Снова выплыли годы из мрака
И шумят, как ромашковый луг.
Мне припомнилась нынче собака,
Что была моей юности друг.

Схорони мурава от очей меня лютых
  сбереги от фатальной убийцы- стрелы;
попроворней туман в роковые минуты
от людишек укутай неверных - гнилых.

Золотые лучи ослепите дорогу
всем врагам и друзьям на нелёгком пути.
О, высокие волны, разбейте Аврору,
чтоб враги до России не смогли бы дойти!

Бог-Отец, воскреси Дух святого народа,
что так мил и так дорог Тебе .Подними !
Он был предан жестоко лукавейшим сбродом,
а точнее , сказать бы, из бездны зверьми .

Истреби всю Ты нечисть, что Русь изводила,
не щадила детей, выпивая их кровь ,
унесла их мильоны навеки в могилу,
а оставшийся люд проживает враздробь.

Не прости негодяям погибель талантов,
нет замены им больше – скудеет наш род.
Нет Талькова , Есенина… – русских атлантов,
оттого и держава - век долгий банкрот.

Нет пощады врагам, Русь Святая распалась,
Нет единого рода, преданья отцов .
   До чего же нам горькая доля досталась,
до сих пор мы не сбросили вражьих оков…

Эдуард Хлысталов. 13 уголовных дел Сергея Есенина

http://freshprogs.ru/electronnye-knigi/5398-hlystalov-eduard-13-ugolovnyh-del-sergeya-esenina-2011-mp3.html СЛУШАЙТЕ!!!

Автор этой книги стал прототипом следователя Хлыстова из нашумевшего телесериала "Есенин" с Сергеем Безруковым в главной роли. Именно полковник милиции, следователь по особо важным делам Эдуард Александрович Хлысталов первым опроверг официальную версию гибели великого русского поэта, первым доказал - юридически, на материалах секретных архивов и спецхранов, - что Сергей Есенин не покончил с собой, а был убит. Опираясь на собственный богатейший опыт, скрупулезно изучив историю травли поэта и проработав все 13 уголовных дел, сфабрикованных против Есенина, Эдуарду Хлысталову удалось вскрыть тайные пружины заговора, предав гласности имена не только исполнителей, но и заказчиков этого преступления века.

Упокой Господи, душу убиенного Сергия, и прости ему грехи вольные и невольные...  и даруй ему Царствие Небесное ,наследие вечных Твоих благих, и блаженныя жизни наслаждение!!!

Доказано, что нога поэта не ступала в «Англетер»…Он находился в арестантской (проспект Майорова, 8/23), где его четверо суток допрашивали, пытали, а затем убили и притащили мёртвое тело в гостиницу, где и свершилась кощунственная акция самоубийства». Из книги Виктора Кузнецова «Есенин. Казнь после убийства». «Поэт погиб потому, что был несроден революции». Из статьи Л.Д. Троцкого. Авторы доносов на С.А.Есенина: 1920-й, сентябрь – А.Рекстень, 1923-й, сентябрь М.Родкин, 1924-й,январь – Ю. Эрлих, 1924-й, февраль – Л.Майзель, М.Крымский, 1924-й, март – братья Нейман. Данные секретных архивов и спецхранов, обнародованные в книге «13 уголовных дел Сергея Есенина».

  

Звездочки ясные, звезды высокие!
Что вы храните в себе, что скрываете?
Звезды, таящие мысли глубокие,
Силой какою вы душу пленяете?

Частые звездочки, звездочки тесные!
Что в вас прекрасного, что в вас могучего?
Чем увлекаете, звезды небесные,
Силу великую знания жгучего?

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь — зараза,
Я не знал, что любовь — чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.

Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь — простыня да кровать.
Наша жизнь — поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на хер...
Не умру я, мой друг, никогда.

Сергей Есенин

     Друг мой, друг мой,
     Я очень и очень болен.
     Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
     То ли ветер свистит
     Над пустым и безлюдным полем,
     То ль, как рощу в сентябрь,
     Осыпает мозги алкоголь.

     Голова моя машет ушами,
     Как крыльями птица.
     Ей на шее ноги
     Маячить больше невмочь.
     Черный человек,
     Черный, черный,
     Черный человек
     На кровать ко мне садится,
     Черный человек
     Спать не дает мне всю ночь.

