"Невезучий".

                                                                «НЕВЕЗУЧИЙ».

                                        

       Олегу Мартынову не везло в жизни с самого начала, как только он появился на белый свет. Мать его, будучи на последнем месяце беременности, в один из осенних дней, когда летняя жара уступила свои позиции прохладе, а на небе появились первые стаи улетающих на юг журавлей, не вытерпела и разрешилась от бремени прямо в карете скорой помощи. Случилось это у ворот дома, в частном секторе на окраине города, где он впоследствии рос до совершеннолетия. Олег всем так прямо и говорил, что родился непосредственно у себя дома. Более существенное невезение, как он считал сам, став уже более взрослым заключалось в районе, в котором проходило его детство.                                                                   

- Была бы моя воля, то никогда бы здесь не жил, - посещали временами его голову подобного рода мысли.                                                                                                                                                     

Население района действительно было не обременено интеллектом, преобладало частнособственническое мышление. У старших ещё не выветрился дух перенесённых тягот и лишений не так давно минувшей войны, которые они заглушали водкой, а молодые копировали их поведение. Олега совсем не смущало то, что он выходец из  простолюдинов, парня больше тревожило другое. Об этом он как-то поделился со своим соседом дядей Петей, с которым часто вёл доверительные беседы. Сближала молодого юношу и пожилого мужчину любовь к домашним животным. Олег мог часами смотреть на клетку с кроликами, когда дядя Петя ухаживал за ними и кормил сочной травой.

- Послушай меня сынок, - по-отечески посоветовал ему тогда сосед, - Родину не  выбирают, но ты можешь изменить свою судьбу, если не пойдёшь по «красной дорожке» нашего района. Она тут одна: дом - завод – магазин – выпивка – дом. И так всю жизнь, прячась от проблем в алкогольном дурмане. По «пьяне» детей наклепаешь, потом женят. Будет всё как у всех, в нашем «прославленном» жилом районе. Это в лучшем случае, а многие и через тюрьму прошли. Оно конечно, - дядя Петя озадаченно почесал затылок, - кому судьба – тот обязательно сядет. Ты не такой, помни об этом, - с тревогой в голосе объяснял он парню.

У него самого, по глупости, сын уже отбыл двухлетнее наказание. Пожилой отец воочию видел, в кого после «мест не столь отдалённых» превратился нормальный человек.

- Поди, сверстники твои, уже балуются тем, что содержит приличный градус? – с хитрым прищуром в глазах, спросил сосед.

- Дядя Петя, я не пью, - с юношеской непосредственностью ответил Олег.

- Сейчас не пьёшь, потом уговорят. Помни народную мудрость: «Коли встал на кривую дорожку один раз, так по ней и пойдёшь дальше».

В их районе каждый третий, как и говорил дядя Петя, прошёл через «дом казённый», вокруг процветало пьянство. Основная радость молодёжи состояла в том, чтобы приложиться к бутылке, потом поймать чужака и крепко его поколотить. На худой конец, сходить в клуб энергетиков или железнодорожников в кино на вечерний сеанс или просто убивать время на какой-нибудь завалинке. Олег, тогда в детстве, понимал, что многие из них уже идут проторённой дорогой старших товарищей, имевших наколки после отбывания срока заключения. Этот бандитско-воровской дух был заклятием района. Он завидовал светлой завистью ребятам из центра города, которые собирались в определённых местах и весело, а самое главное интересно проводили время. Вели эти парни себя раскованно, общались, как ему казалось, на современном языке, среди них были и девушки. «Центровые» проживали, в элитных «сталинках», неподалёку от места своих сборищ. Всё это он наблюдал неоднократно, когда в ожидании автобуса, отправлявшегося на его выселки, сидел на остановке в центре города. Внешне Олег выглядел не хуже и не лучше этих ребят, но одно качество, как он считал, не давало ему быть такими как они. Недостаток, который беспокоил парня, и которого он тайно стыдился, назывался обыденно просто – стеснительность. Рассудительный дядя Петя, бывший старый рабочий судоремонтного завода, ответил застенчивому подростку на этот вопрос жизненной мудростью:

- Читай больше книг, мой друг, и всё образуется. Тебе будет, о чём с людьми говорить, появится поставленная речь, по сравнению с теми, кому трепаться дано от природы, мысли будут логически выстроены.

Парень записался в библиотеку и книги «проглатывал» десятками. Через некоторое время Олег понял, что не всегда в прочитанном произведении понимает смысл.

- Правильно сосед говорит: «Учиться надо», - сделал он однажды и на всю жизнь для себя вывод.                                                                                                                             

        Когда Олег подрос, многие ребята имели подружек, а он по-прежнему боролся со своей стеснительностью. Парню очень нравилась соседка Полина, стройная и симпатичная хохотушка. Она занималась спортивной гимнастикой и её изящная, точёная фигурка сводила ребят района с ума. Когда он встречал соседку где-нибудь на улице, то, не отрываясь, заворожено смотрел на уже сформировавшуюся, красивую молодую девушку. На местных парней, с некоторых пор, она перестала обращать внимание. Смотрела, как бы поверх их голов давая понять, что женихи пахнущие сивухой не в её вкусе. Домой Полину всё чаще стали провожать курсанты военно-морского училища, мечта каждой девчонки города. При виде соседки сердце у Олега начинало усиленно стучать, он не находил себе места. Девушка была на три года старше и дружба с ней казалась ему несбыточными грёзами. Олег и тут комплексовал, считая, что от природы лишён дара общения и подхода к девчонкам. Он снова начал искать у себя изъяны. Сосед,  «профессор жизни», объяснил всё парню, как всегда с присущей ему простотой.

-  Недостаток, заставляющий тебя переживать, при желании можно легко обратить в достоинство. Твоя девушка сидит дома и учит уроки, к институту готовится. Она не шляется, как эти «самки», будущие домохозяйки. Ты лучше хорошо учись, местные девицы - это не твой уровень.

- Ну, не все же они такие? – возмутился Олег. – Например, Поля.

- У нас, почти все. Та, о которой ты говоришь - исключение из правил, - сосед прищурил глаза. – На Польку  не засматривайся, маловат ты для неё. Таким девицам «голь перекатная» не нужна, они себе цену знают. А остальные девицы нашего района, одна похожа на другую. Вон Тамарка, три дома отсюда живёт, одинокая мать. Ты её историю знаешь?

- Нет, - пожал плечами Олег.

- Она довольно рано созрела и потянулась к дружбе с противоположным полом, это и вылилось ей боком. Шлялась со сверстниками, как и нынешние барышни. Нравилось девахе, когда пацаны табунами вокруг неё вьются и на мотоцикле катают. Тамарка среди них вроде королевы была. Заливалась смехом, строила планы на будущее, - он сделал небольшую паузу, - может быть. Как-то напилась с парнями до поросячьего визга и тёмной ночью шла домой. По дороге захотелось Тамарке по-маленькому. Села под первый попавшийся забор. Потом следователю рассказывала:                                                                                                                                        

- Смотрю, передо мной нарисовались три пары мужских туфель, и раздался голос: «Долго из тебя ещё литься будет?». Хотела поднять глаза, а мне набросили пиджак на голову и долго насиловали.

- Нашли их?

- Куда там! Она же ничего не помнила. Узнала о своём «интересном» положении слишком поздно. «Профукала» молодость, воспитывает теперь «нечаянно» зачатого пацана. Вот так, порой ценой расплаты становится собственное счастье. Одна надежда, может какой-нибудь хороший человек попадётся, возьмёт замуж.

- Она женщина ещё молодая и видная, - поддержал разговор Олег.

- В том то и дело, все видные девицы в молодости цены себе не сложат и крутят парнями, как хотят, а в конечном итоге попадают на бандита, который её изуродует или изнасилует. Думают, в расцвете молодых лет, не головой, а … Я могу тебе привести массу примеров из нашего района. Ты же знаешь, какой у нас тут контингент проживает. Да хотя бы взять мою племянницу, Люську. Пример хороший, прямо в тему.                                                                                                                            

      Олег вспомнил, как они недавно с дядей Петей вели беседу о жизни. Мимо дома проезжал свадебный «кортеж», который изображали: ГАЗ-21, украшенный неприхотливыми цветочками дубками из палисадника, обшарпанный четыреста восьмой «Москвич» с новыми лентами, нелепо смотрящимися на старой машине, да «ушатый Запорожец» её свёкра. Машины притормозили возле калитки дома дяди Пети, из «волги» выскочила, под звуки непрерывно гудящих клаксонов, счастливая невеста. Она подхватила полы свадебного платья в руки, и шустро семеня ногами, направилась к воротам. Подбежав к калитке, невеста подёргала за ручку, но её эмоциональный всплеск остановила дверь, запертая изнутри. Дядя её застыл с охапкой сена в руках. Люська поняла, что ей не попасть  вовнутрь. Поднялась на цыпочки и, увидев смотрящего на неё родственника, закричала: «Дядя Петя, я замуж выхожу!». Изображая бурную радость, молодая женщина, помахала ему. На лице дяди, кислая улыбка расплылась вширь. Он кивнул головой и буркнул себе под нос: «Совет да любовь!». Невеста резко развернулась на одном каблуке и, с удивительной прытью, припустила к машине. Она смешно отклячила зад, так как надо было подниматься по наклонной местности и преодолеть несколько ступенек. Её у открытой двери преданно ждал жених, конопатый здоровяк с добродушным лицом. Рёв автомобильных сигналов продолжался. Со всех окрестных домов повыскакивали соседки. Под пристальными взорами завистливых глаз, невеста перевела дух и показушно, манерно кокетничая, села в автомобиль. Кортеж тронул с места и вскоре скрылся за поворотом. Эффект был достигнут. В воздухе витало: «Знай, «наших»!». Острый на язык Люськин родственник,  незамедлительно выказал своё отношение к этому спектаклю: «Я от счастья чуть не  прослезился!». Потом с ехидцей добавил: «Дешёвая свадьба с большим фарсом».

