САПОЖНИК ПРОТИВ АНОМАЛЬНОЙ ЗОНЫ

 

     В апреле текущего года я участвовал в литературном конкурсе «Фаншико-2016». О мероприятии объявили издательство «Шико-Севастополь» (г. Севастополь), Крымский республиканский Клуб Фантастов (г. Симферополь) и Крымский конвент «Фанданго» (г. Феодосия). Для поэтической номинации требовалось фантастическое стихотворение.

     Работу, разумеется, одну из лучших, отправил. В шорт-лист она не попала. Решив, что в списке – произведения авторов, у которых можно чему-то научиться, я прочитал первое попавшееся стихотворение – «Сапожник» автора Неамина. Удивлению моему не было предела: в нем обнаружилось в десять раз больше недостатков, чем в моей «Аномальной зоне».

     Написал об этом в комментарии на сайте «Фанданго», после чего на электронную почту пришло письмо от некого Валерия Гаевского:

 

     «Сапожник»звучит музыкально с точки зрения ритмики. О ломке музыкальности жюри укажет Неамине, если она примет участие в мастер-классе, и недочеты можно будет исправить. Достоинства стихотворения: оригинальность формы (верлибр); оригинальность рифм; наличие идейных тезы и антитезы, «сюрприза» для читателя; хорошо переданную атмосферу.

     Из недочетов вашего стихотворения «Аномальная зона». Простая констатация факта, мрачность произведения не компенсируется загадочностью атмосферы, нет «темного очарования», которое оправдывало бы пессимистичную тему произведения.

     В конце вы размышляете о причинах рождения аномальной зоны, но выдвигаете всего одну гипотезу: человек губил природу-мать. Жесткая метрика сыграла против стихотворения, лишив его оригинальности и придав «телеграфный» стиль поэтическим строчкам. Метафоричность отсутствует.    

     Претензии к рифмам: ассонанс «тюрьма-навсегда», «потому-живу», «земли-людьми».

     Язык изложения – «поток сознания», мысль движется хаотично, обрывочными фразами, лишенными объемности смысла. Четкий трехстопный ямб заставил вас оперировать бессвязными фразами и сентенциями (например, «На свете все сложней»). Неясно, чем грозит аномальная зона жертве, почему овраг – «сама судьба», почему не получится позвонить.

     Вы ограничились бессвязными намеками, в стихотворении нет зримой картины, образности. Вам не удалось увлечь и заставить сопереживать, осталось ощущение, что автор не нашел нужных слов. Из позитива:

Наверно, потому

Все время я одна.

Живу и не живу,

И в черта влюблена.

     Здесь появился намек на интригу и необычность мысли, хотелось бы ее развить…».

 

     Хорошо, хоть что-то позитивное нашел Валерий в моем произведении. Чтобы стало понятнее, привожу свое стихотворение:

 

АНОМАЛЬНАЯ ЗОНА

 

Приветлив тихий лес,

Но это лишь тюрьма.

Останешься ты здесь,

Похоже, навсегда.

 

Не пробуй позвонить, –

Напрасные труды!

Возможно, будешь жить,

И даже без воды.

 

Куда же ты, глупец?

В овраг ведет тропа!

А спустишься, – конец,

Вокруг – сама судьба.

 

Не встретишь ты волков,

Услужливых друзей.

Страшись, но не врагов,

На свете все сложней!

 

Наверно, потому

Все время я одна.

Живу и не живу,

И в черта влюблена.

 

Откуда я взялась?

Возможно, из земли.

Сладка большая власть

Над жалкими людьми!

 

А может быть, ты сам

Меня и породил?

По дням и по часам

Природу мать губил.

 

     Это стихотворение, как считает Гаевский, мрачновато, но ведь для конкурса не требовались комедии. Тема серьезная, и относиться к ней нужно соответственно.

     Не хватает загадочности? Уже то, что зона размышляет и говорит, загадочно. Есть и другие загадки, они появляются в самом начале: «Приветлив тихий лес, но это лишь тюрьма» (напрашивается вопрос: почему приветливый лес – тюрьма?). В предложении «Не пробуй позвонить, – напрасные труды» – тоже интрига: почему нельзя позвонить, вызвать помощь? Зона предостерегает: «Куда же ты, глупец? В овраг ведет тропа». Опять вопрос: почему она это делает? Может, она иногда проявляет доброту, а может, ей нужна компания, поэтому ее не устраивает гибель жертвы.

     Валерий предполагает, что я назвал всего одну причину возникновения аномальной зоны, но это не совсем так: «Откуда я взялась? Возможно, из земли». Есть повод для размышлений: поскольку подземные процессы в основном геофизические, то зона могла появиться вследствие этих процессов. Однако для небольшого произведения вполне достаточно такой гипотезы: «А может быть, ты сам меня и породил? По дням и по часам природу мать губил».

     Гаевскому кажется, что мысль движется хаотично. Эпизоды, конечно, отличаются друг от друга, но все они крутятся вокруг человека, который попал в зону, так что связь и логика налицо.

