* * * * * Так и пройдет вся моя жизнь В комнате с видом на гаражи. Раньше хотел я увидеть весь свет В поисках смысла, которого нет. В прах превратится любая греза В спешке куда-то, оттуда назад. Так в неподвижном движении вперед Вся моя жизнь незаметно пройдет. Так и закончатся все мои дни, Все без остатка, едва лишь моргни. Может немного не так, как у всех, С тем лишь отличием, что больше помех В комнате, с тем видом в окно, Может немного другим, все равно, Всех моих дней затеряется след В поисках смысла, которого нет… * * * * * В пустоте немого звука Первое рождалось слово, И казалось сердце стуком Небо расколоть готово… Молнии хлестали плетью Одинокие изгорби, Те, что долгие столетья Всё хранили ужас скорби, Всё листали как страницы Тусклые пустые будни, Где смотрел на вереницы Облаков усталый путник. Знал он светлое страданье И веселья огорченье, Только своего скитанья Он не знал предназначения. Свет костра в объятьях ночи, Что печалью лишь ответит, И казалось одиноче Нет его на этом свете, И не может быть иначе… Он один во власти злого, Где в его порывном плаче Первое рождалось слово. * * * * * Может так случиться, Что ничего не произойдет. Жизнь будет длиться И жизнь пройдет… За весною лето, За осенью – зима… Тихо незаметно Наступит тьма. Вспомнишь невнятно – Не жизнь, а пустяк. Очень неприятно, Если будет так. * * * * * В бесконечности сближений, В неизбежности прощаний, В миллионах отражений, Тех, что мы в себе вмещаем, В бесполезности стремлений, В разделенности мечтаний - Мы медлительные тени Богоявленных созданий. Необузданная сила, Спящая в течении буден… Так всегда наверно было, И всегда, пожалуй, будет. Будет радость просветлений, Будет искренность страданий, Но ведь мы всего лишь тени Богоявленных созданий. Убыстряясь и стихая За крестом оконных прутин Наше время истекает, Не меняя нашей сути… * * * * * Легкая тишь И янтарные сны, Словно паришь На гребне волны. Миг растворенья, Всегда только миг. Замерли зренье, И слух, и язык. Что-то такое, Как резкость ножа, Ватной рукою Не удержать. В миг осыпается, Словно мука Мимо сквозь пальцы… Пустая рука. Стрелка ютится В движенье одно. Белая птица, Презревшая дно. Тишь и нирвана, Восторженный вскрик… Миг торжества, но Всегда только миг. * * * * * Ежедневно, ежечасно, Каждый миг существования Слышу музыки прекрасной Я знакомое звучание. Вслушайся, она повсюду. Слышишь, словно чьи-то руки Из теченья наших буден Плавно извлекают звуки. И в ушах звенящий ветер, И полночных снов хрустальность, Все, что только есть на свете, Источает музыкальность. Все, чем только еще можно Чувств поджечь опасный порох, И часы, что бьют тревожно, И листвы спокойный шорох, И глубокое молчание В ритм дождя, что бьет по крыше, Это музыки звучание. Вслушайся и ты услышишь… * * * * * Мне страшно, мне сладко быть одному Увязшим в сомнений тину. Рвутся минуты в ненастную тьму, Как тонкая нить паутинок. В несколько резких вращений завод, Чтоб запустить безумство Чувствовать времени плавный ход – Обманчивое чувство. Мне сладко, мне страшно представить миг Средь плавного постоянства, Когда я, покинув реальный мир, Уйду в иное пространство, Как эти минуты в ненастную ночь, Печальную без причины, Которые с ветром уносятся прочь, Как горсть золотых песчинок. * * * * * - Достань вина покрепче, Как наша жизнь черства… Послушай, что там шепчет За окнами листва. - Ее ласкает ветер Взволнованно рукой, И от того на свете Пока царит покой. И было очень мило Сидеть и пить вино, Пока ночная сила Нас не укрыла сном. И ты спала, устало Глаза закрыв едва, И до утра шептала В окно твое листва. * * * * * Событий всех тайна В сплетении узорном. Что в мире реально, А что иллюзорно. Деленье условно. Смотрю без сомнений На прошлое, словно На рой сновидений. В реальность вместится Немного событий, Но нету границы С тем, что могло быть ей. И что мне тогда Принимать за реальность, Что тонкого льда Сохраняет хрустальность, Беспечный намек В бессмысленной фразе, Несколько строк Нелепых фантазий, Дорога кривая, Запутанный узел, Где я пребываю Во власти иллюзий… * * * * * Бесполезна и толстолоба, В луже плавает амеба, И ничего ей не нужно В богом забытой луже- В одуряющем экстазе, Как окурок в унитазе, Словно муха в банке меда Сонно плавает амеба. Солнечный свет вкушая, И никому не мешая, Смотрит она сквозь призму Одноклеточного оптимизма, Непорочна и счастлива Средь промышленного слива, В томном мареве озноба Сонно плавает амеба. Судачит она с соседкой, Такой же безмозглой клеткой, О том, что в мире все просто, Где все одного с ней роста, И где ничего не нужно В богом забытой луже, Где бесполезна