Андрей Чуклин - ч.1

Письмо Поэту с планеты людей. Часть 1

Избави, Господи, от лукавого умствования!

Северина приветствует тебя!

“Блуждающее тело без души - космический осколок мирозданья, лишенный атмосферы...” – пишете вы. Астролог заметил бы по этому поводу: «Поиск собственного понимания космических законов”. Пожалуй, ни у одного поэта не было такого космического отношения к Земле. Даже Хлебников и Уитмен, хоть и представляли ее единым целым - как одушевленный организм (что сейчас по учению Даниила Андреева именуется планетарный Логос), - но делали это в земном ракурсе. У Маяковского “солнце моноклем вставлю в широко растопыренный глаз” звучит не только негелиоцентрично, а даже эгоистично.

Тут взгляд иной, воистину, галактического масштаба:

Уснули боги, измученные своими свершенными
И не свершенными делами
Разбежались галактики,
проскользнув между их
одеревенелых пальцев,
понеслись кто куда:
за пределы старческих ладоней,
двигаясь по инерции
первоначальной идеи
пока не столкнулись с иными
свойствами и
парадоксами пространства.

...Поэт и его литературный герой - это не одно и то же. Так ошибочно было бы отождествлять ПОЭТА и Андрея Чуклина, человека. Эти слова - о вас как ПОЭТЕ, преимущественно о литературном герое (хотя стихи так часто похожи на самоисповедь).
Отчасти бессознательно, но во многом - совершенно сознательно вы затронули в своих произведениях вечные проблемы: небесные и земные. В таком концентрированном виде их не часто встретишь. Правда, разглядеть это очень не просто: полагаю, что первая, так же как и последующие книги будут приняты и поняты до конца только потомками (дай-то Бог!)

Без претензий на полный обзор всех проблем, попробуем разобраться хотя бы в постановке немногих из них... Чтобы в будущем не думали, что творчество не было замечено современниками. Кто знает, может быть придет время, когда о “Четвертой четверти в тяжелой воде” напишут целые исследования.

В стихах - животрепещущие для публики темы, простой и ясный слог. После “клевой жизни” современного телеэкрана многим трудно воспринять нормальные стихи, где каждое слово надо читать и понимать буквально, ощущая его изначальный смысл, видеть духовным взором именно то, что хотел сказать его создатель.

Возможная реакция читателя, впервые открывшего “Четвертую четверть в тяжелой воде”: «На первой странице - о пьянстве, на второй - о том же, так ... до 11 стр. включительно! Потом - тоже льется, только не портвейн, а “седьмые сутки дождь”.

В следующем стихотворении “заболоченная луна” и “собаки поют о мертвых”, а после: “звездный пью нашатырь и еще: “белой ночи пью сырое молоко и пьянствуют со мной вороны да сороки” (бедные птицы)... Дальше – больше: собственная “строка, как горькое алоэ... мне десна оботрет”. Цикл завершается “выходом из штопора”, а впереди еще поэма из 13-ти «алкоголий»!

Да, эта книга не простая. Вы не предлагаете читателю душистый мед искусства, а показываете боль этой жизни. “Петь не можешь - кричи!” “Это не стихи, это синяя пена у рта... Опасно, как невскую пить отравленную воду”. Стихи- боль, стихи-крик, чтобы самому “в свободном поиске” осознать смысл человеческого существования и заставить задуматься об этом других. “Душистый мед искусства” в больших дозах способствует вытеснению из сознания дискомфортных воздействий окружающей среды. Это, в конечном счете, ведет к деградации отдельного человека и человечества в целом. Осознание дискомфортного влияния и противодействие ему по закону выживания “живых систем” способствует поддержке равновесия с вечно меняющейся средой обитания. Таким образом, ваш литературный герой выступает как носитель прогрессивного миропонимания.