     Жесткая метрика, считает Валерий, сыграла против стихотворения, но любой поэт знает: никогда ритм и размер не вредят произведению. И то, и другое придает ему напевность, динамичность, однородность. Все разрушают логические недоработки, отсутствие жизненных знаний, плохое художественное видение.

     Согласен, строка «На свете все сложней» не гениальна, но объяснима. Зона как бы говорит человеку: не думай, что все так просто, не волков бояться надо, а меня.

     Почему не получается позвонить? Рассмотрим строку: «Не пробуй позвонить, – напрасные труды!». Труды напрасные, – видимо, потому что нет сигнала, зона его блокирует.

     Валерий пишет, что непонятно, чем грозит аномальная зона. «Приветлив тихий лес, но это лишь тюрьма» – тюрьма грозит, чем угодно, это последнее место, разумеется, после кладбища, где хотел бы оказаться человек. Зона не говорит жертве о том, что ее ждет, потому что больше пугает неизвестность, чем приговор к расстрелу. Именно страх нужен зоне, которой «сладка большая власть над жалкими людьми».

     Не понравились Гаевскому намеки в произведении. Но если не будет намеков, то загадочность, о которой он твердит, будет не та.

     А теперь обращаюсь к стихотворению Неамины:

 

САПОЖНИК

 

Якуб – сапожник. Якуб живет в подвале,

десять ступенек от тротуара вниз.

Нежная кожа, мускулы как из стали,

карие очи – самый желанный приз.

 

Ходят девчонки к объекту их тайной страсти,

вроде по делу: набойки на каблуки.

С каждой из них, несомненно, приветлив мастер.

Но от любви его действия далеки.

 

Якуб спокоен, характером даже пресен,

дéвичьи прелести не вызывают жар.

В тёмном подвале по стенам сползает плесень,

и пауки по углам без конца кружат,

 

сыро и мрачно... Нашел бы уже получше.

Надо ж – такой мужик пропадает зря...

К вечеру Якуб прячет в кармане ключик

и обращается в крупного нетопыря:

 

узкие крылья, взгляд исподлобья страшен,

столько в нем злобы, что хватит на целый свет.

Резко взлетает, сливается с тенью башен,

серая молния: миг – и его уж нет.

 

Пересекает влёт городские стены,

небо легко в ладони его берёт.

Якуб-сапожник отчетливо помнит цену,

что заплатил за стремительный свой полёт.

 

Нежная кожа не любит лучей палящих,

в чёрных тонах незатейливый гардероб,

в тёмном углу подвала хранится ящик,

по очертаньям похожий на длинный гроб,

 

пульса не слышно, дыхания не заметно,

гибкие пальцы холодные, словно лёд...

Но ежедневно – от сумерек до рассвета –

горькое счастье: свободный ночной полёт.

 

     Гаевский утверждает, что произведение звучит музыкально, однако на этой музыкальности спотыкаешься на каждом шагу: то лишний слог, то ударение не там.

 

Якуб – сапожник. Якуб живет в подвале, – 12 слогов

десять ступенек от тротуара вниз. – 11

Нежная кожа, мускулы как из стали, – 12

карие очи – самый желанный приз. – 11

 

Ходят девчонки к объекту их тайной страсти, – 13

вроде по делу: набойки на каблуки.  – 12

С каждой из них, несомненно, приветлив мастер. – 13

Но от любви его действия далеки. – 12

 

     Сразу бросается в глаза смена размера. Это уже не стройная система.

 

сыро и мрачно... Нашел бы уже получше.  – 13

Надо ж – такой мужик пропадает зря... – 11

К вечеру Якуб прячет в кармане ключик 12

и обращается в крупного нетопыря: 13

 

     В этой строфе – явное нарушение размера. Где 13 слогов, где 12, где 11.

 

узкие крылья, взгляд исподлобья страшен, – 12

столько в нем злобы, что хватит на целый свет. – 12

Резко взлетает, сливается с тенью башен, – 13

серая молния: миг – и его уж нет. – 13

 

     Думаю, достаточно. Полный разнобой, ни о какой музыкальности речи быть не может.

 

Якуб – сапожник. Якуб живет в подвале,  – ритм: /– –/ – /– –/–/–

десять ступенек от тротуара вниз. /– –/– – – – /– –

Нежная кожа, мускулы как из стали, /– – /– /– –/– /–

карие очи – самый желанный приз. /– – /– /– –/– –

 

Ходят девчонки к объекту их тайной страсти, /– –/– – /– /– /–

вроде по делу: набойки на каблуки. /– – /– –/– – – –/

С каждой из них, несомненно, приветлив мастер. /– –/– –/– –/–/–

Но от любви его действия далеки. /– –/–//– – – –/

 

     Здесь нарушения ритма, которые заметны даже без раскладывания текста. Там, где нужны безударные гласные, стоят ударные, а там, где требуются ударные – стоят безударные.

     Именно ритм и размер придают напевность, музыкальность стихотворению. Валерий пытается уравновесить на чашах весов классический ямб и нетрадиционный верлибр, но это еще никому не удавалось. Если он допускает несоблюдение поэтической метрики, то почему тогда нужно придерживаться рифмовки? Откажемся заодно от нее, и все дела. А если автору надеяться на мастер-класс, то эту процедуру может проходить, кто угодно.