и толстолоба Сонно плавает амеба. * * * * * Архивариус молча глядит на часы, Щурясь, жидкую гладит бородку. Он идет мимо длинного ряда косых Полок шаркающей походкой, Он идет мимо длинной бумажной стены, Мимо рухнувшей вниз политуры- Он первейший хранитель запасов страны По количеству макулатуры. Было время, и людям служили они- Эти бланки, дела и расписки, Но теперь лишь сырье для тетрадок и книг, Не прошедшее нужной очистки. И когда наступает за окнами мгла, И луна ностальгически душит, Зажигая свечу, он сидит у стола И ворошит забытые души. А наутро больной от несказанных слов, В глазах пряча застывшую влагу, Он к приемному пункту бредет тяжело, Чтобы сдать государству бумагу. И вот так год за годом кладя на весы, Безвозвратно прошедшее руша, Архивариус молча глядит на часы, И ворошит забытые души. * * * * * А за окнами моими север В голове моей шумит ветер И пока в степи цветет клевер Мне живется хорошо на свете А на улице дождя мало Когда ходишь из угла в угол Отпусти меня гулять мама Я вернусь, когда придет вьюга Побегу наперерез быстро По некошеной траве луга Где блуждают поутру мысли Там, где ждет меня моя подруга И пока в груди комок песен Не остынет на губах клеем Будет голос мне ее интересен И в глазах ее огонь не истлеет И покуда я бегу прямо Мне не будет на земле туго Отпусти меня гулять, мама, Я вернусь, когда придет вьюга * * * * * Пеплом строк моих сгоревших Посыпает ветер руки. Нету больше надоевшей И заевшей меня скуки. К черту глупые старанья, К черту все, что в сердце льдилось, Я избавился от ранних, Поздние же не родились. Со стихами я ранимей, Но теперь решил порвать я. Может статься дьявол снимет Одиночества проклятье. Мне, увы, не быть поэтом, Даже просто рифмоплетом, Может быть на свете этом Я найду иное что-то. Ветер кружит пепла иней, Дунул бы, унес все сразу. Со стихами я ранимей, Чем фарфоровая ваза… * * * * * Может статься, перестану Обнимать тебя за плечи, И покажется не странным, Что заполнить будни нечем. Может статься, не услышу Рядом твоего дыханья, От дождя сбежав под крышу Незнакомого мне здания. Может статься, я забуду Волшебство твоей улыбки, Это маленькое чудо Станет призрачным и зыбким. Что придется нам расстаться, Разные захлопнув двери, Непременно может статься, Но признаться, я не верю. * * * * * Ты можешь мне совсем не верить, Не разговаривать со мной, Ты можешь, громко хлопнув дверью, Уйти назад к себе домой, Ты можешь плюнуть мне на спину, Иль быть со мной совсем скромна, Ты можешь мне по морде двинуть, Когда я стану слишком нагл, Ты можешь изменять мне с каждым, Кто угощает коньяком, И если хочешь, можешь даже Мне чай разбавить мышьяком, Ты можешь прыгнуть вниз с обрыва, Иль жить со мною не любя - Мне одинаково тоскливо С тобою или без тебя… * * * * * А когда-то ты была совсем иной, И не плакала в дождливую погоду, Так что слез твоих пролитых воду Не осушит скуки моей зной. Мне и жаль в прокуренный лабаз Окунаться сумеркам в угоду, От тебя в дождливую погоду Нужно мне уйти хотя б на час А когда-то ты смотрела в даль, Долго и с упорством не моргая, Но теперь же ты, увы, другая, И тебя другую мне не жаль. Скрасит вечер парочка свечей, Но не скрасит сумеречность свода. И опять дождливая погода Прорывает слез твоих ручей. Затыкаю уши ватой грез, Убегаю в сумерек объятья, Только брошенные мной проклятья Заглушает звук небесных гроз. И внутри по-прежнему зудят Мои мысли, предвещая коду. Я ныряю в слез твоих пролитых воду На планете вечного дождя. * * * * * Поверни лицо к закату – Солнце красным островком. В тесто шорохов закатан, Голос твой звенит легко. Там уже все завершилось, Все сбылось уже давно, Только память ворошила Чувств узорное сукно. Там уже все обернулось В легкий шепот ветерка, Только сыто облизнулась, Солнце проглотив, река. Только мы чего-то ждали, Берегли огонь в руках, Чтобы с этой яркой далью Растворила нас река. Помечталось и вернулось, И закончился закат. Ты прощально улыбнулась И вернула мне свой взгляд. * * * * * Ангел смерти – неба житель, Распрями свои крыла, И войди в мою обитель, Сядь у моего стола. Подними повыше кубок, Выпей крови молодой. Не криви в усмешке губы В доме над моей бедой. Я с тобой не сяду рядом, Нету сил, себя поднять. Ты один мне будешь братом В час последнего огня. Люди, больше не кляните Вы меня моей судьбой, Ангел смерти, неба житель Заберет меня с собой… * * * * * Ты уйдешь, растаяв как сказочный миф, Посмотрев на меня совсем неласково, Хлопнешь дверью и вызовешь лифт, Под выстрел пистолета или пробки шампанского. Но уходя, ты еще раз вспомнишь о нас, Сплюнув на землю недожеванное «люблю». Но в окнах моих