Он шаркающей походкой добрёл до клетки с кроликами.

- Оставила бы деду лучше чекушку, порадоваться за неё непутёвую, - пробормотал  ироничный дядя  Петя, выкладывая сено «домашним зайцам». – Ещё фату напялила, символ девичьей невинности, - он сплюнул, покачав головой. – Сколько живёшь, столько диву даёшься.

       Из состояния задумчивости Олега вывели слова соседа.

- Люська наша крутила «хвостом» всю свою молодость, кто ей только сиськи не мял. Абортов сделала не счесть сколько. Мы уже думали с братом, что так и будет «шлёндрать» до конца жизни. Ей просто повезло, нашла лопуха деревенского и кое-как жизнь устроила. Парня жалко, сама нагулялась, а его теперь будет водить «за кольцо в ноздре» на «коротком поводке» всю жизнь.                                            

После некоторых раздумий, добавил.

- Нет, местные барышни не для тебя, Олежка, - протянул он мечтательно. – Твоя будет играть на фортепиано, и учить детей французскому языку.

- Почему французскому языку, а не английскому или испанскому? – удивлённо спросил Олег.

- Потому что вся русская знать на нём говорила.

Он с деловым видом выбил мундштук и вставил в него сигарету «Прима».

- Только ты когда достигнешь всего, не зазнавайся, это может погубить простого парня из провинции. Помни великого Ивана Андреевича Крылова:

                                        Орлам случается и ниже кур спускаться,

                                         Но курам никогда до облак не подняться!                                                                                                                                                             

- старик от удовольствия крякнул.

- Дядя Петя, вы меня просто поразили своими литературными знаниями, - с восторгом выразил восхищение Олег.

- А ты что думал, я книжек не читал. Читал, и много читал, - он погладил свои седые усы, с желтизной от въевшегося никотина.- А вот тебе ещё один совет от баснописца:

                                           Быть сильным хорошо,

                                           Быть умным лучше вдвое.

Олег, молча, сидел на скамейке и переваривал «уроки» соседа.

- У дяди Пети слова и мысли простые и понятные, - размышлял он, - только присутствует какая-то категоричность в суждении – или чёрное, или белое. Да ещё  в придачу старомодный человек.

     Вот так и учил жизни «неоперившегося» парня пожилой дядя Петя, с пышной седой  шевелюрой, внешним своим видом похожий на великого Эйнштейна, только местного пошиба. 

- Сейчас чайку попьём, я «слоника» заварю, невестка варенье из крыжовника принесла, - оттеснив мысли Олега, донеслись слова соседа.

- Имя у вашей невестки какое-то редкое и необычное – Камилла, - растягивая последнее слово, произнёс Олег.

- Не только имя мудреное ей дали, да ещё и фамилию невпопад – Серикова, - крякнув, уточнил пикантные семейные подробности дядя Петя. – Теперь нашу, более благородную фамилию носит – Аполонова. Сынок привёз её из места отбывания заключения. Второй год на лесоповале, он  был на вольном поселении. Хорошая девушка, умная работящая. Что она в нём нашла? – он присел на завалинку и достал свой мундштук.

Закурив очередную сигарету, сосед продолжил рассуждения.

- Я как-то был под «шафе», да сморозил ерунду. Говорю: «Тебя что в честь одеколона  или пудры назвали?». Она губки надула и отвечает: «Вы перепутали папа моё имя с  одеколоном Кармэн. У меня предки, между прочим, из дворян. Их после революции сослали в Сибирь. Камилла в переводе означает – «безупречного происхождения» или же «служительница храма». Камиллами в Риме называли девушек из благородных семей». Вот так, мой друг! - он несколько секунд сидел в задумчивости. – Я ей верю, поведение у неё соответствующее, интеллигентная, умная и тактичная. Не то, что моя племянница Люська, у которой  что на уме, то и на языке.

- Всё это понятно, только зачем надо было так выделяться? Да ещё где-то в глухой Сибири, – не поняв главного и шмыгнув носом, переспросил Олег.

- Я полагаю, что отец хотел подчеркнуть её необычность на фоне «серого» окружения, а оказалась девочка в положении «белой вороны» со всеми вытекающими отсюда неудобствами.

Дядя Петя с наслаждением пыхнул сигаретой, и густой дым повалил, поднимаясь вверх.

- У неё нет чрезмерной красоты, но живой ум, подвижный характер. В моего оболтуса видно влюбилась крепко, даже дворяне не смогли отговорить. Взяла в оборот Тольку так ловко, что он теперь всегда при ней. Я как-то спросил: «Что ты в нём нашла? Ведь у вас образование и воспитание разное». А она мне ответила: «Ваш сын настоящий мужчина, знает, что с дамами нужно поменьше философствовать, а больше шутить и смеяться, вовремя подчеркнуть достоинства и смягчить недостатки. Он и «любить» умеет крепко», - зардевшись от смущения, добавила она. Кстати, - дядя Петя внимательно посмотрел на Олега, - у неё в Ленинграде родня живёт. Приезжали года два назад в тёплом море покупаться. Все такие важные, дамы в шляпах расхаживали. Экзотика для наших мест.

     Как-то в библиотеке Олегу попала в руки книга о морском адмирале, которая предопределила его дальнейшую судьбу. Описание жизненного пути офицера, походы в океаны и моря увлекли парня. Он загорелся морской романтикой, начал читать на эту тему одну книгу за другой. Сначала прочёл «Морские рассказы» К.Станюковича, потом «Капитальный ремонт» Л.Соболева. Главный парадокс заключался в том, что город, в котором родился и жил Олег, являлся военно-морской базой. В школе им много рассказывали о славном боевом пути флота, его кораблях, по улицам ходили моряки и офицеры. Но это, до определённого момента, парня вовсе не волновало. Выбор профессии произошёл благодаря случайно прочитанным воспоминаниям военно-морского офицера - подводника. С этого момента он стал по-другому смотреть на военные корабли и подводные лодки, которые в большом количестве стояли в бухтах.       

       Учился Олег в школе на твёрдую четвёрку. Он и не заметил, как окончил седьмой класс. Через год предстояло переходить в среднюю школу, в другой район. Подвернулся случай, на работе у матери, кто-то из коллег отправлял своего сына в Ленинград, в Нахимовское училище. Олегу понравилось предложение родителей, и он сразу же за него ухватился. Вот так, после седьмого класса, младший Мартынов отправился в одиночное плавание.
       Олег, перед отъездом, пошёл попрощаться с соседом. Застал он его на завалинке за домом. Дядя Петя, как всегда курил сигарету из своего любимого мундштука, грустно глядя себе под ноги. Олег поздоровался.

- Что-то Вы сегодня невесёлый какой-то, - спросил он.

- Жену свою, покойную, вспомнил. Пришло время, сходить в церковь, поставить свечку за упокой её души.

Они немного помолчали.

- А ты в курсе, что крещёный? – он испытывающе смотрел на парня.

- Нет, не знаю, - удивился Олег.

- Я могу тебе сказать авторитетно, что ты крещеный, - дядя Петя кивнул головой для убедительности.

- А зачем этот ритуал вообще нужен, - спросил парень, пожимая плечами.

Комсомольцу Мартынову, пока действительно было не одолеть духовные премудрости религии. 

- Крещение – это приобщение человека к Богу, покрестившейся человек становится сыном Божьим, он принимает веру, как завещал нам Христос Спаситель.

По внешнему виду парня было всё понятно, в школе говорят одно, авторитетный сосед - другое.

- Ты сейчас особо не ломай голову, станешь старше, к тебе обязательно придёт вера в Бога. Я понимаю, комсомол и все такие там дела, но вот тебе крестик, - он достал его из кармана и вручил парню. - Ты спрячь дома, а когда придёт к тебе понимание, будешь носить. Этот маленький крестик обережёт от больших неприятностей и разных невзгод.

- А Вы, что верующий? – не удержался и спросил, с удивлением на лице, Олег соседа. 

- Верующий. В школе у нас был даже предмет такой – «Закон Божий».

- Вот здорово! Расскажите об этом.

- Особо то и рассказывать нечего. Батюшка злой нам попался, иногда розгами наказывал, иногда за ухо таскал. Мы ведь молодые, балованные были, нам всё до лампочки. Так вот через заднее место нам науку эту и вдалбливали. Как-то сидели за школой втроём и втихаря курили. Поп подкрался, выходит и сердито спрашивает: «Ах вы, неслухи грешные, кто вам позволил курить?». Один из нас, самый шустрый по имени Семён, говорит ему: «Батюшка, а Вы ангелов видели?». Священник оторопел, остановился в недоумении. Потом неуверенно так отвечает: «Нет».