В самом отношении к неприглядным проявлениям земной жизни нет ни тени пошлости, вульгарности, грязи, фальши, демагогии. Отсутствует даже обычное, присущее всем, себялюбие. Единственное, что можно поставить в упрек, - это издержки юношеской, ювенильной (глубинной скрытой) психологии. Книга вышла в 1990 г. Да и следует учесть, что за время это было...

Пытаясь познать глобальные духовные проблемы, ваш герой испытывает все на себе, без какой-либо помощи со стороны. Изначально нет никакой поддержки: ни извне, ни даже изнутри, от собственной души. Нет корней: связи с родными и близкими людьми; нет друга, нет любимой.

Словом, нет веры ни в себя, ни в других, ни в Бога. “Я здесь один. Один в своей неподражаемой мутантности. Кто угодно: преступник, кентавр, кенгуру с головой альбиноса-барана, мираж который можно убить или посадить в тюрьму, но который нельзя увидеть...”.

Литературный герой не умеет просто пройти по земле: “Шаг назад – и упал в кювет. Шатко в сторону – шутка ль? Пусто!” Как заклинание, произносится:

по лезвию бритвы скачешь,
по углям и по стеклу.
Гуляешь порой над бездной,
по краю обрыва бродишь,
но время пришло
НОРМАЛЬНО
Пройти по своей земле.

Связи с землей нет потому, что рождение произошло в таком месте, в такой день, час и минуту, что в этот момент он был (в духовном отношении) выключен из земных ритмов и подключены к космическим. Земля, в духовном смысле ему не родная, как всем. Его духовные корни в космосе, он – космический медиум (через таких людей на Землю транслируется космическая карма). Каждая клеточка физического тела находится в резонансе с земными полями, а душа настроена на галактические ритмы. Все происходит на бессознательном уровне. Естественно, что явившись в мир с такой отмеченностью, не только ваш герой, да и вы сами, порой, ощущаете себя здесь чужим: “Торчишь на дороге с двусторонним движением, один на обледенелой полосе.” Космическое сознание, ощущение бессмертия духа, отражено в стихах:

Я ровесник первого ядерного взрыва
В атмосфере над северной землей 1962 года
от Иисусова рождества.
До этого в страшной, тяжелой воде
Я был говорящей рыбой
……………………………
Но в самом начале
Я был одной из малых планет
В созвездии Скорпиона
И кажется
Остался там навсегда.

Земля – не лучшее место во Вселенной, но для нас – пока единственное. С гармонией земных отношений дела обстоят неважно: и с природой мы не в ладу, и друг с другом, и с собой... Здесь, как и во всех материальных мирах, действуют законы единства и борьбы, следствием которых является необходимость. Мы привыкли (иного не знаем) и игнорируем многие вещи - это нормальная реакция на стресс. Вы, духовно связанный с Космосом, - обнаженными нервами и душой - “раненой птицей под сердцем”, воспринимаете тонким поэтическим чутьем всю неприглядность земной действительности.
Из глубин подсознания льется черный ужас: «Куда я попал?»

В этот час, в этот мрак небес
через дыры в озонном слое
Атлантида вселенной здесь
извергает свои помои.

Извергает чуму и тиф,
грязь и подлость, тоску и злобу.
И да здравствует новый миф -
Миф чешуйчатых и толстолобых!
Мы - подвид земляных ужей,
знать не знаем, уснув, как жабы,
что у спящих у нас уже
открываются в скулах жабры.

Мы обитаем в атмосфере “тяжелой воды” и привыкли не замечать этого. Вы называете наше обычное восприятие действительности сном, миражом. “В полусвете сомнамбулы спорили, пили, ели, вперемешку пешки, кони, ладьи, ферзи...” Действительно, большая часть людей поступает так, будто уверена, что никогда не умрет и что земные ресурсы вообще неисчерпаемы. Смехотворная вера в то, что все равно ничего не произойдет (как ничего не случается во сне или в кино), которая у многих удивительным образом совмещается со страхами грядущих бед.
 

Другие произведения автора:

Эссе о Прокопии Явтысом

Поэзия Василия Ледкова

Превратности издательского дела