свет уже погас, И я наверное уже сплю. Ведь это был лишь зов ночи, Случая нелепый каприз. Так иди же куда захочешь, Я не потребую виз. А завтра возможно мы встретимся снова, Но ты уже будешь совсем другой. И мы не скажем друг другу не слова, И даже не помашем рукой. И ты конечно же будешь с кем-то, И я буду с кем-то еще. А после ночь с блеском лунного цента Накроет нас черным плащом. И я буду лежать, сердцем изжеван, В прокуренной ванне чуть жив, А ты уйдешь от кого-то другого, Хлопнешь дверью и вызовешь лифт. * * * * * Стоит лишь закрыть глаза, Сон распахивает двери В мир, в который я не верю. Стоит лишь закрыть глаза, Не воротишься назад. Стоит лишь упасть на дно, В лунного теченья мерность, Не подняться на поверхность. Стоит лишь упасть на дно, Захлебнешься все равно. От усталости безволие Снова сделать шаг вперед В темноту зовущих вод, Чтоб усталое безволье Не пронзало сердце болью. Посмотреть на миг назад, На исхоженную память, На камнях ее оставить. Посмотреть на миг назад, И навек закрыть глаза… * * * * * Устилаешь путь цветами, Лишь нога дорожку тронет. Твое сердце словно камень, Под которым похоронят Все мои больные письма, Все непрошеные мысли. Устремляюсь с тобой ввысь я, Только кто подскажет ввысь ли. Израсходовал все рифмы Я на беглые признанья. Так любовь и не испив мы, Иссушаем ожиданием. У любви не выждать мерность, Невзирая на невзгоды, Слышишь – в хрупкую поверхность Бьют серебряные воды. Так пусти их, чтоб волнами Петь им на лице усталом, Пусть расплавят сердца камень В берегов крутые скалы. * * * * * Я стесняюсь звонить в твою дверь, Мимо окон знакомых шатаясь. Бестолковостью грез и потерь Я тебя потревожить стесняюсь. Все уж пройдено, и впереди Не готовит судьба примиренья, Только сердце не хочет в груди Успокоиться ни на мгновенье. И опять застывает рука, Уж звонка возле двери касаясь… Нет, не стану звонить я пока, Я тебя потревожить стесняюсь. * * * * * Сегодня пасмурно, и глядя в небеса, Не нужно щуриться от солнечного света. Сегодня пасмурно, и только три часа, А впереди еще дневная смета. И так легко поддаться и уснуть, Но голос твой напомнил мне иное – Сквозь ветви дерева мерцающий чуть-чуть, Небесный свет полуденного зноя. А дождь меж тем расквасил гладь окна, Унылое пространство трафарета. Сегодня пасмурно, и ты утомлена Таким финалом гибнущего лета. * * * * * Запечатление Занавеска метнулась в окно В миг, когда пробудился ветер. Мы проснулись с тобой на рассвете, С наступающим днем заодно. А на кухне – чай на столе, И в улыбке расплылось масло. За окном так светло и так ясно, Что и думать о горестном лень. Слышен гул самолета, в груди Он внезапно возрос до раската, Словно кто-то ствол фотоаппарата Яркой вспышкой в тебя разрядил. Ты слегка наклонилась ко мне, Или может быть к чашке горячей. И ловлю я твой взгляд незрячий С фотографии на стене. * * * * * На зимнем пейзаже – Кусок побережья. Все в белом, и даже Наш домик заснежен. Наш домик заснежен Периной лебяжьей, И краски все реже, Но кто же подскажет… Но кто же подскажет – Средь белого, где же, На зимнем пейзаже Наш путь не прослежен. Наш путь не прослежен Кусочками сажи, И голосом нежным Она уж не скажет. Она уж не скажет, Не спросит – но где же? Наш домик миражный На том побережье. * * * * * На лунном пароходе, на лунном пароходе Прикрытые лишь фартуком официантки бродят. И я хожу по трапу, смотрю в ночную даль, И на официанток, не знающих стыда. И весело кивают мне ночные пассажиры, Что на широкой палубе лежат кусками жира. И в этой безмятежности мы все уже на взводе, На медленно качающемся лунном пароходе. А в лунном океане, а в лунном океане Над горизонтом ветер большую тучу тянет. Но не нарушить плавности изменчивой природе, На медленно качающемся лунном пароходе. Пусть волны где-то мечутся под натисками ветра, Все это не приблизится к нам ближе километра. Не приплывут сюда никак акулы и пираньи, Где плавно мы качаемся на лунном океане. Где также полуголые официантки носят Искристое шампанское на золотом подносе, Где мысли безмятежные все в голову приходят На медленно качающемся лунном пароходе. * * * * * Догадайся о том, что один, В этих сумерках слаб и потерян. Догадайся и сразу приди, Как-нибудь дошагай уж до двери. На трамвае, попутках, пешком. До утра иль совсем оставайся. Обо мне, не о ком-то другом, Я прошу тебя, ты догадайся. * * * * * Когда печаль… Когда печаль войдет без стука В сплетенье белого виска, И суеты немая скука Тебе покажется близка, Когда под сонное дыхание Проходит вечер у окна, Отбросив книжное листание, Ты вдруг окажешься одна. И утром, все еще не веря Всему в трамвайной