Юрий Михайлович Агеев → Блог

Глохло лето в июле,
в горы лезла жара,
ветры знойные дули,
торопя нас: "Пора!"

Молча заперли двери
и, взвалив рюкзаки,
вышли, судьбам не веря,
к руслу горной реки.

Ах, какие пейзажи
в государстве моём!
Возвратимся - расскажем,
или лучше - споём.

Горы в небо уходят,
за собой нас зовут, -
неподвластные моде,
вечность переживут.

А какие там птицы,
не синицы - орлы!
Вот бы здесь поселиться
у подножья скалы.

Спать под грохот лавины,
просыпаться легко,
и глядеть на долины
с высоты облаков,

пить пригоршнями воду
из студёной реки,
и в любую погоду
не страдать от тоски.

Мы всходили на кручи
и спускались с небес.
В жизни не было лучше
и спокойней, чем здесь.

И когда возвращаться
наступила пора,
мы не стали прощаться,
чтоб вернуться к горам.

Не сумеем вернуться,
сгинув где-то в веках, -
наши души спасутся
на альпийских лугах,

там, где лёд, вмёрзший в камень,
да небесный простор,
сохранясь облаками
и вершинами гор.

Античный мир пригрезится едва ли
тому, кто врос в века бетонных плит.
Атланты от небес земных устали,
похоронив своих кариатид.

Лежат в пыли разбитые скрижали,
спят боги, даже пальцем не грозя,
слагают миф, кто лучше б уж молчали,
и те молчат, кому молчать нельзя.

Не хуля печальную планиду,
ставя потихоньку паруса,
покидали люди Атлантиду, -
ей до погруженья - три часа.

Грохотал вулкан, землетрясенье
колыхало остров до основ.
Надо же! Такое невезенье!
Все атланты потеряли кров...

Я живу себе в двадцатом веке,
толстый том листаю не спеша.
Вот же жили люди, не калеки,
перегаром в лифте не дыша!

Плыли открывать другие земли
или мысль гранили, как Платон.
Человек по жизни, глух ли, нем ли,
шёл к мечте, отбросив лень и сон.

И какие бы кариатиды
ни свисали с новых стен и крыш,
помни о погибшей Атлантиде
и Земле, где ты сейчас стоишь!

За долгие тысячи лет, -
до нашего тысячелетья! -
жил в Греции некий поэт,
взыскующий правды на свете.

Он к истине шёл, торопясь
найти подходящую форму,
и песня струёю лилась,
размеру и рифме покорна.

Весь мир отражался в стихах
и грезились звёздные дали,
стихали деревья в лесах,
и звери напеву внимали.

Хвалили его в городах,
в провинциях локти кусали,
вещали: "Пребудет в веках!", -
да слов его не записали.

А мрамора - хоть завались,
и ноет Пракситель в бестемье,
да вот для певца не нашлись
ни добрые руки, ни время.

Отыскан с течением лет
бюст лирика, - добрые вести! -
но это другой был поэт,
рифмач без души и без чести.

Его и ваяли за то,
что был лишь  тирану угоден,
а лирик - он парень простой, -
навечно ничей и свободен.

Прекрасна мысль, отстоенная жизнью.
Нас тяготит незнание причин:
где правда, где тупик - не различим,
робеем перед безднами и высью.

И вдруг движенье мысли мудреца
нам открывает замыслы Творца,
и бесконечность обретает меру,
а знание освобождает веру.

Прочти Элладу всю, от Гесиода
до Демокрита, и опять начни.
Пусть протекут твои Труды и Дни
под знаком философии свободы.

Ты тот, кого избрали на Олимп,
достойного - достойные к беседе.
Вино веков таит, как привкус меди,
печаль, молитву и предсмертный хрип.

Не впитывая яда, полни память
надеждами, стремись открыть миры,
которые укрыты до поры
в незнании и норовят истаять.

1990

Задумчиво, как только можно в мире,
выводит мысли грифелем Сафо.
Парит душа, страшась бездонной шири
и не решаясь стать её строфой.

В плену мечты и неги полусонной
зовёт тысячелетья за собой,
но мечутся растерянные волны,
переходя в размеренный прибой.

Немало песен будет жить на свете,
хоть Парка Дней на жизнь людей скупа.
Нежнейшим бризом овевает ветер
точёный лик, сдувая прядь со лба.

Жизнь
прекрасна, успокоясь.
полюбись
Дафнису Хлоя.

Потянись
рука в объятье -
знает жизнь,
что люди - братья.

Так хочу,
чтобы любили,
в море чувств
себя забыли.

Чтоб судьба
жила в покое,
как
прикосновенье Хлои.