     Черный человек
     Водит пальцем по мерзкой книге
     И, гнусавя надо мной,
     Как над усопшим монах,
     Читает мне жизнь
     Какого-то прохвоста и забулдыги,
     Нагоняя на душу тоску и страх.
     Черный человек
     Черный, черный!

     "Слушай, слушай, -
     Бормочет он мне, -
     В книге много прекраснейших
     Мыслей и планов.
     Этот человек
     Проживал в стране
     Самых отвратительных
     Громил и шарлатанов.

     В декабре в той стране
     Снег до дьявола чист,
     И метели заводят
     Веселые прялки.
     Был человек тот авантюрист,
     Но самой высокой
     И лучшей марки.

     Был он изящен,
     К тому ж поэт,
     Хоть с небольшой,
     Но ухватистой силою,
     И какую-то женщину,
     Сорока с лишним лет,
     Называл скверной девочкой
     И своею милою.

     Счастье, - говорил он, -
     Есть ловкость ума и рук.
     Все неловкие души
     За несчастных всегда известны.
     Это ничего,
     Что много мук
     Приносят изломанные
     И лживые жесты.

     В грозы, в бури,
     В житейскую стынь,
     При тяжелых утратах
     И когда тебе грустно,
     Казаться улыбчивым и простым -
     Самое высшее в мире искусство".

     "Черный человек!
     Ты не смеешь этого!
     Ты ведь не на службе
     Живешь водолазовой.
     Что мне до жизни
     Скандального поэта.
     Пожалуйста, другим
     Читай и рассказывай".

     Черный человек
     Глядит на меня в упор.
     И глаза покрываются
     Голубой блевотой, -
     Словно хочет сказать мне,
     Что я жулик и вор,
     Так бесстыдно и нагло
     Обокравший кого-то.
     . . . . . . . . . . . .

     Друг мой, друг мой,
     Я очень и очень болен.
     Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
     То ли ветер свистит
     Над пустым и безлюдным полем,
     То ль, как рощу в сентябрь,
     Осыпает мозги алкоголь.

     Ночь морозная.
     Тих покой перекрестка.
     Я один у окошка,
     Ни гостя, ни друга не жду.
     Вся равнина покрыта
     Сыпучей и мягкой известкой,
     И деревья, как всадники,
     Съехались в нашем саду.

     Где-то плачет
     Ночная зловещая птица.
     Деревянные всадники
     Сеют копытливый стук.
     Вот опять этот черный
     На кресло мое садится,
     Приподняв свой цилиндр
     И откинув небрежно сюртук.

     "Слушай, слушай! -
     Хрипит он, смотря мне в лицо,
     Сам все ближе
     И ближе клонится. -
     Я не видел, чтоб кто-нибудь
     Из подлецов
     Так ненужно и глупо
     Страдал бессонницей.

     Ах, положим, ошибся!
     Ведь нынче луна.
     Что же нужно еще
     Напоенному дремой мирику?
     Может, с толстыми ляжками
     Тайно придет "она",
     И ты будешь читать
     Свою дохлую томную лирику?

     Ах, люблю я поэтов!
     Забавный народ.
     В них всегда нахожу я
     Историю, сердцу знакомую, -
     Как прыщавой курсистке
     Длинноволосый урод
     Говорит о мирах,
     Половой истекая истомою.

     Не знаю, не помню,
     В одном селе,
     Может, в Калуге,
     А может, в Рязани,
     Жил мальчик
     В простой крестьянской семье,
     Желтоволосый,
     С голубыми глазами...

     И вот стал он взрослым,
     К тому ж поэт,
     Хоть с небольшой,
     Но ухватистой силою,
     И какую-то женщину,
     Сорока с лишним лет,
     Называл скверной девочкой
     И своею милою"

     "Черный человек!
     Ты прескверный гость.
     Это слава давно
     Про тебя разносится".
     Я взбешен, разъярен,
     И летит моя трость
     Прямо к морде его,
     В переносицу...
     . . . . . . . . . . . . .

     ...Месяц умер,
     Синеет в окошко рассвет.
     Ах ты, ночь!
     Что ты, ночь, наковеркала?
     Я в цилиндре стою.
     Никого со мной нет.
     Я один...
     И разбитое зеркало...

     14 ноября 1925

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

<1925>