толкотне, Часы, бесстрастно время меря, Тебе напомнят обо мне. Но не в мерцании дней погожих Тобой любимые черты, А лишь лицо в толпе прохожих, Что мельком увидала ты. И с прошлым так легко прощаясь, В толпе увидишь новый взгляд, К себе влекущий, предвещая Черт обретенных новый ряд И год за годом память смажет То, чем жила когда-то ты. И ни о чем уже не скажут Мои случайные черты… * * * * * Кургузый пиджачок, измазанный в помаде, Он робко прятал в терниях пальто, Но был учуян запах рома в шоколаде, Уныло смешанный с дыханием цветов. И силясь избежать семейной взбучки, Рассказ блистал сонетом голых фраз, И клятвами со следующей получки Сменить в сортире старый унитаз. И вот уж вместе на двуспальной койке, Остатки запаха она вдыхает зло. Он в неподвижной полусонной стойке, Вздыхая, думает – сегодня повезло. И вот уж сон их одолел обоих. Храпит жена и робко муж сопит, Где на облезлых стареньких обоях Повсюду влага каплями висит. Где по углам засохла паутина, И черно-белый друг в одном из них, Где над ковром заброшенным картина – Бесцельный сгусток травящей мазни. Где люстра замерла подгнившей грушей, Свой потеряв былой навеки вид. И где над баррикадою подушек Храпит жена и робко муж сопит. * * * * * Курносой баронессе покоя нет от стресса, Курносой баронессе сегодня сорок пять. Куда же делись годы? От веяний погоды Она страдает ночью, и уж не может спать. Ах, помнит баронесса, как молодой повеса Ухаживал за нею, блуждая по пятам. А ныне лишь собачка, да по субботам прачка… Ах, с кем же потолкуешь сегодня по душам. И вот она блуждает по дому, ожидая Каких-то вдохновений, каких-то перемен, И думается сухо, что вовсе не старуха, Курносой баронессе среди унылых стен. И вот в стремлении жалком спешит она к гадалке, Чтоб хоть на один вечер тоску свою унять, Но мысли не оставят, и годы не убавят – Курносой баронессе сегодня сорок пять… * * * * * Мой красный шарф, Мой шифоньерный житель, Ты очень стар Тепла и сна хранитель. Когда зимой В числе моей одежды Ты был со мной, Ты мне дарил надежду В то, что весна Уже не за горами, Хоть ты и знал – Ее смертельно пламя И вновь забыт Лежишь на темной полке, Былых обид Не пряча втихомолку. Ты ждешь свой час, Со временем играя, Когда ворча Надену вновь тебя я. * * * * * Рука моей реки так искренне, так нежно Коснулась твоего пугливого плеча… Время волнами слизывало, но где же нам Укрыться от этого слепого палача. Где это? В каких закоулках памяти Сыплется песочек в прореху дней. Какие крохи удастся там найти, В ладони насыпать хоть немного о ней. Постыдное одиночество слепящей праздности, В глазах застывшая мишень. Куда осколки разбитых ваз нести Склеенной кусками душе… Мишень все четче заметна глазом, Выстрел дрожащей рукою задень – И вновь сыплется раскрошенной вазой, Новой расквашенной вазой день. Мир кривится в мозаичной пляске, Стекло дыханием запотев… Вновь темнота твои размыла краски, Рука моей реки застыла в пустоте. * * * * * Она приходит домой так рано, Когда все еще видят сны. Ужинает кусочком луны, Шумит на кухне испорченным краном, Но соседи сегодня пьяны. Пританцовывая, крадется на цыпочках, Радостно прыгая в кровать. Засыпает, не желая спать, Просыпается, не желая вставать, Улавливая дня предстоящего ниточки. Но день проходит быстро и странно, Себя в спешке изныв. И она под покровом луны Возвращается домой так рано, Когда все еще видят сны… * * * * * Ты так пленительно мертва В своем стремлении родиться. Мои ж слова, как ропот льва, Навек поверженного львицей. Я пред тобою так же мал, Как Алигьери перед адом. И я давно сошел с ума Под торжеством твоего взгляда. Ты говоришь мне ни о чем, Но ждешь ответного сигнала, Твоей игрою увлечен, Я сыплю яд мимо бокала. Ты примеряешь мне рога, Ты выбираешь мне оправу, Твоя река рвет берега, Впадая в сточную канаву. Но взгляд коснулся лишь едва, И скрылся вновь в глухую бездну Ты так пленительно жива В своем стремлении исчезнуть. * * * * * И эта боль – она пройдет, Ты только не жалей терпенья. Мгновенье новое грядет, Надежды полное мгновенье. Его несут в своих крылах, В движении перелетном птицы, Лишь эхом промелькнут во снах Тобой покинутые лица. Но у мгновенья краток путь: От звезд, до блеклого рассвета, И все же торопясь уснуть, Ты позабудь пока об этом. И пусть тобою завладев, Окутав мраком сновиденья, Тебя спасет в твоей беде Надежды полное мгновенье. * * * * * Напомни мне о лете Когда придут дожди, И за оконной плетью Я стану нелюдим. Дни полетят без толку, А впереди зима, Где пыль на книжных полках И хмурые дома. Когда устанет солнце В окно мое светить, И где-то оборвется Невидимая нить, И за окошком ветер С деревьев