Леди Гамильтон

Эмма Гамильтон, урождённая Эми Лайон (англ. Amy Lyon), родилась в Честере, в английском графстве Чешир. После смерти своего отца-кузнеца она воспитывалась у дедушки и бабушки, а её мать зарабатывала на жизнь, торгуя углём.
С 1779 года Эмма проживала в Лондоне, где пошла в услужение. К 1782 году она уже успела заслужить скандальную известность, став любовницей нескольких мужчин и поучаствовав в обнажённом виде в представлениях шотландского шарлатана Джеймса Грэхэма в качестве богини здоровья. В шестнадцать лет Эмма забеременела. Родившегося ребёнка она отдала на воспитание своей бабушке, а сама, сменив имя на Эмма Харт (Emma Hart), осталась в Лондоне в качестве сожительницы Чарльза Гревилля, который и представил её своему дяде, сэру Уильяму Гамильтону, послу Британии в Неаполитанском королевстве. В 1786 году Эмма поселилась в Неаполе в доме 56-летнего британского посла. В 1791 году сэр Уильям и Эмма поженились, чем вызвали большой скандал в кругах английской аристократии.
        В Неаполе Эмма занималась искусством: для знаменитых гостей она проводила представления живых картин, изображающих классические произведения искусства. Среди почитателей её искусства был и Гёте. Благодаря своим представлениям, которые Эмма называла «артитюдами», она завоевала славу артистки, которую, по мнению историка искусств Ульрике Иттерсхаген, можно сравнить со славой Мэрилин Монро в XX веке. Красоту Эммы Гамильтон запечатлели на своих портретах художники Джордж Ромни, Ангелика Кауфман и Иоганн Генрих Вильгельм Тишбейн.
        К этому периоду времени относится близкая дружба Эммы с королевой Марией Каролиной Австрийской, супругой Фердинанда IV Неаполитанского. Благодаря королеве Эмма познакомилась с английским адмиралом Горацио Нельсоном и стала в 1798 году его возлюбленной. Сэр Уильям, очевидно, терпимо относился к этой связи, по некоторым мнениям, даже поощрял её. В 1800 году любовный треугольник переместился в Лондон, обеспечив местные газеты скандальными заголовками. В 1801 родилась дочь Эммы и Нельсона Горация. Сэр Уильям умер в 1803 году. После его смерти Эмма Гамильтон поселилась с Нельсоном в небольшом домике в Уимблдоне на юге Лондона.
        После гибели адмирала Нельсона в 1805 в Трафальгарской битве леди Гамильтон оказалась в сложном финансовом положении: пенсия, назначенная сэром Уильямом, была маленькой, и к 1813 году она была в долгах. Просьбу, содержавшуюся в завещании национального героя Англии адмирала Нельсона, позаботиться о его возлюбленной английское правительство оставило без внимания.

Драгоценные камни сами по себе не дают света, но случайно упавший на них луч солнца заставляет их играть всеми цветами радуги. Есть в драгоценных камнях какая-то своя тайна, какие-то свои скрытые лучи. Булыжник не засияет, хотя бы на него пролился целый  солнечный   поток.
        Драгоценным камнем, имеющим свои тайну и свои лучи, была леди Гамильтон. Она пришла из темноты, сверкала, пока сияло над ней солнце, и с его заходом опять погрузилась во мрак. Она не творила сама ни своего счастья, ни своих бедствий. Всю жизнь она шла за вожатым. Гревиль, Гамильтон, Нельсон... Когда не стало последнего, сошла со сцены  и  леди  Гамильтон.

Доктор Грехем был магнетизер-шарлатан, бывший тогда в большой моде в Лондоне. Он был очень образован и обучался магнетизму в Париже у Месмера. Вернувшись в Лондон, он читал увлекательные лекции о вечной юности, продавал талисманы и лекарства. Эмма позировала у него под видом Гебы-Вестины, богини красоты и здоровья. Возлежа обнаженной на так называемой «небесной постели», она должна была вновь пробуждать в зрителях иссякшую любовную энергию. Тут ее тщеславие могло быть вполне удовлетворено. Все лондонское общество преклонялось перед красотой ее тела. Тут ее впервые увидели и оценили художники Рейнольде и Генсборо, и навсегда был покорен ее  красотой  Ромней.