- А мы видели, - соврал ему Семён.

Батюшка аж вперёд подался.

- Где?!

- А тут, вчера на заборе сидел один, такой с крыльями, и цигарку курил.                                       

 Как нас после его шутки розгами отлупили, до сих пор помню. Задница, как у обезьяны была красная, - он, докурив сигарету, кряхтя, поднялся со своего места.                                       

- Дома, наверное, попало? – поинтересовался Олег.

– Дома? Мама заплакала, а папа выпил водки и сделал «последнее» предупреждение. Потом пришли комиссары, всех  попов к стенке поставили. Мы по своему, ещё не окрепшему уму, радовались, пока взрослые не объяснили, что к чему. А когда зерно выгребли со всех амбаров, тогда мы стали Бога вспоминать, чтобы защитил и спас нас от голода, - лёгкая грусть появилась на его лице.

Он подошёл к клетке со своим любимцем кроликом, которого прозвал «Фараон», стоял и любовался.                                                                                                                                                            

Дядя Петя, как всегда, с высоты своего мудрого возраста посоветовал Олегу:

- Главное, иметь Бога в сердце. Помни всегда Евангельскую заповедь: не делай другим того чего не желаешь себе. Сюда не возвращайся, коли избрал кадетскую военную стезю, грызи землю, но выбейся в люди. Я уверен, ты проживёшь интересную жизнь.

       Прощание с товарищами прошло для Олега не без последствий. С закадычными друзьями Кешей и Саньком, они провели весь вечер вместе. Просто сидели на скамейке освещённой фонарём на столбе, чуть ли не единственным на всю улицу, и вспоминали до позднего вечера свои прежние приключения. Ребята, в шутливой форме, давали ему советы на будущее.

- Вы слышали последнюю новость? – возбуждённо спросил друзей Кеша, пытаясь заполнить паузу, возникшую в разговоре.

- Не томи, говори какую новость, - уточнил Санёк.

- Вчера самую знаменитую самогонщицу района, бабу Нюру, повязали. Участковый дядя Федя взял её при реализации готовой продукции.

- Да ну! – воскликнул Олег. – Только они, эти бабы Нюры, как головы у «Змея Горыныча». На её месте другие появятся самогонщицы. Сколько ребят отравилось от их зелья!

- В прошлом году вернулся из армии мой старший брат Борис, - вспомнил историю на подобную тему Санёк, поставив в его имени ударение на букве «о». – Предки откуда-то притаранили самогонный аппарат, но я не знал сей факт, им надо было накрыть грандиозный стол. Предстояло отметить возвращение сына из армии и его помолвку. Невеста Надька преданно два года ждала моего брата. Дали мне деньги, наволочку и послали в магазин. Купил я пятнадцать килограммов сахара, взвалил на спину и, согнувшись, тащу домой. По пути встречаю соседа Коляна с его дружком, «Живодёром».

- Это тот Колян, который весь синий от наколок? – уточнил Кеша.

- Он самый. У него есть даже знаменитая на весь район: «Нет счастья в жизни».

- Чем же она так знаменита? - удивлённо переспросил Кеша. – Подобная наколка у каждого второго есть, кто чалился.

- Знаменита она тем, что слово «счастье» без мягкого знака наколото.

- А я уж подумал, что там – «Умру за родной колхоз», - рассмеялся Иннокентий.                                                                                                                                                – Короче, спрашивает меня Колян надменно: «Что несёшь, раб божий?». Отвечаю: «Сахар». Он ухмыльнулся и говорит: «Варенье гнать? Ну-ну!». Я сначала не понял, а когда увидел самогонный аппарат в сарае и как отец бражку заболтал, то вспомнил шутку Коляна. Ребята дружно рассмеялись.                                                                                   

- А почему его дружка прозвали «Живодёром»? - вернулся к теме Иннокентий, закончив смеяться.

- По одной простой причине, у него фамилия – Варикошка, - уточнил Санёк.

- Хорошо, что не «Варисамогон», - пошутил Олег, - а то бы дали кличку – «Змеевик».

Друзья снова громко рассмеялись. Мимо по дороге шёл какой-то парень, ребята раньше его в своём районе не видели. Как выяснилось позже, он был из местных жителей и на днях вернулся из армии. Парень находился в состоянии сильного опьянения, его носило из стороны в сторону. Проходя мимо веселящихся ребят, ему что-то не понравилось в их поведении. Он подошёл с грубым окриком: «Что вы тут орёте?». Олег с друзьями встал со скамейки, и первый получил неожиданный удар в лицо. Его товарищи не растерялись и мгновенно повисли у драчуна на руках, который был намного их здоровей  физически. Олегу ничего не оставалось, как кулаками восстановить справедливость. Он хорошо усвоил уроки дяди Петиного сына Толика, который учил его жизни по-своему. Наутро у Олега светился кроваво-синий «фингал» на весь глаз, распухли кисти рук. Мать причитала: «Как же ты поедешь, у тебя весь глаз заплыл?». Потом успокоившись, развела бодяги, вымочила в ней тряпку и велела сыну держать примочку у глаза». В таком виде он появился на вокзале, в сопровождении матери и отца.

        Попутчиком в Нахимовское училище, меньше всего он этого ожидал, оказался паренёк из «центра» - Вадим Караваев. Он его неоднократно видел в центральном парке города, где собиралась местная молодёжь. Родители их представили, парни оценили друг друга взглядом. 

- Из какого ты района, я вижу у тебя нарисовано на физиономии, - надменно усмехнулся Вадим, смотря на унылое лицо с синяком.

«Центровой» держал марку.

- Синяки и шрамы украшают мужчину, между прочим, - парировал Олег. – Даму от хулигана защитить, это я считаю по-рыцарски, - соврал он.

Родители Олега переглянулись. Отец Вадима отвёл своё чадо в сторону для дачи наставлений, за ним поспешила жена. Олега также начали поучать родители перед дорогой. Когда времени  оставалось совсем мало, мать спросила: «Сынок, ты, правда, девушку защищал?».

- Нет, мама, это я индюка напыщенного осадил. Применил нехитрый метод защиты. Вчера, какой-то пьяный придурок, ни с того ни с сего драться к нам полез. Если не веришь, спроси Санька. Я не виноват. А если понадобилось бы, то девушку защитил бы,  не сомневайся.

Настало время расставаться. Мать пустила слезу и расцеловала, отец пожал руку по-мужски.

- Желаю тебе, чтобы не впустую прокатился, а поступил.

На вокзале заиграл марш «Прощание славянки». Тепловоз дал предупреждающий гудок. Состав тронулся, медленно набирая скорость, и понёс Олега Мартынова в неизвестность. Мимо проносились знакомые, с босоного детства, места, потом бухты с кораблями, тоннели и так до просторов степи. Олег стоял у окна, настроение ухудшалось по мере удаления от родного дома. Он зашёл в купе и сел напротив своего попутчика. Вадим безразлично смотрел в окно на пробегающие картины летней природы, ярко зелёных тонов, полустанки и выхваченную из контекста, на несколько секунд, чью-то чужую жизнь.

Олег обратил внимание на то, что Вадим больше его переживает расставание с домом.

- Ты сам решил военным стать? – спросил он земляка, в непринуждённой манере.

«Центровой» посмотрел на него удивлённо.

- Если еду, значит, решил, - произнёс он с интонацией, которая предполагала, чтобы от него отстали.

- Ну-ну, - Олег начал раскладывать свои вещи. – «Мальчик благородных кровей» не хочет со мной разговаривать, - подумал он про себя и усмехнулся.

Вечером, когда настало время ужина, он выложил на столик аппетитного вида, вкусно пахнущую варёную курицу, которую положила ему в дорогу мать, и предложил Вадиму. Тот отказался. Так и ехали на учёбу в «Северную столицу» два юноши, один дулся неизвестно на кого, второй на это не обращал внимание. Вечером, на станции Джанкой, к ним в купе подсадили попутчиков. Это были: не по годам седовласый капитан с голубыми просветами на погонах и молодой мужчина, местный житель степного Крыма.

- Здравствуйте, ребята! – браво поздоровался морской авиатор. – Будем с вами некоторое время попутчиками. Меня Андрей Иванович зовут, а это Николай. Так получилось, что мы из разных мест, а сели на поезд на одной станции.

- Олег, - представился Мартынов.

- Вадим, - буркнул лежа на верхней полке Караваев.

- Вот и хорошо, познакомились, - произнёс капитан, укладывая свой чемодан под поднятое сиденье. – Вы не возражаете, молодые люди, если мы разместимся по старшинству на нижних полках?

- Конечно, нет! - дружелюбно ответил Мартынов. – Мне лично всё равно, на какой ехать.

- Сейчас будем ужинать, - управившись с укладкой багажа, сказал Николай. – Присоединяйтесь.

- Я уже ужинал, - Олег поблагодарил его и отправился на вторую полку отдыхать.

Вадим же молчал, он не проронил больше ни слова.

Попутчики выложили на стол свои съестные припасы, бутылку вина и продолжили разговоры, которые они начали ещё на вокзале при первом знакомстве.