сбросит грим… Напомни мне о лете Цветением своим. * * * * * Когда она одна, то подавляя стон, она нальет вина, отключит телефон, прижмет тугую грудь к холодности окна, где сквозь ночную муть ей светит полная луна. И выключая свет, она уходит в ночь, хотя и там уж нет покоя ей давно, ее опасен путь, но все ж себе верна, где сквозь ночную муть ей светит полная луна. И в этом темном переулке она свершит свой обряд, где запоздалый путник от страха прячет взгляд, но по губам рекой ее бежит слюна, а за ее спиной хохочет полная луна… * * * * * Усыпи меня словами, обними меня крылами, пусть из окон веет сырость не остудит нас она, у меня одно желанье – нашей встречи ожиданье, с расставаньем отрезвею ль от любви нашей вина. Растопи меня слезами, убеди меня глазами, то, что нам подарит вечер, не забудется к утру, и сознание не скроет чувств, стоящих за игрою, не утихнет и с рассветом звон печальный сердца струн. Так и будет. Стен молчанье… освещенные свечами, мы неспешно любовались блеском отрешенных глаз, и к утру все это сбылось, солнце растопило сырость, заключив в свои объятья безмятежно спавших нас… * * * * * Все встанет на свои места, Лишь подожди совсем немного. Твоя дорога непроста, Но это ведь твоя дорога. Забудь о том, что ты устал, И лишь из беспросветья выйдешь, Все обернется, вот увидишь, Все встанет на свои места. * * * * * Взгляни на мир глазами тех, Кого не радовал успех. Как ими видится земля, Кто опустился до нуля? Кто жил не ту играя роль, В чьих жилах стынет алкоголь, От неудачи вечных розг Отжил и быстро умер мозг. Кто жертва жизни тесных лап Лишь от того, что просто слаб, Лишь от того, что просто глуп, В живущий превратился труп. Взгляни, пока еще ты жив, Пока звезду свою открыв, Не взят ты жизнью в оборот, Взгляни и сделай шаг вперед… * * * * * Во мне, в огне, в твоих глазах Есть что-то неземное. Такое, что отводит страх, И не дает покоя. Что прочь зовет от сонных глаз, Предшествуя ненастью, Такое, что вселяет в нас Холодное бесстрастье. Такое, что бываешь нем, И сердце будто сжалось, Что пробуждает вдруг ко всем Беспочвенную жалость. Есть что-то, что зовет меня Беспечностью порыва В тебе, во мне, в игре огня, Во всем, что еще живо. * * * * * Медлительность неба, Бездвижье земное… Измученный холодом, Съеденный зноем, Окованный тьмою, Раскрашенный светом, Наскучивший здесь, Притягательный где-то, Безудержно юный, Болезненно старый, В бессилии спящий, Пьянящий угаром, Где так бесполезно Мое ожиданье, А счастье бесспросно, И в радость страданье, Вся живость несущего Смерть поцелуя – Мой мир, где одно лишь Мгновенье живу я… * * * * * Быть может перестанут влечь Когда-нибудь твои признанья, И ветра сонное дыханье Погасит солнце наших встреч… Судьба рассудит нас вничью, И радость долгого полета Заменит слов пустых болото И странное смешенье чувств. Я буду в памяти беречь Все наши теплые прощанья, Когда разлуку предвещая, Погаснет солнце наших встреч… * * * * * Стоит лишь сомкнуть ресницы, Предстает перед зрачками Расписная колесница, Запряженная быками. В одеянии шафранном В колеснице той Селена, Вдохновенья долгожданный Образ из ночного тлена. Затуманенные взоры, Что стремит она на землю, Как волшебные узоры, Как плетущиеся стебли, Зополняют мир собою Роем сказочных видений. И вода кипит прибоем, Требуя отдохновений. Царство грусти и томленья Тесных стен глухого плена, Лунный серп туманной тенью Верный спутник для Селены. До утра без расставанья Все отныне в ее власти. Это ночь торжествованья Тонких душ и их пристрастий. Но когда рассвет зардится, Новый день, спеша на смену, Скроет след от колесницы Вдохновляющей Селены… * * * * * Сбрось одежд ненужный хлам, Смой следы дешевых драм, Нам вода укажет путь, Остальное позабудь. Прочь от строгих берегов, От друзей и от врагов, Прочь от жизни в блеклых снах На серебряных волнах… Будет день, поток тепла, Посмотри, как даль ясна, В ней пылающий зенит Нас с тобою растворит. Отворотит от беды Над водою легкий дым Нас, преодолевших страх На серебряных волнах. Будет ночь и будет мрак, Лишь луны печальный знак Будет лить свой свет вдали Нам, сбежавшим от земли. Радость воли нам дана, Пусть несет нас прочь она К быстрой смерти в зимних льдах На серебряных волнах… * * * * * Никто никого не знает, Никто не знает себя. Родится судьба иная, Былую в себе погребя. Так короток день, но цену Мгновения ощутив, Я новую фальшь надену, Чтоб снова себя найти. Чтоб заново перемерить Радость нового дня, Где я никому не верю, И так же не верят в меня. Смолкает река событий И больше не бьет в берега. Я – мне так хочется быть им, Но чаще пренебрегать. В настойчивой смене