. В глазах проясняется, стол перестаёт бухтеть. Кружка стоит смирно, за окном всё та же поздняя осень. Я смотрю на ноги - они обуты в пушистые розовые тапки, тёплые и уютные. 
    - Бабуль... а сколько ты за лечение берёшь?
    - Пей чай, - она опускает руки.- Я не городские дипломированные. Помогаю по велению сердца, а не кармана ради. Было бы лучше, если бы ты тут с лихорадкой свалилась?
    Она вновь уходит за перегородку,и я вдогонку задаю самый главный вопрос:
    - А правду говорят, что ты чаще помогаешь тем, кто помощи не просит? И денег за это не берёшь? И что не все рады твоему вмешательству?
    В дверной проём видно, как баба Урса шурует в печи кочергой, что-то передвигает и лишь потом отвечает:
    - Вот такая я дурёха уродилась.

    Мы пьём чай из летнего разнотравья,вприкуску с душистым свежим хлебом и ароматным вареньем - малиновым, земляничным, тыквенным, абрикосовым. Тут же стоит желе ярко-алого цвета, полупрозрачное, искристое, с мелкими зёрнышками внутри. Его аромат смешивается с другими, и я затрудняюсь определить, из чего оно.
    - Красная смородина с мёдом,- отвечает бабуля на мой взгляд.- Сырая, просто перетереть и смешать с мёдом. Уникальный продукт.
    Я зачёрпываю ложку желе - честно сказать, никогда раньше не пробовала не то что чего-то подобного, но вообще чего-либо с красной смородиной. Да и о самой смородине слышала настолько смутно и абстрактно, что сейчас она воспринимается как нечто неземное.
    Я решительно встряхиваю головой. Хватит с меня неземных сказок! Я приехала с абсолютно конкретной целью, и мне ни в коем случае нельзя поддаться гипнозу странной старухи, совсем не выглядящей старухой, и её дрессированного кота. Где он, кстати? За всё время обеда ни разу не появился в комнате.
    - Тёма зайчонка лечит,- говорит хозяйка.- Кошки это лучше умеют.
    - Вы телепатка? -поражённая, я пропускаю совсем уже сказочную суть сообщения.
    - Твои мысли угадать нетрудно. Всё на лице написано. Да и навык уже порядочный. Сколько тут всяких перебывало. Ты пей чай-то. У меня всяк напиток - зелье. Собственно, зелье в переводе всего лишь отвар из трав и овощей. Из зелени то бишь. Она снимает крышку очередной вазочки и на мой удивлённый взгляд кивает головой: Магазинные, куда ж от этого. Самой такую мелюзгу печь некогда.
    Она умолкает, погрузившись в процедуру чаепития. Я всё же решаюсь задать ещё один вопрос:
    - Баб Урс, а почему у кота такая кличка?
    - Тёма? Должно же быть у бабы Яги хоть что-то тёмное,- и она взглядывает на меня так, что спрашивать про кота мне больше не хочется. Голова тяжелеет, глаза сами собой закрываются, и хозяйка встаёт из-за стола:
    - Иди отдыхай. Там за печкой кровать постелена, а хошь и на печку лезь. Авось сегодня ты всё равно уже никуда не уйдёшь.
    - Почему? - сонно вскидываюсь я.
    Бабка тычет пальцем в часы:
    - Сюда смотри. До деревни тебе час ходу. Пока доберёшься, стемнеет. А последний автобус ушёл, когда ты ещё сюда шла.
    Я поднимаюсь и молча иду за печь. Там и вправду стоит кровать - широкая, деревянная, с десятком всевозможных подушек и чистой, приятной на ощупь постелью. Я опускаю голову на подушку и тут же проваливаюсь в сон.

