Новые
МенюЗеркала Светланы Ширанковой
Часть 1
«Золотые гаечки, бубенчики и шестерёнки» или «Гуманитарная помощь Игорю Курасу»
После прочтения «Иллюзорных картинок» Игоря Кураса я испытала двойственное чувство: с одной стороны, я чувствую ту самую «горошину» во многих стихах Светланы Ширанковой, которая «наминает бока», как оказалось, не только мне, но также и Игорю, и Наташе Малининой, и много раз писала об этом (например, в своём эссе «Шиловская гладкопись»), с другой – не поверила сетованиям Игоря на то, что он «искренне пытается понять, что же он такое прочитал, и пока не может». Мне кажется, что всё он понимает, всё видит и чувствует, но ему для чего-то нужна «помощь зала». Что ж, я сделаю вид, что не прочитала риторичности в последнем предложении его замечательного эссе и попробую объяснить – в большей степени себе, чем Игорю – что именно оставляет синяки на моей душе через сорок тюфяков-перин версификаторского мастерства в процессе чтения некоторых стихов.
Давайте читать вместе.
«Варанаси. Священные воды. До рая - пядь.
Здесь даруют свободу, если сумеешь взять.
Ганга – лестница в небо, но прежде – извольте вниз.
Хочешь – прыгай в одежде или устрой стриптиз
И ныряй, зарываясь носом в придонный ил.
Он поглядывал косо, даже когда любил,
Расставлял между вами растяжки, звонки, крючки,
Две кевларовых шторки-бляшки вживил в зрачки,
Предлагал тебе руку, зажав в кулаке чеку,
Рисовал остриём ножа пентаграммочку,
Мол, до этого места шагай, за черту – ни-ни.
Переступишь – к виску наган: детка, извини.
Ты бросалась на амбразуру в огонь и дым,
Понимая, что дура, но как же иначе с ним?
В обороне мечтала любовью пробить дыру.
Он смеялся: «Попробуй - и я от тебя умру».
И сдержал своё слово - похоже, тебе назло.
Интересно, ты сможешь забыть, наконец, число?
Врач сказал: «Извините, выкидыш. Очень жаль».
Улыбаешься, дышишь, но стены вокруг дрожат.
Перемена страны-религии: два в одном.
Одуряющий запах лилий, халва, вино,
Неприличное платьице. «Бармен, ещё налей!»
Синекожие боги таращатся с алтарей.
Помогает не так чтоб очень. Скорей, никак.
Возвращаешься стылой ночью в родной бардак,
Телефонный звонок подружке, немного лжи.
Пьёшь таблетки, ревёшь в подушку, решаешь жить.
Но в глазах твоих цвет понурых московских зим.
В синтетических шкурах выползешь в магазин:
- Мне стрихнин, две гвоздики, вазу.
- Стрихнина нет.
Он не снился тебе ни разу за восемь лет» (Светлана Ширанкова)
Стих – сплошной гламур, несмотря на сердцеразрывательную трагическую фабулу, прописанную пунктирным драйвом.
«Варанаси. Священные воды. До рая – пядь» - «Хочешь - прыгай в одежде или устрой стриптиз». Эклектика бывает разная, здесь – такая: «священные воды» - и «стриптиз».
«В его понятии смешались воедино
паштет и Золушка, торшер и бригантина» (Н.М.)
«Предлагал тебе руку, зажав в кулаке чеку,
Рисовал остриём ножа пентаграммочку» -
«зажав в кулаке чеку» - стрельба из пушки по воробьям. Кадр, не спорю, эффектный… «Пентограммочка», нарисованная «остриём ножа», «Переступишь - к виску наган: детка, извини» - саркастическо-стилистическая эклектика.
ЛГ бросается «на амбразуру в огонь и дым» - ради чего? И кто этот роковой мужчина, поглядывающий косо, даже когда любит, расставляющий «растяжки, звонки, крючки», вживляющий в зрачки «две кевларовых шторки-бляшки», предлагающий руку, «зажав в кулаке чеку», рисующий «остриём ножа пентаграммочку» и приставляющий «к виску наган: детка, извини». Убеждённый холостяк-индиец-ГАНГстер?