судеб Так трудно себя менять. И мне не понять вашей сути И вам не узнать меня. * * * * * В тишине одинокой комнаты Я ждал твоего звонка, Ждал невероятного, Ведь нить между нами так тонка. Внутри себя я давно уже слышал его, Реальность его губя. Осталось только мысленно Убедить в нем тебя. Внутри себя я давно уже видел нас Вместе в завтрашнем дне, Лежал и мечтал И был словно в огне. А время тянулось медленно, Хоть стрелки рукою толкай, В тишине одинокой комнаты В ожидании твоего звонка. * * * * * На улице ненастно, И осень рвет листву, И кажется напрасным Все то, чем я живу, И как глаза зыбуче За окнами следят, А ветер гонит тучи В преддверии дождя. Мне хочется в ненастье Удрать от пустоты. Открыты окна настежь, Но двери заперты. И в этом ожидании Слова мои слабы, Хоть веру, боже, дай мне В предвестие судьбы. И с этим дождь встречаю Спокойствию взамен, И может не случайно Так жажду перемен. И жду, что рухнув наземь, Вода прогонит зыбь И тень больных фантазий В преддверии грозы. * * * * * Цветок огня растет в моем саду, Он за собой не требует ухода. И лишь когда я в этот сад иду, Он расцветает пламенем восхода. Цветок огня в бессмысленности дней Мне преданно на сердце раны лижет, Лишь он напоминает мне о ней, Что для меня прекрасней всех и ближе. Цветок огня – его легко задуть, Но можно раствориться с ним и жить им. Я непременно с ней в мой сад пойду, А как она поступит с ним? Увидим… * * * * * Приходит ночь в мой дом. И вот Я засыпаю у экрана. Мне снится шелест синих вод И гладь живая океана. Соленый вкус на плоти губ, И айсберги не сеют страха. Плыву легко ныряя в глубь, Разбив волну хвоста размахом. Плыву вдоль берега из льда, Вдыхая воздух полной грудью, И кажется живой вода, И более сравнимой с ртутью. Плыву один, сознаньем тих, Весь океан в него вмещая, И бесконечье тел живых Со мной плывущих ощущая. Но кто я – бороздящий гладь, Кто я – воды влекомый пульсом? Увы, так и не смог понять, Когда от сна очнулся. Бесцветием рябил экран, Тепло луна светила с неба. Мне снился ночью океан, Хоть там и никогда я не был… * * * * * Мне жаль утраченных минут, Что мы расходуем на ссоры. А стрелки на часах не ждут, И все теснят нас приговором. Сменяет радости печаль, И тени – продолженье света, Но все-таки мне очень жаль, Что в жизни неизбежно это. Уводят в крайность нас мечты, Но тщетны всякие старанья, Родится в бездне пустоты, И в миг умрет искра сознанья. Бессмертьем солнца освещен, Нас завтра новый день украсит. Я рад, что есть у нас еще Немало времени в запасе. * * * * * В спокойный тихий час вечерний Вода притягивает нас. Приятно мерное течение, Как отдых для усталых глаз. И солнце прячется печально, И день уходит в никуда, Но не всегда хранит молчанье И чтит спокойствие вода. В ней разрушительная сила Для человечьих жизней струн, Когда в глубоком царстве ила Вдруг просыпается Нептун. Границ воды оберегатель И обитателей ее, О, он не терпит посягательств На царство водное свое. Рукой, сжимающей трезубец, Волнует спящий океан. В своем стремлении он безумец, Но лишь безумием он пьян. Вода бушующим напором С нептуньей волей заодно. Все… Все, что замечает взором, Ввергает он к себе на дно. Так вижу я его волнение, Мою дурманящее кровь, И как от буйств и разрушения Устав, он засыпает вновь. И вновь воды стихает сила, И снова манит нас она, Пока в глубоком царстве ила Нептун окован властью сна… * * * * * Мерзлый сердца камень У меня в груди. Теплыми словами Лучше не буди. Нелегко согреться, Чтоб растаял лед. Не растопишь сердце, Знаю наперед. Будет только хуже, Если приласкать. Будет только стужа И опять тоска. А забьется страстно, Искалечит грудь. Не буди напрасно, Лучше позабудь. * * * * * Мне странно видеть в этот час Спокойствие луны, Когда безмолвье твоих глаз Мне отравляет сны. Не доверяя никому, Кто мог бы дать совет, Мне странно ночью одному Так долго ждать рассвет. Мне странно слышать тишины Неуловимый звук, Когда бесстрастием полны Объятья твоих рук. И понимая, что теперь Искать судьбы иной, Мне странно думать о тебе Как о совсем чужой. * * * * * Мы видим разное с тобой в одном и том же, Но твои чувства уважать я должен. Мы так устроены, вопросов ссор излишен, Влечет нас незаполненная ниша. Ты любишь солнце, я же снежный наст, Во многом между нами есть контраст. От этого подчас бывают разногласья, И слушаю тебя порой смеясь я, Зато бываю бесконечно рад, Когда на что-то вдруг совпал наш взгляд. * * * * * За окнами льет вода, В дожде потеряв свою ценность, И тянется времени нить Все медленней на часах. Сегодня как никогда Нужна мне твоя откровенность, Мне нужно немного побыть Отражением в твоих