        Отсюда она переходит, как модель, в мастерскую Ромнея, где он пишет с нее Цирцею и восхищается ее мимическим талантом. Вдохновленная им, она думает идти на сцену. Но Шеридан, выслушав ее декламацию, говорит, что она не пригодна  к  сцене.
        Из мастерской Ромнея она идет на содержание к баронету сэру Гарри Фезерстону, живет с ним 6 месяцев жизнью первоклассной дамы полусвета, тратя безумные деньги на удовольствия и наряды, и брошенная им возвращается  в  Говарден.

Она была в Лондоне всего 2 года. Из Говардена она выехала неопытным ребенком, а вернулась туда много пережившей и много видевший женщиной. В таком маленьком местечке, как Говарден, приезд Эммы был событием, о котором все и всюду говорили. Еще раньше был предметом толков ее ребенок,  привезенный ее  матерью. Теперь она сама, с несколькими уцелевшими у нее нарядами, была встречена всеобщим осуждением. Всюду ей давали понять двусмысленность ее положения, и двери добродетельных жителей Говардена закрывались перед ней. В отчаянии она пишет 7 писем, одно за другим, сэру Гарри, но ответа нет. Тогда она обращается с умоляющим письмом к сэру Карлу Гревиллю, с которым она познакомилась в последнее время своего пребывания в Лондоне. Однажды Гревилль уже помог ей, дав ей немного денег на дорогу в Говарден, и она надеялась, что тут он ее выручит тоже. Гревиллю она нравилась, но, как человек рассудительный, он боялся выказать свои чувства и тем заранее связать себя. В ответ на ее просьбы о помощи он пишет ей холодно и рассудительно. Он зовет ее в Лондон под условием отказаться от всех прежних знакомых и оставить ребенка в Говардене, причем разрешает ей поддерживать отношения единственно с матерью.
        Гревиллю нужна была покорная и скромная любовница, не требующая крупных расходов, которых он не хотел и не мог  делать.
        Получив письмо Гревилля, Эмма не медля переезжает в Лондон. Тут Гревилль еще раз ведет с ней сухой разговор о своих условиях. Эмма в эту минуту видела в Гревилле единственную надежду и спасение. Она не только согласилась на все его условия, но еще была благодарна за них.
        Теперь Эмма поселяется на окраине города, в скромном домике, который Гревилль, тонкий знаток искусства, однако же сумел устроить с большим вкусом. Эмма должна была жить здесь тихо и одиноко, обучаясь правописанию, литературе, пению и музыке. Заведовать хозяйством Гревилль взял ее мать миссис Кид, как она называла себя теперь. Эмма нигде не бывала, и кроме нескольких знакомых Гревилля, серьезных и чопорных джентльменов, никто не  появлялся  в ее  домике.
        Несмотря на это, за свою скромную, но спокойную жизнь Эмма чувствовала к    Гревиллю бесконечную благодарность. Казалось, что уже ничто не может нарушить безмятежности и тишины, окружавших Эмму. Она никогда не делала попыток выйти из повиновения и ее непокорная душа, видимо, была навсегда усмирена. Только однажды, когда Гревилль ее вывез на один парадный праздник, Эмма, очутившись среди шума, музыки, блеска и иллюминации, заразилась общим настроением и вдруг, вскочив на стул, запела  своим приятным  звонким  голосом.
        Толпа сначала протестовала против такого внезапного выступления, потом, покоренная ее изумительной внешностью, разразилась бурей аплодисментов. Эмма, упоенная успехом, пела все звонче, все прекраснее. Эта радость чуть не стоила ей разрыва с Гревиллем, возмущенным ее выходкой, и много слез пришлось пролить Эмме, чтобы вымолить  его  прощение.
        После этого она опять стала непритязательной и покорной. Ее единственным развлечением было посещение два раза в неделю мастерской Ромнея. Художник был верен ей по-прежнему, она по-прежнему была его любимой моделью, и он писал ее без конца. Двадцать четыре законченных портрета и бесконечное множество набросков, этюдов... Никогда ничто не омрачало их хороших отношений. Она была его «вдохновительницей», как он ее называл, она звала его своим «отцом». В мастерскую и обратно ее отвозил экипаж, она редко показывалась на улице одна, и в большинстве  случаев ее  сопровождала  мать.