Дальше – смысловой шок:
«И сдержал своё слово - похоже, тебе назло» - «Врач сказал: «Извините, выкидыш. Очень жаль». Что сделал лирический герой? Погиб в перестрелке? Довёл героиню до выкидыша? Сам ей этот выкидыш устроил?
«Перемена страны-религии: два в одном.
Одуряющий запах лилий, халва, вино,
Неприличное платьице. «Бармен, ещё налей!»» - неплохое решение для безутешной героини… Это тоже эклектика. Эклектика чувств…
Дальше – больше:
«Возвращаешься стылой ночью в родной бардак,
Телефонный звонок подружке, немного лжи.
Пьёшь таблетки, ревёшь в подушку, решаешь жить»
«Он не снился тебе ни разу за восемь лет»
Кто не снился? Лирический герой, не подпустивший близко к себе? Потерянный ребёнок?
Думаю, что это стихотворение вызывает дикий восторг многочисленных интернет-дев: здесь есть всё, что тревожит их души и будоражит умы: роковой герой-любовник, несколько эффектных кадров из индийского боевика, знойная страсть, «пускание» себя «во-все-тяжкие» («Заходила дама в ресторан - Ведь один на свете раз жить. Заказала дама триста грамм, Захотела дама всё забыть» Е.Ваенга), выкидыш (а как ещё усугубить кручину?), сарказм по поводу «пентограммочки», жажда стрихнина (обязательно в аптеке и в сочетании с двумя гвоздиками и вазой), желание жить и «успокоение сердца» («Он не снился тебе ни разу за восемь лет»). Столько разных «телодвижений» ЛГ – а ради чего? Ради того, чтобы показать, что «всё проходит»? «А был ли мальчик?», ради которого весь этот «апокалипсис-в-картинках»? К чему такое нагромождение фатально-брутальных деталей, нагнетание, «накручивание» себя и читателя?
В стихотворении «У неё внутри звенят золотые гаечки...» - то же самое желание вышибить читательскую слезу любыми способами. Но между строк – «гаечки-бубенчики-шестерёнки» вместо прочувствования страшной ситуации. Только страшный опыт помогает найти нужные слова, без этого опыта «картинки» так и остаются картинками, клипами, комиксами и находят глубокий душевный отклик только у представителей поколения, воспитанного на «анимашках». «Почему вместо апокалипсиса в картинках я вижу один нарочито слезоточивый стих про девочку?» - вопрошает Игорь. Нет, это именно «апокалипсис-в-картинках», «апокалипсис-аниме», «апокалипсис-в-виде-комиксов», и форма и содержание не сливаются вместе, не подчёркивают друг друга, форма срезает страшность содержания, - вполне в стилистике «Убить Билла-1» (сцены убийства родителей девочки показаны в виде аниме – чёрный юмор Тарантино…)
«Я не люблю смотреть, как умирают дети. Если автор заставляет меня это делать, то должен быть какой-то экстраординарный повод: удивительная поэтичность, запредельная гуманитарность (когда пафос произведения поможет спасти от смерти какого-то другого ребёнка), какая-то "мораль", дающая надежду на то, что мир изменится к лучшему», пишет Игорь, но он рассматривает только такой «посыл», а повод (цель) может быть и другим: воздействие, этакое «не-спи-здесь!», возможно, вполне объяснимое сопротивление автора потокам липкой «прекраснодушной» патоки, разливающейся по строкам сетевых «поэтов». И – многократное «превышение мер допустимой самообороны». Отсюда, по-моему, и чувство, что «ты – шарик, тебя надули».
Это же ощущение у меня возникает и после прочтения стихотворения «Брат твой».
Что-то во мне сопротивляется… Сам смысл "посыла" не принимается моим вредным нутром.