глазах. Сегодня как никогда, Мне хочется слышать твой голос, И слушать внимательно рой, Принесенных тобою вестей. Сегодня как никогда, Мне хочется взять твой колос, И чувствовать как покой Вселяется в холод стен. Сегодня как никогда… Чтоб просто был ты рядом, И долго пока ты спишь Копаться в своих мечтах. За окнами льет вода, Мне шепчет ночная прохлада, Что я это только лишь Отражение в твоих глазах. * * * * * Оставь свои надежды, Здесь все предрешено, И будет как и прежде, Другого не дано. И пусть несправедливой Казалась тебе жизнь, Не стоит ждать прилива, Как ты не изменись. Беги с утра из дома, А вечером в кровать, Пусть все давно знакомо, Другому не бывать. Здесь все давно известно, Судьбы ты не пытай, А если станет тесно, Немного помечтай. Оставь свои надежды, Здесь все предрешено, И будет как и прежде, Другого не дано. * * * * * Она умна, она речиста Пятилитровая канистра. И часто сидя у окна, От взоров утвари домашней, Устав от болтовни их страшной, Печально прячет взор она. Ее печаль проходит быстро, И снова весела канистра. Как будто век была нема, И став к друзьям вполоборота, Такие травит анекдоты, Что от нее все без ума. Но день проходит, словно выстрел, Его закончена игра, И вот ложится спать канистра, И спит спокойно до утра. Под храп уставших ухажеров, Что о канистре видят сны, Под светом тусклых звездных взоров, Под шепет ласковый луны. * * * * * Вы видели как танцуют ангелы, Белые тени в царстве тьмы, Танцующие ангелы – Явный предвестник зимы. Ветер рвет их одежды, Ветер приносит мятеж В рвущиеся одежды Наших надежд. А с неба доносится музыка, Которая еле слышна, Божественная музыка - Музыка сна. И смотрят застывшие окна На этот сказочный мир, Закрытые окна Наших квартир. А нам кажется, что это падает снег, Земное стирая набело, Но это не снег, Это танцуют ангелы. * * * * * Останься еще на минуту, Покинуть мой дом не спеши. Себя отдавала вину ты, А мне лишь улыбок гроши. Нас вяжут с тобой не канаты, Оставь безразличье свое. Я знаю не из-за вина ты Осталась со мною вдвоем. Со временем заодно ты, Хоть мне и не справиться с ним, Пусть будут последние ноты Хоть чем, но не скрипом дверным. * * * * * Отпустишь ли меня одну Брести безрадостной тропою, Быть может так свою вину Я искуплю перед тобою. Безвольно молодость губя, Мне быть желанной было мало, Я слишком многих за тебя Все это время принимала. Луна – родная мне сестра, Меня корила скучным вздохом. Не знала я еще вчера, Что так при встрече будет плохо. Скажи лишь - я уйду, одна Не задержусь я у порога, И в небе бледная луна Укажет мне мою дорогу. * * * * * Твой король сегодня умер, В тронном зале плачь свечей. Не найти к веселой думе Безразличия ключей. Не платила ему злом ты, Только ела сердце боль. Не успел спросить о чем-то Умирая твой король. В полумраке замок стынет, Не твоя ли в том вина. Погружается в уныние Нереальная страна. Не стояла у кровати, Глаз не видела больных, Час свидания растратив В развлечениях хмельных. Не подарит поворота Недоигранная роль. Не успел услышать что-то, Умирая, твой король. * * * * * Я та, о которой никто не знает Ни кто я такая, ни имени даже. В доме напротив сижу одна я, Глаза уставив в ночную сажу. Я та, о которой никто не вспомнит, Едва календарь отсчитает числа, Но в этой безвестности будет легко мне В жизни своей не оставить смысла. Я та, у которой никто не спросит, И взглядом даже сердце не тронет, Что было со мною, и где меня носит, Чьих лиц касались мои ладони. А ты будешь плакать о прожитом лете, Но не поднесу тебе платка я. Ты будешь ждать, что память ответит, Но так и не вспомнишь, кто я такая. * * * * * Еще вчера, ты помнишь нам казалось, Что серым дням конца и края нет. Теперь же, посмотри, от них осталось Воспоминанье лишь, похожее на бред. Взгляни на то, что было, не заметив Ни беспросветности, ни тусклых муляжей. Лишь брось на свет, и кажется при свете Все это незначительным уже. И эти дни нелепою гурьбою Растаяли, едва попав на свет, Оставив радость быть самим собою, Которой ни конца ни края нет. * * * * * В море средь бурлящей пены Сладкие поют напевы Смертоносные сирены - Полуптицы-полудевы. Скалы острые да мели Здесь незримая граница. Музы мира подземелья - Полудевы-полуптицы. Жертв усыпанный костями Остров темный и безвестный, Где недобрыми устами Льется сладостная песня. - Пусть корабль спешит по водам Сквозь летучих волн кипенье, Пусть услышат мореходы Наше сладостное пенье. Поднимите ж парус выше, Чтобы не был путь длиннее! Тот, кто наш напев услышит, Станет всех иных умнее… В небесах чернеют тучи - Смерти признак запоздалый, И несет корабль летучий Ветром на кривые