         В Лондон вернулся дядя Гревилля, английский посланник в Неаполе, лорд Гамильтон. Это был спортсмен, веселый и умный собеседник, танцор, певец, скрипач и археолог.
        Появившись у Гревилля и познакомившись с Эммой, Гамильтон был поражен ее красотой и спустя некоторое время решил, с позволения Гревилля, дать ей некоторые сведения по искусству. Скоро он увлекся своей учительской ролью; уроки становятся все более и более частыми, и домик на Эджвар Роо делается его любимым местопребыванием.
       Что касается Гревилля, то он был очень доволен вниманием, которое его дядя выказывал Эмме. В этом он предвидел удобный выход. Деньги Гревилля, несмотря на экономный образ жизни, приходили к концу, и он уже подумывал, как бы ему просто и легко расстаться с Эммой и выгодным браком поправить свои дела. Как отнесется к этому Эмма, его  совершенно  не  занимало.
        Для начала Гревилль убеждает Эмму уехать на лето из Лондона. Эмма, не подозревая, что это конец, едет со своей матерью в Честер. По дороге она заезжает в Говарден и берет  с собой  оттуда  свою дочь.
        Из Честера она пишет Гревиллю полные любви, покорности   и  нежности  письма.
«С каким нетерпением я сажусь писать, ожидая почтальона. Сегодня я наверное получу письмо. Могли ли Вы, мой дорогой Гревилль — нет, это невозможно, уже забыть вашу бедную Эмму... Я постоянно думаю о Вас и дохожу до того, что мне кажется, я слышу и вижу Вас. Подумайте, Гревилль, какой это самообман, когда я так покинута и нет никаких известий о Вас... Разве Вы забыли, как говорили мне при отъезде, что будете так счастливы снова увидеть меня... О, Гревилль, подумайте о количестве дней, недель и годов, которое еще может быть у нас. Одна строчка от Вас сделает  меня  счастливой...»

Дядя и племянник действовали заодно, скрывая от Эммы истину. Едва вернувшись к Гревиллю, Эмма получает приглашение лорда Гамильтона приехать погостить к нему в Неаполь. Предчувствуя какие-то новые неизвестные ей события, Эмма колеблется принять это лестное приглашение,  но по  настоянию  Гревилля  принимает.
        В Неаполь Эмма приезжает со своей матерью. Лорд Гамильтон встретил и окружил их таким вниманием, как если бы они были дамы из высшей английской аристократии.
        «Вы не можете себе представить,— пишет Эмма Гревиллю,— насколько сэр Вильям добр ко мне. Он делает все возможное, чтобы видеть меня счастливой. Он никогда не обедает вне дома. По правде говоря, с моего приезда он меня покидает не чаще, чем моя тень. Он завтракает, обедает и ужинает со мной, садится всегда рядом, глядя на меня, я не могу двинуть ни рукой, ни боком, ни ногой, чтобы он не заметил сейчас же, насколько грациозны и красивы, по его мнению, мои движения. Право, я сердита, что не могу составить его счастья. Я могу только быть вежливой и любезной. И в самом деле, я с ним мила, как только могу. Но я Ваша, Гревилль. Вам одному могу я принадлежать, и никто не займет Вашего места в моем сердце».
        Из писем Эммы Гревилль видел, что, если он не будет действовать решительно, то Эмма вновь появится в Лондоне. А так как это было ему в высшей степени нежелательно, то он пишет ей письмо, где с необычайным цинизмом советует ей сделаться любовницей лорда Гамильтона, а со своей стороны предлагает ей дружбу и товарищеские отношения. Любившая его Эмма была до глубины души возмущена этим циничным советом. Ответ ее полон негодования, но в то же время это последняя отчаянная попытка вернуть к себе  Гревилля.