«Ты легко целуешь чужой висок - осторожно, чтобы не разбудить»
Вот этот ставший чужим висок брата, брата, «кто сегодня спит на твоем плече» и которого нужно убить, «чтобы все». А сопротивляюсь, потому что не верю, что висок брата может стать чужим, даже в силу таких страшных обстоятельств. Не хочу верить. Сопротивляюсь, потому что не хочу, чтобы «тема жертвы» касалась брата (как бы фатально ни был устроен мир), пусть она касается только меня (или меня, вставшую на место ЛГ), а его – нет. Глупо? Да. Глупо сопротивляться библейским истинам… Наивно сопротивляться порядку вещей в мире, каким бы трагическим он ни был… Но – «всё равно мы все умрём», да?
Я несколько раз перечитывала текст, и с каждым новым прочтением какая-то «горошина» чувствовалась всё острее.
«Да какая, к дьяволу, тут любовь, если небо треснет сейчас по швам,
Если чаши гнева уже кипят, для господней жатвы наточен серп?
Ты ведь знаешь цену: твой младший брат – или все.
Ты слышишь? Под корень - все!
Ну, решай скорее”. Шуршит песок, растирая в пыль горизонта нить...
Ты легко целуешь чужой висок, осторожно, чтобы не разбудить»
Да, Он устроил так. Создал человека, «вынужденного» предавать брата. Вынужденного? Предательство – это выбор человека, так что человек себя и должен за это предательство наказывать, а не Бога винить.
Он – Бог – и сына отдал «за всех».
Образы Апокалипсиса с двойственной (с т.з. авторской позиции) концовкой, потому что так и не ясно, убил брат брата или в живых оставил. Немного осовремененная и «оБУЛГаченная» лексика...
Нечто похожее я испытала после фильма «Приходи на меня посмотреть». Казалось, режиссёр сказал: «Что, обыватели, бестолочи, пошляки, бесчувственные ханжи? Любите красивенькое? Обожаете цацки? Золушек вам подавай, принцев богатеньких? Хотите джентльменского набора из всего этого? Да нате вам!» - как оплеуха.
Мол, хотите погорячее? Болото вам наскучило, изнылись – да нате вам! Немного апокалипсиса, немного потрошков агнца божьего, можжевеловой веточкой помешать – и вуаля, а «я» посмотрю, как вы всё это переварите.
Читатель - в ящике, он либо жив, либо мёртв, а автор-виртуоз (во всех смыслах) – Пандора Шрёдингер, легко целующая читателя в висок. Висок – уже чужой, отчего ж не поцеловать легко? «Всё равно мы все умрём».
Почему не оставляет ощущение, что меня обманули? Почему не оставляет впечатление, что автор писал эти строки, сидя в пеньюаре перед камином и делая французский маникюр?
Возможно, с т.з. автора, Бог виноват в том, что требует приносить в жертву именно беззащитных, слабых и чистых. Но с т.з. людей верующих, Бог, требуя жертвы, во-первых, сам жертвует (сыном), во-вторых – («Бог милостив») всегда даёт надежду на спасение. Автор этой надежды не оставляет. Т.е. в данном случае автор оказывается, в отличие от Бога, не милостив ни к людям, ни к Богу, автор читает жёсткий обвинительный вердикт и Богу, и людям. Более того: моё восприятие сопротивляется суггестии текста из-за того, что мне не нравится посыл. Так бывает: вижу, что написано – мастерски, а то, что и зачем написано, не принимается. Всё – слишком красочно, всё – избыточно кричаще. Это тоже комиксы, «картинки» предательства – но позиция автора по отношению к этой вечной теме остаётся для меня за кадром. Я не увидела и не прочувствовала «выстраданности» идеи автором. Спецэффекты помешали... Помешала лёгкость поцелуя и лёгкость отказа от брата… "Да какая, к дьяволу, тут любовь!"