- Попробуй пирожки с печёнкой, жена пекла, - предложил капитан.

- А ты попробуй мясо зайца, только осторожно, у него кости какие-то мудрёные с закавыками, - с ответной любезностью выступил Николай.

- Ерунда, у меня зубы гвозди перекусывают, - хвастливо приврал капитан. - Откуда дичь, сейчас вроде бы не сезон, - удивлённо поинтересовался Андрей Иванович.

- Ночью на мотоцикле от тёщи ехал, она живёт в соседнем селе. Ушастый выскочил на свет фар прямо под колёса, его коляской и зацепило. Жена потушила в духовке с капустой.

Поезд перестукивал колёсами, парни задремали на своих полках, а капитан с Николаем вели беседы о жизни. Бутылка вина была уже почти опорожнена.

Раздался хруст.

- Ой! – вскрикнул капитан и схватился за челюсть.

- Что такое? – недоумённо спросил Николай.

Андрей Иванович молча, выплюнул на ладонь пол зуба.

- Надо же, ты прав оказался. Хорошо, что ещё не передний.

- Я же тебя предупреждал, - Николай покачал головой.

      Ночью попутчики по очереди вышли на своих станциях. Парни в это время крепко спали. Они, почти не общаясь, приехали в Ленинград. На вокзале, Вадима встречали родственники. Как показалось Олегу, присутствовали все представители его родословной: дедушки, бабушки, с обеих сторон, тёти и дяди, родные и двоюродные сёстры и братья. Мартынов взял свои вещи и, путём расспросов, начал искать дорогу к конечной цели путешествия. Благополучно добравшись до Нахимовского училища, Олег остановился перед величественным, построенным на века зданием готического стиля, немым свидетелем многих событий разных эпох. Парень вздохнул и подошёл к большой массивной двери. В фойе его встретил офицер с повязкой на рукаве.

- Здравствуйте, - поздоровался Олег.

- Здравствуйте, - растягивая слова, произнёс военный, рассматривая «бланж» под глазом у юноши. – Вы не перепутали двери, случайно, молодой человек, - он усмехнулся.

- Я ничего не перепутал, - с твёрдостью в голосе ответил Мартынов.

Офицер протянул руку в открытое окошко и взял несколько листков.

- Как говоришь фамилия твоя?

- Олег Мартынов.

- Есть такой, - он положил список обратно. – Подожди здесь, я позвоню твоему будущему командиру роты. Зовут его Павел Андреевич Хмылёв, по званию - капитан третьего ранга. Он спустится за тобой.

Офицер зашёл в дежурное помещение и стал звонить кому-то по телефону. Переговорив, только он положил трубку, раздался вызов входящего звонка.

- Школьников, слушаю, - ответил он немного возбуждённо.

- Здравствуй, Игнат Петрович! Чего хотел?

Выслушав собеседника, офицер ответил протяжно:

- Ну-у-у, где я тебе Фишмана найду? Надо было его с утра искать.

После небольшой паузы дежурный усмехнулся и, скосив глаза на парня, продолжил разговор.

- А ты разве не слышал? У Давида Иосифовича беда, - он лукаво ухмыльнулся. – Каждое его утро начинается теперь с гальюна. Жена хотела прибить в туалете гвоздик, чтобы какую-то ерунду повесить для красоты, уронила молоток и разбила финский унитаз. Теперь он, перед тем как утром схватить газету и бежать в два ноля, вспоминает жену «ласковыми» словами: «Из-за этой дуры, покоя нет». Хороший унитаз дефицит нынче, когда теперь достанет?!

Дежурный рассмеялся, очевидно, вместе с собеседником на другом конце провода.

- Хорошо, я ему передам, чтобы тебе позвонил, - офицер, закончив разговор, положил трубку с задумчивым лицом.                        

        Через минут пять пришёл невысокого роста капитан третьего ранга. На вид ему было лет сорок. Одна отличительная особенность сразу бросалась в глаза, даже через сомкнутые губы, наружу выступали два больших передних зуба. Он подошёл к Олегу.

- У-у-у, - с ехидцей в голосе, заунывно затянул командир роты. – Драчунов нам только и не хватало. Недостаток воспитания на лицо.

- Синяк пройдёт, а хороший парень останется, - произнёс Олег, не выдержав «спектакля», смотря ему, смело в глаза.

- Да ещё и дерзкий. Откуда ты такой?

- Из Крыма, - ничуть не тушуясь, ответил Мартынов.

- А кто твои родители? – в глазах офицера появилась заинтересованность.

- Из рабочих и крестьянских слоёв, - продолжал со спокойствием в голосе отвечать Олег.

Заинтересованность как появилась легко, так и исчезла быстро.

- Хорошо, завтра Начальник училища будет решать твою судьбу, а по мне, так я тебе скажу прямо, нам такие не подходят, - у командира роты появилось в голосе подчёркнуто холодное отношение.

- Что прямо так с порога и не подхожу?

- Не дерзи! Мне видней, подходишь, или нет, - начал ставить его на место Хмылёв.

- Поступление с самого начала обречено на неудачу, - мелькнуло в голове Мартынова.

     Он шёл за Хмылёвым по коридорам училища и крутил головой, на стенах висели красивые картины и репродукции на морскую тематику.

Командир роты привел парня в спальное помещение, показал ему на свободную койку и предупредил:

- Обустроишься, зайди в канцелярию и сдай документы.

Офицер вышел из помещения. В кубрике было пять человек. Олег познакомился  с ребятами, расспросил их об обстановке. Все оказались иногородними. Некоторые приехали несколько дней назад и были уже в курсе местных событий и порядков. Знакомство началось с шуток, по поводу синяка Мартынова.

- Я так понял, что ты в кулачном бою сюда дорогу прокладывал, - съязвил здоровяк из Сибири, Иван Столбов. – Что не пускали?

- Попробовали бы! Вообще то, синяк не отображает характер человека, это можно так сказать бытовая травма.

- Философ! – усмехаясь, произнёс Валентин Петров из Подмосковья.

- Командир у нас, какой-то слишком важный, - прервав шутки по поводу своего «фонаря», высказался Олег, - павлина из зоопарка мне напоминает.

- Ты не прав, он вылитый суслик, - поправил Олега Петров, сложив руки, как лапки у грызуна, и выставив передние зубы.

Потом он присвистнул, для пущей убедительности.                                                                                            

– Кличку можно дать лишь тому, кому природа поставила отметину или чьё поведение легко предсказать. У «Суслика» и предсказывать не надо, на лице всё написано, - высказал свои наблюдения Столбов, – так же, как и у тебя.

Он посмотрел на синий глаз Олега. Ребята рассмеялись.

Это прозвище сразу же приклеилось к Хмылёву на три года вперёд.

- Но «Мартын» благородней звучит, чем «Синяк», - парни ещё раз рассмеялись.

- Ты правильно заметил, не только важный, но и придирчивый. С ним надо осторожнее, - вступил в разговор парень из Киева, Пётр Кравченко. – Я заметил, за прошедшие три дня, что Павлу Андреевичу больше по душе местные ребятки, родители которых, заискивая, различные дары подносят. А мы то что…

      А в это время, в кабинете Начальника училища решалась судьба Олега. Командир роты, не дождавшись следующего дня, отправился на доклад к Начальнику училища. В папке у Хмылёва лежали документы Мартынова, которые он забрал у него, вернувшись в спальное помещение. Павел Андреевич осторожно постучал в дверь, на которой была прикреплена табличка с надписью – Контр-адмирал Компаниец Игорь Сергеевич.

- Товарищ контр-адмирал, можно войти, - подобострастно спросил он.

- Да, - басовитым голосом, ответил начальник, - заходи Павел Андреевич.

Хмылёв вошёл и направился к столу контр-адмирала.

- Присаживайся. Что у тебя? – не отрывая взгляда от служебных бумаг, спросил Компаниец.

- Сегодня прибыли для поступления три человека. К двум из них претензий нет, а вот третий у меня вызывает сомнения.

- Что в нём особенного? – оторвавшись от документов, посмотрел сквозь низко посаженные очки Начальник училища.

- Синяк на весь глаз, в разговоре прослеживается дерзость, да и по документам не из династии военных. Кроме лишней головной боли, нам ничего это не сулит.

- Дайка мне его бумаги.

Адмирал взял папку с документами, которую ему протянул Хмылёв, и начал молча изучать.

Через некоторое время, он, нарушив тишину в кабинете, удивлённо произнёс:

- Мой земляк оказывается.

Он продолжил читать характеристики Мартынова.

       Начальник училища был из политработников, слыл хорошим психологом. Компаниец никогда не рубил сплеча, особенно, когда это касалось людских судеб. Он вернул папку командиру роты. Встал из-за стола и молча, подошёл к окну.

- Нева сегодня по-особенному прекрасна, - произнёс он, глядя вдаль.

Начальник выдерживал паузу, думая о чём-то.

- Если его взять, я полагаю, это будет рискованный эксперимент, - продолжал ненавязчиво продавливать своё мнение командир роты.

- Я тоже не «из их благородий», а из трудовой семьи. Как ты говоришь: «Не из династии военных». В династиях тоже не всегда гладко, природа может на конкретном отпрыске отдыхать. Поживем, увидим, а пока мне его представь, - Компаниец фактически вмешался в ситуацию. Он хорошо знал одну особенность характера Хмылёва – склонность к перестраховке.