    Просыпаюсь от звонкого детского возгласа:
    - Здр-р-равствуй, бабушка Ур-р-рса!
    - Здравствуй, моё солнышко! - радостно откликается та. - Научился букву "р" выговаривать?
    - Да! - звенит солнышко.
    Мужской голос спрашивает:
    - Кто у тебя?
    - Заблудшая душа,- отвечает хозяйка. - Сильно не шумите, не разбудить бы.
    Она суётся в кухню, но мужчина её останавливает:
    - Не суетись, мы ненадолго. Присядь лучше, поговорим.
    Урса всё же ставит на стол молоко, печенье. Малыш с восторгом принимается за угощение.
    Я раздумываю, оскорбиться мне или нет на прозвучавшую характеристику, но внимание привлекает разговор в комнате.
    - Посмотри. Есть у тебя такая штука?
    - Это с "Харлея"?
    - Нет, с "Ижака".
    - Вроде была. Сейчас пойдём глянем. Заодно моего Громушку посмотришь. Зажигание барахлить стало.
    - Лады. Что у тебя новенького?
    - Сейчас.
    Хозяйка выходит в сени, скоро возвращается. Шуршит снимаемая упаковка, малыш восторженно восклицает:
    - Ух ты, зайчик! Какой красивый!
    Мужчина медленно выговаривает:
    - Глаза совсем человеческие... Опять он?
    - Он,- неожиданно тихо соглашается баба Урса. - А тут стихи и пара рассказов.
    - Я дома почитаю,- говорит гость.
    Снова шуршит упаковка. Все выходят на улицу.