Идея «не-проходите-мимо» в «Балладе о проходящих мимо» с «нарочито подробным и нарочито скучным описанием обстоятельств» жизни женщины – тоже показалась мне «недоношенной», не выстраданной, и я ей не поверила, но не из-за обвинительного пафоса, а из-за того же самого приёма: нагнетания и накручивания «громких» деталей на том, что – на поверку – оказывается не таким уж серьёзным и трагичным. У бабули-то, в общем, была вовсе неплохая жизнь, никакие сердцеразрывательные события эту жизнь не сократили, старушка даже свою железную кровать пережила – так «об чём крик»? Вот и получается «длиннющий стих с ложным пафосом про старушку с непонятным конфликтом по отношению к прохожим».
Такое впечатление, что у автора – тоже вполне благополучная жизнь, в которой – и слава богу! – возможно, не было ничего действительно сердцеразрывательного и убийственно-трагического, и автору не хватает чувственного опыта, а чтобы «прожить» чужой чувственный опыт, как свой, нужно «содрать с себя кожу», потому что изУМно воссоздать чужие чувства сложно. На поверхности порой оказывается нечто противоположное тому, что в глубине.
Настоящая поэзия – не цирк, чтобы удивлять и ошарашивать, не кино, чтобы сверкать спецэффектами, не театр, чтобы изображать чужие чувства, и не наука, чтобы создавать «лабораторные ситуации».
Когда искусство версификации и суггестии соединится с авторским чувственным опытом – из картинок сложится Картина. Думаю, что Игорь это и так понимает. А чувственный опыт – дело наживное…
Обоим авторам – и Светлане Ширанковой, и Игорю Курасу – желаю всего самого солнечного!
С уважением и надеждой на понимание,
ЕК
Часть 2
«Зеркала Светланы Ширанковой» или «Кошка Шрёдингера vs (&) Princess Frog»
Светлана Ширанкова – известный и признанный в сетературе поэт. Её поэзию отличает чёткий стиль, точность слова, лаконичность, многослойная образность, хлёсткость, жёсткость авторской речи, плотный прекрасный язык, яркость языковых образов, дизайнерская эклектика, суггестивность и острота как пера, так и авторского отношения к действительности.
Мне всегда интересны т.н. теологические аспекты в творчестве писателей, их восприятие Бога, и в этом смысле поэзия Светланы Ширанковой предоставляет богатый материал для размышлений. И мне всегда интересны «зеркала» (и не только как просто отражающие поверхности).
Предлагаю нам с вами вместе внимательно прочитать стихи Светланы Ширанковой «Кошка Шрёдингера» и «Princess Frog» и посмаковать все их «зеркала», «фишечки-и-фенечки».
«Кошка Шредингера»
«Доктор Шредингер, Ваша кошка еще жива.
Написала бестселлер, прекрасно играет в покер
(На каре из тузов ей всегда выпадает джокер),
Раздает интервью, в интернете ведет журнал,
И, сказать по секрету, весьма популярный блоггер.
Ящик - форма Вселенной, какой ее создал Бог.
Геометрия рая: шесть граней и ребра-балки,
По периметру - вышки, забор, КПП, мигалки.
Иногда вспоминается кресло, камин, клубок,
И его почему-то бывает ужасно жалко.
Доктор Шредингер, Ваша кошка не видит снов,
Бережет свою смерть в портсигаре из бычьей кожи,
Не мечтает однажды создателю дать по роже,
Хочет странного - редко, но чаще всего весной.
Любит сладкое. Впрочем, несладкое любит тоже.
Вероятности пляшут канкан на подмостках стен,
Мироздание нежится в узких зрачках кошачьих.