Олегу просто повезло, так как Хмылёв побаивался Начальника училища.

Командир роты подошёл к помещению кубрика, оттуда раздался хохот. Это всех развеселил третий представитель Украины Потапенко Тарас.

- Училка пришла в класс и поздравила нас с первым днём зимы, «першим грудня». На перемене наш острослов Богдан, уже поздравлял девчонок с первым размером груди. 

- Мартынов, иди за мной. Начальник училища вызывает тебя, - сухо произнёс командир роты.

У Олега почему-то появилось предчувствие, что прогноз по его судьбе неутешителен.

Они вместе с Хмылёвым подошли к кабинету. Получив разрешение, оба вошли в просторное помещение.

 - Павел Андреевич, вы свободны. Занимайтесь своими делами. Я сам побеседую с Олегом Николаевичем.

Хмылёв слегка прогнувшись в спине, покорно ответил: «Есть», и удалился из кабинета.

- Присаживайтесь, - контр-адмирал кивнул головой на стул, рядом с его массивным деревянным столом.

Он встал и начал прохаживаться по кабинету.

- Олег Николаевич, по поводу вашего обучения в училище, есть разные мнения: моё и командира роты. Я допускаю Вас к сдаче вступительных экзаменов. Но запомните, даже если Вы их успешно сдадите и поступите, своим поведением ещё нужно доказать право учиться в таком прославленном заведении.

Потом они с адмиралом поговорили о родном городе. Компаниец года три там не был, всё никак не удавалось.

- Хорошо, - задумчиво произнёс Начальник училища и перешёл на «ты», – иди, устраивайся. Всё будет теперь зависеть от тебя самого, - напутствовал он Мартынова уже  по-отечески.

Адмирал ещё некоторое время смотрел на закрывшуюся за парнем дверь.

- Я тоже, когда-то вот так пробивал себе дорогу в жизнь. Юноша, как многие другие, не хуже и не лучше, - сделал он свои умозаключения.

       Олег успешно сдал вступительные экзамены и ждал момента зачисления в училище. На фоне всех остальных ребят он выглядел достойно. Командир роты больше к нему не придирался, но и благосклонности не проявлял.

       Наступил момент объявления результатов. Хмылёв перед строем зачитывал списки кандидатов, которые поступили и перешли в ранг воспитанников. Дойдя до фамилии Мартынова, он остановился. У Олега учащённо забилось сердце.

- Мартынов, - произнеся медленно фамилию, командир роты выдержал паузу, делая вид, что что-то вычитывает в бумагах, - поступил и зачислен в списки воспитанников.

Олег вздохнул с облегчением. Груз ответственности перед родителями и соседом дядей Петей свалился с плеч.

Хмылёв оторвался от чтения и пристально посмотрел на Олега.

- Чтобы не было иллюзий, я поясню. Вам Мартынов, сказочно повезло, Вы последний в списках поступивших, - он слегка прищурил глаза. – Учитывая следующие обстоятельства, что один из претендентов сдал вступительные экзамены, но отказался учиться, я принял решение Вас зачислить в наше училище.

- Можно подумать! – промелькнуло в голове Олега.

Хмылёву не удалось избавиться от парня, который ему не понравился с самого начала, и он вывернул ситуацию таким образом, что теперь своим поступлением Мартынов останется, обязан ему всю свою жизнь. Олег прекрасно понимал, что это обычная уловка и пропустил её мимо ушей, так как для  него сейчас это было уже не важно. Он внутренне весь ликовал.                                                            

        Поступил и его землячок, Вадим Караваев. Они по-прежнему не испытывали симпатии друг к другу. Вадим держал дистанцию, всегда с важным видом через губу здоровался. Это заметили и ребята из класса, стали его поддразнивать.

- Смотри не лопни от своей напыщенности, - как-то высказал Караваеву упрёк Пётр Кравченко.

- Он хочет подчеркнуть свою необычность и выделиться из всех, - поддержал его Тарас Потапенко, когда Вадим прошёл мимо них с гордым видом.                                      

       С этого же дня, когда объявили результаты сдачи экзаменов, воспитанников переодели в морскую форму, подстригли наголо и они стали похожи друг на друга.  Началось привыкание к военной системе, преодоление психологических трудностей. Всю роту отправили в лагерь, где с воспитанниками проводилась строевая подготовка, с помощью которой достигалась подтянутость и выправка, чувство локтя товарища. Учебная практика включала военно-морские, общевойсковые и общефизические занятия. Мартынов с честью выдержал все испытания. Он даже преобразился, стал мужать на глазах. К первому сентября рота вернулась в Ленинград, в свои спальные и учебные корпуса, в здание на берегу Невы и Большой Невки.  Оно было построено в память основателя Российской империи и Российского флота как училищный дом имени Петра Великого. Шпиль исторического здания символично украшала фигура кораблика-галеры. Здесь всё было пропитано историей и морскими традициями. Получив путёвку в жизнь, выпускники Нахимовского училища поплывут по реке жизни в океаны и моря, словно детище Петра – галера. У каждого будет свой курс, своя гавань в служении отечеству.          

Для Олега Мартынова начался первый учебный год в стенах прославленного Нахимовского училища.                                                                

      Ребята разошлись по классам и приготовились к первому уроку, всех охватило лёгкое волнение. Настроение было приподнятое, торжественное, совсем не рабочее. В класс  Олега вошла интеллигентного вида старушка, учительница русского языка и литературы. Она представилась: «Нелли Аркадьевна Суморокова». Все притихли, строгий вид преподавателя, заставил сосредоточиться и настроиться на учёбу. Впоследствии оказалось всё наоборот, учительница была добрейшей души человек, приветливая и улыбчивая. Вадим Караваев, уже через неделю занятий, охарактеризовал Суморокову удачнее остальных.

- Даже когда она грозит нам пальчиком, всё равно глаза у неё добрые-добрые!

На следующий урок пришёл учитель математики. Пожилой мужчина, с виду чопорный и надменный, на деле тоже оказавшийся добряком. В противоположность им был преподаватель физики, занудливый с «неправильной» фамилией - Каровка. Он вечно чем-то  был недоволен, делал замечания, ворчал. «Физику» было дело даже до почерка.

- Написано, как курица лапой, - бывало, тыча пальцем в тетрадь, делал Каровка замечание воспитанникам.

Олег как-то невольно стал слушателем диалога между двумя парнями из другого взвода.

- Костя, привет! Где вы сегодня были?

- В зоопарк ездили.

- Что там тебе больше всего понравилось?!

- «Не такая лошадь».

- Зебра что ли?

- Она самая.

- А ещё?

- Лев! На нашего учителя физики смахивает. Смотрит грозно и рычит так же. 

Смешно было вдвойне, так как физика звали - Лев Семёнович. Нахимовцы дали ему прозвище – Лев Тигрович.

Постепенно воспитанники познакомились со всеми учителями. Они были разные: весёлые и грустные, доброжелательные и чересчур строгие, пожилые и молодые. Но объединяло их, как показалось Олегу: интеллигентность и аристократизм, сдержанность и лёгкая надменность, а самое главное – доброта и любовь к профессии. На своих уроках преподаватели преображались.                                                                                                  

Мартынову понравился необычный учитель рисования и черчения Карп Петрович Иванов. На уроках его лицо всегда выражало готовность дарить положительные эмоции, доброжелательность и хорошее настроение. Он часто использовал находчивые и остроумные шутки, «сдабривая» их поговорками. Из общего ряда пожилых и умудрённых опытом преподавателей «выпадала» молодая, энергичная учительница географии, Вера Сергеевна Одёжкина. Природа дала ей всё, что положено красивой женщине, но сквозь интеллигентную манеру общения, проглядывал твёрдый характер. Глухой стук каблучков о паркет и тянущийся за ней завораживающий шлейф самых модных духов, заставлял оборачиваться и пожилых преподавателей, и юнцов восьмого класса. Очень скоро с Тарасом Потапенко случилась «беда», он стал на уроках засматриваться на Веру Сергеевну. Она как бы интуитивно почувствовала его любопытство и сделала прилюдно замечание.

- Потапенко, ты меня просто до дыр проглядишь. Тайный воздыхатель мне нашёлся, - послышался её чуть глуховатый, насмешливый бархатный голос.

У Тараса округлились глаза, он часто – часто захлопал ресницами. Парень опустил голову и покраснел. Эффект был достигнут, Потапенко больше не глазел на учительницу так дерзко и открыто. После урока естественно начались шутки в его адрес, на что находчивый Тарас ответил:

- Чего вы «ржёте»? Вера Сергеевна очень похожа на мою соседку, вот почему возникло неосознанное желание разглядывать её, - он загадочно усмехнулся. – Ей больше подошла бы фамилия Голышкина. Училка будит такие интересы и инстинкты, которые должны ещё спать, - улыбаясь, добавил он.

- Сам придумал, или кто подсказал? – не поверив в подобную умную речь для их возраста, спросил Петров.

- Конечно, нет, это школа соседа Сани. Он у нас франт и «профессор» по этим делам, армию уже отслужил.

- Значит уличное воспитание, - резюмировал Караваев.