        «...Это Вы советуете мне... Ничто не может выразить моего отчаяния. Я просто схожу с ума. Вы, Гревилль, даете мне такой совет. Вы, который обычно ревновали меня за одну улыбку. С каким холодным равнодушием Вы советуете мне идти к... сэру Вильяму. О, это хуже всего. Если бы я была около Вас, я убила бы Вас и себя...»
        И  в  конце  этого письма  в  постскриптуме она  пишет:
        «...Вы не знаете моей власти здесь. Только я не стану никогда любовницей. Если Вы меня доведете до крайности, я   женю  его  на  себе».
        Верно, Гревилль улыбнулся, прочтя эту угрозу. Но Эмма в это время уже не была прежней робкой и покорной любовницей, которую он замкнул в узкие рамки мещанской жизни.   В ее  душе  уже роились   честолюбивые   мечты.
И вот, пережив много минут отчаяния и оскорбленного самолюбия, передумав все способы мести, Эмма решает выполнить свою последнюю угрозу — женить на себе лорда Гамильтона. С осени 1786 г. она оставляет свою квартиру и к большой радости лорда Гамильтона поселяется в посольском дворце. Тут в это время видел ее и восхищался  ею  Гете.
        «Лорд Гамильтон, который все еще здесь английским посланником, после долгого изучения искусства и многолетнего наблюдения природы, нашел совершенное соединение природы и искусства в одной прекрасной юной девушке. Он взял ее к себе. Это англичанка лет двадцати. Она очень красива и очень хорошо сложена. Он сделал ей греческий костюм, который идет ей изумительно. С распущенными волосами, взяв две шали, она так меняет свои позы, жесты, выражения, что в конце концов думаешь, что это только сон. Что тысячи артистов были бы счастливы достигнуть — здесь видишь воплощенным в движении, с захватывающим разнообразием. На коленях, стоя, сидя, лежа, серьезная, печальная, шаловливая, восторженная, кающаяся, пленительная, угрожающая, тревожная... Одно выражение следует за другим и из него вытекает. Она умеет для каждого движения дать складки платья и их изменить, сделать сто разных головных уборов из одной и той  же  ткани».    Так описывал   Эмму   Гете.
        Графиня  де  Буань  в  своих  мемуарах  говорит  о  ней:
        «Другие пытались подражать таланту этой женщины; я не думаю, чтобы это им удалось. Это вещь, в которой только один шаг до смешного. Кроме того, чтоб иметь ее успех, нужно прежде всего быть безупречно прекрасной с головы  до  ног, а  таких  редко встречаешь».
        Не прошло и года, как Эмма принята в неаполитанском обществе уже окончательно. Она держится так умело и тактично, что король неаполитанский говорит: «Неаполитанские дамы хорошо бы сделали, если бы брали с нее пример».
        Вскоре угроза Эммы стала фактом. 6 сентября 1791 г. она венчается в Лондоне с лордом Гамильтоном. В день свадьбы она последний раз заехала в мастерскую Ромнея. В этот визит он набрстсал ее портрет, который после он назвал «Посланница». Эмма с грустью покидала своего старого друга. Для Ромнея разлука была еще тяжелей, от него навсегда уходила та, с которой так тесно было связано его искусство. С уходом Эммы уходит из жизни Ромнея последний луч  солнца,  озарявший его  старость.
        Насколько дорога была Эмма Ромнею, видно из его письма  одному  другу:
        «Касандра (Эмма) вернулась в город 16-го, но я увидел ее только 20-го. Вы представляете себе, что я выстрадал. Она решила позировать 23-го и с тех пор позировала все дни... Когда она появилась у меня в мастерской, она мне показалась нежней, чем в последний раз... Теперь мне кажется, что ко мне она сердечней, чем когда-либо. Она сожалеет, что покидает Англию, не увидев Вас. Я чрезвычайно признателен Вам, за Ваше сочувствие. Действительно, душа так страдала, что это отражалось на моем здоровье, и я боялся, что не смогу писать с нее больше,  но с тех пор, как она по-прежнему добра ко мне, я совершенно оправился и телом, и духом...» 6 сентября Эмма в последний раз увидела Ромнея. Больше они уже не встречались.