Ваша кошка, герр Шредингер, терпит невольный плен
И не плачет. Представьте себе, никогда не плачет»
«Допустим, в закрытом ящике находится кошка. Там же есть счетчик Гейгера, баллончик с ядовитым газом и радиоактивная частица. Если последняя проявит себя как корпускула, счетчик радиоактивности сработает, включит баллончик с газом и кошка умрет. Если частица поведет себя как волна, счетчик не среагирует, и животное останется в живых. Что можно сказать о кошке, глядя на закрытый ящик? С житейской точки зрения кошка либо жива, либо нет. Но законы квантовой физики предполагают, что кошка и жива, и мертва одновременно с вероятностью 0,5. И такое ее странное состояние будет продолжаться до тех пор, пока наблюдатель не снимет эту неопределенность, заглянув в ящик. Выходит, и человек может быть наполовину жив - наполовину мертв? В начале ХХ века специалисты сошлись на том, что законы микромира не стоит переносить на большой мир. Другими словами - что дозволено электрону, то человеку ни-ни» (из статьи в интернете)
Итак, судя по тексту, кошка (или кот) Шрёдингера – создание Божье, человек. И создан этот человек по образу и подобию Божьему, и жизнь ему дана – как подобие рая, но странен этот рай и не очень-то приспособлен для вольготной и счастливой жизни:
«Геометрия рая: шесть граней и ребра-балки,
По периметру - вышки, забор, КПП, мигалки»
Но «кошка» приспособилась, - выживает и весьма успешно, и даже «не мечтает однажды создателю дать по роже». И слабости ей присущи, как и любому созданию Божьему, но слабости эти небогаты:
«Любит сладкое. Впрочем, несладкое любит тоже»,
«Написала бестселлер, прекрасно играет в покер»
«Раздает интервью, в интернете ведет журнал»,
«Иногда вспоминается кресло, камин, клубок,
И его почему-то бывает ужасно жалко»
«Кошка», судя по её «портрету» весьма всеядна, достаточно тщеславна, терпелива и терпима, порой сентиментальна и ностальгирует по былому. Интересно то, что «клубок», который так жалко кошке, в данном контексте воспринимается мной не только как символ тихого и тёплого уюта, а ещё и как символ былой игривости, «кошачей юности».
Но - «Мироздание нежится в узких зрачках кошачьих», и эта строка, на мой взгляд, очень важна: «кошка» не только «терпит невольный плен», но и всё понимает, всё видит, только сделать что-то для своего освобождения либо не может, либо не хочет, и «не плачет. Представьте себе, никогда не плачет».
Это Бог Шрёдингер создал «кошку» такой, это Бог Шрёдингер отражается в узких «кошачьих» зрачках, но и сам он – тоже отражение, и божий рай и земная жизнь – тоже являются зеркальными отражениями друг друга. Вот такой «коридор зеркал» получается.
И всё это вместе взятое отражается в читательском восприятии, и вот уже читатель сам превращается в кошку и, как говорится, неизвестно. Ящик захлопнулся, как мышеловка. Читатель либо жив, либо мёртв, а автор-виртуоз (во всех смыслах) – Пандора Шрёдингер.
Всё остро и неоднозначно. Кто-то скажет, что это о человеке и Боге, и это будет верно. Мне порой даже кажется, что это о Боге и Поэте, и теперь они оба – в ящике (щёлк!)
Разброс восприятий и толкований – особенности впечатления, которое получают читатели от стихов Светланы Ширанковой. Хорошо это или плохо – не мне судить. Знаю только одно: у автора – потрясающий потенциал! Автор - Мастер! Такие стихи всегда рождают отклик и споры. И это хорошо!
Но в этом стихотворении я-читатель почувствовала и «горошину». Возможно, с т.з. автора, Бог сам является «кошкой», и тоже «терпит невольный плен». Но с другой т.з. (с т.з. людей верующих, например), Бог всегда даёт надежду на спасение. Автор этой надежды не оставляет. Т.е. в данном случае автор оказывается, в отличие от Бога, не милостив ни к людям, ни к Богу…
А теперь несколько слов о стихотворении "Princess Frog".
"Сбрасывать город лягушечьей кожей в огонь,
Прыгать по кочкам в сыром комарином раю.
- Где твой царевич? - Ушел добровольцем в Сайгон.