    Вернувшись, хозяйка вновь начинает греметь на кухне. И чудится мне в звоне посуды что-то грустно-задумчивое, словно вспомнили ложки-кастрюли своё неведомое прошлое, когда были они ещё не ложками и кастрюлями, а чем-то большим и значимым.
    Я удивлённо открываю глаза. Снилось мне или впрямь такое придумала? Или,что ещё невероятней, услышала? В звоне кастрюль тоску по прошлой жизни? Неодушевлённой вещи?
    Сна как не бывало. Я решительно поднимаюсь, нащупываю тапки и иду в кухню.
    В доме темно, я иду получу света, падающему из-за занавески, закрывающей дверной проём.
    Баба Яга орудует в печи длинной кочергой, на лице её играют отблески огня, но меня останавливает не это. Днём на столе я видела массивный трёхрожковый подсвечник и как-то не задумалась над тем, есть ли в доме другое освещение. Сейчас же в глаза бросилось именно это: блики на лице от печки, но кухня освещена полностью! Совсем не светом очага...  Я поднимаю голову - с потолка свисает обычная электрическая лампочка, причём довольно яркая. 
    - Что уставилась? - хмыкает Урса. - Лампочки не видела?
    Я не сразу, медленно вспоминая слова, выговариваю:
    - Видела... не в лесу...
    Хозяйка вздыхает:
    - Прогресс, туды его... С другой стороны, всё же удобно. Мне света много надо. Все дела при свете.
    В доме вкусно пахнет свежеиспечённым хлебом, мятой и чем-то ещё. (Позже, обнаружив этот запах на столе, я узнала, что это, оказывается, сушёные грибы. В городе у грибов запах и вкус совсем не такие...)
    Я нерешительно спрашиваю:
    - А где тут туалет? - заранее замирая в ужасе от необходимости идти ночью в чужой холодный лес. Баба Урса вновь окликает кота:
    - Тёма! Проводи гостью в туалет.
    Кот выводит меня из дома в крытую галерею, проходит в дальний конец и останавливается у двери с изображением розовощёкого малыша на горшке. За дверью - обычный унитаз, бачок, ведро для мусора. И ещё столько свободного места, что запросто разместится второй набор названного интерьера. А на двери - гобелен. Валькирия, оплакивающая убитого воина. Где-то я эту картину видела... На стенах висят вышивки, рисунки, панно, фотографии... Сюжеты разные, но у большинства персонажей - очень похожие глаза.
    Вернувшись в дом, сразу спрашиваю:
    - Баб Урс, а почему у тебя выставка не в доме, а в туалете? Или унитаз тоже экспонат?
    - Почему нет? - она пожимает плечами, пропуская сарказм мимо ушей. - Сколько мы там времени проводим, почему бы не полюбоваться на красоту? Давай за стол, поужинаем, потом к делам приступим.
    На столе вновь появляются дымящиеся горшки, посуда. Тарелки широкие, с перегородками. Я не успеваю ничего спросить - в комнату вплывает противень с горячим. Рядом выстраиваются вперемежку покупные и домашние приправы и соусы: сметана, майонез, уксус, растительное масло, кетчуп, аджика, тартар, болоньезе, хреновина, горчица, жареный лук, какой-то невиданный соус из варёных яиц и солёных огурцов... Я невольно хмыкаю:
    - Ещё красной икры не хватает.
    - Жирновато на ночь будет,- ответствует хозяйка, продолжая выставлять плошки с яствами.
    Я не знаю, на что реагировать - на реплику или на количество всё прибывающей еды. Вдруг мозг озаряет догадка, от которой мне становится не по себе.
    - Баб Урс... Или ждёшь кого?
    - Ага. Демона с четырьмя крыльями и двумя рогами,- ровно отвечает она. От её невозмутимости мне становится ещё страшнее. А она встаёт, поднимает руки с открытыми ладонями:
    - Боги, Роды, Ангелы, Архангелы...
    Я стою молча, но в конце машинально повторяю:
    - Да будет так.
    Ужин проходит в полной тишине. Баба Урса выглядит спокойной, но в воздухе чувствуется напряжение. Мне отчего-то неловко, как будто я вторглась незваной-нежданной в чужой мир и копаюсь в чужом белье.
    Стоп! Какое бельё? Ну приехала я к бабке, слух о которой уже несколько раз обошёл Землю. К ней много кто едет, и никого она не гонит. Платы не требует, но благодарных клиентов хватает. Иначе откуда бы такие городские изыски в глухом лесу, куда не всяк и зайти решится?
    Но чувство неловкости не проходит. Мне кажется, что я уже слышу хлопанье крыльев долгожданного демона, зловещий хохот. Хозяйка же никак на это не реагирует, и я наконец решаюсь нарушить тишину.
    - Баб Урс... а ты всех вот так кормишь? Тут же еды на шестерых.
    - На десятерых,- поправляет отрешённо.- Это на ночь, мало ли кто забрести может. Да тут на самом деле одни приправы, их без ничего особо не поешь.- Она подвигает мне кувшин с морсом, сама начинает убирать со стола.
    Какое-то время возится в кухне, потом ныряет в угол у печи, выносит оттуда небольшой прибор, охапку шерсти, завязанную в ткань. Собирает конструкцию и начинает вытягивать шерсть в длинную нить, наматывая её на небольшой стержень. (Веретено - вспоминаю я). Мельком взглянув на меня, спрашивает:
    - Ты что, никогда раньше прялки не видела?
    Какая прялка, я о процессе получения нитей понятия не имела! Но вслух говорю совсем другое:
    - А не страшно тут одной жить? - Тут же вспоминаю огромные комнаты в сенях, просторную комнату в доме - и два окошка с улицы в избушке на курьих ножках.- А как так может быть - снаружи избушка малюсенькая, а внутри так просторно?
    Вместо ответа ведьма задумчиво запевает:
         
        Есть на Волге утёс,
        Диким мохом оброс...