- Да, я провинциальный босяк, - парировал Тарас, ничуть не смущаясь.       

      Распорядок дня был казарменным: подъём, зарядка, занятия, потом обед и отдых. После отдыха проводилась самоподготовка, после которой, по распорядку, следовал ужин и свободное время. День заканчивался вечерней прогулкой и отбоем.                                                                         

Олега это не тяготило, он быстро адаптировался к военной системе, привык к жизни по расписанию, но когда эйфория прошла, почувствовал себя безумно одиноким. Он нашёл, в некотором роде, спасение – с головой ушёл в учёбу.                                                                                                            

      Земляк Караваев подружился с местным парнем, Игорем Самсоновым. Они часто обсуждали что-то вместе, помогали друг другу в учёбе. И вообще держались рядом. Продолжалась эта дружба до определённого случая, который произошёл через некоторое время после начала учебного года. На класс старше учился гонористый и задиристый парень из Питера. Все местные уважительно называли его Паша. У этого паренька, Павла Карпова, сильно хромала дисциплина. Его несколько раз, ещё в прошлом году, хотели отчислить, но вмешивались влиятельные родственники. Этот Паша, обнаглевший от собственной безнаказанности и видя, что ему всё сходит с рук, продолжал ходить на гране «вылета». При удобном случае, где-нибудь в безлюдном месте, он отлавливал «питонов» младше и слабее себя, чтобы потрусить «закрома» в карманах. За ним, как за вожаком, следом ходила небольшая стая «охочих» поживиться за чужой счёт. В тот вечер, Олег был дежурным и делал приборку в умывальнике. В стороне стояли группками ребята из его класса и разговаривали друг с другом. Они ожидали команду на ужин. Неожиданно явился Паша со своей свитой. Он хищным взглядом осмотрел всех, потом подошёл к Караваеву.

- Вали отсюда, - грубо обратился Паша к Самсонову.

Тот безвольно опустил голову и отошёл в сторону. Поступил, мягко говоря, не по-джентельменски.

- Принёс? – косясь на остальных, произнёс забияка.

- У меня нет сейчас денег, - подавленным голосом ответил ему Караваев.

За этим диалогом пристально наблюдал Олег.

- Я тебя по стенке размажу, - прошипел Карпов и схватил Вадима за грудки.

- А ну отпусти его, - произнёс уверенно Мартынов и сделал шаг вперёд.

- Что ты там вякнул? – угрожающе произнёс «абориген» и тоже сделал шаг навстречу.

Маленькие глазки у него забегали. Ссора сразу же переросла в драку. Не доходя до Олега, он попытался ударить его ногой снизу. Мартынов увернулся, перехватил её и, зафиксировав в верхней точке, сделал подсечку по опорной ноге противника.

Паша, моргая часто глазами, приземлился спиной на пол. Отойдя от шока, он браво вскочил на ноги. Мартынов стоял напротив и предостерегал его от дальнейших приставаний с подобными просьбами к его одноклассникам.                                               

- Чужие деньги счастья не приносят, - поучал он хулигана.

Со стороны создавалось впечатление, что Олег расслабился, но это было обманчивое мнение. Уроки Толика не прошли даром. «Наставник» его учил, что у соперника должно создаваться ощущение, что ты не ожидаешь нападения. На самом деле, до окончания поединка, внутри должна быть сжата пружина. Паша с присущей ему подлостью нанёс кулаком неожиданный удар, но в воздух. Олег увернулся и ответил крюком в подбородок. Противник несколько секунд сидел на полу и тряс головой. Потом он медленно встал и угрожающе процедил сквозь зубы, покидая умывальник: «Мы ещё встретимся».

На следующий день командир роты с одухотворённым лицом и на повышенных тонах разговаривал, в своём кабинете, с Мартыновым.

- Я же говорил Начальнику училища, что Вы невоспитанный. Теперь всё станет на свои места, - его лицо отображало полное удовлетворение. - Мы избавимся от Вас.

Олег стоял перед ним и молчал, не отводя глаз в сторону.

- Можете быть свободным и собирать чемодан.

Мартынов с безразличным видом вышел от Хмылёва и пошёл в кубрик.                                  

- «Суслик» может свести на нет всё то, ради чего было положено столько труда и сил. Кажется мне «крышка», - сверлила его безутешная мысль. – Я бы никогда в жизни не мог и подумать, что все 33 несчастья когда-то упадут на мою голову.

Командир роты понёсся к Начальнику училища, сочиняя на ходу обличительную речь.

- Разрешите, - приоткрыв дверь, он спросил разрешение.

- Зайди позже, Павел Андреевич, - махнул ему рукой контр-адмирал.

После этого он продолжил с пристрастием «чистить» кого-то по телефону. Обычно спокойного начальника очень серьёзно вывели из себя.

Через некоторое время Хмылёв сделал вторую попытку.

- Товарищ контр-адмирал, я пришёл Вам доложить о происшествии, которое случилось вчера вечером.

- Я уже в курсе, - равнодушно произнёс Компаниец, - и даже принял решение.

Хмылёв застыл на полдороги.

- Ты не стой посередине, проходи, - привёл его в чувство начальник. – На Карпова сегодня подписан приказ об отчислении.

Начальник училища прочитал на лице командира роты удивление и непонимание.

- Так что, Мартынов не виноват? – проронил он вопрос по инерции, усиленно копаясь в своих мозгах.

- Да, Павел Андреевич, не виноват. Думаете, что Вы у меня один источник объективной информации? – он покачал отрицательно головой. – Начальнику училища обязаны докладывать все и по произошедшему инциденту я в курсе, - Игорь Сергеевич встал и прошёлся по кабинету. – В случившемся разбираться надо объективно, а не на уровне эмоций. Хочу Вас предупредить, «не перегибайте» палку. Пора закрыть эту тему, - Компаниец намекал Хмылёву на его предвзятое отношение к воспитаннику. - Мартынов вёл себя, как поступил бы любой мужчина в подобной ситуации. У Вас есть ещё вопросы?

- Нет, товарищ контр-адмирал. Разрешите идти? – вытянулся Хмылёв.

- Идите, - сказав, Компаниец кивнул головой в сторону двери, погружаясь в какие-то свои мысли.

Первый раз Начальник училища дал явно понять командиру роты, чтобы тот отстал наконец-то от Мартынова.

     Занятия закончились, рота вернулась в спальное помещение. Олег присел на табурет и задумался.

- Тяжело ждать решение своей судьбы.

После этого на него нахлынули воспоминания о доме, на некоторое время, отодвинув неприятности на задний план. Потом мысли перескочили на славный город Ленинград. На улицах он часто наблюдал накрашенных не по возрасту, модно одетых девчонок. Парни сплошь носили джинсы, которые были не по карману для сверстников в его городе.             

- Какие они все здесь продвинутые, - удивлялся Олег.

Ему вспомнилось, как однажды дядя Петя вёл с ним беседу о строгих правилах воспитания, с присущей ему простотой, и привёл в пример высказывания жителя их улицы.

- Вон сосед милиционер свою дочку Лариску воспитывает. Она только губы накрасила, маникюр сделала, он сразу же ей ремня хорошо всыпал, приговаривая: «Провоцирующая внешность является причиной изнасилований».

Олег улыбнулся, вспомнив, с каким юмором всё это рассказывал дядя Петя.

- Мать написала, что соседка Полина за курсанта пятого курса замуж вышла. Она – как первая любовь, - после паузы добавил. – Тайная любовь. Останется навсегда всего лишь объектом обожания. Если верить дяде Пете: Полинка – придуманная любовь.

Он снова вспомнил одно из наставлений соседа, как никогда ставшее для него актуальным сегодня:

- Ошибся, сделай вывод и продолжай идти дальше.

К Мартынову подошла группа ребят из класса. Они естественно знали о неприязни Хмылёва к их товарищу.

- Олег, слышал? Наш командир роты «умылся», - улыбаясь, сообщил ему хорошую новость Иван Столбов. – Мы сейчас с Петькой узнали, что этому Паше «пинка» дали под зад. Его отчислили! А тебя даже не вызывали.

У Олега спало внутреннее напряжение, он улыбнулся.

- Это точно? – не веря хорошим вестям, ещё с тревогой в голосе, переспросил он.

- Сто пудов, точнее не бывает! Видел бы ты «Суслика» раздосадованного, взъерошенного и красного как рак, выскочившего из кабинета Начальника училища.

Друзья стали пожимать ему руку.

К ним подошел Вадим Караваев.

- Да, Олег, я тоже слышал.

После того случая он очень сильно переживал и изменился. Ведь его гордого и независимого, так унизили при всех ребятах.

- Спасибо тебе, за то, что заступился, - произнёс он слова благодарности и протянул в знак дружбы руку.

Караваев в корне поменял своё отношение к Олегу. Их примирение, после рукопожатия, стало началом нормального общения двух земляков.

- Да, наш Олежка молодец. - Это не его жизненный принцип - «Моя хата с краю», - вступил в разговор Тарас Потапенко. 