Нет, не вернется (тем более если убьют).
Кутаться в осень, как в лысое лисье манто.
Спину саднит: невидимка схватился за плеть.
Перья, тесемки, подмокший дешёвый картон -
Крылья... смешно. Ну, куда мне отсюда лететь?
- Ведьма, проклятая ведьма! Уходит, держи!
Спели анафему вслед метрономы кадил.
С плеч кожурой облезает созревшая жизнь.
Слушай, Бессмертный, в кого ты меня превратил?"
Мастерски передана безнадёжная и горькая резистенциальная ирония ЛГ, которая в разлуке с любимым превращается в "лягушку на болоте" (потому что творить себе крылья в её ситуации, будучи «лягушкой» - "смешно"), в ведьму, вслед которой поют анафему. Я увидела здесь некое сравнение с Булгаковской Маргаритой: "Я от горя превратилась в ведьму".
Но – по сравнению с «кошкой Шрёдингера» - ЛГ не терпит ситуацию, она ей сопротивляется, она бросает вызов: «Слушай, Бессмертный, в кого ты меня превратил?», а уж кто этот бессмертный, Кощей, Бог или дьявол, решать читателю (как говорится, кому кто ближе).
Более того, ЛГ не только подвергает себя превращениям, она сама себя наказывает: строка «Спину саднит: невидимка схватился за плеть» - как образ наказания (божьего или небожьего, а может, наказание собственной совестью: отпустила, не уберегла «царевича» ЛГ), потому что, как мне кажется, сама лирическая героиня всё случившееся с ней «отзеркаливает», расценивает как наказание, отсюда и "анафема", и "ведьма". Поэтому и образ лягушки "зеркален": сказочная лягушка сбрасывает кожу, чтобы превратиться в царевну, а в стихотворении Светланы Ширанковой - всё до почти наоборот -
"Сбрасывать город лягушечьей кожей в огонь,
Прыгать по кочкам в сыром комарином раю»,
«С плеч кожурой облезает созревшая жизнь»,
«Ведьма, проклятая ведьма!» -
«почти» - потому что ЛГ, превратившаяся в «лягушку», т.к. жизнь без «царевича» кажется ей «сырым комариным раем» с кочками («шесть граней и ребра-балки»), превращается затем не в царевну, а в ведьму.
Очень интересный приём!
И тоже – «коридор зеркал», и тоже – некое богоборчество, в двух стихотворениях в разной степени проявленное.
Я люблю читать стихи Светланы Ширанковой, читать и думать над теми образами, которые автор для меня-читателя рисует своим мастерским пером. Что-то мной принимается сразу и безоговорочно, запоминается мгновенно и навсегда, что-то отторгается. Часто отторжение происходит на каком-то спинномозговом уровне, потому что порой мне кажется, что между её блестящих строк я угадываю (чувствую) желание автора обязательно «взломать» читательскую душу любым способом и любыми инструментами, но читательские души нередко нежны, чувственно-восприимчивы и ранимы, а колющие и режущие инструменты в руках умелого мастера – смертельно опасное оружие. Именно это отторжение вызвали во мне такие стихи Светланы, как «Брат мой» и «У неё внутри звенят золотые гаечки...»: эти стихи «хирургичны», если можно так сказать, но моя душа не всегда готова к хирургическому вскрытию, а моя голова – к трепанации: чрезмерная громкость оглушает, чрезмерность визуальности ослепляет, жёсткость и обвинительность тона разрушают «точку прибытия», - и восприятие ломается и отключается. Я-читатель, возможно, лучше пойму, если скажут тихо, глубже приму, если скажут доверительно…
Стихи, выбранные мной сегодня, вызывают желание перечитывать их, думать и сопереживать, получать удовольствие от мастерства автора. Я очень люблю такие «зеркала».
Желаю Светлане Ширанковой вдохновения и новых интересных стихов!
Ваша ЕК.
Рег.№ 0065765 от 9 июля 2012 в 00:50
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