    Резко обрывает песню и бросает взгляд на меня. Ну да, конечно. Дома просто не видно в зарослях. Множество разноцветных кусочков полученной информации вдруг складываются в голове в законченную картину. Я нерешительно задаю следующий вопрос:
    - Баб Урс... его звали Тёма? Того человека?
    Хозяйка снова коротко взглядывает на меня. Через какое-то время опускает веретено:
    - Ну что, девонька, привораживать будем? Или скелеты в шкафу искать?
    Я не нахожусь с ответом. Выждав минуту, она снова начинает прясть. Негромко, размеренно, словно читая заклинание, говорит:
    - Не надо тебе ворожить. Не за этим пришла. Да если бы и за этим, я бы не стала делать. Нельзя лезть магией в любовь. Любовь сама есть сильнейшая магия. Сильнее любви ничего ещё не придумали и вряд ли когда придумают. Любовь от смерти спасает. Пулю отводит, под водой дышать помогает, в холод согревает, в пропасти крыльями закрывает. Нельзя лезть магией в любовь.
    Она замолкает. Из закутка появляется кот, за ним, настороженно водя ушами, тихо-тихо, как мышка, крадётся зайчонок. Подойдя к  хозяйке, кот ложится, прижимаясь к ногам. Зайчонок устраивается с другой стороны.
    Какое-то время тишину нарушает лишь ровный шум работающей прялки. Веретено в ловких руках кружится в замысловатом танце, то поднимаясь почти до самой охапки шерсти (кудели - объяснила пряха), то вновь стремительно падает вниз, неуловимо и неуклонно увеличиваясь в размерах. Неожиданно нить обрывается. Пряха спокойно закручивает конец руками, какое-то время любуется растолстевшим, как бочка, веретеном и обращается ко мне: 
    - Ну что, интересно? Хочешь поучаствовать?
    - А что надо делать? - я вдруг робею.
    - Подержать веретено. Поставь руки вот так,- показывает хозяйка и кладёт на подставленную опору концы веретена. Я заворожённо смотрю, как пряхаиз ничего сворачивает клубочек и начинает мотать. Веретено норовит выпрыгнуть из моих рук, я закрываю ладони, и оно тычется в пальцы,как слепой котёнок. Мелькает нить, клубочек быстро увеличивается в ловких руках. И вдруг веретено замедляет вращение и останавливается. Нить закончилась. В руках у ведьмы аккуратный -виток к витку - клубочек подозрительно правильной формы. "Как в магазине",- подумалось мне.
    Баба Урса кладёт клубочек на стол рядом со мной:
    - Это тебе. Если в дело не приспособишь, пускай просто где-нибудь на глазах будет. Это твоя оставшаяся судьба. Как жить будешь - такова и нить будет. Будешь жить по совести - будет нить ровная да красивая. Душой покривишь - и нить залохматится, запутается, даже если никто клубок трогать не будет.
    - Сказка,- почти шепчу я. 
    - Сказка,- соглашается пряха. - Но ты ведь знаешь - в ней намёк.
    Часы бьют полночь. Я вздрагиваю, а баба Урса уносит прялку на место.
    - Всё, девонька. Спать надо.

    Я ворочаюсь в ещё недавно уютной постели. Спать совсем не хочется, глаза ни в какую не хотят закрываться. Таращусь в кромешную тьму, но, конечно, ничего не вижу. Опускаю руку и нащупываю в сумке клубочек. Ниточки тонкие, ровные, слегка колючие на ощупь. 
    Невольно вспоминаются давным-давно - в необозримом прошлом - слышанные от своих бабушек сказки про Бабу Ягу. Невообразимо страшная снаружи, в конечном итоге она оказывается милой и доброжелательной старухой, неизменно помогающей и словом, и делом каждому, кто забредёт в её владения.
    Руке с клубочком становится жарко. Ведь это не просто моток ниток... Баба Урса, она же местная Баба Яга, дала мне путеводный клубочек... 
    Мне становится стыдно. Редакционное задание кажется злым и жестоким, а сама я - безсовестной невеждой. 
    Я вспоминаю её рассказы о пчёлах и козах, вкус и аромат молока и мёда. Уж в них точно не было никакого колдовства. А вот труда - никакому горожанину и не снилось...
    Будущая статья выстраивается в голове чётко и стройно. На душе становится необычайно легко, и я тут же засыпаю спокойным счастливым сном младенца.

12.10-14.11.13.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2014/09/09/1067