     Гаевский восхищается оригинальностью рифм, хотя за те же рифмы он ругал меня: «подвале-стали», «зря-нетопыря», «палящих-ящик», «гардероб-гроб», «лед-полет». А эти рифмы Неамины вообще недопустимы: «цену-стены», «жар-кружат», «получше-ключик».

     Далее позволю себе прокомментировать целый ряд смысловых ошибок в стихотворении этого автора.

 

«Якуб – сапожник. Якуб живет в подвале» – повтор слова «Якуб», что не похоже на художественный прием. Тавтология не приветствуется не только в поэзии, но и вообще в литературе.

 

«мускулы как из стали»– Якуб-человек  – сапожник, а не воин или грузчик. Для такого ремесла не требуются большие физические усилия. Откуда у него стальные мускулы? Даже если допустить, что он вампир, все равно неувязка: вампиры – далеко не Гераклы, их сила чисто мистическая. Кроме того, в подвалах обычно холодно, сапожник работает в одежде с длинным рукавом, поэтому девушки не могли увидеть его мускулы.

 

«Ходят девчонки к объекту их тайной страсти» – местоимение «их» здесь неприменимо: ходят к объекту СВОЕЙ тайной страсти.

 

«Девчонки» – обращение к девушкам не соответствует времени. Во времена башен и городских стен их называли барышнями, девками, девицами, в зависимости от социального положения.

 

«Якуб спокоен, характером даже пресен» – пресный – значит, неинтересный, скучный. Вряд ли такой парень понравился бы девушкам, даже если у него фигура Шварцнеггера и лицо Тома Круза. Если добавить сюда темный подвал с пауками и плесенью, то девушки точно не воспылали бы никакими чувствами.

 

«сыро и мрачно... Нашел бы уже получше.» – говорится о подвале. Явно пропущено слово: нашел бы получше ПОДВАЛ или КОМНАТУ.

 

«К вечеру Якуб прячет в кармане ключик

и обращается в крупного нетопыря» – непонятно, что происходит с одеждой, в кармане которой остался ключик. То ли осталась на нетопыре, что довольно сомнительно, поскольку физиология тела изменилась, то ли была снята. Если она снята, то получается, что подвал не заперт, ведь ключ – в кармане. А в мастерскую могут забраться воры, прихватить, например, инструмент, отремонтированную обувь.

 

«небо легко в ладони его берёт» – не думаю, что даже небо может взять в ладони злобное чудовище, летящее, как молния. Это не воробей и не бабочка.

 

«Якуб-сапожник отчетливо помнит цену,

что заплатил за стремительный свой полёт.» – поставлена точка, никаких объяснений, какая заплачена цена. Остальные сведения выглядят как описание внешности, то есть не продолжают мысль о цене. Более того, ОДИН полет – слишком маленькая компенсация за физиологическую ненормальность.

 

«Нежная кожа не любит лучей палящих» – это не означает, что сапожник – вампир. Существует, сколько угодно, людей, боящихся солнца.

 

«в тёмном углу подвала хранится ящик,

по очертаньям похожий на длинный гроб» – после этого становится непонятно, кто же такой Якоб. Если он вампир, то должен спать в гробу, а не в ящике. А если сапожник – нетопырь, то гроб ему не нужен: летучие мыши спят, вися вниз головой в пещерах или на чердаках. И вообще, откуда у сапожника способность превращаться, Бог знает, в кого? Что, дедушка у него был вампиром или нетопырем? А может, Якоб – мутация, человек, рожденный в Припяти? Одни вопросы, но нет ответов.

 

«пульса не слышно, дыхания не заметно» – пульс чувствуют, а не слышат, а дыхание будет заметным, только если сапожник затащит одну из бедных девушек в постель.

 

     Думаю, теперь заметна разница между «Сапожником» и «Аномальной зоной». Она явно не в пользу Неамины. Изложив в письме все эти соображения, я отправил его Гаевскому и потребовал внести меня в список финалистов. Валерий сослался на ответ председателя жюри Юрия Иванова: вы, мол, ничего не доказали, и вообще спорить с профессиональным жюри бесполезно.

     Бесполезно? Значит, меня Иванов профессионалом не считает. Наверно, он думает, что непрофессионал не способен заметить потрясающее количество недостатков в стихотворении Неамины «Сапожник». А мне вот кажется, что обнаружить их не так уж трудно. Даже не зная принципов стихосложения, можно прислушаться к простой логике, и тогда обязательно всплывет то, что по какой-то причине пропустили, составляя шорт-лист, редакторы, писатели и т.п.

     Кстати, напрашивается вопрос: а сколько еще «сапожников» заняло почетные места финалистов? И, кто знает, какие «шедевры» найдутся, если покопаться в произведениях прозаической номинации? Но, по-моему, достаточно того, что я увидел.

 

 

 

 

 

Другие произведения автора:

НАРКОТИЧЕСКАЯ ТЬМА

ГЕРОИ, КОТОРЫХ НЕТ

ДРЯХЛОСТЬ «НОВЫХ ИМЕН»