      Всё очень быстро встало на свои места, учёба продолжалась. Медленно потянулось время. Рано наступила зима. В один из вечеров, перед тем как запрыгнуть под тёплое одеяло, Олег посмотрел в окно. Перед его взором предстали качающиеся фонари на замёрзших столбах, заснеженная улица и хоровод метели на асфальте.                                                                                                                                             

      Мартынов с большим упорством осваивал учебный материал, морскую подготовку и мечтал о лете, когда поедет домой на каникулы. От воспоминаний о доме, на душе становилось тепло и светло. Возвращаясь в реальность, огорчало одно - неустойчивое равновесие в отношениях с командиром роты, которое, к сожалению, сохранялось. Хмылёв даже на житейские вопросы, чаще отвечал ему сухо и с безразличным видом. Но это только укрепляло желание Олега добиться своей цели.

- Кажется, история ещё не окончена, - иногда ловил себя на мысли Мартынов, после очередных придирок Хмылёва. – Не остаётся ничего, кроме смирения.

На почве постоянной внутренней напряжённости, ему даже как-то приснился странный сон, в котором они с командиром роты сошлись на дуэли во дворе старинного замка, сняли кивера и стрелялись из мушкетов.

      А жизнь и учеба продолжались. Время «летело» быстро для нахимовцев, как и для всех обычных школьников. Прошёл первый год, второй, класс в котором учился Олег, стал уже называться выпускным. Ребята возмужали и многие себе уже ясно представляли, каких вершин хотят достигнуть в жизни.

       В училище часто организовывались экскурсии по городу, культпоходы в театр и разные тематические и литературные вечера. Много концертов нахимовцы готовили своими силами, иногда приглашали профессиональных артистов. Воспитанники жили полноценной светской жизнью. Выход училища в театр было целым событием. В торжественном строю, под оркестр, они гордо шли по городу с песнями.

       В один из октябрьских дней, когда осенняя сырость окутала городские улицы, а жёлтые листья уныло падали на холодную землю, выпускной класс, в котором учился Олег Мартынов, пригласили на концерт в музыкальную школу. Ученики этого заведения были по возрасту одногодками с нахимовцами, и это придавало интригу встрече. Многие ребята согласно своему «созреванию» уже начали заглядываться на девчонок. Константин Андреевич, учитель музыки воспитанников, был разносторонний и высокообразованный человек. В среде интеллигенции города его многие хорошо знали. С директором музыкальной школы он состоял в приятельских отношениях и два товарища решили, что общение нахимовцев с девочками школы только разнообразит полувоенную жизнь ребят. Цель - духовное воспитание, естественно, была на первом месте. Нахимовцы прибыли на отчётный концерт с большим желанием и настроем. Форма была наглажена идеально, глаза блестели, а мимо них прохаживались со скрипками и виолончелями девчонки.  Во всём присутствовала праздничная атмосфера. Как тут было не воспарить! Больше всего «грело» то, что после концерта обещали танцы.

       Первое отделение концерта Олег с товарищами прослушал, чуть ли не с открытым ртом. Исполнялись лучшие произведения мировых классиков. Когда закончилась эта часть представления, нахимовцы долго аплодировали исполнителям. Объявили антракт. Олег вышел в фойе, рядом с ним оказался одноклассник Сергей Павлов. Они на ходу обменялись своими впечатлениями. Сергей был местным парнем, и его трудно было чем-либо удивить, в отличие от провинциалов. Высказался он сдержанно, словно отмахнулся, в отличие от Мартынова, которого захлёстывали эмоции. В этот миг мимо них проходила симпатичная девчушка. Собеседник Олега окликнул её.

- Юлька, привет! – произнёс он с удивлением.

Красивая хрупкая девочка, с собранными в клубок волосами на затылке, очень смахивала на юную балерину. Она остановилась и посмотрела на парней, хлопая ресницами немного удивлённых выразительных глаз.

- Здравствуй, Серёжа! – ответила девчонка слегка чопорно, каким-то особенным, нежным голосом. – Тебе идёт военная форма, - отпустила она ему комплимент.

- Знакомься, - резко оживился Павлов, - это мой нынешний одноклассник Олег, а это моя бывшая одноклассница Юля, - представил он девочку товарищу.

- Очень приятно! – слегка смущаясь, выдавил из себя Мартынов.

- Мне тоже! – улыбнувшись, ответила она.

- А ты, как оказалось, именно в этой музыкалке учишься? – чуть с надменностью в голосе, продолжил разговор Сергей.

- Ты, верно, подметил, во втором отделении даже буду кое-что исполнять на фортепиано, - ответила она, с приятной улыбкой на юном личике, явно кокетничая.

- Послушаем, послушаем, чему вас тут учат, - парень сделал важный вид. – Да, мне надо кое с кем повидаться, - засобирался он срочно, - а вы тут с Олежкой поболтайте.

Произнёс Сергей слова с подтекстом и посмотрел на Мартынова с ехидцей в глазах.

- Посмотри, он с тебя глаз не сводит, - обратился он к девушке, рассмеявшись.

- Юля заслуживает этого, - краснея и смущаясь, парировал Олег.

- Одноклассникам от меня привет передавай, - бросил на ходу Павлов, продолжил путь и скрылся в массе зрителей.

Девушка улыбнулась и заинтересованно посмотрела на Мартынова.

- Хочешь, Олег, я тебе нашу музыкалку покажу? - предложила Юля.

- С удовольствием, - он произнёс, слегка робея. 

Она взяла его за руку и повела. Ему в эту минуту казалось, что девчонка излучает тепло и свет.  У парня загорелись глаза и покраснели уши. Он впервые в жизни ощущал в своей руке нежную девичью ладонь, только сначала было немного неловко оттого, что вокруг за всем этим наблюдают сотни глаз. 

      Юля водила его по коридорам музыкального училища и рассказывала о великих композиторах разных эпох, портреты которых в большом количестве висели на стенах. Олег с восторженным интересом слушал её и зачарованно смотрел девушке в глаза, биографии корифеев классической музыки его волновали постольку поскольку. Увлёкшуюся Юлю остановил звонок. Девушка так прониклась близкой ей темой, что не заметила, как окончился перерыв. Так как её выступление было в середине второго отделения, то они по уже пустому коридору и фойе неспеша, дошли до входа в зал и остановились, глядя друг другу в глаза.

- Ты после концерта останешься на вечер? Сказали, танцы будут, - спросил Олег Юлю.

Ему и ей не хотелось расставаться. Между девушкой и юношей возникли ещё неведанные для них чувства, которые препятствовали предстоящей разлуке.

- Извини, мне надо идти, скоро выступление, - сказала она с грустью в голосе. – На вечер я не останусь, так как далеко добираться домой. Я даже окончание концерта не дождусь.

- Мы с тобой встретимся? – он смотрел с мольбой в глазах.

- Конечно, встретимся! - ответила Юля и на её лице появилась искренняя, счастливая улыбка.

Они договорились, где и когда. Тянуть время больше было нельзя.

- До свидания, - произнёс он прощаясь. – Я буду очень ждать этого дня.

- До встречи, - ответила она и побежала в сторону входа на сцену.

Олег в полутёмном зале пробрался на своё место.

- Ты где ходишь? – прошептал ему недовольно, потревоженный Тарас. – Тут столько всего интересного было.

- Не интересней чем у меня, - ответил ему шёпотом Олег.

- Что ты сказал? – недоумённо переспросил Потапенко.

- Смотри на сцену, не отвлекайся, - остановил его расспросы Мартынов.

- Ты имеешь в виду ту, которая тебя за ручку водила? – произнёс он и ехидно подхихикнул. – Предупреждаю, можешь мне лапшу не вешать на уши, Боб тебя видел.

Олег промолчал, он действительно внял словам товарища и не стал оправдываться.

Через одно выступление вышла ОНА. Олег вытянул шею и напрягся. Юля подошла к фортепиано.

- Людвиг ван Бетховен, Соната для фортепиано №14 до-диез минор. Больше известная, как «Лунная соната», - объявил конферансье. – Исполняет ученица нашей школы Юлия Большакова.

Вокруг воцарилась оглушительная тишина, и только со сцены переливаясь, полетела божественная мелодия, которая проникала в душу, трогала невидимые струны. Звучание этой музыки превратили обычные ощущения бытия в немыслимые картины и грёзы. Олег слушал затаив дыхание, и когда Юля закончила играть, хлопал громче всех. Тарас посмотрел удивлённо на Мартынова.

- Ты что, в этом так сильно разбираешься? – спросил он.

- Ты угадал, слушал бы день и ночь, - шутя, ответил ему Олег. – С детства мне нравится эта мелодия.

Тарас, ничего не поняв, пожал плечами.

- Ах, разве что с детства, - передразнил он одноклассника.

      До следующего выходного дня, на который было назначено первое в его жизни свидание с девушкой, он не находил себе места. В парня словно вселился бес. Когда Мартынов станет Олегом Николаевичем, то вспоминая этот период своей жизни, скажет: «Это была любовь с первого взгляда, и мне повезло, потому что она на всю жизнь».

                                                                *    *    *

        Этот случай произошёл перед самым окончанием учебного года в Нахимовском училище. Хмылёву надо было уточнить кое, какие данные и он пошёл в выпускной класс, в котором учился воспитанник Мартынов. Командир роты подошёл к помещению, оттуда раздавались возбуждённые голоса ребят, они что-то бурно обсуждали. В конце их разговора, Хмылёв услышал то, чего ему так не хватало.