        На другой день после свадьбы лорд и леди Гамильтон уехали в Неаполь. По дороге они заехали в Париж, думая пробыть там некоторое время. Но надвигающаяся гроза революции заставила их скоро его покинуть. Им удалось, однако, проникнуть во дворец, и находившаяся уже под строгим надзором Мария-Антуанетта тайно вручает Эмме письмо к своей сестре, неаполитанской королеве Марии-Каролине. Для Эммы это письмо была большая радость. Оно открывало ей двери Неаполитанского дворца.
        По приезде в Неаполь она вручает письмо Марии-Каролине,  и  с этого  дня  начинается их  дружба
        В это счастливое время своей жизни Эмма верна своему прошлому При ней неотлучно мать, и она пишет нежные письма   Гревиллю   и  Ромнею
        «В самом деле,— пишет она Гревиллю,— если мы останемся здесь, то лишь потому, что я обещала королеве не покидать ее до ее отъезда» И далее она говорит — «я провела вечер с королевой вдвоем, смеялись, пели и т д Но во время приема я держалась на своем месте и оказывала королеве такое почтение, как если бы видела ее в первый раз Это очень ей понравилось» В конце Эмма говорит о своей личной жизни «Вы не можете представить, как счастлив дорогой сэр Вильям Право, Вы не можете понять нашего счастья, оно неописуемо, мы не разлучаемся ни на час во весь день Мы живем, как любовники, а не как муж и жена, особенно, если подумать о том, как относятся друг к другу  современные  супруги ».

В этот период жизни леди Гамильтон на ее горизонте появляется Горацио Нельсон, маленький человек с чистыми, открытыми глазами и властным, всепокоряющим голосом. Две страсти владели этим человеком — ненависть к   Франции   и   безграничная   любовь  к  своей   родине.
        С первого появления Нельсона в Неаполе между Эммой и им установились дружеские отношения, их объединяло патриотическое чувство.
        Эмма в то время уже не только друг Марии-Каролины, она поверенная всех ее дел и ее ближайшая наперстница. Уже с самого начала Великой Французской революции английское влияние было очень сильно при неаполитанском дворце. Когда же на горизонте появилась грозная тень Бонапарта, спасения от него Неаполь мог ждать только со стороны  Англии.
        И вот посредницей между Неаполем и Англией стала Эмма. Сначала она как бы пугалась этого, но скоро, ободренная королевой Марией-Каролиной, блестяще вошла в свою роль. Она передает тайные письма, пишет их вместе с королевой.
        «У меня не было времени писать к Вам, так как три дня и три ночи мы писали важные письма, которые послали сегодня с курьером нашему правительству»,-т- пишет она Гревиллю. Защищать Неаполь от Бонапарта прислан Англией   Горацио   Нельсон.
        С этого времени судьба Эммы навсегда переплетается с судьбой Нельсона. До этой встречи свободного выбора у Эммы не было. Необходимость заставила идти ее к Гревиллю, честолюбие к лорду Гамильтону, к Горацио Нельсону — любовь. Со стороны Нельсона это было тоже настоящее,  большое   чувство.
Победа при Абукире, и весь Неаполь оживает, от полного уныния он переходит к самой бурной радости. Все восторги принадлежат Нельсону, и как триумфатора встречает его Неаполь. Сильно должно было биться сердце Эммы, когда она увидела его, окруженного таким ореолом славы.
        Последняя кампания подорвала здоровье Нельсона, и он с радостью принимает приглашение леди Гамильтон поехать  отдохнуть  в  Кастель-Маре.
«Я живу у них в доме, и только тщательный уход, которым меня окружают, мог восстановить мое печальное здоровье»,— пишет  Нельсон  своей   жене.
        Некоторое время спустя Нельсону было поручено занять Мальту. Но победа в этот раз осталась не за ним, и он вернулся в Италию, где французы угрожали Неаполю. Королевская семья должна была бежать, и Неаполь был занят французскими войсками. Гамильтоны и Нельсон до мельчайших подробностей разработали план побега. События следовали одно за другим с необычайной быстротой. Эмма — бедная нянька двадцать лет тому назад — держит в руках судьбу королевской семьи, и лишь ее энергии, ее решительности обязана та своим спасением. При всеобщей панике леди Гамильтон одна сохраняет присутствие духа и ободряет других. Вскоре Нельсон воспользовался благоприятным моментом, и Неаполь вновь переходит во власть англичан.