скалы. * * * * * Ты видишь сны, они прекрасны, И тайной крайности полны, Я восторгаюсь ежечасно Тому, как сны твои ясны. Как будто бы влеченьем властным, Гипнозом ласковым луны Ты околдована, и страстно Тебя пронизывают сны. В моих же снах всегда смятенье, Ночь пролетает быстрой тенью, Развеяв всё, что было в прах, Мой мозг пронзаю острой болью, И только вялое безволье - Вот всё, что скрыто в моих снах… * * * * * Смотрю туда, где снега гладь Ещё вчера казалась вечной. Где вижу я весны печать, Что зимнюю пустую кладь Сжигает в пламени беспечно. Весне подвластный и судьбе, Забыв о зимних днях ушедших, Душой ликующей к тебе Спешу затерянный в толпе Как я таких же сумасшедших… * * * * * Теряю ход времени, когда я, Поверив, что жизнь так далека, Могу смотреть в небо, гадая, На что похожи облака. И затем возвращаясь обратно В этот мир спешки и лжи, Мне становится понятно, Что лишь там настоящая жизнь. * * * * * Ты мила мне в своих заблуждениях, Ты красива в своих мечтах. Дня грядущего ясные тени я Целовал на твоих устах. Я привык не думать о будущем, Будь что будет, что суждено, Но в моем океане ликующем Ты с судьбою была заодно Это все когда-то забудется, Но останется чувство тепла, Что в дорожной перепутице Любая дорога светла. И устав от того, что с рождения Пессимизм вселяло и страх, Я купаюсь в твоих заблуждениях, Я летаю в твоих мечтах. * * * * * Однажды не имея срочных дел, Да, от безделья похоже, Воробей до того обнаглел, Что стал гадить на прохожих. Был душный вечер. Смеркалось… Перелетая с ветки на ветку, Обдавал он прохожих калом, Что проделывал весьма метко. И воробьям с соседних крон Нравилась такая потеха, Смотрели они на это со всех сторон, И буквально давились от смеха… Но в это время тихо и ловко Над городом кружил самолет, И никто иной, как Вася Морковкин, Был в самолете пилот. И когда воробьиная наглая морда Попала в заветную метку, Вася Морковкин спокойно и гордо Пальцем нажал на гашетку. Так и не стало того подлеца, В стороны враз разлетелись перья. И после истории такого конца Смело по тротуарам гуляю теперь я. Верю, что если случиться порой, Что кто-то прибегнет к гадким уловкам, Всегда поможет народный герой, Такой например как Вася Морковкин… * * * * * У орла подбиты оба крыла, И оба подбиты глаза. Он сидит, а под ним трясется скала, Но он не моргнет ни разу. Море бурное волнами бьет о скалу, Солнцем перьев печет солому, Хочется что-нибудь скушать орлу, Но клюв у него изломан. От орла ушла молодая жена, Дети к советам глухие, Но орел не грустит, ведь его жизнь полна Борьбою со стихией. То под утро смертью блеснет стрела, То понос прошибет вечерний… Вот такая суровая жизнь у орла Полная приключений… * * * * * Среди всех прочих историй Помнится мне одна, Как один воробей с горя Взял и объелся пшена. А горе его было в том, Что, однажды гуляя с подругой, Столкнулся он с местным котом, Чем был чертовски напуган. Кот же, поняв это, Вел себя явно по-хамски. И чтобы не потерять авторитета, И защитить честь дамскую, Воробей полез в объяснения, Грудь колесом огордив. А кот без стеснения Надавал воробью по морде. Но подруге воробья не было жалко. Не теряя драгоценное времечко, И невзирая на перепалку, Она спокойно жрала семечки. И когда воробьиная стая К драке подоспела кучно, Она сказала, зевая: - Фи, как здесь скучно… Хвать кота под руку не робея, И ушла с этим сукиным сыном… Так скажите, какой нормальный воробей После этого не объесться пшеном? * * * * * В черноте утонул горизонт, Солнце чуть светило, как окурок. Это наступал сезон, Когда приближались дикие куры. Я видел как их бешеная стая, Которую не повернуть вспять, Машет крыльями, будто взлетая, Но они не могут летать. Город же был не менее ловок, Защищался он как мог. Баррикадами микроволновок, И обутых в кирзы ног. А сражение пока лишь близилось, И был еще полный штиль. Прохожие блаженно облизывались, Предвкушая куры гриль. Но прорвалось, словно Везувий, Из миллиона куриных тел: Град яичниц, глазуний, И артиллерийский омлетный обстрел. Город сомкнулся, грозя им Кто ножом, кто жилистой рукой. Стройные ряды домохозяек Смело вступили в бой. И пошли рубить приближавшихся На жаркое и прочие блюда. Жалкие тела обожравшихся Валялись повсюду. А кур все несло Миллион за миллионом. Небо всю ночь рвало На город куриным бульоном. И я куриного не прочь, Приставляя приклад ложки к уху, Сражался с курями всю ночь, Пока не упал с набитым брюхом. А утром солнце сотнями стрел Осветило поверженный город, Горы объевшихся тел, И куриного пуха горы, Но насупилось, словно зимой, В даль бросив взгляд хмурый, Где дальше неслись по прямой Стаей дикие куры…