- Наш командир роты возомнил из себя «небожителя», вершителя судеб, - в сердцах высказался Олег.

«Суслик» притаившись, стоял за приоткрытой дверью и всё слышал. Он сразу же, после того как Олег произнёс судьбоносную для себя речь, вошёл в класс. Хмылёв пристально посмотрел на Мартынова. Холодный взгляд словно говорил – «Вот ты, парень, и попался». Он не стал об этом вслух распространяться, решил вопросы, из-за которых пришёл и удалился.

- Олег, ты кажется, влип! Мне думается, слова, сказанные тобой сгоряча, не останутся без последствий, – с сожалением в голосе произнёс Валентин Петров.

- И что же теперь – не жить? Сколько можно терпеть его придирки, - Мартынов безразлично махнул рукой.

         В тот же день, командир роты вызвал Олега к себе в кабинет.

- Мартынов, я хочу объявить официально, что Ваше предписание на учёбу в ВВМУ им. Фрунзе аннулируется. Я переделал его на Тихоокеанское ВВМУ им. С.О.Макарова в город Владивосток, - торжествуя, проговорил своё решение Хмылёв.

- Это почему же? – возмутился Олег, который стоял перед столом командира роты. – Я по успеваемости и другим показателям имею право в Ленинграде остаться.

- Может быть, но у Васильева заболела мать, ему надо находиться рядом с ней. Все направления распределены, и послать туда некого, а у вас слабая дисциплина. Вопрос решён однозначно, - произнеся фразу, он даже повысил голос.

- Мама это святое! Владивосток, так Владивосток, - пожал плечами Мартынов и усмехнулся. – Там тоже люди живут.

Командир роты не увидел в поведении Олега никакой истерии, его это очень задело и огорчило.

- Вы свободны, - сухо проронил он.

Олег повернулся и хотел уже выйти из кабинета, но тут прорвало Хмылёва. Он внутренне не мог смириться с тем, что этот парень несгибаемый, что он не «виляет хвостиком» перед ним подобострастно.

- Если хочешь знать моё личное мнение, - в его интонации сквозила даже враждебность, - я считаю тебя неудачником. Ты неудачник! – произнёс он, подчёркивая каждое слово, тщательно расставляя интервалы. – И по жизни останешься таким. Вечно попадаешь в переплёт, и я думаю не в последний раз.                                                                                                  

Мартынов остановился и обернулся.

– Это моё видение твоей судьбы в целом, - добавил Хмылёв с кривой усмешкой.

- Мне было очень интересно узнать Ваше мнение, - спокойным голосом ответил Олег. – Хотя, удачливых людей от рождения в природе не существует. Везение и удача результат исключительно собственных усилий человека.

Хмылёв пропустил «умные» слова мимо ушей.

- Я наблюдал за тобой всё это время. Ты выкарабкался за счёт силы воли, а так заурядная личность, - на его лице появилось презрительное выражение.

Хмылёв сидел с довольным видом, ему стало легче оттого, что он выговорился и, как ему показалось, раздавил наконец-то гордость непокорного парня. Но он ошибался, командир роты не заметил, что у Мартынова характер к выпуску стал твёрдым, словно железо.

- Отвечу откровенностью на Вашу «любезность». У меня к Вам тоже особо тёплых чувств нет, - расхрабрившись, сказал Олег. - Неудачником себя не считаю и комплексы, по этому поводу, отсутствуют. Я скорее невезучий, - равнодушно произнёс юноша и перевёл грустный взгляд в окно, которое отсвечивало за спиной командира роты.

Он смотрел вдаль, словно сквозь время и годы.

- Мне не повезло с командиром роты и надеюсь, что это самое большое невезение в жизни. Я даже убеждён, что по истечении многих лет всё плохое забудется, а хорошее нет. По крайней мере, этому учил меня наставник в городе, где я родился.

В памяти возник образ дяди Пети, который не дожил всего три месяца до выпуска Олега из Нахимовского училища. Он не успел порадоваться за парня, который стал для него почти вторым сыном.

      Мартынов вышел из кабинета командира роты со смешанными чувствами. Во-первых, наконец-то подвернулся случай, чтобы высказать в лицо Хмылёву своё отношение к нему. Во-вторых, предстояло ещё морально подготовиться к поездке на Дальний восток.

- Я сильный, всё выдержу, - успокаивал себя Олег.

Он вспомнил, как однажды на каникулах вкратце рассказал дяде Пете про командира роты. Сосед дал тогда ему совет, который сейчас очень пригодился для психологического равновесия.

- Старайся выбросить из головы мелкие неприятности, думай о цели, к которой идёшь. Твой майор…

- Капитан третьего ранга.

- Ну, капитан третьего ранга, тебе не Бог и не судья. Жизнь расставит всё на свои места.

      Начальник училища Компаниец, когда наступило время распределения и выпуска, в это время лечился в госпитале и в дальнейшей судьбе Мартынова участия не принимал.

      Прошло более полугода, после судьбоносного для Олега концерта в музыкальной школе, отзвучали бравурные марши оркестра и митинг по поводу окончания Нахимовского училища. Олега Мартынова на перроне вокзала провожала на Дальний восток его будущая жена Юля. То, что эта девушка для него станет спутницей жизни, он ещё не знал, но очень сильно этого хотел и мечтал. На предсказания соседа дяди Пети, Олег Николаевич как-то скажет:

- Чёрт с ним, с французским языком, зато как она красива, умна и играет на фортепиано! Как Богиня! Слова соседа не были инструкцией к моей жизни, но оказались пророческими.

                                                                *    *    *

        Годы пролетели, как всегда очень быстро. В Нахимовском училище, в очередной раз, отмечали круглую дату. На юбилей, по традиции, пригласили здравствующих ветеранов: бывшего Начальника училища, преподавателей на пенсии, командиров рот и выпускников разных лет. В ожидании торжественных мероприятий и концерта, Павел Андреевич Хмылёв медленно прохаживался по пышно убранному фойе. Офицер в отставке постарел и осунулся, у него вырос большой живот, он плохо уже видел без очков. От военной выправки, когда-то строевого офицера, ничего в помине не осталось. Павел Андреевич шаркая ногами, перемещался вдоль стены с наглядной агитацией. Он остановился у стенда – «Гордость нашего училища». На него с фотографий смотрели все знаменитые выпускники прошедшие школу «Питонии». Павел Андреевич внимательно  рассматривал фотографии выпускников - нахимовцев разных поколений. Из них Хмылёв знал и видел немногих, так как его служба в этих стенах, на фоне всей истории Нахимовского училища, мгновение. Двигаясь от фотографии к фотографии, взгляд его неожиданно замер. На Павла Андреевича уверенно смотрел чуть прищуренным, снисходительным взглядом его воспитанник Олег Мартынов, на плечах которого красовались погоны контр-адмирала. Хмылёв быстро пробежал глазами по надписи: «Командир дивизии атомных подводных лодок». Взор, когда-то нелюбимого им парня, словно был обращён в прошлое.  В нём он подсознанием прочитал: «Жизнь удалась! И везёт тем, кто стремится к своей цели».

- Надо же! – вырвалось у Хмылёва.

Он остановился, замерев, словно каменный истукан.

- Что не ожидал? – раздался басовитый голос за его спиной.

Хмылёв оглянулся, перед ним стоял, опираясь на палочку, сильно постаревший бывший Начальник училища Компаниец. Он поздоровался с Хмылёвым. От Игоря Сергеевича не

ускользнуло то, что бывший его подчинённый стоит поражённый увиденным. Контр-адмирал с одобрением покачал головой.

- Я, Павел Андреевич, как-то читал в «Красной звезде» о твоём воспитаннике Олеге Мартынове.  В интервью корреспонденту он с благодарностью вспоминал преподавателей и командование первой своей alma mater, которые дали будущему адмиралу «путёвку в жизнь». Он отметил и тебя. Выходит, что ученик оказался добрее и мудрее своего учителя, которому не нравилась его прямота и искренность.

Компаниец прищурил глаза, он следил за реакцией Хмылёва. Тот в ответ только вздохнул, смотря в пол. У Павла Андреевича перед глазами всплыла картина той давности, когда Мартынов на прощание произнёс: «Язык не поворачивается сказать вам спасибо».

- Из их выпуска, Олег Николаевич один вырос до таких высот. По характеру он оказался настоящим борцом, очень целеустремлённым парнем. Я думаю, что это ещё не предел в его карьерном росте, - Компаниец говорил о Мартынове с гордостью в голосе. - Олег Николаевич как-то заезжал ко мне со своей женой Юлией. Мы долго с ним общались:  посидели, коньячок выпили. Молодой, статный и грамотный в суждениях. Приятный всё-таки парень мой земляк, - Компаниец задумчиво смотрел на фотографию Мартынова. – Времена нынче другие, поголовный атеизм отменили. Это теперь примета эпохи такая, он на шее крестик носит, - медленно добавил пожилой контр-адмирал. – Верит в Создателя нашего, который не оставляет его в трудные и опасные минуты. 

                                                             

                                                                                                                   Ю. Таманский

                                                                                                                   г. Севастополь                 2012 г. 

 

 

 

 

 

   

 

Другие произведения автора:

Шёл троллейбус номер двадцать...

"Указ об отмене традиций".

"Яблоко от яблони..."