Королевская семья могла вернуться в Неаполь, но она страшилась этого, и в Неаполь возвращаются Гамильтоны и наследный принц. Казалось, вся королевская власть была сейчас в руках не  Марии-Каролины,  а  Эммы Гамильтон.
        Между ней и Марией-Каролиной живейшая переписка, в которой последняя диктует свои приказания, явные и интимные, а Эмма точно выполняет их. В своих письмах Эмма дает королеве точный ответ по поводу всех событий в Неаполе.
        Но обширная переписка с королевой поглощает не все время Эммы. От имени королевы она освобождает пленных, раздает деньги нуждающимся. В октябре 1799 года английский флот отправляется в Палермо и леди Гамильтон с ним вместе. Здесь ее ожидает Мария-Каролина. Нельсона снова встречают, как триумфатора, и с ним разделяет  славу   Эмма.   Мария-Каролина  осыпает  ее   подарками.
        Частое крейсирование заставляло Нельсона не раз покидать Неаполь. В свое отсутствие он передает свою власть Эмме. В одном из этих случаев ею была принята депутация от острова Мальты. Она нашла способ удовлетворить их просьбу, за что ей была оказана редкая для женщины честь. Гроссмейстер мальтийского ордена, русский Император Павел I прислал ей вместе с собственноручным письмом   мальтийский  крест.
        Неожиданное неприятное событие изменило счастливую жизнь Эммы. Лорд Гамильтон был вызвал в Лондон, а на пост посланника в Неаполе был назначен другой. Для Эммы было тяжело покидать страну, где она видела себя на вершине славы, и ехать в Лондон, в тот самый Лондон, который не принял ее во всем блеске ее двадцатилетней красоты. Чего могла она ждать от него теперь, на закате своей молодости. Между тем Нельсон не мог уже окончательно жить без нее. Ссылаясь на слабость здоровья, он отказывается временно от действительной службы и следует  за  ней.
        До  Вены  провожала   их   Мария-Каролина. Уже в Вене Эмме, опьяненной своим успехом и привыкшей к поклонению, пришлось столкнуться со строгим и даже недоброжелательным отношением. В Лондоне она была  встречена  холодно.
        В 1801 году у леди Гамильтон родилась дочь Горация. Рождение ее было обставлено тайной, и лорду Гамильтону она была представлена, как сирота, которую Эмме хотелось бы усыновить. О том, что это дочь Эммы и Нельсона, лорд Гамильтон  никогда  не  узнал.
        Странно было вообще поведение лорда Гамильтона во всей этой романической истории. Человек умный и проницательный, он не мог не видеть того, что видели все. Но все время, вплоть до своей смерти, он был нежным другом Нельсона, и отношение его к Эмме было то же, что и раньше.   Гайна его поведения так и ушла с ним в могилу.
        Все документы, касающиеся ребенка, были уничтожены, и только благодаря письмам Нельсона к Эмме, которые последняя не решалась уничтожить, мы знаем, кто были родители   Горации.
        «Вы знаете, моя дорогая Эмма, что я отдал бы все на свете, чтобы быть вместе с Вами и нашей дорогой маленькой  дочкой»,— пишет  Нельсон  Эмме.
Сама Горация не знала, кто была ее мать. Она знала только, что она дочь Нельсона и «особы слишком высокопоставленной, чтобы можно было открыть ее имя». Так ей сообщила Эмма, и больше она ничего не могла узнать до конца  своей   жизни.
        Меньше, чем через месяц после рождения дочери, Эмма вынуждена была начать светскую жизнь. Лорд Гамильтон считал своей обязанностью иметь свой салон. Салон Эммы имел успех. Даже принц Уэльский выразил желание обедать у них и послушать пение леди Гамильтон. Но это известие возбудило недовольство и ревность Нельсона, и Эмма ловко избегнула этой возможности, не желая огорчать своего возлюбленного. Конечно, окружавшего когда-то Эмму триумфа уже не было, и годы брали свое. Сильно пополнев, Эмма уже лишилась своей прежней безукоризненной красоты. Но все же она еще была достаточно красива, чтобы пленять, и ее бурное прошлое окружало ее ореолом  напряженного  интереса.
        В конце 1801 года Нельсон поручает Эмме купить для него имение, чтобы там жить вместе с нею. Эмма с радостью выполняет это поручение и покупает в окрестностях Лондона имение Мертон. Тут есть все, что нужно. Не очень большой, но благоустроенный дом и для лорда Гамильтона, чьим любимым спортом раньше была рыбная ловля,   река,   обильная   рыбой.
        В Мертоне пережила Эмма самые счастливые годы своей любви к Нельсону. Муж ее и Нельсон были в наилучших отношениях. Поселившись в Мертоне, они, казалось, желали и думали, что это навсегда. Но Эмма скоро заскучала по шумной светской жизни. В Мертоне стали появляться один за другим гости, родные и друзья Нельсона, сын   Марии-Каролины  Луитпольд  и   другие.
        В начале июля 1802 года Нельсон и Гамильтоны предпринимают небольшое путешествие. На этот раз они не втроем, как они ехали из Италии, и бывали вообще всюду, а вчетвером. Четвертый — это Гревилль. Казалось, Эмму занимало бросать вызов общественному мнению, возя за собой   мужа   и   двух   любовников.
        В апреле 1803 года умирает лорд Гамильтон на руках Эммы и Нельсона, не отходивших от его изголовья. Потеря близкого человека, которому одному, в сущности, она была обязана своим положением, усугублялась еще более тем, что состояние лорда Гамильтона перешло к Гревиллю, а ей лишь вещи и небольшая единовременная сумма. Вероятно, лорд Гамильтон оставил бы ей больше, но он до последней минуты надеялся, что правительство даст ему, а потом и ей, просимую  им  давно  пенсию.
        Две недели спустя после похорон, Гревилль попросил Эмму очистить их отель в Лондоне и подыскать себе другую квартиру. Вообще, тут он окончательно проявился в своем настоящем виде. Бывший любовник Эммы, он держал себя, как ее злейший враг. Возмущенный его поведением Нельсон дарит Эмме Мертон и выдает ей ежемесячную ренту. Для всякой другой то, что имела Эмма, было бы вполне достаточным, но для избалованной жизнью Эммы это почти нужда. Все ее многочисленные просьбы, адресованные правительству и ее прежним друзьям о выдаче ей пенсии после лорда Гамильтона, не приводят ни к чему 21 октября 1805 года памятный день Трафальгара. Перед боем Нельсон прибавляет параграф к своему завещанию, в нем он обращается к правительству: «Единственную милость, которой я прошу у своего Государя и у своей родины, пишет он, это забота о судьбе леди Гамильтон и маленькой   Горации».
        Этот бой был последним для Нельсона. Англия была спасена,  но   Нельсон  убит. Для Эммы это был конец. После смерти Нельсона его жена и родственники были щедро поддержаны правительством. Но Эмма и Горация, о ком единственно просил свою родину Нельсон, были забыты совершенно. Эмму как будто желали совершенно вычеркнуть из жизни Нельсона, как пятно  на  светлой   памяти  героя.
        Со смертью Нельсона жизнь Эммы превратилась в сплошное мытарство. При Нельсоне были надежды, была жизнь, теперь это была нищета, уже настоящая, и полное презрение  окружающих.
        В 1811 году умирает ее мать, бывшая всегда с ней и сумевшая заслужить себе уважение всех, окружавших когда-либо  Эмму.
        Эмма за долги попадает в тюрьму. Освободившись оттуда, она скоро видит себя в опасности быть вторично арестованной за новые неплатежи и бежит от своих кредиторов во Францию. Но и тут нет просвета. Десять лет со смерти Нельсона еще старается побороть свою судьбу леди Гамильтон, и, только прожив их, видит, что усилия бесполезны. Она кончила так же, как начала,— в полной нищете. В январе 1815 года она заболела бронхитом, который перешел  в воспаление  легких.
        В холодной комнате с голыми стенами умирала леди Гамильтон. Над кроватью висели два портрета — ее матери и   Нельсона,   рядом  с  ней   рыдала   Горация.